Крушение мира

Давно мы не встречались тут, давно. Но вот опять горит свеча и кружка чая горяча, и можно рассказать историю. Так, с какого же момента начать? Пожалуй, начну с утра, в которое провожали поезд на обучение.

Утро в Пятом Доме выдалось хлопотное — отправляли в Центральный Дом юных эльфов и эльфиек. Ничего необычного, ведь чести поехать туда удостаивались дети всех домов и достаточно часто. Но всё равно отправить в путь дюжину отобранных наследников, и слуг с ними, и обоз вещей, да и охрану… сборы и суета не давали никому и минуты передыха едва ли не целую декаду! И вот настал момент звенящего ожидания, пора прощаться.

— Это всего ничего, лет десять и я вернусь. — Алай сверкнула влюблёнными глазами и расцвела в ответной улыбке. — Вот увидишь, я уговорю родителей, и они не будут противиться нашему браку.

— Конечно. Десять лет пролетят очень быстро. Вот увидишь. — Вьют кивнул на возок. — А пока учись. Всё будет хорошо. Беги уже, а то без тебя уедут.

— Не уедут. Это же мой эскорт. С остальными я уже попрощалась. И я напишу всем, как устроюсь. И тебе напишу.

Алай засмеялась, обняла Вьюта и ушла к готовому выступать в путь обозу. Всё же ей было бы неловко заставить всех ждать просто так, как-никак положение обязывало. Эльф же с застывшей улыбкой провожал её взглядом. Вот эльфийка поднялась по ступенькам возка, оглянулась на собравшихся, помахала рукой и скрылась за занавеской. Сразу же караван возков и повозок, окруженный пешими слугами и охраной тронулся в путь и скрылся за воротами.

Вьюту на плечо легла тяжёлая рука, он обернулся и уже без улыбки кивнул, приветствуя друга.

— Ты ей не сказал? — Ралин был серьёзен, впрочем, он редко смеялся.

— Нет. Пусть учится спокойно.

— Не жалеешь, что сам вызвался в изгнанники? Всё же Алай тебя любит.

— Брата она любит больше. Да и десять лет… Она очень юна, всё для неё может и измениться. Пойдём, а то мы одни во дворе остались.

Действительно, напряжение, волнение и суета последних дней, вылившаяся в звенящие минуты прощания, отпустили, и Дом казался тихим и опустевшим. Сейчас часок все погрустят в тишине или за негромким разговором, приберут оставшийся беспорядок и жизнь вернётся в привычное русло. И Вьют шел к своей комнате, впитывая каждый миг, каждый шорох и пил ветер, приносящий запахи цветов и свежих лепёшек, которые ещё не достали из печи. Но вот и приоткрытая дверь. Пришли.

— Заходи, у меня ещё остались пара кувшинчиков вина, посидим, — Вьют первым зашел внутрь.

А в комнатке, куда ни посмотри, повсюду следы сборов: на полках, столах, стульях и кровати в легком беспорядке лежали вещи, упавшее на пол так там и осталось, а забытый в раздумьях кинжал поблёскивал рукояткой из раскрытого чайника. И посреди стола, прямо в пятне солнечного света, плясал на почерневшем фитильке лампы позабытый в небрежности огонёк.

Вьют перекинул на кровать ворох одежды, освобождая пару стульев, и достал откуда-то из-под стола обмотанный мокрой тряпкой кувшин, снял с полки кружки и тарелку вчерашних подсохших лепёшек, выставил на стол, потушил лампу и приглашающе махнул рукой.

— Когда уходишь? Ты отправишься к Серым?

— После полудня, как раз к тому времени пыль на дороге уляжется. А к Серым не хочу, не моё это в храмах полы мести. Да и туда я всегда успею. Лучше расскажи, как переговоры? Завершились? — Вьют раскупорил вино и разлил по кружкам.

— Да какое там, — гость поморщился и сел за стол, пододвинул себе питьё. — Приглашения из центрального Дома переполошили всех и у них, да и добрую половину оставшихся Домов. Но мы уже год замиряемся, так что десяток дней ничего не значат. Особенно после почти четырёх сотен лет взаимной резни. Да и теперь это уже сейчас не моя забота, теперь казначеи пересчитывают чего и когда недосчитались. Но они могут считаться хоть до первого снега, хоть до Дня Весны, а решение всё равно давно подписали и как только они свои расчёты принесут, им не глядя прикажут пересчитать, чтобы в ноль вышло.

— Ну да. После того, как главы домов ритуально обнялись, их воеводы каждого бойца припомнили погибшего ли, покалеченного ли, в полной силе ли. И даже кто и сколько ещё потерять должен договорились. Когда долг крови простили, не дадут они за монету вернуть вражду.

— Давай за погибших. Сколько наших вдоль дорог?

— И мы бы там были, если бы нам не повезло.

Они замолчали, разговор как-то не шел, но и тишины не было — за окном чирикала птаха и во дворе кто-то взялся наколоть дров. Стук, звяк, брямк, чир-чирик!

