Кровавый сад

Солнце наконец скрылось за верхушками сосен, подсвечивая их малахитовые ветви золотистыми лучами и делая стволы янтарными. Стало капельку прохладнее, чем было днём, когда всей бригадой приходилось жариться в августовском пекле до хрустящей корочки.

Тома дождалась, пока вода наполнила большую двенадцатилитровую лейку, закрыла кран цистерны и поволокла сосуд через парковые площадки. Некоторые отдыхающие посматривали на неё с сочувствием, потому что жара никак не спадала, да и от таскания огромной тяжеленной лейки вся одежда давно пропиталась потом. Однако большинство из тех, кто летним вечером проводил время в городском парке, смотрели на озеленителей и благоустроителей в лучшем случае снисходительно, а то и вовсе высокомерно, как на обслуживающий персонал.

Мимо с улюлюканьем пролетел пацан лет десяти на самокате, чуть не задел, пришлось уворачиваться. Даже вода из лейки выплеснулась на брусчатку дорожки. Глядя, как тёмная лужица сразу же побледнела и подсохла, Тома вдруг представила себя на пустынном песчаном пляже у бесконечного лазурного океана. Увы, с поездкой в этом году вряд ли что-то получится.

Пацан тем временем заорал во всю глотку:

– Мне всё поху-у… – И захлебнулся криком, потому что колёсико самоката наехало на тросточку благообразной бабули в соломенной шляпке, а сам пацан налетел на руль своего «коня» тем самым местом, о котором так громко вопил.

Бабуля обернулась, с доброй улыбочкой глянула на скрюченного хнычущего пацана и засеменила дальше, а окружающие нашли себе для наблюдения объект поинтереснее Томы – к мальчишке как раз подскочила мамаша и влепила ему звонкую затрещину за то, что чуть не сломал самокат.

Вытерев пот, заливающий глаза, Тома подхватила лейку и поволокла дальше, к трёхъярусной кованой клумбе в виде кареты. Изи как раз встала на цыпочки и вытянулась в струнку, чтобы из тяжёлой лейки полить фиолетовые петуньи, сохнущие на самом верхнем ярусе.

– Притащила? – Изи вернулась в нормальное положение и обтёрла мокрое лицо рукой. – Давай, заканчивай здесь, а я ещё за водой сгоняю.

Тома, у которой от жары давно пересохло во рту, лишь слабо кивнула. Поправила зелёную форменную косынку, вдохнула поглубже и взялась за лейку. Чахлые розовые петуньи на втором ярусе клумбы, кажется, были рады, что их каменная земля хоть немножко увлажнилась. Цветы жалобно покачивали головками-граммофонами, будто прося ещё попить, а то вдруг с поливом снова возникнут проблемы.

Понадеявшись, что Изи принесёт побольше воды, Тома от души затопила металлический ящик с петуньями, так что даже через дно полилось. Только вот на самый нижний ярус, влаги, кажется, не хватит – с площадки, куда цистерна привезла воду, доносились резкие, явно скандалящие женские голоса. Подхватив уже пустую лейку, Тома быстро пошла на звуки ругани.

Точно – свара оказалась в разгаре. Даже расслабленные отдыхающие с мороженым забыли про мгновенную карму пацана на самокате и теперь подходили поближе, чтобы посмотреть, как начальница во всех смыслах распекает подчинённую, а заодно порадоваться, что они сейчас не на месте Изи.

– А я-то чем виновата?! – кричала Изи, обеими руками показывая на огромную лужу, расползающуюся под синей цистерной.

– Кто кран сорвал?! – кричала ей в лицо Яра. – Не ты?!

– Я же не специально! И вообще его за вечер стопятьсот раз поворачивали, вот он и сломался!

– Рот закрой и не ори на меня! – манерно протянула Яра, оправляя длинные светлые волосы. – Я тут пока начальник, ясно тебе? В общем, так. Остаёшься без премии в счёт ремонта этой штуки. И чтобы весь твой участок был сегодня полит, ясно?

– Как я его теперь полью-то? – развела руками Изи.

– Как хочешь! – рявкнула Яра. Потом обвела взглядом остальных рабочих из отдела благоустройства и громко произнесла: – На сегодня все свободны. Но завтра работаем на час дольше, скажите спасибо Изольде. Всё, сворачивайтесь.

