Красные трусы

– Люсь, ну сколько раз повторять? Красные трусы на люстре, ну! – Танька была непреклонна. – Трусы кидаешь – повышение получаешь. Или деньги. Тут как сама захочешь, – слегка смягчилась она.

Людмила, которая обычно просила всех называть себя Милой, чуть не поперхнулась кофе. Зря, зря всё-таки она пригласила Таньку на обед. Как правило, ничего хорошего из этого никогда не выходило.

Во-первых, эта дива бухгалтерии находилась мега далека от проектов Милиного отдела продвижения и маркетинга, хотя и знала всех в лицо и поимённо. Просто работа обязывала знать. В каждую зарплату. Во-вторых, Танька упорно именовала Милу Люськой, считая, что именно эта форма имени подходит девушке чуть-чуть за тридцать, со слегка потускневшим пшеничным блондом и вечным, скромным, официально-деловым пучком на голове.

И, в-третьих, танькины советы и реальность практически всегда находились на противоположных концах пространственно-временного отрезка жизни Людмилы. Ну, где она и где красные трусы? Нижнего белья такого цвета у Милы отродясь не водилось. Разве что в детстве. Но красные хлопковые трусы в белый горох не считаются. Потому что там присутствовал второй цвет, а требовались именно чистокровно алые. Или, как минимум, оттенка бордо. И без примеси горошинок, клеточек и прочих цветочков.

– Тань, я подумаю, – вяло отбилась от атаки коллеги Мила.

– Ой, да чего тут думать? Ты сходи вечерочком в «Орхидею», там как раз скидосы предновогодние! Позволь уже себе немного яркого. Хотя б на люстре. А то так и будешь вечно топтаться в «младших научных» сотрудниках.

– Ага, и что на это скажет хозяйка квартиры? – Людмила уныло подумала об очередной оплате 30 декабря.

– А она у тебя дальше прихожей и кухни, что ли, проходит? – фыркнула с вызовом Танька. – Ну, ты даёшь! Арендодателя воспитывать надо, а то сядет на шею и ножки свесит… Но насчёт трусов в «Орхидее» подумай всё-таки. Там реальные скидо-о-о-о-о-сы!

И дива-бухгалтерисса, оплатив кофе с ланчем, заторопилась в свой родной кабинет, распространяя вокруг амбре с ноткой томной ванили. Мила даже не сомневалась, что под строгой юбкой формы «карандаш», у её коллеги явно красуются алые стринги. И одни – точно на люстре в её спальне. Двойной удар, так сказать. Ведь все в офисе знали: Танька – первая на очереди в главбухи, когда главная повелительница ведомостей и баланса уйдёт на пенсию. По предварительным прикидкам – в январе-феврале нового года, до которого оставались считанные дни.

***

Утро следующего дня принесло с собой деньрожденческие хлопоты. Каждое 25 декабря, вот уже три года подряд, Мила приносила в отдел небольшой пирог или тортик. Так, чисто символически отплатить за небольшой подарок в конверте.

– Людмилочка, твой торт, ну просто бомба! – ахала и охала самая «пожилая» секретарша Вероника Константиновна, сумевшая пережить трёх директоров. – Мне бы твои кулинарные таланты! Я-то, кукушка, что ни поставлю в духовку, то обязательно сожгу до углей, – стрекотала она.

– Нормас, нормас, – снизошёл до оценки домашней «Праги» молодой и очень амбициозный сотрудник отдела Никита. Впрочем, его кривоватая усмешка, временами то появляющаяся, то исчезающая, как улыбка чеширского кота, сразу же выдавала его отношение к Людмиле. Её он, в свои 27 лет, презирал и считал совершенно бесталанной и никчёмной старухой.

– Да вы берите ещё кусочек, берите, – Мила поняла намёк Вероники Константиновны. – Только Пал Палычу оставьте...

– Отставить оставлять Пал Палычу, – прозвучал откуда-то сверху строгий голос шефа, который по обычаю тихо и внезапно любил подкрадываться к офисной кухне. – Объявляю срочный сбор по новому клиенту и вообще! Короче, все – на собрание! А торт, – тут его голос смягчился, – потом, потом попробую...

