Красный Горизонт

Красные ароматические свечи стояли на столе, ожидая, когда их чиркнут спичкой, чтобы озарить пространство вокруг тёплым сиянием. Спички, конечно, лежали в незаметном, но доступном месте, предусмотренном ранее. Люси всегда старалась доводить каждую деталь до совершенства. Тяжело вздохнув от облегчения, что работа наконец сделана, она взглянула на столовое серебро. Оно было отполировано до блеска и расставлено с математической точностью. Фрэнк ценил порядок. Он был абсолютным перфекционистом что на работе, что дома.

Она отступила назад, любуясь своим творением. Художники пишут шедевры, а домохозяйки создают их, сервируя стол. Её глаза метнулись к основному блюду — курица пикката блестела под мягким светом. Она превзошла саму себя и приготовила курицу лучше, чем когда-либо. Сердце наполнилось гордостью, и Люси мечтательно улыбнулась. Подумала о лице Фрэнка. Как смягчалось его выражение, когда он делал первый укус, как он закрывал глаза и наслаждался. Люси хорошо знала мужа и почти могла слышать его голос, этот глубокий, благодарный тон, который он использовал, когда был тронут. Она представляла, как Фрэнк откидывается на спинку стула после первых нескольких укусов с выражением удовлетворения. Сегодня вечером будет ещё лучше.

Люси размяла затекшую шею и руки, уставшие от сегодняшней готовки. Хотя дело было не только в ужине, весь день был заполнен приготовлениями. Изначально Люси планировала испечь любимый торт Фрэнка — шоколадный, с малиной. Но жизнь имела обыкновение подбрасывать молодой женщине неожиданные испытания. Любимый пудель её подруги, который временно жил у них, Сомони, решил развлечься, оторвав значительную часть обоев в прихожей и оставив рваную бумагу разбросанной по полу. Потому вместо выпечки Люси потратила часы на то, чтобы аккуратно приклеить обои на место, разгладив складки и убедившись, что следы бесшовные. Конечно, на пса невозможно было злиться, ведь у Сомони была такая улыбчивая мордашка, такое неотразимое обаяние, которое всегда выручало его из неприятностей.

Люси бросила взгляд на часы, показывающие почти шесть вечера. Она глубоко вздохнула, поправляя перед красного платья, выбранного специально для этого особенного вечера. Шёлковая, дорогая ткань приятно ощущалась на коже и обтягивала все нужные места, заставляя надеяться, что Фрэнк это заметит. Её золотистые волосы как обычно завиты и убраны в аккуратный низенький хвост. Всё как любит муж. Ему нравилось, когда Люси наряжалась для него. Сегодня хотелось, чтобы все было идеально: не только ужин, но и атмосфера, внешний вид, настроение всего вечера.

Фрэнк был глубоко увлечён своими юридическими вопросами и очень любил своё дело. Сегодня вечером они будут чествовать его успех. Он смог выиграть сложнейшее дело и получил огромный гонорар. Это ещё больше приближало их к достижению цели — особняк на природе, с бассейном и участком. Идеальное место для того, чтобы вырастить ребёнка. Или нескольких. От этих мыслей она захихикала.

Входная дверь открылась с металлическим щелчком и бренчащими ключами. Сердце Люси затрепетало, она потянулась к нетронутому коробку. Дрожащими руками чиркнула спичкой несколько раз, прежде чем на кончике вспыхнуло пламя. Люси прислонила его к одной свече, затем ко второй. Приятный запах распространился по кухне.

Миссис Уолш нахмурилась и посмотрела на свои трясущиеся руки, удивляясь, почему это простое задание, которое она выполняла бесчисленное количество раз до этого, выполнить было сложнее. Но раздумывать не хотелось, поэтому она сказала себе, что это ерунда — просто мимолетное волнение, и глубоко вздохнула.

Люси поспешила к двери. Сомони, привыкший жить у них, уже опередил, стоя у входа и яростно виляя хвостом на мистера Уолша. Мужчина, вошедший в квартиру неторопливой походкой, был высок и широкоплеч, отбрасывал длинную тень на пол. Фрэнк Уолш. Её муж, главная опора. Он был человеком, который привлекал к себе внимание, не произнося ни слова, за что в него и влюбилась Люси 7 лет назад.