Ребята стали потихоньку расходиться, правда, надо отдать им должное, никто никаких претензий Изи не высказал. Потому что каждый из благоустроителей не раз сам оказывался в похожих ситуациях: кого-то лишали премии за вялые саженцы, других за то, что эти саженцы плохо приживались, третьих за то, что это вообще не те саженцы, и так по кругу. Даже за грязную форму вычитали.

И это при том, что на Яру уже было заведено аж три уголовных дела. Правда, первые два как завели, так и закрыли, а вот родители мальчика, погибшего в грозу под упавшим гнилым клёном, кажется, были настроены решительно. Впрочем, Яра, даже находясь под следствием, продолжала занимать свой пост и вести блог «современной успешной женщины». Тем временем рассохшиеся клёны, которые Яра забывала пустить под спил, валились по всему городу чуть ли не каждую неделю.

Изи упёрла руки в бока и спросила у своей лейки:

– Ну и что мне теперь делать? В киоске, что ли, воду покупать? Так я вообще без зарплаты останусь.

– Может, в озере набрать? – неуверенно предложила Тома, глядя, как уезжала машина с пустой цистерной.

– Это мысль! – похвалила Изи. Потянулась и спросила: – Ты домой? Или к Владику?

– Владик на тренировке, – печально вздохнула Тома. До их встречи оставалось ещё больше часа. – Давай, помогу, что ли.

– Спасибо, – широко улыбнулась Изи и, подхватив, сразу обе лейки, на удивление бодро зашагала по дорожке, ведущей к озеру.

Тома вяло плелась следом. Остатки её нервных клеток сейчас не сошли с ума только от прекрасной мысли, что сегодняшний благоустроительный кошмар скоро закончится, и они с Владом пойдут в кино, поедят мороженого или просто погуляют по вечернему городу.

Разомлев от картины предстоящего свидания, перед которым, кстати, недурно бы привести себя в божеский вид, Тома не заметила, как Изи замерла посреди дорожки. Только ткнувшись носом в затылок подруги, вернулась в реальность. Вышла из-за спины Изи и оказалась лицом к лицу с ярко накрашенной мадам неопределённого возраста в вязаной панамке и с палками для скандинавской ходьбы.

– Ну? – грозно вопрошала дама в шляпке, преградив девчонкам путь к озеру.

– Да я-то откуда знаю, – будто бы оправдывалась Изи, пытаясь обойти даму с палками. – Мы – просто рабочие. Студенты, устроились сюда на лето. Нам что скажут, то мы и делаем.

Тут Изи обернулась и выразительно глянула на подругу, как бы прося подтверждения. Тома, хотя и не понимала сути претензий, всё же кивнула.

– Где ваше начальство? – продолжала допрос дама в шляпке.

– В администрации, – вздохнула Изи, вытирая потный лоб. – Ярослава э-э… не помню отчество. В общем, она там заместитель по благоустройству. Можно мы пойдём, а? Нам ещё воду таскать.

– Что ж вы все цветы-то засушили, благоустроители? – Оказалось, рядом уже материализовался сухопарый усатый мужчина.

– Поливальные машины поломались, – буркнула Изи, глядя под ноги.

Правильно, не стоит местным активным гражданам рассказывать, что Ярослава просто забыла заказать полив парка, а когда опомнилась из-за жалоб в соцсетях, все машины были заняты, а клумбы усохли до состояния соломы. Всё, что удалось добыть – это синяя цистерна без шланга для полива, у которой так некстати сегодня ещё и кран отвалился. Пожалуй, завтра и этого не будет.

– Так, а на кой тут ленты?! – дама в шляпке своим строгим вопросом вернула Тому в реальность. Палкой она указывала на старую кривую яблоню, обвязанную красно-белой лентой.

– Я не знаю, мы просто рабочие, – театрально развела руками Изи.

Снова правильно. Про грядущую вырубку этих древних коряжек тоже лучше помалкивать.

– Только троньте тут хоть одно дерево. Мы жалобу напишем, а вас на удобрения пустим, – угрожающе пообещала дама с палками и целеустремлённо направилась прочь от благоустроителей. За ней затрусил усатый гражданин, видимо, её ухажёр.

– На удобрение, – повторила Изи, глядя им вслед. – Компост фирменный, «Отряд благоустроителей». Экологично, сочно, натурально. Содержит навоз, ботокс и силикон.

– Откуда силикон? – тупо переспросила Тома, у которой от жары и жажды, кажется, усохло чувство юмора.