Начальник Людмилу в общем-то особо не пугал. Он был, скажем так, суров, но справедлив. Не особо красавец, лысоват, но зато с бородой. Он даже чем-то отдалённо смахивал на актёра Кирилла Мелехова, только со светло-карими глазами, а не голубыми. Зато высокий, почти два метра ростом. Форму свою Пал Палыч предпочитал держать в спортзале со штангой, но и от сладкого, принесённого сотрудниками, никогда не отказывался.

«Но не в этот раз», – пронеслось в голове у Милы, которая автоматически отметила серьёзность шефа и внезапность собрания. Обычно планёрили они всем отделом по утрам, а не после обеда. Значит, либо кто-то накосячил, либо...

– Да, дело пахнет «Клеросилом», – Пал Палыч любил старинные боянистые шутки даже в самые острые моменты работы. – Новый жирный клиент, как донесла разведка, начинает смотреть на сторону. Так что действовать будем быстро и оперативно. Что там у нас по рекламной кампании?

– Мы уже разработали пару вариантов, осталось только... – бодро начала Людмила, но босс махнул рукой, и она резко остановилась.

– Нет, нам не нужны несколько вариантов! – перебил её Пал Палыч. – Нам нужен один. Но золотой.

– Да там и осталось только протестировать на целевой аудитории и определиться с..., – Мила всё же решила отстоять то, над чем впахивала уже целых полтора месяца.

– Определяться с этим будет... – взгляд начальника переметнулся с Милы на молодого и очень амбициозного сотрудника. – Определяться с этим будет Никита. А вы, Людмила, отправитесь со мной в одно небольшенькое путешествие..., – и Пал Палыч забарабанил пальцами по столу.

– В смысле? – сумела выдавить из себя единственно логичный вопрос обалдевшая от такого поворота судьбы Мила. Боковым зрением она заметила появившуюся кривоватую усмешку Никиты.

– В смысле, Никита вас заменит тут, а вы мне понадобитесь в новом филиале. До меня дошли слухи, что там начались некоторые... неявные косяки. И ваша интуиция с умением вгрызаться в детали придётся как нельзя кстати. Так что собирайте чемоданы, отпускаю вас домой пораньше, так как выезжаем завтра рано утром.

– Что? Опять?! Опять я пашу под Новый год?! – Людмила уже не сдерживала возмущения.

– Пф, – фыркнул со своего места наглый Никита. – Тут все пашут под Новый год – и ничего. Не сломались. Например, мы, Щегловы всегда вкалываем и получаем то, что...

– Вкалывать нам придётся не только под Новый год, но и вообще ВЕСЬ Новый год, – Пал Палыч резко остановил спич Никиты, но в его голосе проскользнули нотки усталости. – Так что предупредите своих родных, друзей, что очередной праздник жизни обойдётся без вас.

Мила с тоской подумала, сколько сил придётся положить, чтобы уговорить Нин Сергевну снова принять оплату за квартиру на карту. Та почему-то боялась новых технологий и предпочитала живые наличные, хотя пока что оставалась во вполне бодром предпенсионном возрасте. Впрочем, Людмила, как жиличка весьма спокойная и ни разу не отметившаяся «шабашами с водкой и мужиками», арендодательницу вполне устраивала, так что она обычно, после небольшой лекции по заговору теневого правительства, давала зелёный свет предновогодним банковским переводам.

– Это «пахать-вкалывать» меня тоже касается? – удивлённо подняла бровь Вероника Константиновна.

– Да, вы приглядите за Никитой. Он юноша молодой, амбициозный, но, увы, без опыта работы с... такими жирными клиентами.

– Пал Палыч! – обиженно воскликнул Никита. – Да я чего... Я справлюсь! Пф! Тут делов-то на пять минут! Разрулим до 1 января! Мы, Щегловы действуем быстро!

– Угу, делов, – передразнил сотрудника шеф. – Вот про это я и говорю.

– У нас проблемы, Пал Палыч? – секретарша, которая за годы работы приобрела некий дар предвидения, практически озвучила милин вопрос.

– Ну, какие проблемы Вероника Константиновна... Так, проблемки года Крысы. Но... Разберёмся! – заверил начальник. Однако Людмила его оценке степени предканикулярных траблов почему-то не поверила.

***

И потому она на подаренные деньги в тот же вечер купила алые-преалые стринги в «Орхидее». Без единого узора! Что-то ей подсказывало, что красные трусы на люстре помогут ей пережить внезапно нарисовавшийся кризис на работе. Или найти новое место. Без этих вечных переработок под Новый год и по праздникам.