Его рука сразу же потянулась к галстуку, и он со вздохом облегчения ослабил узел.

Она внимательно наблюдала за ним, ласковые глаза изучали лицо мужа в поисках любых признаков беспокойства. Он ещё даже не взглянул в её сторону. Странно. Обычно Фрэнк хотя бы здоровается. Сегодня не было ни снисходительной ухмылки, ни пристального взгляда — только механические движения и странное молчание, которое густым туманом повисло между ними.

Она надеялась, что хотя бы сегодня будет не так.

— Что-то... случилось? — спросила Люси встревоженно. Хотелось протянуть руку, чтобы утешить его, но что-то удерживало.

Фрэнк прочистил горло, и это усилило растущее беспокойство его жены, нервно теребящей платье. Мужчина по-прежнему избегал взгляда и довольно долго стоял в дверях, слишком медленно снимал дорогое пальто. Его нервозность была очевидна, и Люси чувствовала, как ещё толще стала эта стена.

— Ничего, — наконец произнёс он низким и напряжённым голосом. — Сегодня был тяжёлый день.

Он улыбнулся, но улыбка получилась кривой и не коснулась глаз. И затем, как будто осознав, каким далеким казался, он сделал шаг вперёд и обнял Люси.

Редкое, невероятно редкое событие. По его мнению оно должно было утешить её. Но это был неловкий жест, больше похожий на объятия двух старых знакомых, чем на супружеские объятия. Его тело двигалось скованно, и Люси почувствовала, как напряглись его мышцы. Для неё было очевидно, что разум мужа витал где-то далеко, не был рядом. Снова.

Когда она, решив проверить, так ли он хотел физического контакта, положила голову ему на плечо, Фрэнк передёрнулся всем телом. Он разорвал объятия и как-то неловко наклонился, чтобы снять обувь.

— Пойдём на кухню, — постаралась разрядить обстановку она, не обращая внимания на дрожь в руках от такого обращения.

— Ты для этого так принарядилась? — его взгляд оценивающе, но без удовольствия скользнул по телу жены.

Люси попыталась проигнорировать это и продолжила с улыбкой.

— Да. А ещё я приготовила кое-что.

Его пронзительного взгляда было достаточно, чтобы заставить сердце биться быстрее от нервозности. Правильно ли это, что главный человек в её жизни вместо того, чтобы давать ласку, заставлял переживать?

— Сначала вымою руки.

Фрэнк прошёл мимо, направляясь в ванную. Послышалось шипение воды. Когда он вернулся, Люси вновь натянула улыбку, взяла его за руку и потянула за собой. Рука его казалась вялой, лишённой всякого тепла, и дело было не в холодной погоде августа того года.

Люси привела его на кухню, где воздух наполнился ароматом роз — благодаря этим прекрасным свечам.

Вот оно: пикката с курицей, на приготовление которой она потратила часы, яркий греческий салат, посыпанный крошками феты, бутылка его любимого вина и торт, который ей удалось купить как раз перед его возвращением с работы. Она просто не могла оставить ужин без десерта.

Фрэнк стоял в дверях, засунув руки в карманы, и оглядывал стол. Выражение его лица было непроницаемо.

Люси же, напротив, вдруг замечает всё.

Мелочи и знаки, которым она старалась не придавать слишком большого значения. Внезапно все усилия, которые она приложила к приготовлению еды, показались бесполезными. Ужин был неидеален, сколько бы сил она не вложила в него. Вилки следовало положить подальше от тарелок. Вино должно было быть уже налито и готово для тостов. Салат следовало поставить поближе к бутылке. И свечи... О Боже, ну почему она не купила новые? Эти у них с самого Рождества. Они старые, некрасивые.

— Зачем ты такую кучу наготовила? Я не буду есть так много, — его голос прорвался сквозь мысли.

Люси замерла. В квартире внезапно стало холоднее.

Фрэнк когда-то смаковал каждый кусочек, всегда находя место для второго и, конечно, для десерта. Но теперь, когда Люси смотрела на него, стоящего с безразличием на лице, то задавалась вопросом: что изменилось?

