Кровавые волны Горечи

Все места в «вишенке»[1] были уже заняты, и Ванда опустилась на единственное свободное сиденье в конце салона рядом с довольно крупным мужчиной с крепко забинтованным большим пальцем левой руки, который отвернулся к окну и махал здоровой правой рукой кудрявому парню лет восемнадцати, стоявшему на тротуаре. В этот момент автобус тронулся, и сосед Ванды выпрямился на сиденье. Боковым зрением Ванда ухватила его волевой профиль, и её сердце ухнуло.

Вениамин.

Облик импозантного хозяина «языческого капища», капитана дальнего плаванья (мужчины её мечты), с которым при весьма необычных обстоятельствах она познакомилась в сентябре прошлого года, когда гостила на даче своей закадычной подруги Леонидии[2], она, конечно же, забыть не могла.

– Вениамин, здравствуйте, – воскликнула Ванда.

– Добрый день, Ванда, – широко улыбнулся мужчина и протянул ей для приветствия незабинтованную правую руку.

Рукопожатие в пространстве, стесненном спинками расположенных спереди кресел, оказалось крепким, тёплым и не слишком коротким.

– На дачу? А что с вашей рукой? – задала сразу два вопроса Ванда, взволнованная случайной встречей с мужчиной, о котором она не переставала вспоминать все девять месяцев.

– На дачу, да. Вот видите, – Вениамин приподнял частично загипсованную кисть левой руки, – палец сломал, поэтому добираюсь общественным транспортом. А вы какими судьбами? К подруге?

– Да, к Леонидии еду. А как вы палец сломали? Несчастный случай?

– Можно сказать и так. Для меня не очень счастливый, а для котёнка наоборот.

– Какого котёнка?

– Да соседский котёнок испугался визгливой собачонки меньше себя размером и сиганул на дерево, а слезть сам не умел. Пришлось ему помочь. Только вот ветка не выдержала моего веса, и я не слишком удачно упал, сломал палец. Но ничего, доктор говорит, что легко отделался. Через три недели палец будет как новый.

– А мы с Лёней тоже на дачу собираемся, на пару недель. Мне в этом году отпуск в июне дали, будем светлыми ночами наслаждаться, комаров кормить и соловьёв слушать. Лёня говорит, что я – её муза, вдохновение ей привезу.

– Вдохновение? Леонидия стихи пишет или картины? – удивился Вениамин.

– Нет, только прозу. Исторические романы. Помните, вы ей деревяшку подарили, на ней ещё руны были нацарапаны? Лёня про неё тааакую книгу написала, зачитаешься. Только вот у подруги «неписун» сейчас, как она это называет. А я – своего рода спасение от этого бедствия. Мы с Лёней всегда что-нибудь интересненькое придумаем.

Автобус медленно тащился по запруженному транспортом проспекту, ведущему на кольцевую дорогу. Ванда, плохо переносившая такие поездки, предварительно выпила несколько таблеток пустырника, да ещё ночью в поезде не особо выспалась и во время разговора непроизвольно зевнула.

– Вы, наверное, спать хотите? Отдыхайте, ехать ещё почти полтора часа, – предложил Вениамин.

Ванда, закрыв глаза, откинулась на спинку кресла и почти сразу же уснула. А когда автобус совершил резкий поворот на перекрёстке, голову Ванды увлекло вправо, и она удобно угнездилась на крепком мужском плече. И Вениамин был совсем не против. Он сидел, боясь шелохнуться, и уголки его губ чуть поднялись в лёгкой счастливой улыбке.

*

– Ванда, просыпайтесь, подъезжаем.

– Уже? – спросила сонная Ванда. – Так быстро?

– Да. Вы так вкусно спали, что мне было жаль вас будить.

Автобус действительно подъезжал к торговому центру, на первом этаже которого располагался автовокзал.

Ванда тут же выхватила взглядом встречающую её Леонидию, одетую, как обычно в свою «летнюю форму» – джинсы и футболку. И как только задняя дверь «вишенки» открылась, выскочила из автобуса и заключила подругу в объятия.

Ванду распирало, и она затараторила:

– Привет! Представляешь, с кем я в автобусе ехала? С Вениамином! Даже мечтать о таком не могла. Ты же знаешь, я всё это время о нём думала… Ой, – спохватилась Ванда, увидев, что автобус закрыл двери и тронулся. – Подождите! Мой чемодан!

Ванда резко обернулась и чуть не столкнулась с Вениамином. На плече мужчины висел объёмистый рюкзак густо-синего цвета, а его правая рука сжимала выдвижную ручку матерчатого чемодана на колёсиках, с которого во все стороны глазели разноцветные кошачьи мордочки. «Он слышал», – смутилась Ванда. И весёлые искорки в синих глазах Вениамина это подтвердили.

– Добрый день, Леонидия. А я вам подругу доставил в целости и сохранности и с багажом.

– Здравствуйте, Вениамин. Спасибо, – с улыбкой сказала Леонидия.

– А что у вас с рукой? – задала она ожидаемый вопрос.

– Упал, очнулся, гипс. А если серьёзно, с дерева неудачно свалился.

– С дерева? – удивилась Леонидия, оглядев крепкую высокую мужскую фигуру.

– Вениамин котёнка от собаки спасал, – встряла Ванда, уже оправившаяся от смущения. – Он на дачу едет, – выдала она очевидную истину.

– Мы тоже собираемся на дачу, только собраться надо. Муж завтра отвезёт после работы, – добавила Леонидия.

– Тогда до встречи в «Южном», жду вас в гости, – сказал Вениамин, – я дней десять там точно пробуду. – И мужчина бросил выразительный взгляд на Ванду.

