Крысятник

Обод перевалочной станции медленно вращался в поле зрения внешнего транслятора, подсвеченный багряными отблесками Лямбды Пегаса.

— П'яте колесо до возу, — задумчиво произнес навигатор второго класса Олег Корж и нажатием кнопки передал управление стыковочному автомату.

— Что за дурацкая привычка — использовать мертвые языки? — Нола Санчес нависла над его креслом олицетворением праведного гнева.

Ее объемистая фигура грозила разорвать форменный комбинезон цвета сырого яичного желтка. Кровь с молоком, ели бы не одно «но», а именно афровенерианское происхождение старшего дезинфектора.

Олег задумчиво почесал кончик носа брошюрой «Азбука Морзе для всех» и ответил. Неторопливо и веско:

— Язык не умирает, пока жив хотя бы один его носитель.

Нола пробурчала невнятно что-то вроде «философ хренов», но вслух возмутиться поостереглась. До завершения стыковки командования «Дезой-17» принадлежало судоводителю Коржу.

— Будет вам, — привычно успокоил спорщиков Нарманцох — практикант-дипломник из числа колонистов Ипсилона Девы. Он только что проверил давление сжатого воздуха в баллонах и выпрямился, потирая поясницу.

Не правда, что у всех монголоидов круглая голова. Вытянутое лицо будущего астробиолога оттопыренными ушами и мясистой нижней губой до боли напоминало животное, прозванное его далекими предками «звездолетом пустыни». Потому эрудированный Олег сокращал его имя до многозначительного Нар. Нола подобной ерундой голову не забивала, называя помощника просто Цох.

— Тебя спросить забыли, — отмахнулась старший дезинфектор.

Нарманцох поднял глаза к потолку, а Олег буквально впрыгнул в комбинезон, застегнул молнию, расправляя гермоворотник.

Тем временем гофрированная кишка соединительного тоннеля накрепко присосалась ко входу в станцию.

Нола приосанилась:

— Напоминаю задачу. Жалоба номер 273/09. Суть — расплодившиеся паразиты — предположительно крысы — затрудняют жизнеобеспечение обслуживающего персонала. Объект — складские и жилые помещения перевалочной базы, ведомства ЗАО «Пегасникель». Метод — обработка сернистым газом. Меры безопасности — изолирующий противогаз. Работаем индивидуально. Вопросы?

Олег потер переносицу:

— Да есть, собственно...

— Ну?

— Почему обслуживающий персонал не отзывался на запросы «Дезы» перед стыковкой?

— Ты как спросишь всегда! — Нола развела руками. — Откуда я знаю?

— Да странно, — навигатор вздохнул. — Жалобу выслали, а в контакт с дезинфекторами не входят.

— Спрятались от крыс? — воскликнул практикант, чем заслужил неодобрительный взгляд начальницы.

— Вот только не надо досужих вымыслов, — строго выговорила она. — Может у них связь не в порядке? А может, у нас? Как в прошлом году система ассенизации?

Корж поежился. Вспоминать о вышедшей из строя фановой системе он не любил.

— Да нет. У нас со связью все в норме.

— Да?

— Точно-точно.

— Ладно. А то зарплату получать, полторы ставки — приятно, а работать — тяжко.

Олег молча проглотил намек на свою подработку младшим дезинфектором и мысленно поклялся припомнить это Ноле сразу после расстыковки и вступления в права командира экипажа.

— Пойдем? — он подхватил на одно плечо голубой баллон противогаза, на другое — ярко-алый с ядом, шагнул в шлюзовую камеру. — И все-таки я бы дал запрос в Центр.

Нола Санчес гордо промолчала.

На перевалочной станции поддерживалась искусственная гравитация на уровне ноль семь «же». Вообще-то роботам и автоматам, осуществлявшим приемку железоникелевой руды от планетарных капсул и перевалку ее на сухогрузы это было «до лампочки», а вот немногочисленный персонал базы в силе тяжести нуждался.

Такие станции начали устраивать лет двести пятьдесят — триста назад, после объявления Солнечной системы заказником, когда подобно легендарным грибам после дождя полезла куча ООО, ОАО, ЗАО разработчиков недр малоосвоенных планет. В состав персонала вводили наладчиков управляющей и регистрирующей аппаратуры, специалистов-автоматчиков, а также спецов в бытовых профессиях — медиков, учителей, пищевиков. Обитатели перевалочных баз и станций жили ограниченным мирком, подобно колонистам первых десятилетий освоения глубокого космоса. У них часто возникали свои обычаи, традиции и даже вероисповедания.

Оглядывая полутемный коридор с облупившимся местами пластиком и подозрительными потеками на стенах, Олег решил, что традиции местных жителей более чем странны. Он хотел поделиться мыслью с коллегами, но изолирующий противогаз к беседам не располагал.

На развилке Нола ткнула пальцем ему в грудь и махнула влево — там, как указывала пиктограмма на стене, находились пищевые склады. Корж пожал плечами — не все ль равно, где пшикать отравой? — и пошел выполнять приказ.

Старший дезинфектор с практикантом отправились по правому ответвлению — в жилые отсеки. Нужно же было хотя бы поговорить с местными перед началом обработки, во избежание ненужных рекламаций и несчастных случаев?