— Раньше я готовила для нас столько же... — голос прозвучал тише, чем она хотела, неувереннее. Люси надеялась на ответ, который снимет напряжение, на что-то ободряющее.

Фрэнк тяжело вздохнул, и она ещё больше сжалась.

— Ладно. Раз уж ты это приготовила, то не выбрасывать же. Поем.

Уступка. Он делал ей одолжение.

Фрэнк прошёл мимо, даже не взглянув на блюда дважды, выдвинул стул и сел за стол. Люси наблюдала, как он взял столовые приборы и начал есть, не дожидаясь, когда сядет она. Когда-то он бы подошёл к её месту и отодвинул стул, сел бы только после неё, улыбнулся через стол. Они бы чокнулись бокалами и погрузились в беседу, смеясь над ситуациями из своего дня. А теперь звуками, которые наполняли комнату, были позвякиванием его вилки о тарелку и редкий шум уличного движения.

Аппетит, который весь день усиливался от предвкушения, пропал, сменившись тошнотворным чувством вины за неизвестную провинность. Она села напротив и едва смогла заставить себя взять вилку. В золотом закатном свете курица показалась слишком жирной, а салат сухим.

Лежавший на столе телефон завибрировал, и Фрэнк отвлекся на него. Это было просто смехотворно и гадко.

Однажды он заявил, что человек никогда не должен пользоваться телефоном за обеденным столом. Назвал это грубостью, неуважением к блюду и человеку, который его приготовил. Но вот он, отвлечённый чем-то, что высвечивал экран, без удовольствия жующий кусочек курицы.

Люси засунула в рот кусочек безвкусного ужина. Она подняла взгляд на Фрэнка, попытавшись найти хоть какие-то признаки присутствия мужчины, за которого она вышла замуж. Но лишь только больше убедилась, что разделяли мили, хотя он совсем рядом.

Она опустила взгляд в свою тарелку, сморгнув подступающие слёзы. Почему он стал таким холодным, таким отстранённым?

Это произошло не за одну ночь, она просто отказывалась это замечать. Пыталась убедить себя, что это просто настроение, плохое самочувствие, что угодно, и цеплялась за воспоминания о лучших временах.

Но сидя здесь, в удушающей тишине, Люси больше не могла отрицать происходящее. Между ними разрушено всё до основания. Курица, вино и шёлковое платье не могли этого изменить. Как бы ей не хотелось.

Всё исчезло. То, что оставалось, было пустым эхом и её надеждами.

На смену любви пришло неловкое сосуществование, и они не более чем вежливые соседи по дому.

Совместная жизнь продолжалась по привычке, а не из-за привязанности. Люси пыталась отмахнуться от этого, говоря себе, что это просто фаза, кризис длительных отношений — они ведь были вместе уже долгие 7 лет. Что-то, что время и терпение вылечат. Она прочитала бесчисленное количество статей и советов о неизбежных кризисах в браках. Такое ведь бывает, этого не нужно бояться!

Общение, усилия и сплочённость могли бы исправить ситуацию. Об этом писали опытные психологи. Именно поэтому Люси пыталась разнообразить их жизнь всем, что было в её силах. Сегодняшний ужин был ещё одним из ненужных и неработающих стараний, попыткой дать вспомнить, как хорошо было раньше.

Была одна неприятная вещь, о которой Люси думала уже долгое время, и из-за чего часто ворочалась в постели.

Был ли у Фрэнка кто-то ещё? Встречался ли он с другой женщиной? С одной стороны, ей это казалось паранойей, потому что не было поводов думать так. Ни запаха чужих духов, ни следов помады на одежде. Он приходил домой вовремя, отвечал на звонки при ней, не уходя в другие комнаты.

И всё же чутьё подсказывало, что что-то было не так. Фрэнк что-то скрывал, вёл себя так, будто хотел быть где угодно, только не с женой. Просто он никогда не говорил об этом вслух. Он вообще ничем не делился последние несколько месяцев. Рассказал только лишь о том, что выиграл хорошее дело.

Люси осторожно подняла глаза с тарелки на мужа, рассматривая его лицо. Фрэнк был так напряжён, почти как будто ждал, репетируя что-то в своём уме. Люси сжала кулаки под столом, заставляя себя придумать, сказать что угодно, чтобы нарушить тишину.