– Из Яры, – хихикнула Изи, снова подхватила лейки и двинулась к озеру.

Наконец поняв шутку, Тома улыбнулась и поплелась следом. Чтобы отвлечься от духоты, проговорила:

– Силикон и ботокс не перепреют, такой компост не будет продаваться. Хотя можно его запустить как особый, влагоудерживающий.

Изи рассмеялась, а Тома вдруг увидела совсем рядом с собой согнутую бабушку в платке, опирающуюся на палку. Кажется, бабуля шутку услышала, но, судя по мрачному взгляду, юмор не оценила. Тома смутилась и прибавила шаг.

У самого озера обернулась и снова увидела эту же бабушку. Заложив одну руку за скрюченную спину, она медленно, постукивая палкой по брусчатке, шла вдоль набережной. Кажется, про Тому и её дурацкую шутку думать забыла. Вот и хорошо, а то чувство стыда – одно из самых прилипчивых.

– Н-да, местные нас живьём сожрут. – Изи чесала бровь, глядя на берёзки, ивы и осинки, всё ещё растущие по берегу озера. Каждое деревце было перевязано красно-белой лентой.

Изи повела плечами, забралась на деревянный настил, пролезла под перилами с запрещающими знаками и спрыгнула на склон берега. Тома вслед за подругой тоже перелезла настил и прошла под раскидистой старой ивой. Здесь даже дышать легче – столько деревьев. Воздух прохладный, ароматный.

– Задница, – сухо произнесла Изи.

Тома вышла из-за её спины и, кажется, впервые получила возможность оценить всю прелесть благоустройства озера. Экскаватор, очищающий и заглубляющий дно, пока обработал лишь половину водоёмчика, разворотив берега и островки, вырвав все камыши с кувшинками и напрочь прогнав отсюда всю живность, кроме комаров.

Кожу пронзила острая зудящая боль. Тома шлёпнула себя по шее. Изи, отплёвываясь от назойливо зудящих насекомых, стала спускаться к воде. Сняла кеды, завернула штаны и зашла в озеро почти по колено. Опустила лейку в воду, так что забулькали крупные пузыри.

Всё кругом облепили жирные болотные комары, Тома морщилась от боли и лупила себя по рукам. И тут Изи вскрикнула и будто бы нырнула в воду, только у самого берега, шлёпнув по жиже руками. Тома подскочила к озеру и протянула подруге руку, Изи потянулась навстречу, но тут же с визгом будто провалилась куда-то, почти полностью скрывшись в воде.

Тома прямо в кедах соскочила в озеро, схватила Изи за обе руки и рванула на себя. Изи снова вскрикнула, но смогла подняться. Правда, по инерции повалилась на Тому, и они обе плюхнулись на травянистый край берега.

– Как водичка?! – проорал кто-то с площадки для кормления уточек. Оказалось, там со смеху покатывалась целая компания подростков.

Ощутив жаркую волну стыда, Тома кое-как поднялась на ноги. Точно – по пояс в грязи, да ещё кеды промокли. Изи, правда, была в грязи по макушку. Она отползла от воды, села на землю и задрала штаны. По её измазанной болотной жижей лодыжке пролегли параллельные красные следы.

– Это ещё что? – Тома даже про свой позор забыла.

Изи повернула к подруге бледное забрызганное чернотой лицо и сухо произнесла:

– Меня кто-то схватил и потащил.

Потом снова стала рассматривать следы на ноге. Ржание с площадки напомнило Томе об их конфузе. Она наклонилась к Изи и тихо сказала:

– Пошли, поищем, где умыться.

Изи быстро вскочила, но тут же обернулась к озеру, где оставила лейку. Оранжевый длинный носик выглядывал из мутной воды в метре от берега. Вроде близко, да ступать в жижу больше не хочется.

– Эй, барышни, – раздалось за спиной. Оказалось, у ограждения настила стояла та самая дама в шляпке и протягивала за перила свою скандинавскую палку. – Вот, возьмите.

Тома быстро добежала до настила, взяла палку, выдохнула «спасибо» и вернулась к Изи. Кое-как поддела тяжеленную, наполненную водой лейку и вытянула её на берег. Вторую лейку, разумеется, наливать не стали.

– Спасибо, – ещё раз поблагодарила Тома даму, возвращая ей палку.

