Крепость в Стуже

Как же я ненавижу пробки.... Мой «Логан» был металлической консервной банкой, в которой моя тушка медленно тушилась в собственном соку уже пятый вечер подряд. Вонь бензина, перегар от таксиста слева и полная безысходность — стандартный набор. Я переключал радиостанции, пытаясь найти хоть что-то, что не напоминало бы об этой рутине. Но эфир шипел и хрипел, словно его душили. Даже «Маяк» выдавал какой-то металлический визг.

-Солнечные бури, блин, — проворчал я, вырубая магнитолу. — Или опять помехи из-за «птичек»…

Мой телефон на пассажирском сиденье вдруг вспыхнул ослепительно белым и тут же умер. Одновременно погасли все фары, все фонари, все витрины. Не как при отключении света. Будто щёлкнули выключателем у всего мира. И наступила тишина. Не городская, с гулким эхом, а абсолютная, давящая, звенящая в ушах пустота. Длилось это секунду.

А потом мир хрустнул.

Звук был таким, будто лопнула кость у вселенной. Не грохот, а именно сухой, чудовищный хруст. Стекла в моей машине не треснули — они рассыпались в мелкую, матовую пыль. Лобовое стекло превратилось в молочно-белый экран.

И накатила Белизна. Не свет. Не тьма. Просто Белое. Оно влилось в глаза, выжигая мысли, чувства, саму память. Я не испугался. Я просто перестал быть.

Первым пришло ощущение холода. Ледяного, обжигающего щёку. Потом — запах. Свежий, резкий, незнакомый запах хвои и морозной свежести, такой чужеродный после городской смоговой вони, что мой мозг отказался его признавать.

Я лежал лицом в снегу. В самом настоящем, глубоком и очень холодном снегу.

Я застонал, оттолкнулся онемевшими руками и сел. Голова раскалывалась. Я был на склоне. Крутом, заснеженном, поросшем какими-то голыми, корявыми деревьями. Моя машина стояла рядом, чудом не перевернувшись, вся в инее, словно её только что извлекли из морозильника. Но это было не главное.

Главное было там, внизу. Там, где должно было быть Садовое кольцо с его бесконечным потоком, стояла… тишина. Вернее, её разрывали человеческие крики.

Я встал, пошатываясь, и обернулся.

Картина была сюрреалистичной, безумной. Площадка размером с футбольное поле, усеянная обломками моей прошлой жизни. Несколько десятков машин, вмёрзших в снег. Синий автобус № 755, лежащий на боку, как дохлый кит. Фургончик «Кофе с собой», из проломленного бока которого валил пар. И люди. Может, двести, может, триста человек. Они метались, кричали, плакали.

Мой мозг, инженерный, привыкший к чертежам и расчётам, отказался верить. Я попытался найти ориентиры. Ни одной знакомой высотки. Только бесконечная, угрюмая тайга, уходящая в снежную пелену. Небо — низкое, свинцовое, из него сыпался густой, колючий снег. Нас вырезали. Вырезали лоскут реальности и перенесли… сюда.

- Епт… - выдохнул я сам себе. - Что это?

Мой взгляд скользил по людям, выхватывая судьбы:

Парень в косухе яростно колотил кулаком по своему смартфону, потом поднес его к уху, и его лицо исказилось от животного ужаса - не было ни сети, ни даже гудков.

Женщина в дорогом пальто сидела на заснеженном камне и беззвучно плакала, сжимая в руках детскую варежку.

Мужчина в очках, профессорского вида, тыкал пальцем в воздух перед собой, его глаза были расширены, будто он читал невидимую, пугающую книгу.

·Девушка-бариста в алом переднике замерла на полпути к автобусу, смотря в пустоту с открытым ртом.

И тут я увидел его. Мужика в форме МЧС. Коренастого, седого, с лицом, изъеденным морщинами и профессиональной усталостью. Но сейчас это лицо было собранным и жёстким, как булыжник.

Он действовал не как паникёр, а как механизм. Чётко, методично.

-Эй, ты! В красной куртке! - его голос, низкий и хриплый, резал панику, как нож. -Помоги тому мужчине! Он в шоке, не может встать!

Он не орал на толпу, а выбирал конкретных людей, давая им простые, исполняемые команды.

-Девушка, вы откуда? Медработник? Нет? Ладно. Соберите вокруг себя тех, кто плачет, постарайтесь успокоить. Просто говорите с ними.

Он уже стянул к автобусу нескольких здоровенных мужиков-дальнобойщиков.

-Так, братва, этот «синяк» - наше главное укрытие пока что. Проверяем, нет ли утечки топлива. Вытаскиваем оттуда тех, кто не может выбраться сам. Аккуратно! Шею берегите!

Люди, видя его уверенность, слушались. В хаосе зародился первый островок порядка.

Я почувствовал импульс - двинуться к нему. Сделал шаг. И у меня перед глазами вспыхнуло.

Голографическое окно. Чистое, цифровое, невозможное.

[Добро пожаловать в Эдем, Участник 738-С-44.]

[Инициализация Протокола Выживания…]

[Сканирование завершено. Оценка потенциала…]

[Определение класса…]

[Навык «Взгляд Плотника» присвоен.]

[Класс определен: Архитектор Древней Руси (Уникальный, Легендарный).]

[Миссия: Основать Первое Поселение. Выжить. Процветать.]

[Системный администратор: Отсутствует. Связь с Центром: Прервана.]

Текст погас. Я замер, пытаясь осмыслить этот бред. Эдем? Архитектор Древней Руси? Это была не авария. Не катастрофа. Это было… что-то спланированное. Кем-то. Но кем? Администратор отсутствует? Значит, система работает в автономном режиме? Кто её запустил? Зачем?

Мои мысли прервал новый звук. Не человеческий. Высокий, скрежещущий вой, полный одного лишь голода. Ему тут же ответили ещё два. Ближе.

Паника, которую понемногу усмирял МЧСник, вспыхнула с новой, дикой силой. Крики стали визгливыми.

Мужик из МЧС мгновенно среагировал. Вскочил на крышу покосившегося «Лексуса».

-Всем ко мне! К автобусу! - его голос гремел, заглушая стрёкот. - Без паники! Дети и женщины внутрь! Мужики, хватайте что тяжелое - палки, камни, огнетушители из машин! Формируем круг!

Я видел, как люди, ведомые стадным инстинктом, потянулись к нему, к этой иллюзии защиты. Но мой собственный разум, уже подкормленный системным безумием, работал иначе. Я посмотрел на автобус - ржавая жестяная банка. И камни, и палки - против того, что шло из леса.

Потом я посмотрел на деревья. На могучие, вековые сосны. И моё зрение изменилось. Я увидел не просто стволы. Я увидел их структуру, линии напряжения, идеальные точки для удара топором. Это был [Взгляд Плотника]. И этот взгляд нашептывал мне единственное, очевидное и безумное решение.

Пока МЧСник готовился к отчаянной, и, я был уверен, бесполезной обороне, я понял. Наше спасение - не в том, чтобы отбиться. А в том, чтобы построить. И первое, что мне нужно было построить, - это не частокол, а доверие к этому седому спасателю и к моей сумасшедшей идее.

Я сделал шаг в его сторону, как из чащи, раздвигая лапы снег, выпрыгнуло первое существо. Косматое, на негнущихся ледяных ногах, с пастью до ушей, полной сине-белых игл. Его глаза, как два осколка грязного льда, уставились прямо на меня.

Началось. И вопрос «где мы?» сменился другим, куда более насущным: «Кто нас сюда забросил и зачем?». Но задавать его сейчас было некому. Кроме этих ледяных тварей.