Он опередил.

— Я хочу развода. Я люблю Лину.

...

Люси вышла из ЗАГСа, чувствуя себя пустой оболочкой без души. Взгляд усталых глаз с широкими синяками под ними упал на обручальное кольцо. Оно отражало серое небо и на тонком пальце ощущалось килограммовым. Некогда яркое золото, символизирующее вечность, на деле теперь было лишь холодным металлом, напоминающим о том, что все было зря.

Она подняла глаза и увидела Фрэнка у своей машины. Он стоял, обнимая Лину. Словно почувствовав взгляд, обернулся и посмотрел на Люси с таким же холодным равнодушием, с которым он говорил о разводе. Этот человек, который обещал любовь, который говорил, что она единственная, ради кого он готов на всё, сейчас сжимал в объятиях другую. Её подругу! И всё это было так просто, как будто и не было пяти лет брака и семи лет отношений.

Фрэнк отвернулся от теперь уже бывшей жены и поцеловал Лину в лоб, обнимая за талию. Рыжеволосая красавица улыбалась одновременно легкомысленно и злорадно. Люси, глядя на них, чувствовала себя старой и некрасивой.

Даже не удосужившись исполнить своё обещание, данное перед разводом, — подвезти Люси до дома — Фрэнк посадил любимую в машину, завел её и уехал, оставляя Люси одну с разбитым сердцем и осколками странного чувства — надежды, что он в конце концов передумает, обнимет, извинится и предложит поехать домой.

Там, в здании ЗАГСа, он был прав, говоря, что нельзя жить с нелюбимым человеком, что нужно разводиться и выбирать того, кто действительно вызывает в тебе волшебные чувства.

Даже если это подруга твоей жены. Так получилось, что они влюбились друг в друга. Так бывает.

Но Фрэнк не понимал, что ушедшая нежность оставляет жестокий шрам, поскольку не чувствовал этого сам. И никогда не почувствует.

Люси стояла у входа и смотрела на небо. Это вечное, далёкое небо. Где-то внутри неё бесновались злость, обида, боль, разочарование, но их заглушала пустота. Мир терял краски, люди сливались друг с другом в бесформенную серую массу.

Она с ноющим сердцем понимала, что он никогда не вернется, что их общая жизнь снова разделилась на две разные. На самом деле всё было кончено ещё тогда, когда Фрэнк впервые сказал, что ей стоит уделять больше внимания своей внешности, чтобы быть похожей на Лину. Более фигуристой, более красивой, более интересной. Люси, от природы худая, изо всех сил старалась набрать вес, чтобы иметь формы, на которые засматривался муж. Как пример себе она всегда ставила Лину, тогда ещё не понимая, что это значит. Сейчас уже не было смысла пытаться объяснять себе то, что поняла только с больным расставанием. Нет ни сил, ни желания.

Люси медленно пошла по улице, не зная, куда себя девать, не зная, что делать. Машины проезжали мимо. Белые, серые, чёрные. Изнывалась душа. Ветер казался холодным и безжалостным. Она шла, стараясь не думать, не чувствовать, просто двигаться, пока не очутится в квартире, которую бывший муж учтиво ей оставил, и где никто не ждёт. Больше никто не придёт.

Вот булочная со смешным названием из воспоминаний. Ей на мгновение вспомнился светлый момент юности, когда они с Фрэнком внутри сидят и пьют кофе, весело обсуждая преподавателей и предстоящую сессию, держатся за руки и верят, что будут вместе до конца.

Она прошла мимо парка, где когда-то гуляла с Фрэнком. На лавочке сидели парень с девушкой, время от времени целующиеся и рассматривающие что-то в телефоне юноши. Люси отвернулась. Ей хотелось кричать, чтобы они услышали её боль, узнали, что Фрэнк Уолш — предатель и мерзавец, но вместо этого лишь покачала головой, сглатывая ком. Нельзя. Это глупо.

Снова взгляд на кольцо. Вспомнилась первая годовщина, как Фрэнк подарил ей сотню красных роз, танец под медленную музыку.

— Эта и ещё тысяча годовщин. Мы будем вместе всегда, родная.

Теперь эти воспоминания — насмешка над чувствами, пощёчина.

