Крещение огнем. Должники смерти

КРЕЩЕНИЕ ОГНЕМ. ДОЛЖНИКИ СМЕРТИ

Мы всех их наказали за их грех...

Их не Аллах обрек на эти все несчастья,

на них их обрекли деяния их рук

Коран. Сура «Паук»:40.

…Потому что Бог положил им на сердце — исполнить волю Его,

исполнить одну волю, и отдать

царство их Зверю , доколе не исполнятся слова Божии.

«Откровение от Иоанна» гл.13

***

Сотрудник ЧОП Михаил Неведомский потягиваясь прошелся по вагончику караулки. Восемь утра а никого нет. Похоже из за фигни творившейся в Москве сменщик задерживался или вообще решил не являться на работу. Если учесть что старший его смены - отставной мичман морского спецназа Виктор Петрович Непейвода неделю назад уволился разругавшись с начальством из за того что те перестали платить премии а второй из стрелков - Серега Ухов третьего дня свалился с температурой то… То на его совести было почти пять гектаров складов, стоянок и погрузочных площадок.

Не сказать что это сильно нравилось Михаилу , но с другой стороны - дома его не ждал никто -да и дом его был далеко отсюда, а пребывать в прокуренной съемной хрущобе которую делил с четырьмя такими же иногородними искателями счастья не особо и хотелось. Зато переработки оплачивались в двойном размере… Он для очистки совести позвонил начальству -но в трубке «Сименса» раздавались только длинные гудки. Позвонил замначальнику охраны -но спустя пару минут борьбы с импортной техникой сдался. И вспомнил что сотовая связь барахлит уже чуть не с вечера. Да и Интернет почти сдох.

Как помнил Михаил на всей территории ЗАО «Трансторглогистика», компанию ему составляет только тетка на проходной и местные псы, в изобилии бегавшие вокруг складов и по обычаю всех складов России СНГ и наверное мира прикормленные жалостливыми» работниками, сбагривавших псам кое-что из просроченных продуктов. Николай до полуночи провалялся в своей каморке, пытаясь что то рассмотреть в древнем «Филлипсе» , показывавшем почему-то только программу: «Рос-Ньюс».

Показали запись выступления президента на какой-то конференции. Президент был похож на постаревшего Ван-Дамма. Николай попытался понять о чем речь но ничего не получилось. Потом был сюжет из Алтайского края, из села. Показали какой-то уникальный комбайн по уборке гречки, собранный на каком-то заводе в Новосибирске в одном экземпляре и какого-то мужика, то ли бригадира то ли успешного фермера. Мужик пожимал плечами и говорил что с гречкой всё хорошо и урожай в следующем году ожидается отменный.

Сплюнув Михаил отправился в обход по погруженным в темноту и тишину помещениям складского комплекса, прихватив старый «моссберг» к которому прилагался десяток патронов - дробь и резиновая картечь, и травматический пистолет «Оса», про который какой-то юморист помниться высказался в телешоу "Танец ху-ху": «Четыре ствола - четыре взятых медведя. Минимум! Куда нам столько мяса и шкур!»

Вдыхая морозный воздух он предавался невеселым мыслям. Подумать только — еще год назад казалось что жизнь - не радовавшая особо его прежде налаживалась. Работа на неплохо себя чувствовавшем металлургическом комбинате в пережившем -пусть и не без потерь проклятые девяностые моногороде. Недурная -даже по московским меркам зарплата. Карьерные перспективы. Наклевывающийся романчик с официанткой кафе — девахой хотя и простоватой и деревенской но неплохой и на десяток с лишним лет моложе. В конец концов первая жена была педагогом с высшим образованием и писала диссертацию -а толку -то? Ни в постели ничего хорошего, ни на кухне, ни детей… Но пресловутая вторая волна кризиса все изменила. Какие-то непонятные сделки с акциями, оказавшимися вдруг в залоге у обанкротившегося банковского холдинга, какие-то судебные споры и аресты, падение спроса… И сокращение под которое и угодил Михаил. И оказалось что идти технологу и некуда. Прочий бизнес в родном Болотниковске лежал на боку, поскольку целиком был увязан с металлургами и их зарплатами. К тому же его небольшие сбережения изрядно похудели — официантка была хотя и простушкой но вполне по современному хотела кататься по курортам и хорошо одеваться. Дядя звал в деревню: в агрохолдинге где он был главным инженером платили гроши но по крайней мере с голоду не помрешь… Он б так и сделал — но помог приятель устроившийся в «Нерезиновой» -устроил охранять эти самые склады на восточной окраине Москвы.