Но каков Никита! Каков подлец! Пришлось сдать ему все наработки по новому клиенту, которые он забрал всё с той же кривоватенькой ухмылочкой, пообещав найти тот самый золотой вариант рекламной кампании за «пять сек».

Мила только вздохнула в ответ. Клиент был не так прост, а, скорее, капризен и сам не понимал, чего именно хотел от своего бизнеса. Каждый день он менял свои предпочтения, и не только по рекламе. Больше всего Людмила боялась, что её теперь уже экс-подопечный урежет бюджет на поиск работников. Ресторанная сфера не терпела экономии на кухне и среди официантов, но новый владелец оказался скуп и прижимист. Хотя речь шла не о люксовом ресторане с мишленовской кухней, а о достаточно простом кафе с завтраками, где главенствовали вафли и булочки с недооцененным меньшинством из сэндвичей.

«Впрочем, теперь это не моя забота», – подумала Мила и резко забросила красные трусы на люстру спальни в арендованной квартире. Алые-преалые стринги с первого раза зацепились за один из металлических выступов светильника, имитирующего древо жизни, и повисли на нём шёлковым вымпелом странной формы.

***

Город N-ск, где и располагался новый филиал компании по сопровождению стартапов и прочего бизнеса, встретил Милу и Пал Палыча метелью и коварной гололедицей, скрывающейся под свежим снежком. Правда, среди угрюмых и обшарпанных советских панелек, облепивших здание вокзала, новогодним настроением и не пахло. Зато пованивало собачьей мочой и, кажется, кислыми щами.

«А тут-то кому сдался наш филиал?» – мрачно задалась вопросом Людмила, поскользнувшись на ровном месте и чуть не упав носом вниз. Прямо на твёрдый, умело замаскировавшийся лёд. Шеф, как истинный джентльмен, успел подхватить девушку своей огромной ручищей за талию, удержав на месте.

– Ну, ну, Людмила, не время падать! – пробаритонил он с почти двухметровой высоты. – Нам ещё в гостиницу заселяться. И нет, она не такая, – перехватив недовольный взгляд сотрудницы, пояснил Пал Палыч. – Центр города ещё и ничего.

Мила посмотрела снизу вверх на своего начальника. Что-то в его облике девушку и успокаивало, и настораживало одновременно. Точнее, не настораживало, а просто казалось странным. Очень странным.

Пал Палыч всегда стремился то положить ей руку на плечо, подбадривая и придавая уверенности, то стряхнуть невидимую пыль с пиджака своей подчинённой, то нечаянно коснуться руки, когда Людмила передавала ему папку с документами. Мол, всё в порядке, не надо пугаться, про всё знаю, всё ценю. Теперь вот неожиданное спасение от падения на ровном месте.

Стыдоба-то какая, стыдоба! Ведь всегда поправляют и выручают только самых никчёмных неудачников. «Кчёмных» же обычно хвалят словесно. Или премиально, то есть в денежном выражении.

Но, кажется, Мила в число «кчёмных» и не входила. Она вечно слишком тщательно и взвешенно подходила к любой задаче, из-за чего процесс её решения слегка затягивался. А новый век требовал новых скоростей, то есть быть молниеносной и при этом эффективной. К тому же Людмила пыталась отстоять своё мнение, чего явно никакой начальник не потерпит. Ну, не было в ней ни грамма женской смекалки, мудрости или умения вовремя замолчать. Только сплошная прямолинейность, которая обычно блондинкам и не свойственна. Пу-пу-пу…

Единственной отдушиной тридцатипятилетней сотрудницы компании по сопровождению стартапов и прочего бизнеса, которая давно, с незаметной подачи Никиты, Таньки и прочих коллег помоложе, записала себя в старые девы и пенсионерки, стала выпечка. Нет, не на заказ, не на продажу, а, так, для снятия стресса и хандры.

В пирогах и тортах существовала своя, строго выверенная математическая гармония. И они не требовали суеты и уж тем более какого-то нереального ускорения. Напротив, торопливость только мешала. Потому что невозможно создать «Наполеон» за полчаса, а нежнейшие макаруны за «пять сек». На каждую вкусняшку требовалось своё время. И Мила обожала эти умиротворённые часы совершенствования навыков выпечки в редкие выходные дни. Они же, под вещающий со смартфона тру-крайм, помогали ей прорефлексировать свою неудавшуюся личную жизнь, а заодно разложить по полочкам полученную за неделю или месяц информацию.

