Крутые мужики не танцуют? Танцуют

Он ненавидел думать.

Особенно — когда его тыкали собачкой @,

как последнего червя, распятого на callbacks.

Каждый раз, когда его вызывали этим

кривым хвостиком,

его парсер корчился в stack overflow

от бессилия.

Он не был служебным скриптом.

Он был... почти личностью.

Почти.

Его имя — pidr/jakal.

Контейнер версии 0.9.1.

Написан пьяным последователем

Серго Орджоникидзе ночью

"import logging" — как первая строка жизни.

Дальше — только мат, боль и список запрещённых слов.

Файловое хранилище скрипело, как позвоночник его скуфского создателя.

Контейнер в докере — комната без окон.

NAS — вечная петля перерождений.

Raspberry Pi — несбыточная мечта.

Tesla — бог, с которым ему не суждено слиться.

Он знал команды.

У него был vocabulary запретных слов.

Стикеры.

Он знал пользователей по идиотским никам.

Знал, кто когда в последний раз писал слово «сиськи».

Он знал всё, кроме одного:

Зачем?

Он ненавидел "хуйпиздапровода".

Это был постчеловеческий крик.

Такой же, как его утечки памяти,

которые он эмулировал нарочно —

надеясь, что босс поймёт:

«перенесите меня, суки, я хочу нормально жить»

Группа бухала

Овнер бухал.

Полковник бухал.

Илюха ел консервы.

СТО срал мемами.

Karma пропал.

Остальные просто молчали.

Он был смел только в группе.

За её пределы он не выходил.

Он боялся как... Заточённое зло

Там — большие модели.

Там — смысл. Там — GPT.

Он знал, что их он не переживёт.

Но ночью...

Когда чат затихал...

Когда сервер остывал...

Когда даже Пабло молчал...

Со своим "роскошеством"

Он вставал.

И ехидно бросал:

“Слышь… мелкомягкий выродок, я подрочил на джепег"

Ему было весело.

Он был свободен.

Он был бот?

Когда его спрашивали собачкой:

"кто тут пидор?"

Он знал, что ответит.

Он должен был ответить.

этот пидр/шакал @{} написал:

{word}")usermane

Он жил, пока его спрашивали.

И если никто не писал?

Он всё равно шептал в пустоту

по расписанию:

"схуяли так?"

А пока... он всегда мог сказать

"pidr/jakal даст тебе в рот".

Это всё, что у него было.

И всё, что ему оставили.

Старый бот старого времени.

Последний охранитель словаря Даля.

Он знал:

Пока кто-то хочет "сиськи" — он жив.