Тут нечто отвлекло его от печальных мыслей…

В соседнем помещении огромного металлического ангара, раздался, какой то звук, как будто упало явно что-то мягкое. Там хранились исключительно мешки с крупами и прочей бакалеей, а также кофе в зернах, то особо голову ему над тем, что означает этот звук не пришлось.

Тихо скрипнула с неприятным металлическим скрежетом дверь в соседнем помещении склада. Михаил вздрогнул, перехватив висевший через плечо разболтанный помповик.

Вверенное ему складское помещение, явно проник, кто-то посторонний и в данный момент занимался разграблением охраняемого им, Неведниковым Эм Ка, склада. Кто? Ответ был дан почти сразу. Следом за звуком падения, раздался, гортанный вопль и скороговорка, напомнившая ему речь таджиков-дворников.

Михаил поймал себя на том что т он стоит, нервно вцепившись, в один миг переставшим, казаться надежной защитой ружье, посреди утопающего во тьме склада, и изо всех сил пытается на слух определить, что же происходит в соседнем помещении и сколько непрошенных гостей там находиться. О том, что он будет делать после того как определит количество «визитеров» Михаил старался пока не думать.

Неожиданно прямо ему на встречу из соседнего помещения выскочила темная фигура.

Не ожидавший этого сторож вздрогнул и палец непроизвольно нажал курок:

— Гр-рахх!!! — показавшийся чудовищно громким выстрел заплясал эхом в пустоте ангара, а в свете яркой вспышки Михаил успел разглядеть человека в которого стрелял -немолодого гражданина в зеленой замызганной спецовке с надписью что-то вроде «МосЖилхренчтототам». И этот тип держал в руках монтировку или арматурный прут. Большего он разглядеть не успел, но и того что он увидел было достаточно, для того что бы сделать выводы.

. Оставался вопрос, попал ли он куда-нибудь или нет, но выяснение этого можно было отложить на потом. Ощутив себя на миг персонажем какого-нибудь боевика он «на автомате» одним движением вытряхнув пустую гильзу, передернул ружье загоняя в ствол новый патрон. Теперь оставалось решить что же делать дальше, продолжить движение дальше в соседнее помещение, откуда выскочил грабитель, или отступив вызвать полицию. Именно в этот момент из-за стенки, где предположительно скрывались подельщики грабителя, послышались громкие голоса — вперемешку со вполне родной русской бранью без всякого акцента. За стеной было не как не меньше десятка непрошенных гостей причем «смешанного состава». И ему даже показалось что один голос он узнает. Это похоже был Робка — то есть Роберт Имнев, грузчик уволенный за ставшее совсем неприличным пьянство с месяц назад — во время очередного сокращения. Если так то злоумышленники знают и про систему охраны и про то что где лежит. Но куда важнее было то что те начали какое-то подозрительное шевеление по ту сторону ворот. Он судорожно вцепился в спасительное оружие. Необходимо было что то предпринять, причем срочно, и даже не задумываясь что он делает, Михаил чуть высунувшись в дверной проем, еще раз нажал курок в сторону слабо видимых силуэтов в глубине склада.

Быстро перезарядив ружье, он выкрикнул услышанную им в каком то фильме фразу:

— Всем лежать, мордой в пол!!! Кто двинется – труп!!!