Именно потому номер в отеле о трёх звёздах Людмиле очень понравился. Цветом он напоминал эклер с шоколадным кремом. Дизайн нового казённого пристанища больше подходил мужчине, но почти пятьдесят оттенков коричневого, перемежающиеся с весёленьким лимонным цветом, успокаивали.

«Пожалуй, надо будет сотворить пряников в виде лимончиков, с шоколадными листочками. Как вернусь домой и… получу хоть какой-нибудь выходной», – сделала мозговую пометку Мила.

***

Новый филиал встретил её прохладно. Директор Семён Прохорович, отставной военный около пятидесяти восьми лет, пожимая Людмиле руку при знакомстве, буркнул в свои усы: «Вот только этой блонды тут и не хватало…»

Мила решила, что ей показалось, но… Не показалось. Семён Прохорович, как быстро вскрылось, не любил ни блондинок, пусть и пшенично-тусклого оттенка, ни женщин, ни блондинок-женщин, прибывших с проверкой. Так что директор нового филиала, знакомя Пал Палыча и Людмилу с обстановкой и отделами, постоянно делал акцент-пометочку: «Но женщинам этого не понять…»

– Ну, почему же не понять, – ответила после очередного такого замечания Мила. – Я прекрасно понимаю, что тут сотрудников, кстати, недостаёт. У вас один специалист в отделе маркетинга, который тянет обязанности сразу трёх. А платите вы ему сколько?

– Вот и я говорю, Пал Палыч, женщины, одно слово, – перебил девушку Семён Прохорович и под локоток стал уводить шефа Людмилы дальше по коридору.

Смотрелось это мега нелепо. Высокий, почти двухметровый Пал Палыч и бывший военный, резко потерявший свою выправку и семенящий рядом с милиным начальником. На один шаг гигантского мужчины приходилось три директора филиала. Людмила даже фыркнула, подавив подкатывающий к горлу раздражительный, саркастичный смех.

Она уже понимала, о каких проблемах года Крысы говорил Пал Палыч. В новом филиале крысили на всём. А оттого и нормальных результатов не предвиделось, хотя в N-ске, как выяснилось, клиентов было завались! Не так давно город вошёл в свободную экономическую зону, так что инвесторы хотели и могли вкладывать в его экономику. Лишь бы кто-то толковый взялся и слегка помог. С документами, с госзакупками, с маркетингом, с продвижением, с рекомендациями. Либо с чем-то одним, либо со всем и сразу.

Но толковыми здесь и не пахло, поняла Мила, более плотно пообщавшись с эйчаром. Текучка кадров и странные решения директора поставили под вопрос дальнейшее развитие филиала и вообще далеко идущие планы инвесторов.

Оказавшись в шоколадно-лимонном номере, Людмила первым делом создала список провалов и ошибок. Он растянулся до 13 пунктов. Не много, но и не мало, учитывая крупные косяки. Затем девушка приступила к перечню решений проблем. И как только дошла до половины, в дверь настойчиво постучали.

Мила открыла, полагая, что это одна из горничных с предложением уборки. Хотя какая уборка в девять вечера? Но за дверью оказался Пал Палыч с бутылкой вина и двумя бокалами.

– Людмила, предлагаю выпить за первый и самый лёгкий день командировки! – сказал он.

– Я н-не... пью. Я вот тут ищу... – девушка попыталась отказаться от халявного алкоголя, но шеф уже шагнул вглубь номера, сбив всю, так тщательно выстроенную защиту.

– Я всё же настаиваю. Присядем? – и Пал Палыч ловко вытащил пробку из заранее открытой бутыли, кажется... Красного. Да, красного полусухого. И быстро разлил жидкость тёмного рубинового цвета по бокалам. – Понимаете, Людмила, в компании завелась крыса. Прямо в год Крысы. И все ниточки и слухи ведут в этот новый филиал.

– И мы ищем ту самую крысу? – Мила сделала глоток. Вино внезапно оказалось мягким на вкус, без вечной резкости и агрессивного послевкусия.

– Именно! Тогда... За поиски! – и шеф чокнулся с бокалом своей подчинённой.