*

Поздним светлым вечером следующего дня подруги сидели на веранде дачного домика Леонидии. На столе мерцала антимоскитная свеча, а над столом витали ароматы свежезаваренного чая – классического цейлонского, который шёл от рыжей кружки Леонидии, и характерный мятный от жёлтой кружки Ванды (она бросила в неё пару размятых листиков мелиссы).

Утром подруги проснулись поздно – ночью долго обменивались новостями и болтали о своём, о «девичьем». День прошёл в заботах – поливали три грядки, по очереди косили газон электрическим триммером, приготовили нехитрую еду, сходили на залив искупаться, затопили баню, напарились и спать пошли уже за полночь. А перед сном решили, что завтра нажарят фирменных Вандиных чебуреков и пойдут в гости к Вениамину. Уж очень Ванде не терпелось.

*

На участке Вениамина с прошлого сентября произошли значительные изменения. Он зря времени не терял – за забором из горбыля виднелось основательное сооружение, разделённое на три равных части – то ли гараж, то ли ангар.

Вениамин искренне обрадовался приходу подруг.

– Добрый день, девушки, – весело поприветствовал он Леонидию и Ванду, открывая калитку.

– Здравствуйте, – дуэтом ответили подруги.

– Вы приглашали – мы явились-не запылились, – Ванда, женщина-праздник, как она сама себя называла, не могла обойтись без прибаутки. – А мы чебуреков наделали, много, самим не справиться, – добавила она, потрясая зелёной пляжной сумкой, в которой на сей раз лежали не полотенца, а прозрачный контейнер с золотистыми хрустящими пирогами.

– Здорово, я как раз проголодался, – радостно среагировал Вениамин и повёл подруг к своему необыкновенному дому с крышей, поросшей сочной июньской травой.

Подруги расположились на веранде, где с осени мало что изменилось, разве только в дальнем углу появилась большая напольная ваза в форме амфоры, в которой стоял букет из прошлогодних камышей.

– Пойду включу чайник и подогрею ваши потрясающие чебуреки, – доложил Вениамин, пошевелив носом, вдыхая аромат сочных пирогов, и направился в глубину дома.

После сытного ужина, во время которого компания не ограничилась чаем, а «раздавила» на троих бутылку сухого красного вина, привезённого хозяином дома из Южной Африки, Вениамин вдруг спохватился:

– Леонидия, вы же читаете по-английски?

– Да, конечно, я пятнадцать лет работала переводчиком.

– Отлично. Тогда у меня для вас кое-что есть.

Вениамин ушёл и тут же вернулся.

– Вот, наверное, вам будет интересно. Друг подарил на день рождения, он у меня оригинал. Возьмите, потом когда-нибудь вернёте, когда прочитаете, – с этими словами он протянул Леонидии антикварного вида том, изданный ещё в начала прошлого века.

Подруга Ванды взяла книгу, на коричневом кожаном переплёте которой готическим шрифтом было вытиснено слово Landnamabók[3], открыла её и погрузилась в чтение. Окружающий мир для неё перестал существовать.

– Вениамин, а что вы там построили? – Ванда кивнула головой в сторону сооружения на другом конце участка.

– Да это хозблок – гараж для машины, катера и мастерская. Хотите, покажу?

– Да, конечно.

Дело было не в любопытстве – не сказать, что Ванду так уж интересовали гаражи, просто ей очень хотелось остаться наедине с мужчиной своей мечты. И Вениамин повёл Ванду к хозяйственной постройке.

А Леонидия буквально впитывала в себя каждую строчку, напечатанную на пожелтевшей, похожей на пергамент бумаге. Прочитав первую часть, она вернулась обратно в двадцать первый век, подняла голову и стали искать взглядом подругу и хозяина дома. Под навесом хозяйственной новостройки, опирающимся на толстые сосновые брёвна, она увидела две фигуры, рослую мужскую и невысокую женскую, слившиеся в объятии. Леонидия удовлетворённо хмыкнула и поняла, что она, наконец-то, пристроила свою подругу. Она снова вернулась к книге, которая открылась на предпоследней главе второй части, и прочла:

Одного человека звали Торбьёрн Горечь. Он был викинг и злодей. Он прибыл в Исландию со своей семьёй. Он занял тот фьорд, что теперь называется Горечь, и поселился там.

Немного времени спустя Гудлауг, брат Гильса Челночный Нос, разбил свой корабль о тот мыс, что теперь называется Гудлаугов Мыс. На берег выбрались Гудлауг, его жена и дочь, а другие люди погибли. Они пришли к Торбьёрну Горечь, а тот убил взрослых, а девочку взял на воспитание. Когда об этом узнал Гильс Челночный Нос, он приехал и отомстил за своего брата. Он убил Торбьёрна Горечь и ещё других людей.

[1] Местное название небольшого автобуса ярко-красного цвета.

[2] Об этих событиях рассказано в прологе первой повести цикла «Путь к Вершине».

[3] «Книга о занятии земли» — один из важнейших источников по колонизации Исландии, созданный в XI веке исландским историком Ари Торгильссоном (1068–1148). В книге перечислены около 400 скандинавских переселенцев, высадившихся на берегах Исландии между 850 и 930 годами. Распределённые между ними земли географически упорядочены и перечислены. Автор книги указал границы первых исландских поселений, привёл краткие характеристики поселенцев, частично изложил их биографии, перечислил предков и потомков вплоть до XI столетия. Несмотря на отдельные неточности, «Книга» имеет огромное историческое значение.