«Что же делать дальше… что дальше..» - лихорадочно крутилось в его мозгу: Сколько их там? Пять? Десять? Оружие у них есть? Хэзэ -как говорил прапорщик Буров в учебке. Но с десятком патронов и «осой» принимать бой в одиночку не тянуло. Разве что привратница успеет вызвать полицию… И именно в этот момент он четко понял, что никакой помощи не будет, не приедет полиция а если приедет то поздно -зафиксировать уже происшедшее -ограбленный склад и труп сторожа -то есть его, простого в общем неплохого мужика Мишки Неведникова, уроженца Пермского края, сорока одного года. Но зачем ему умирать? Ради хозяев ООО «Трансторглогистики»? Так они то ли в Праге то ли в Эйлате…

Именно в этот момент из темноты, где затаились нападавшие раздался тот самый голос с сильным акцентом

— Эй , билят, зачем стреляешь, билят? Убыт ведь мог, билят? С ума сошел, да? Хито такой, билят?

Придав своему голосу как можно больше уверенности Неведников закричал в темноту:

— А ты кто такой? Я то тут за порядком слежу, а вот тебя первый раз вижу!- и услышав тихое шевеление, добавил: - Я сказал лежать - стреляю!

— Ты билят, не кричи, у нас тоже эст чем стэрэлят! Ты иди отсюда, ми тут возмом щито нам надо и уйдем, зачем стэрэлят?

И добавил нечто созвучное мыслям Михаила и «классово правильное» -возможно человек еще учился в советской школе.

— Это все равно нэ твой добро, зачем будэшь умирать за нэго?

Неведников не заставил себя упрашивать, и уже начав движение в сторону запасного выхода крикнул:

— Хорошо, дайте мне пару минут – я уйду. И склад ваш!

— Иды урыска, иды! – крикнул ему вслед другой голос -молодой и наглый. Нэ надо тут — тут тэбэ нэ игрюшка! А то будэт тэбе голый жёпа карарга!

Спотыкаясь, он кинулся к спасительной двери пожарного выхода, в темноте быстро нашарил запор рванул его в строну и распахнул дверь. Волна ледяного декабрьского воздуха хлынула ему в легкие.

Рванувшись вперед Михаил метнулся в сторону главных ворот домику, в котором должна была находиться тетка-контролер. Быстро преодолев разделавшее его и КПП расстояние он сунулся было в домик.

На вытертом кафеле проходной, в луже собственной крови лежа нелепо раскинув руки, его напарница – толстая крашенная дама имени которой он даже толком не помнил.

Неведников похолодел. Не важно кто и как это сделал -важно что он теперь опасный свидетель — и как бы не были тупы бараны, что грабят сейчас склад, но они это понимают…Теперь все решала только скорость. Прямо перед ним - лежал пустырь, с торчащим из под снег бурьяном и заваленный различными отходами — от старых шин до бетонных треснувших блоков. Тянулся он почти на километр до жилых домов -и его теперь надо было пересечь — чем быстрее тем лучше.

— Увольняюсь, к чертям, завтра же увольняюсь!- бормотал он, поднырнув под шлагбаум, и бросаясь в сторону видневшихся вдалеке в тлеющем зареве зимнего рассвета жилых домов: - Увольняюсь, собираю вещи и в деревню к дядьке!

***

…Как передают наши корреспонденты… с улиц столицы России, непроходимые автомобильные заторы наблюдаются также и в центре города, на западном, северо-западном, юго-западном и юго-восточном направлениях, а также на всех кольцевых магистралях Москвы. Пробки образовались на Садовом кольце и на Третьем транспортном — по внешней стороне дороги. Также движение прекращено на всех дорожных развязках на МКАД и подъездах к ним. Воинскими частями перекрыты полностью Волоколамское шоссе, Волгоградский проспект, Дмитровское, Новорязанское, Ленинградское и Варшавское шоссе. Пробки наблюдаются по всей протяженности Рублевского шоссе, улиц Маршала Жукова, Мневники, Комсомольского и Ленинского проспекта. Значительное затруднение движения отмечается в центре города на улицах Тверская, Большая Ордынка, на Большом и Малом Каменных мостах, Кремлевской набережной. Трудно проехать по Маросейке и Покровке, Мясницкой, Тверской и Неглинной.