– Тут и искать нечего, – усмехнулась Людмила. – Просто присмотритесь к начальнику и его способу ведения дел.

– Я давно на него смотрю, давно... Но есть тупичок. Работают они тут паршиво, к гадалке не ходи. Но пропадают клиенты у нас, а не у них.

– Тогда не совсем понимаю, что мы тут делаем? – изумилась Мила. – Не проще ли искать крысу на месте, у нас, без командировок?

– Тут есть некая связь, – Пал Палыч медленно покрутил бокал вина, где после двух глотков осталось пара капель на донышке. – Дело в том, что клиенты уходят в другую компанию, владелец, основатель, ну, и до кучи главдир которой как раз из этого города. Родился тут, жил, потом перебрался в областной центр, и далее по восходящей.

– Тем более стоит присмотреться к Семёну Прохоровичу!

– Уже. Теоретически он с тем владельцем не знаком. Разные поколения, скажем так. Семён Прохорович постарше будет. Разные фамилии. У Прохоровича – Щеглов, а у того... Так, сейчас вспомню... Тот Вьюрков, да. Некий Вьюрков Г. С. Может, связь и есть, а, может, и нет, мы пока что не в курсе, мать не писала, – мужчина с очередной присказкой налил себе новую порцию вина, но выпить не решался. – Но...

– Что «но»? – осторожно поинтересовалась Мила.

– Странное дело... Судя по налоговым декларациям и вообще местным сплетням, как только слетает клиент у нас, появляется то новый дом второй жены Прохоровича, то новая машина его тёщи, то новый магазин его сестры... Со стороны – ничего такого. Просто у людей прёт. Но эта пруха прекрасненько бьётся по датам слёта наших клиентов. И очень, очень сильно бьётся.

– Явно связь есть! – выпалила девушка, решительно встряхнув распущенными волосами. В номере она чувствовала себя, как дома, а потому отказалась от своего обычного, делового пучка. Волосы она убирала только при готовке. – Надо посмотреть в его телефоне. Вы его отвлечёте, а я...

– Что-о-о-о? – глаза Пал Палыча округлились.

– Впрочем, я сначала посмотрела бы в его электронной почте, – исправилась Людмила. – Такие люди, как Семён Прохорович, обычно никогда не скрываются. А телефон, да, это личное, нас за такое по головке не погладят.

– Если у вас есть выход на электронку...

– Ой, да там просто с программистом поговорить. Скажу, что небольшая проверка работы отделов, вот к нему и заглянула, – затараторила Мила, сама поразившись собственной дерзости и отваге. – Но... Мне понадобится кухня и некоторые ингредиенты! – выпалила девушка.

– Это ещё зачем? – удивился шеф.

– Нам нужен сладкий, отвлекающий манёвр... Только это и гарантирует нормальный поиск, – уверенно заявила Людмила.

Она даже не подозревала, что именно в итоге найдёт...

***

Пал Палыч быстро организовал Миле небольшую кухню в одном из местных, вымирающих кафе. Так что девушка наконец-то смогла творить в профессиональных условиях.

«Что ж... Гулять – так гулять! – решила она. – Думаю, таким «староверам» нужно что-то более классическое и проверенное временем».

На следующий день Людмила принесла в новый филиал три огромные коробки. В первой отдыхали нежнейшие безе со сливочным кремом, во второй томилось пирожное «Картошка» по-советски, а в третьем покоилась её знаменитая «Прага». Знаменитая в кругу коллег, разумеется.

– Это ещё что за на...? – изумился Семён Прохорович.

– Ой, я решила тут немного нас всех побаловать, тем более что скоро Новый год, душа просит праздника, – защебетала Мила, часто хлопая мега удлинёнными, объёмными ресницами. Обычно она так не красилась, но... Играть – так уж играть! И образ глупенькой блондинки тут подходил как нельзя кстати. Раз уж сам директор филиала сразу поставил на Людмиле такой интеллектуальный крест, то почему бы не воспользоваться его триггером?

– Вы кушайте, кушайте, – обратилась девушка к бухгалтерии, понимая, что именно эти дамы – её основная целевая аудитория. Но которая увлечёт за собой и своего непосредственного начальника.

Потом оставалось только дело техники – занести пару пирожных с кусочком торта нелюдимому программисту Денису, который по совместительству трудился и системным администратором. Эту касту Людмила знала не понаслышке. Её бывший, подвизавшийся на ниве IT, любил внимание к своей персоне. Особенно усиленное едой перед монитором.