– Да не за что, – добродушно ответила любительница северной ходьбы. Потом глянула на озеро, виднеющееся сквозь ветви ив и берез, и поморщилась: – Варварство.

– Если честно, да. – Изи пролезла под ограждением. – Только не мы это придумали.

– Как вас угораздило? – спросил невесть откуда материализовавшийся усатый ухажёр дамы с палками.

– Я поскользнулась. То есть, споткнулась, – быстро проговорила Изи, стряхивая с рук засыхающую грязь.

– Ясно, – протянул усатый кавалер. – А мне приятель как-то рассказывал, что пару раз тут рыбаков как будто что-то пыталось утащить под воду. У них ещё потом синяки оставались как от огромной ручищи. Водяные здесь, что ли, живут?

– Никто здесь не живёт. Мёртвое озеро, – раздался рядом низкий женский голос. Оказалось, это согнутая бабушка подошла к компании по настилу.

– Да-да, – торопливо подхватила дама с палками, – уток прогнали, гнёзда разорили. Лягушки, рыбки. Даже лилии выдрали, а они, между прочим, краснокнижные. Теперь вот деревья повырубают.

И дама в который раз строго глянула на Тому и Изи. Ну чисто обвинитель в суде. Бабушка в платке тоже смерила подруг хмурым взглядом. Но потом просто отвернулась и чинно пошла по настилу. Другие двое двинулись за ней.

Изи повела бровями и спрыгнула с настила. Тома, таща тяжёлую лейку, спустилась следом. Под насмешливыми взглядами гуляющих пара замызганных благоустроительниц добралась до клумбы-кареты и полила цветы жижей из озера.

– И как мне домой-то идти? – скривилась Изи, оглядывая бурую от сырости одежду. Даже мокрую косынку сняла. Оказалось, короткие светлые волосы тоже побурели от озёрной грязи и липли ко лбу. Чистыми на Изи оставались лишь кеды, которые она предусмотрительно сняла перед тем, как лезть в воду.

– Дойдём как-нибудь, – пробормотала Тома, глядя на свои промокшие испачканные кеды. Мама явно устроит ей за это разнос.

Благоустроители и так для работы выбирали самые плохонькие вещи, чтобы не жалко было испачкать, а то и выбросить. Но сегодня Тома и Изи, кажется, поставили рекорд. В такую грязищу никто из отряда ещё не нырял.

Мимо, гогоча, пронеслись подростки на электросамокатах. Кто-то из гуляющих вскрикнул и послал им вслед отборного мата. Но самокатчики в ответ только снова гортанно поржали и унеслись.

Тома и Изи прошли мимо плачущего ребёнка, уронившего мороженое. Это его разгневанная мамаша пожелала любителям покатушек всего нехорошего. Девчонка в футболке с анимешним принтом потирала плечо и хныкала, пока её подружки с разноцветными волосами пытались её успокоить и обещали найти на мелких хамов управу. Ближе к выходу резко заматерился мужской голос. Да уж, самокатчики легко наживают себе врагов.

– Ну, хотя бы не только у нас фигня случилась, – пожала плечами Изи, глядя, как полненькая девушка в розовом платье пыталась догнать напуганную самокатом визжащую собачку.

Тома, впрочем, подумала, что чужие неприятности – это так себе утешение.

На выходе подруги попрощались и направились в разные стороны. Тома, правда, пару секунд смотрела вслед Изи и, если честно, немножко ей завидовала. Изи только что искупалась в грязном мутном озере с плохой репутацией, а теперь преспокойно топает домой, с головы до ног перемазанная вонючей пакостью. Причём вышагивает так спокойно и уверенно, как будто ничего особенного и не случилось. Завтра она, наверное, вообще и думать забудет о том, как сегодня чуть не утопла.

Вот Тома так не умеет. Как-то в кафе капнула себе на блузку соком, так неделю потом переживала, а вдруг кто-то из других посетителей заснял её конфуз на камеру и выложит в сеть. А теперь ей ещё идти домой в грязнущих кедах. Хорошо, что хотя бы живёт совсем рядом с парком.

Перехватив лейку, Тома припустила домой почти бегом, чтобы никто особенно не пялился на её пропотевшую форму и бурые кеды.