Одна из последний сводок «Дорожного радио-М»

***

— В чем дело?

Олег оторвал от уха пенал рации, встряхнул, прижал снова.

— Да не фурычит что-то...

Капитан отобрал у него рацию, послушал, покрутил верньер...

— Ничего не понимаю...

На всех диапазонах рычало, завывало, взвизгивало, будто придавленный дверью щенок, чтобы тут же стихнуть до ватной тишины, снова взрывающейся вибрирующим воем. Порой через шумы пробивались обрывки слов, но разобрать их и сложить во что-нибудь более-менее вразумительное было невозможно.

— Блин! Как «Голос Америки» при Брежневе, прямо... Помню батя слушал...

— Точно! — хлопнул себя по лбу полицейский. — Они же глушилки врубили. Хрен теперь, а не связь. Во с-суки!..

— Ну-ка, попробуйте мобильники...

Увы, все сотовые, изъятые у перебитых «мажоров», как один оказались «вне зоны досягаемости». Похоже, что мобильная связь разделила участь радио. И неудивительно, учитывая серьезность ситуации.

— И что теперь делать? Куда бойцов вести? — беспомощно спросил Торопцев, все время, чисто автоматически, протиравший приклад перчаткой. — Может нас уже ждут? Роту положу ни за х..., как в Грозном...

— Куда, куда... — буркнул полицейский. — Разведку пошли. Мне тебя учить что ли, старлей? У меня свои задачи, у тебя — свои.

— Легко сказать...

— А то! Вон джип стоит целехонький. Бойца за руль — и пусть чешет.

Олег оглянулся на сгрудившихся у бронетранспортеров солдат, нервно покуривающих в рукав, чтобы унять мандраж.

— Разве что... — он снова прижал к уху рацию, но ничего нового не услышал — все те же шипение, шорох, треск, перебивающие друг друга неузнаваемые голоса, вроде бы даже нерусские, и снова шипение.

— Без толку — на полицейской волне тоже не шарит, — пожал плечами майор. — Глушат намертво, с-с...

Торопцев подошел к бронетранспортерам. Бойцы притихли, ожидая, что он скажет, попрятали чинарики.

— Проблемы со связью, — начал старший лейтенант. — Кто-то должен разведать дорогу. Сколько можно вперед, желательно до МКАД.

— Пешком что ли... — пискнул кто-то из задних рядов.

— Вот транспорт, — старший лейтенант ткнул пальцем в джип, выглядевший на фоне присыпанных снежком боевых машин воробьем, затесавшимся в стаю грачей. Нет — в стаю крокодилов. — Водить умеет кто?

Вчерашние деревенские парни только жались, боязливо взирая на сверкающее заморское чудо. Водить мотоциклы и всякие четырехколесные тарахтелки вроде тракторов, грузовики, древние «Жигули», и всякие дряхлые иномарки умели многие. Но чтобы такую вот, виденную только в кино и по «телику» тачку...

— Я могу, — раздалось слева, и Торопцев удивленно окинул взглядом говорившего: рядового Хворостова, «духа» из осеннего призыва — существо по определению бесполезное, из которого только через год -как раз к дембелю, и то — если повезет, предстоит, как бабочке из куколки, вылупиться настоящему бойцу. Вот уж от кого он не ожидал такой инициативы, так от него.

— Ты? Серьезно?

— Конечно, — не моргнул тот глазом. — У подружки... у отца ее тоже джип. Не такой, правда, «Чероки»... Но разница небольшая. Я до армии водил.

— И права есть?

— Есть... то есть были, конечно.

Но старший лейтенант не торопился.

Может, еще кто?

— А чего? — дернул его за рукав полицейский. — Пусть прокатится. Парень, смотрю, что надо. Почти москвич, опять же.

— С ума сошел? — зашипел ему на ухо, схватив за воротник камуфляжа Торопцев и притянув поросшее седым волосом ухо к своим губам. — Это же сопляк! Да ему еще титьку мамкину сосать!..

— А ты ему в пару кого поопытнее дай, — одним движением вырвался из его рук мент. — Или, хочешь, я дам?

