Кровь и Шоколад

В двери кухни снаружи ударили – не уверенно с силой, как делает это полиция – и не нахраписто-нагло, как рэкет там или коллекторы. Стук был интиллигентный – спокойный и громкий, но неторопливый. Новоявленный шоколатье потянулся за губкой, протёр руки и подошёл к дверям.

Ничего – пять минут беспокойства, газетчики там или даже ТВ – к славе нужно привыкнуть. Уже скоро его магазин, его фирма начнёт вытеснять из квартала тех старых слонов, этих мамонтов бизнеса, кто не желал принимать очевидных реалий – что шоколад может быть и не только обычным – как делают те век от века – а модным и разнообразным. Со вкусом солёных орешков там. С пиццей. И с ананасами. Даже и с пивом! И публика будет в восторге – ведь мир не стоит как гора, неизменным и вечным. Даже выручка – та может тоже меняться. И в его случае – вверх.

Ничего – пусть грозят эти старые шоколадье со всей Франции – он-то пробьётся! И чёрт с ними – с этими мамонтами, кто отмирает! Его не спугнуть. Он и их клиентуру потом заберёт – дав тем вкусы, каких мир не знал.

И так будет – клянусь Шоколадом! И всем, с чем его он готовит.

На пороге стоял человек в белоснежном костюме кондитера. Голову его важно венчал накрахмаленный плотный колпак, а отглаженный фартук был прям как доска – идеален. И лишь на лице человека была не по форме надета зачем-то защитная маска – быть может, от гриппа. Ковид ведь тоже не дремлет… Увы, современность.

– Гастон ле Коннар? – деликатно спросил человек на пороге.

Шоколатье в ответ важно кивнул – ожидая узрить микрофон к интревью.

В нос ему резко упёрся ствол тёмной «Беретты» с глушителем – весь украшенный знаками ступки и венчика.

– Привет вам от Гильдии.

Тело рухнуло на пол. Струя алой крови как тропка повилась по кухне, огибая две ножки стола и стремясь к меланжеру в углу. Человек в маске спрятал «Беретту» в карман его фартука, и аккуратно, изящно швырнул на убитого плотный кусочек картона, на коем печать нанимателей вывела лозунг их древнего дела:

«Во имя какао»

Connard (франц.) – мудак