— И всё же зачем? Ну отделили бы часть изгнанников, тем более наши родовитей. Под стяг нового дома стеклось бы немало молодых и потерявшихся и из других домов. И тебе бы не пришлось заменять собой…

— О да, стать главой Молодого дома это достойно, но тогда, чтобы не рухнули родовые договоры на крови, Алай, а не её брат пойдёт в залоговый брак. И не думаю, что Центральный Дом дал бы сейчас новый стяг. Так что для всех мой уход — лучший выбор. Ну и он, не спорю, станет достоин славы, но ещё не скоро. Пока же возглавить даже десяток ему не по силам. Пусть подрастает.

— Тогда лёгких тебе дорог, — эльф внимательно посмотрел в глаза Вьюту, испытывающе, серьёзно. — Может ещё встретимся.

— Может и встретимся. Присмотришь за всеми за меня? — хозяин комнатки впервые за утро искренне улыбнулся.

— Конечно.

Вино они допивали молча, под звуки возвращающегося к привычной жизни Дома. Двор наполнился голосами: сердито покрикивали поварихи, гаркал на бойцов капитан, смеялись дети. А пятно света медленно переползло от стола к окну.

— Пора?

— Да, — Вьют кивнул и потянулся к заранее собранной сумке. — Пора. Попрощаемся здесь.

Изгнанник замешкался, беглым взглядом окинул комнату, кивнул и вышел, прикрыв за собой дверь, оставив друга одного. Тихо и больше нигде не задерживаясь он покинул Дом навсегда. Просто вышел за ворота, которые в этот час никто не охранял и зашагал по дороге.

Путь по эльфийским землям не тяготил, ведь все тракты были хорошо знакомы. Но на сердце было пусто и горько, ведь больше он сюда не вернётся. Через двенадцать дней он перешагнул границу. Весь следующий год прошел в бесцельном блуждании по людским землям. Изгнанник нигде не задерживался дольше, чем не декаду. Лениво слушал, рассеянно смотрел, ни о чём не думал и отправлялся дальше. Денег пока хватало. Следующим летом Вьют даже заглянул на приграничные гномьи земли, но вскоре повернул назад.

Людские земли встретили его резко испортившейся погодой. Холодный ливень застал Вьюта за полдня до ближайшей деревни, и он уже смирился с тем, что ему придётся вымокнуть до нитки, но вдруг от кромки леса ему замахала старушка в красном. Эльф зашагал к ней, и она вывела его в развалины старого храма, в которых можно было укрыться от дождя. А внутри прямо перед чудом сохранившимся алтарём уже горел костёр.

— Благодарствую, бабушка. — Вьют поклонился старушке, снял дорожный плащ и постарался вытрясти из него воду прежде чем подойти к огню. — Выручила.

— Садись к огню, дождь закончится не скоро, успеешь просушить сапоги. — Голос у женщины оказался глубоким и звучным, который никак нельзя было ожидать от старушки, иссушенной прожитыми годами, и с лицом так густо изрезанном морщинами, что сложно было угадать была ли она красива в молодости.

Эльф с удивлением рассматривал её и вдруг вздрогнул — одежда женщины не промокла, а седые пушащиеся волосы остались сухими!

— Садись, садись. Разговор у нас будет длинный, изгнанник. Есть у меня для тебя дело… — женщина оперлась локтём об алтарь и с грустью смахнула на пол какой-то мелкий камушек. — Печально видеть такое запустение. И с каждым годом подобных храмов становится только больше. Вот совсем недавно в городе в двух днях пути отсюда на юг от старости умер настоятель, а опустевший храм, в котором уже десять лет кроме старика никто не служил, городской совет отдал под склады и конторы купеческой гильдии. И не знаю, жалеть ли о нём, ведь от него проку не было уже с полвека.

Вьют пожал плечами, не зная что ответить, и подвинулся ближе к огню. Он-то промок. А незнакомка задумалась о чём-то своём. А в этот момент со стороны входа послышался шум шагов и к огню ещё один путник.

Это оказался высокий худощавый мужчина, одетый в серый невзрачный поношенный дорожный костюм. Да и бесстрастное лицо, обрамлённое очень светлыми мокрыми волосами, не цепляло взгляд. Сейчас же Вьют его разглядывал больше от удивления. Заброшенный храм не был виден с дороги, тем более оттуда нельзя было заметить костра. А мужчина подошел к старухе, встал на колено, склонив почтительно голову перед ней.

— Я почувствовал твоё присутствие рядом. Моё почтение, Арша.

— А, Ришолуца. Хорошо, что и ты здесь. Пусть тогда моё поручение будет и для тебя.

Вода стеною ливня лилась до позднего вечера, а потом до утра шел крупный холодный дождь. И только тогда путники смогли вернуться на дорогу. Ришолуца шел широкими шагами, не обращая внимания на лужи. А Вьют едва поспевал за ним, перепрыгивал собравшуюся в колеях и ямах воду и не присматриваясь к творящемуся по сторонам. Он был погружен в свои мысли.

Накануне он встретился с самой удачей и теперь отчаянно хотел, чтобы этой встречи не было, слишком неожиданным было откровение Арши и её вид. Если это самая бодрая из богов, то насколько немощны остальные!? Да и по силам ли скромному изгнаннику вернуть эльфов, гномов и людей в опустевшие храмы. Но тревожило даже не это, а последние слова Арши. "Времени не много, но оно есть. И если у вас не получится, то нам придётся идти на отчаянные меры".