— Ладно... — буркнул старлей.

— Усов! — приказал он. — Выйти из строя.

Звякнув амуницией, ефрейтор шагнул вперед и замер рядом с Хворостовым, смешно контрастируя с ним: рослый, но тонкокостный рядовой и коренастый, плотный как боровичок, ефрейтор.

— Задача такая, — начал, не слушая его, Торопцев. — Используя данное транспортное средство, следуете...

* * *

…В эти минуты экипаж Международной Космической Станции в изумлении висел у иллюминаторов глядя вниз где на месте обычно сиявшей россыпью бриллиантов Москвы в центре ночной Русской равнины чернела неровная клякса мрака, медленно поглощая все новые города…

* * *

— Блин, куда рулишь-то? — Усов, зажав коленями поставленный торчком автомат, разом пытался выглянуть во все окна сразу, крутя головой в черной шапочке разве что не на триста шестьдесят градусов.

— Вперед, — лаконично ответил Сергей, думая про себя: «А действительно — куда?.. Все равно. Лишь бы не оставаться там...»

Он, конечно, обманывал себя: можно подумать, что что-то изменится через несколько часов, когда им придется вернуться назад. Куда-то исчезнут без следа отморозки в сизом камуфляже, готовые застрелить, не задумываясь, любую, даже самую красивую на свете, девушку, по волшебству оживут хозяева этого вот джипа, получит индульгенцию за свой грех ротный Торопцев, из палача и убийцы снова превращаясь в славного парня, почти что старшего брата...

— Куда вперед? Вон, километров десять уже отмотали, а никого не встретили.

— Ты что — обратно торопишься? Соскучился?

— Да нет, вроде бы... — странное дело: оказавшись вне казарменных стен, ненавистный ефрейтор, не упускавший раньше случая вдосталь поизмываться над «духом» Хворостовым, как-то притих, превратился из вершителя судеб новичков в обычного двадцатилетнего пацана. Может недавняя расправа над ни в чем не повинными людьми на него так повлияла? — Что я там позабыл-то?.. Там мы пешки, а тут, вроде бы — сами себе господа. А... Серега?

«Мы»... Откуда что берется... «Серега»... Как ни крути, а это все-таки не «чмо», «душара», «эй ты — иди сюда» и прочие «имена», на которые приходилось откликаться последние три месяца. Хворостов улыбнулся, стараясь, чтобы пассажир не заметил. Да это вообще-то было затруднительно — в темном салоне, освещенном только светом приборов и падающим через тонированное стекло призрачным галогеновым оттсветом фар. Снег пошел гуще, и снежинки трехмерным веером летели в стекло, напоминая бесконечную трубу, в которой и мчался «лексус»...

«Кстати, а почему дорога не освещена? — спохватился Сергей, исправно отмечая по обе стороны полотна темные, напоминающие виселицы без повешенных, фонари. — Неужели все так серьезно?»

Усов приспустил стекло на два пальца, и дымил в образовавшуюся щель, не обращая внимания на то, что встречный ветер забивает добрые три четверти дыма обратно в салон. На «гражданке» Сергей обязательно возмутился бы — как и его отец, врач городской больницы, он не переносил дыма. Но то на «гражданке», а сейчас он уже привык...

— Слушай, Серый, — озабоченно закрутил носом ефрейтор. — А чем это воняет?

— Чем, чем... Куревом, — съязвил Хворостов, опуская стекло со своей стороны, чтобы впустить в кабину струю свежего воздуха.

Впрочем, не совсем свежего...

— Закрывай! — задергался в кресле Усов, зажимая нос и стуча ладонью по двери в поисках клавиши, поднимающей стекло. — Что за вонища, блин!..

Действительно, запах ефрейторской «Примы» по сравнению со смрадом, заполнившим салон, казался ароматом фиалок.

— Что это?