Дома никого, отлично. Родители ещё на работе, они вообще поздно возвращаются, Ульянка гуляет с друзьями, а Костик у бабушки. Так что некому посмеиваться над её унылым внешним видом и надменно иронизировать по поводу дурацкой работы. Конечно, третье лето устраивается обычной разнорабочей, а ведь ей всего один курс до выпуска.

Тома быстренько запихнула пропотевшую одежду в стиралку, а сама старательно отмылась в душе. Остались только грязные кеды. Не прокручивать же их с остальными вещами.

Намотав на голову мягкое полотенце, Тома полностью намазалась питательным молочком с ванильным ароматом и подождала, пока оно впитается. Н-да, кеды так просто не отмыть. Интересно, можно их всё-таки потихоньку в стиралке отчистить? А то не хочется снова руками в грязь лезть, и так о маникюре пришлось забыть аж до осени, потому что никакие садовые перчатки не спасают от черноты под ногтями.

Хлопнула входная дверь, и звонкий Ульянкин голос пропел:

– Я дома!

– Я тоже, – отозвалась Тома из ванной, не торопясь выходить.

– А, привет, – проговорила Ульянка, заглядывая в приоткрытую дверь.

Вся такая летняя, в лёгоньком летящем платьице, босоножках на скале, да ещё с причёской, из которой как бы случайно выбиваются золотистые локоны. Не то что старшая сестра – потная, обгоревшая на солнце аж до ржавых волос, да ещё с поломанными грязными ногтями.

Пока сестра разувалась, Тома намеренно чинно намазала руки увлажняющим кремом. Да ещё маску на лицо налепила.

– Ты там долго ещё? – спросил из-за двери Ульянкин голос. – А то мне тоже надо в душ.

Тома рывком открыла дверь, и Ульянка прыснула со смеху:

– Ещё бигуди накрути и старый бабушкин халат надень! Будешь тёткой из телика!

– У меня, в отличие от некоторых, волосы сами прекрасно вьются, – чётко проговорила Тома, протискиваясь мимо сестры.

Ульянка только хмыкнула ей в спину. Тома взяла телефон и набрала номер Влада. Пока слушала длинные гудки, открыла шкаф. Надо же хоть вечером надеть красивое летнее платье.

Но Влад трубку так и не взял. Ульянка плескалась в душе, Тома нанесла на волосы крем и сделала укладку – превратила тугие тёмные пружинки в мягкие волны. Потому что Владу так больше нравилось. Он, правда, намекает на то, что неплохо бы ей ещё в блондинку перекраситься. Но это уже слишком.

Сестра в ванной под журчание воды затянула какой-то интернетный хит. Тома перебирала наряды на плечиках, вновь слушая длинные гудки в трубке. Тёмно-синее платье, пожалуй, подойдёт. А к нему – новую лунницу, купленную на развальчике в Нижнем.

– Ты ещё дома? – заглянула в комнату Ульянка, вытягивая шею. – Я думала, ушла уже. Там твои манатки в стиралке сейчас пересохнут.

Тома отложила телефон, вытащила вещи из стиральной машины.

– Эта ваша униформа какая-то убогая, – произнесла Ульянка, расхаживая по прихожей в полотенце и втирая в руки крем.

Тома заставила себя не реагировать. Она уже с утра не в настроении, потом ещё Яра натупила с поливом, так что от таскания тяжеленных леек ныли руки и спина, да ещё эта странная история с озером, а теперь Влад трубку не берёт. В общем, малейшая искра – и разгорится огромный костёр. Как бы прекрасные локоны Ульянке не подпалить.

– А чего твои кеды так воняют? – снова начала нарываться младшая сестра. – Ты что, в канализацию вляпалась?

Тома прикрыла глаза и глубоко дышала, слушая мерные длинные гудки в трубке. Она весь день сохраняла хоть какое-то самообладание только мыслями о свидании, а теперь Влад её игнорировал. Может, с ним что-то случилось? Тома завершила бесполезный вызов и написала Владу сообщение.

– Что, не отвечает? – усмехнулась Ульянка, изящно привалившись к косяку. Видимо, так манерно изгибаться её научили в школе моделей. Правда, красиво. И от этого ещё противнее.

Влад не отвечал. Тома, чтобы чуть-чуть успокоиться, перебирала лунные подвески. Серебряные блики и посверкивающие камушки немножко расслабляли.

Но тут из-за двери донеслось Ульянкино дразняще-напевное:

– Что, прошла любовь, завяли помидоры?

Проскочила искра и разожгла пламя.