Красный чай с лепестками розы

Прим. автора: в имени гг Фэн - "феникс", Шуан - "утренняя роса"

кавалерия - род войск, в котором для ведения боевых действий или передвижения используется верховая лошадь

вроде все сказала, приятного прочтения))

– Командир кавалерии империи Дянь, Фэн Шуан! Вам вменяется в вину следующее: заключение союза с враждебной империей Хун, передача секретных военных данных другой стороне, а также убийство члена правящей семьи, наследного принца Дянь Юэ! У вас есть возражения?

Фэн Шуан подняла глаза вверх и с омерзением посмотрела на дряхлого судью в грязновато-сером парике. Можно подумать, скажи она «да», что-то изменится. Все это собрание — просто бесконечный фарс для перешептывающихся и закатывающих глаза в притворном ужасе дворян, расположившихся на балконах в судебном зале. Лицемеры. Все они. Хотели казнить — так казните, а не создавайте из этого светское мероприятие, где на фоне разливающейся крови надушенные дамочки будут хвастаться своими роскошными платьями перед тщедушными кавалерами! Ну да, убила она этого принца, а будь ее воля, прикончила бы и императора! К черту все, к черту! Пусть вся империя Дянь катится в тартарары!

– Возражений нет. Суд приговаривает вас к смертной казни через повешение. Приступить к исполнению немедлен-

– Я протестую! – с грохотом распахнулась дверь зала, отскакивая от стены и возмущенно дребезжа железными вставками — еще никто не смел так с ней обращаться. Находящиеся внутри синхронно повернули головы и увидели молодого человека в армейской форме. Свиток с обвинениями в руках судьи нервно затрясся. – Командир кавалерии невиновна!

Фэн Шуан изначально собиралась проигнорировать любого, кто зайдет через эту дверь — да и через любую другую тоже. Даже будь он самим императором. Хотя, появись здесь император, может, имело бы смысл добавить к своим преступлениям еще одно убийство?.

Однако на словах «Командир кавалерии невиновна» она изумлённо повернула голову, желая то ли убедиться, что это не сон, то ли посмотреть на чудака, утверждающего очевидную ложь. Все же это она — командир кавалерии, и ей явно виднее, убивала она кого-то или нет. И Фэн Шуан точно знает, что да. Она помнит кровь наследного принца на своих руках и валяющийся рядом сверкающий при свете луны небольшой кинжал. Ее фамильный герб на на рукоятке. Фэн Шуан помнит все настолько детально, что и оправдываться в суде было как-то.. Неправильно. Да она и не жалеет. Так какой смысл затягивать мероприятие и задерживать здесь «безумно занятых» гостей — что у них там дальше по плану, званый ужин у барона или бал в графском особняке?

– Командир невиновна! У меня.. – человек в дверях на секунду запнулся и удивленно уставился на Фэн Шуан, словно впервые увидел ее. Девушка скептически усмехнулась. Яро защищавший командира человек, кажется, даже не знал ее в лицо. – есть доказательства..

Смешно. До ужаса смешно и даже немного жалко. Не ее, командира кавалерии, которую совершенно точно казнят в ближайшее время. Жалко парня в армейской форме, которому еще жить и жить. Было бы до недавнего времени. А теперь, скорее всего, он пополнит количество казненных, присоединяясь к Фэн Шуан из-за пары глупых слов. Но в каком-то смысле Фэн Шуан его уважала. Смогла бы она так ворваться в судебный зал, зная, что дальше тебя ждет только возмущенный скрип двери в гнетущей тишине и убийственные взгляды дворян?.

Фэн Шуан знает, что смогла бы. Кажется, она так уже делала.. Только она не помнит, когда..

Все это глупые мысли совсем не к месту. Но парня реально жалко. Фэн Шуан никогда не считала себя особо важным для кого-то человеком, так что угробить ради нее жизнь.. Глупо. К тому же, Фэн Шуан его не знала. Она узнала только форму — такую носили в ее кавалерийском корпусе. На самом деле, это было странно. Фэн Шуан всю жизнь гордилась своей памятью — это было единственное ее достижение, не омраченное тяжелыми взглядами окружающих, пренебрежительными или завистливыми. Она была уверена, что узнает каждого человека подконтрольного корпуса. Их там было не так уж и много. Но парня, стоящего в дверях судейского зала, она определенно видела впервые. И, судя по его изумленному лицу, тот тоже впервые увидел командира кавалерии. Смешно. И глупо.

– М-молодой че-че-человек, – Фэн Шуан усмехнулась. Дряхлый судья — которому командир от чистого сердца пожелала уйти на покой, а желательно, чтобы этот покой был вечный — кажется, не был морально готов к такому повороту событий. Видимо, в инструкции такое не прописано. – Вы.. Вы чего творите?! Стража! А-арестовать!.. Ка-ка-казнить!..

– Не имеете права, – спокойный голос человека, привыкшего руководить людьми, разнесся по залу, привлекая всеобщее внимание. Фэн Шуан не собиралась вступаться за глупого мальчишку, но.. Происходящее здесь показалось ей весьма интересным. Она тихонько усмехнулась. – Господин судья, вот так вы обращаетесь с народом? Прискорбно, – она немного ребячливо наклонила голову влево, словно удивляясь поведению судьи. – Ах, кажется, закон империи не так уж и справедлив.. – Фэн Шуан давно это знала. Это знали все. Дворяне на балконах, стража у двери и позади нее, даже судья на трибуне это знал. Казалось, что в этом насквозь прогнившем зале об этом знали все. Все, кроме парня в армейской форме. И Фэн Шуан почему-то подумала, что это мило.

Глупая мысль. Наверное, перед скорой смертью у всех появляются глупые мысли. А глупые действия просто являются их следствием. Фэн Шуан не знала, хотела ли она защитить его прекрасное неведение, или она просто решила напоследок позлить высший свет, чтобы они подольше проклинали ее после смерти.. Да и не важно это. Хотя проклятия дворян звучали весьма интересно. Люди часто думают, что проклятия — это всегда плохо. Фэн Шуан считала, что это не так. Проклинают — значит помнят, разве нет? Какая разница, какой след ты оставишь в истории, если этот след вообще будет.

– К-к-командир кавалерии, вы!.

– Ну да, я — командир кавалерии, и что с того. А вы — господин судья. Что делать-то с этим будем?

Фэн Шуан спиной чувствовала возмущенные взгляды с балконов. Злитесь. Злитесь сколько угодно. Главное молча. Вы ничего не сможете сделать. Вы просто зрители. А зрителям не давали право вмешиваться.

– Господин судья, может, дадите молодому человеку высказаться?

Фэн Шуан предвкушающе улыбнулась. Ничего существенного, но растоптать назойливую собачку императора в судейском парике.. Будет просто божественно.