Люси шла, не замечая, что идёт в неправильном направлении. Казалось, все вокруг живут с полной грудью, счастливы, уверены в себе. У них были яркие лица, весёлые улыбки. Они ходили легко, обеспокоенные мелочами. Болезненно жгло душу желание исчезнуть, раствориться в толпе, стать невидимой.

Была ли она когда-нибудь действительно любима? Может быть, все это было обманом, иллюзией, которую Люси сама себе создала? Вспомнить уже не получилось бы, и ворошить все ещё кажущиеся приятными воспоминания она не осмелилась бы.

Люси остановилась и взглянула на себя через витрину магазина. На этот жалкий, убитый вид без слёз смотреть сложно. Не спавшая нормально три ночи, она напоминала человека, который пережил голодомор. Эти секущиеся волосы, похожие цветом и структурой на солому, которые Люси даже сегодня, в такой трагичный день, завила плойкой, как любит Фрэнк. Теперь они ужасно раздражали. Захотелось разбить стекло, чтобы не видеть себя. Уродливо. Разве это она? Разве это та весёлая девушка, которая вечно ходила с каре? Нет.

Взгляд упал на парикмахерскую, расположенную прямо напротив. Она почувствовала непреодолимое желание войти туда.

"Может быть, они смогут сделать что-нибудь с этим безобразием?" — пронеслось в голове. Облизнув пересохшие губы, она поспешила к светофору, чтобы пересечь дорогу и добраться до так неожиданно понадобившегося ей сервиса.

Ругая себя за импульсивность, Люси открыла дверь и шагнула в помещение. Оно показалось ей иным миром — внутри царила приятная атмосфера, играла жизнерадостная песня, в воздухе витал приятный аромат шампуней и лака. Она невольно задержала дыхание, оглядываясь вокруг. Всё здесь было настолько контрастно серому настроению не только Люси, но и всего города.

К ней подошла приветливая парикмахерша с рыжими волосами, заплетёнными в две косички. Она подмигнула Люси и задорно похвалила её выбор цвета одежды. Люси, почувствовав себя неловко, попыталась поправить блузку, нервно поглаживая её складки.

— Проходите, проходите, — парикмахерша махнула рукой, другой подталкивая Люси к креслу.

— Н-Нет, я просто хотела... — Люси отступила на шаг.

— Не жадничайте! Сегодня среда, вы зашли ровно в 15:30, а это значит, что вы посетитель, который может получить бесплатную стрижку! Каждый день новое случайное время, это указано у нас в правилах. Ну, как будем стричь?

Неуклюже плюхнувшаяся на кресло Люси неохотно взглянула на своё отражение. Да всё что угодно, лишь бы не видеть в себе Миссис Уолш.

— ... Коротко. Очень коротко.

Рыжеволосая девушка недоумённо наклонила голову набок, виртуозно прокрутив на пальце ножницы и рассматривая клиентку через зеркало.

— Коротко? Не хотите каре или... — намекнула она, но, увидев тупой взгляд Люси, не смогла закончить фразу. Парикмахерша наклонилась, положив одну руку на кресло, стала рассматривать отражение Люси, взяла её подбородок и осмотрела профиль. — Знаете, у меня есть одна идея!

— Что вы имеете в виду? — голос прозвучал хрипло и слабо, из-за чего Люси пришлось откашляться.

Девушка улыбнулась. Шустрым движением достала из ящика несколько журналов с модными стрижками.

— Смотрите, — сказала она, перелистывая страницы. — Если хотите стильное и короткое, то шторки идеально бы смотрелись на вас. Или вот например, эта стрижка с асимметричной челкой. Она идеально подойдёт к вашему типу лица. Может быть, вы хотите попробовать что-то более смелое?

Люси внимательно рассматривала картинки.

— Шторы? — она тихо посмеялась над названием. — Выглядит... красиво.

Люси была так погружена в рассматривание красивых стрижек на страницах журнала, что не заметила, как парикмахерша, чьи волосы были гораздо ярче, чем у Лины, уже надела на неё накидку и взяла в руки ножницы с распылителем.

— Не бойтесь, — сказала она, заметив в лице клиентки растерянность. — Я буду делать всё очень аккуратно.