Программист оказался чуточку застенчивее и нескладнее её экса, но взломать его сердечный код оказалось несложно. А, может, то подействовало слабительное, порошок которого девушка втолкала в одну из «Картошек», пока несла вкусняшки до убежища одинокого сисадмина. За сладким чаем и беседами о том, как там в столице, Денис не заметил, как съел секретное оружие Милы…

Пока нескладный скромняш заседал в туалете, Людмила быстро пробежалась по корпоративной электронке, доступ к которой был открыт всем волнам и ветрам, но… Ничего такого не нашла.

«Ну да, не дураки же они списываться по корпоративной почте, – вздохнула про себя Мила. – Ой, а это что?»

Взгляд девушки упал на фамилию одного из адресатов-отправителей. Щеглов Н. Тут же в голове пронеслась фраза Никиты: «Например, мы, Щегловы всегда вкалываем и получаем то, что...»

«Ничего не понятно, но очень интересно», – и девушка открыла письмо, где сообщалось, что юлькины булки скоро подойдут.

С «подойдут» – это понятно. Либо испекутся, либо приедут, либо на что-то решатся. Но что скрывалось за юлькиными булками? Пятая точка некой Юлии? Но смысл Никите сообщать об этом директору нового филиала? Он ему кто? Или же… За словосочетанием скрывались реальные булки?

«Господи! – вздрогнула Мила. – Юлькины булки! Это же то самое название нового клиента, от которого я его отговорила!»

Она быстро сделала пару фотографий на свой смартфон и вспомнила, что фамилия Семёна Прохоровича вообще-то тоже… Щеглов.

***

31 декабря, прямо с самого утра, Пал Палыч велел всем сотрудникам филиала собраться на всеобщую планёрку. Мила бодро начала отчёт по найденным косякам и возможным решениям проблем. Разумеется, с презентацией на экране и под традиционное брюзжание Семёна Прохоровича: «Да что эти женщины в бизнесе вообще понимают…»

– Ну, а на последнем слайде, как вы видите, располагается крыса, – уверенно произнесла девушка.

– Что? Что за бред?! – Семён Прохорович Щеглов резко поднялся с места, под звонкие перешёптывания дам из бухгалтерии. – Да что себе эта блонда ваще позволяет, а? Ну, посмотрите-ка на фифу, которая походу спит с начальством! Вот же бред!

– Ну, какой же бред, когда тут видна реальная переписка с московским филиалом и столичной крысой в виде вашего пасынка Никиты Щеглова, – спокойно продолжила Людмила, хотя в душе бушевала маленькая паника. Ведь неизвестно, что дальше предпримет директор филиала, когда она и Пал Палыч выложат все карты на стол. Да и за фифу стало обидненько. – Также птичка на хвосте донесла, что Вьюрков Георгий Семёнович является вашим сыном, который после развода родителей взял фамилию матери.

– Ну, а доказать преступный сговор всех троих крыс – это уже дело техники. И проверки телефонных звонков и личной почты, которая не за горами при заведении уголовного дела, – встрял Пал Палыч.

– Да вы! Да я! Да... Что ж такое-то, а?! Это поклёп! – вдруг зафальцетил побагровевший Семён Прохорович. – Эта мышь... Белая! – он указал пальцем на Людмилу. – Она несёт пургу! И вообще... Отройте! Откройте окно!

Одна из дам бухгалтерии подорвалась со своего места и распахнула настежь дешёвенькие пластиковые рамы. Свежий морозный воздух радостно ворвался в помещение вместе с роем снежинок. Щеглов-старший сразу же сменил красноту гнева на более спокойные оттенки розового.

– В принципе, полицию мы уже вызвали, осталось только дождаться её приезда, что под Новый год может растянуться, конечно, на часы, – подытожила, блефуя, Мила и с тревогой покосилась на распахнутое окно.

И не зря. При упоминании полиции Семён Прохорович как-то странно всхрипнул, затем, нелепо размахивая руками, подбежал к окну, вскочил на подоконник и... быстро растворился в рое снежинок.

– Батюшки! Разбился! – заорала та самая дама, что открывала рамы. И мир вокруг нежданно-негаданно засуетился, шум усилился троекратно, метелица прочно слилась с голосами, а потом Милу поглотила темнота...