Забыв про вонь, в которой смешались запахи бензиновой копоти, чадящего пластика и сгоревшего мяса, ефрейтор прилип к стеклу и проводил взглядом съехавший носом в кювет угольно-черный рейсовый автобус, темные окна которого изредка озарялись изнутри красноватым отсветом. На пустынном шоссе это зрелище было особенно жутким.

— Остановимся? — прошептал Хворостов, совсем забыв про бежавшую под колеса джипа дорогу и нависая над плечом товарища.

— Ты что... — по-прежнему не отрываясь от страшного зрелища, отозвался тот. — Мы в разведке, помнишь? Нельзя у каждого столба останавливаться...

— Тогда нашим сообщи что ли... По рации...

Но рация, как и полчаса, и час назад, выдавала скрип, шорох и треск и ничего вразумительного.

Лишь, когда жуткая встреча осталась далеко позади, а ледяной ветер, бьющий в так и не закрытые окна, выдул из салона дух крематория, молодые солдаты понемногу оттаяли.

— Во страх-то! — возбуждено тараторил ефрейтор, без причины теребя за рукав водителя. Ты видел? Видел, а? Кто ж их так? Террористы?

— Черт их знает... Может террористы, а может и наши...

— Как так! Как наши такое могут учинить? Чокнулся? Это ж наши!..

— Могут...

— Да ты что, охренел?!.. — вскинулся Усов, но тут же сдулся, вспомнив, что всего в паре десятков километров отсюда только что случилось не менее жуткое действо.

— Слушай... А заправиться не пора? — буркнул он пять минут спустя.

— Да нет — бак почти полный... А чего?

Пассажир помялся, неосторожно брякнул стволом автомата по стеклу и тут же испуганно его отдернул — видимо страх попортить такую красивую и, главное, стоящую кучу бабок штуку, еще прочно сидел внутри.

— Пить хочу... — досадливо пробормотал он, отвернувшись. — И это...

— Давай остановлю. Народу никого.

— Ну... это... жутковато тут... давай на заправке, что ли...

Сергей только покачал головой — куда девался наглый самоуверенный тип, гроза «духов» и «молодых»...

— Вон, вон заправка! — затряс ефрейтор за рукав Хворостова, но тот и сам уже видел широкий навес с сияющими в темноте цветными буквами «Х...НЕФТЬ». Буквы «АНТ» мигали, проявляясь лишь частично.

Но территория была ярко освещена, у колонок замерло несколько автомобилей, чуть сбоку приткнулся полицейский «луноход»... Совсем мирная картина.

— Я скоро! — стразу оживился пассажир, распахивая дверь и выпрыгивая на заснеженный асфальт.

Однако туалет искать не побежал, а справил нужду тут же, у заднего колеса, приплясывая от нетерпения.

«И что ему мешало на дороге поссать? — лениво подумал Сергей. — Перетрусил...»

Без особенной цели он потрогал дорогой проигрыватель на приборной панели, распахнул бардачок...

«Оп-па!.. Когда же я вас в последний раз в руках держал-то?»

Воровато оглянувшись и проклиная себя за жадность, Сергей торопливо спрятал несколько сторублевых купюр в нарукавный карман.

— Слышь, Усов! Покарауль машину, а! — выбрался он из-за руля и привычным движением (не прошли месяцы службы даром) закинул автомат за плечо.

— Ты куда?

— Да пойду это самое...

— Ты чего? Вон, за машину зайди и все!

— Не, не могу...

«Где-то тут должен магазин быть...»

Хворостов предвкушал, как он купит батончик «Марс»... Нет! Два «Марса»... Три! И большую бутылку «колы» и еще чего-нибудь... Конечно, он поделится с ефрейтором — все равно одному не съесть. Можно было пойти сразу вместе, но Усов непременно накупит курева, пива... А истосковавшемуся по сладкому новобранцу так хотелось шоколада...

Он распахнул дверь магазина, привычно обегая взглядом витрины, и внезапно за что-то запнулся.

«Что за черт?..»

Поперек прохода ничком лежал неподвижный человек в серо-голубом полицейском камуфляже. Но главным было даже не это.

Весь пол был залит чем-то красным, и было очевидно что это не кетчуп, и не варенье...