Люси, с долей сомнения и с каплей надежды, кивнула.

...

Она вышла из парикмахерской. Легкий осенний холодок коснулся её кожи, когда она рассеянно провела пальцами по своим свежеукороченным волосам. Теперь они были подстрижены чуть выше висков с заметным пробором. Исчезла привычная чёлка, открыв вид на лоб. Шторки.

Люси не была уверена, что заставило её зайти туда, но это оказалось хорошей мыслью. Она вновь взглянула на себя через зеркальце, которое подарила жизнерадостная парикмахерша со словами "Чтобы вы всегда могли посмотреть на себя красивую!"

Эта стрижка была свежающей. Губы тронула улыбка. Не счастье, но что-то близкое к облегчению. Маленький акт доброты, казалось, снял крошечную часть тяжести с сердца.

Пробурчал живот. Ох, она не ела со вчерашнего дня. Люси не подумала взять с собой телефон, когда собиралась ехать в ЗАГС. Она даже не помнила, где именно оставила его, только то, что он был где-то на диване. Может быть зажат между подушками. Хорошо, что не забыла хотя бы свой кошелек.

Недолго подумав над всем навалившимся, Люси пошла дальше, выискивая глазами продуктовый.

Она оказалась в небольшом магазине. Флуоресцентные лампы жужжали над головой, бросая всё в бледное, болезненное свечение. Люси взяла пару плиток шоколада и несколько упаковок лапши быстрого приготовления. Ничего существенного — просто еда, которая поможет продержаться, утолит голод до завтра или до того момента, когда Люси почувствует себя способной приготовить что-то получше. Расплатившись, она вышла и пошла по тротуару, пытаясь вспомнить это место и куда нужно идти.

Наконец, какая-то ясность ума вернулась, и удалось вспомнить, что это мостовая. Где-то рядом точно есть остановка.

От каблуков устали ноги, на правой ноге образовалась мозоль, от которой Люси с каждым шагом морщилась. Улица была оживлённой, но равнодушной, мимо суетились люди. Люси пыталась изгнать негативные мысли, но они, словно паразиты, возвращались и лезли в голову с ещё большим напором.

"Наверняка он изменял мне, когда я пыталась вернуть этим отношениям жизнь, когда готовила для него и старалась..."

Трясти головой, как в глупых мультфильмах, оказывается, достаточно действенно отгоняет глупости, хоть и недолговечно. Неприятные мысли отошли на второй план, когда Люси дошла до светофора и сосредоточилась на нём. Красный для пешеходов, зелёный для автомобилей. Десять. Девять.

Вдалеке низкий рев двигателя автомобиля достиг её ушей — он был громче, чем должно быть для городской улицы. Такой звук, который посылал вибрации в воздух. Глаза инстинктивно метнулись за здание, как раз вовремя, чтобы увидеть, как из-за угла, в двухстах метрах от светофора, выехала чёрная машина.

— Не успеет, — просто огласила она.

Но скорость машины, кажется, увеличивалась с каждой секундой.

Шесть. Пять.

Теперь Люси могла рассмотреть перед авто. Что-то особенное в его форме, в том, как свет отражался от бездонно чёрной полированной поверхности. Гладкий бампер со скатом и интересные фары создавали ощущение, будто у машины было смешное лицо. Это... спорткар?

Смешнолицый спорткар с жёлтыми дисками несся на огромной скорости к перекрёстку, только чтобы ненадолго замедлиться, прежде чем внезапный, оглушительный визг пронзил воздух. Двигатель зарычал, когда машина резко дернулась влево, чтобы пролететь поворот прямо перед Люси.

Четыре. Три.

В одно мгновение задние шины теряют сцепление, дико вращаясь и выпуская бурю густого, едкого дыма. Передняя часть широко раскачивается, скользя на грани срыва колёс. Сердце Люси замирает. Она мельком видит эти чудовищные шины — визжащие по тротуару, как ревущая сирена, вырезающие идеальные дуги на асфальте. Двигатель воет, когда машина выправляется, шины набирают сцепление, и герой исчезает за поворотом улицы, оставляя клубы дыма.

Два. Один.

Желтый свет, затем красный. Люси стоит заворожённая, не замечая зеленого сигнала светофора и мира вокруг неё.