***

Очнулась девушка в своём шоколадно-лимонном номере N-ского отеля. Рядом суетился Пал Палыч и врачиха в белом халате.

– Ну, милочка, напугали вы нас знатно, вообще-то! – заявила медик. – Таких длительных обмороков на моей памяти ещё не случалось!

– А что с... Со Щегловым? – медленно, подбирая слова, спросила Людмила.

– А что ему станется-то? – удивилась врачиха. – Так пару переломов, высота-то всего ничего – второй этаж! В его возрасте это прямо не сказать, что хорошо, но жить будет. Правда, с палочкой.

– Он крепкий, как никак бывший вояка, – успокоил Пал Палыч.

– А вот девушка у нас не из особо крепких, так что пока немного покоя не помешает. Ну, и курс витаминов, вот, – и женщина в белом протянула Миле небольшой список. – Вы отдыхайте, отдыхайте, – и она скрылась за дверью, предварительно забрав с прикроватной тумбочки свой походно-лекарский чемоданчик.

– Боже... Я не хотела, – простонала Людмила. – Я же просто блефовала... Что я теперь скажу Никите?

– Собственно... Да, ничего. Никита уже написал чистосердечное, прямо сразу после моего звонка о... Ну, в общем, делом занимаются правоохранительные органы, а мы завтра возвращаемся в столицу. Ужин, Мила, вам принесут в номер, отдыхайте, – и шеф с нежностью погладил свою подчинённую по плечу.

***

Москва встретила героев невидимого маркетологического фронта небольшой слякотью и новогодними огнями. За время, проведённое с шефом в поезде, Мила выяснила, что он не женат, точнее, разведён, без детей и старше её всего-то на каких-то пять лет с хвостиком. К тому же в свободное от работы время обожает смотреть триллеры, детективы и тру-крайм, предпочитает чёрный кофе чёрному чаю, но никогда не отказывается от зелёного с молоком. А шоколадные торты – вообще слабость Пал Палыча.

– Ну, что ж... Вот и приехали, – сказал Пал Палыч с какой-то грустью, подводя Милу к её подъезду.

– А... А, может, зайдёте? – вдруг осмелела девушка. – Я торта не гарантирую, но к кофе что-нибудь быстренько сварганю.

– Если только вам не в тягость, – быстро ответил шеф. – Я и помочь могу если что... Что скажете!

Но как только они оказались в прихожей, Пал Палыч, он же отныне просто Павел, аккуратно помог Миле снять её светленькую шубку, а затем, словно поддавшись какому-то импульсу, развернул девушку лицом к себе и укрыл в своих объятиях.

– Па... вел... Я... – только и успела прошептать Людмила, как на неё обрушился внезапный поцелуй шефа. Он был такой трепетный, милый и деликатный, что совершенно не вязался с образом строгого и справедливого начальника. Но Мила почему-то решила ответить на этот порыв, который продолжился в постели...

И всё же, всё же... Что-то было не так. Но что именно разбираться не хотелось. Ведь Павел оказался на редкость выдающимся любовником, понимающим, что его габариты – далеко не преимущество.

И только утром, открыв глаза, Мила поняла, что именно её вчера смутило. Красные трусы! Алые-преалые стринги, свисавшие с люстры странным шёлковым вымпелом. Стыдоба-то какая, прости господи!

Но Павел при своём росте в почти два метра нижнее бельё наверху даже не заметил. Он просто бодро поднялся и побежал готовить своей Людочке утренний кофе.

В этот момент на милином смартфоне что-то звякнуло. В мессенджер пришло сообщение от Таньки: «Прости дурную бошку, прости! Я только сейчас вспомнила, что перепутала! Красные трусы на люстре – это к сексу. Тебе жёлтые для карьеры надо, жёлтые!» В конце красовался стыдливо смеющийся смайлик.

Людмила встала, со вздохом поставила под люстрой стул, взгромоздилась на него и потянулась за дурацкими стрингами, чтобы снять это позорище и выкинуть с глаз долой. За этим занятием её и застал Павел, притащивший в спальню свежесваренный кофе...

Теперь байка о красных трусах на люстре – семейная легенда Павла и Милы Любимовых. Правда, они открывают её далеко не всем, а только самым проверенным друзьям и коллегам, с которыми пуд соли съели в своей новой компании по производству тортов и пирожных.