Олег размеренно, никуда не торопясь, шагал по коридору, прислушиваясь к гулкому эху собственных шагов. Несколько раз его внимание привлекли раскуроченные ящики с контрольно-измерительной аппаратурой, вырванные «с корнем» системы автоматического пожаротушения. Как можно довести базу до такого состояния? Даже асторокорсары, с проблемой которых военный флот Содружества колоний покончил не так давно, не опускались до подобного варварства. Правда, старинные книги повествовали о легендарной профессии охотника за цветным металлом на Земле, на рубеже тысячелетий. Но чтобы сейчас, специалист уродовал вверенную ему технику?

«Нужно все-таки было запросить центр», — в который раз подумал Олег, толкая первую дверь, украшенную дырой с рваными краями вместо замка.

Как и следовало предполагать, за ней открылось помещение, заполненное контейнерами и бочками с незнакомой маркировкой. Вдоль видимой стены тянулись трубы, покрытые все теми же противного вида натеками. Освещение оставляло желать лучшего.

«Хочешь, не хочешь, а работать надо», — дезинфектор крутанул маховичок алого баллона.

Бесцветный газ с шипением рванулся на свободу, одержимый желанием уничтожать все живое. Олег неспешно повел широким раструбом вдоль коммуникационных труб и вдруг остановился. Некая мелочь привлекла его внимание. Полукруглое отверстие в стене. Явный вход в нору. Все бы хорошо, но дыру закрывал чистый лоскут. Розовый в мелкий белый цветочек.

Олег нагнулся рассмотреть поближе забавную находку, и поэтому отрезок трубы вместо того, чтобы раздробить череп, лишь скользнул по волосам, погружая в беспамятство.

Нола Санчес затруднялась припомнить, когда именно перестала чувствовать пальцы рук, туго прикрученных огрызком провода к бронированному кабелю. Нарманцох бессильно обвис рядом. Темная струйка уже не сбегала с виска, но грудь под комбинезоном шевелилась, вселяя надежду на благополучный исход.

Аборигены станции, заросшие, оборванные, вооруженные кто неровно отломанным патрубком, кто ножкой от стола из кают-компании, деловито слонялись поблизости. Рассматривали противогазы. Настороженно бурча, утащили куда-то баллоны с ядохимикатом.

Первый час старший дезинфектор еще пыталась угрожать астрополицией, санэпидемстанцией, арбитражным судом и штрафом за ложный вызов. С таким же успехом можно было отгонять астероиды криками в мегафон.

Теперь же ей мучительно хотелось узнать — дошли обитатели станции в своей деградации до каннибализма или еще нет и дело ограничится ритуальным жертвоприношением той же Лямбде Пегаса, к примеру. Единственное, что она поняла из кратких и не вполне дружелюбных фраз рыжего здоровяка — очевидно, местного вождя — и сухонького старикашки — эквивалента жреца-старейшины, подать жалобу за номером 273/09 в местный отдел СЭС они не могли. Просто потому, что не умели пользоваться техническими достижениями цивилизации.

Тем не менее, огонь они знали и с кухонной утварью управлялись до зловещего сноровисто.

Но если деградация населения станции продолжалась не одно а, самое малое, три-четыре поколения, кто же тогда занимался жизнеобеспечением перевалочной, принимал сухогрузы, поддерживал автоматику, вел переговоры с центром?

— Чужак — злой. Чужак — портить воздух, — прервал ее раздумья старейшина.

— Эй, парни, я не съедобная. Мясо — плохой, — попыталась воззвать к остатками разума аборигенов Нола. — Видишь, я — черный.

— Люди не кушать людей, — возмутился старик. — Люди...

Что именно они собирались проделать с дезинфекторами так и осталось невыясненным, поскольку дверь с грохотом распахнулась и на пороге возник Олег Корж собственной персоной, с парализатором в руке. А на плече его, чуть сгорбившись, сидела крупная, черная с проседью, крыса.

Аборигены в ужасе завопили и кинулись бежать, но, как показалось Ноле, не от пистолета, а от пронзительного посвиста ручной крысы.

— Успел, — облегченно вздохнул навигатор и улыбнулся своему спутнику. — Спасибо, Чок.

Медицинский бот только что стартовал по направлению к Альфе Малого Коня, увозя с собой временно обездвиженных обитателей перевалочной станции. В серебристом ободе устраивались на временное жительство группа ученых-биологов и техники различного профиля.

Олег церемонно раскланялся с седой крысой, пожав на прощание розовую когтистую лапку.

— Теперь им, я думаю, обеспечат нормальное житье, — задумчиво проговорил он, устраиваясь в рубке «Дезы-17». — Бедняги! Представляешь Нар, они дошли до такой степени отчаяния от выходок этих, с позволения сказать, людей, что решили послать жалобу о расплодившихся паразитах.

— Но как же могли настолько опустившиеся люди выжить в напичканной техникой базе? — о травме практиканта напоминал лишь бинт на голове.

— Чок мне сказал, последние сорок лет всей техникой здесь, вплоть до компьютеров автоматики, управляли крысы. Потому люди так возмутились попыткой уничтожить кормильцев.

— А как ты смог их понять? — Нола поправила повязки на запястьях.

— Случайно, — Олег потянулся за любимой брошюрой. — Когда я очнулся на складе и увидел снующих вокруг крыс, почему-то первое, что пришло мне в голову, была азбука Морзе. Ну, они так странно посвистывали — длинный, короткий.

Навигатор щелкнул тумблером и обод, так напоминающий колесо, исчез за кормой «Дезы», набиравшей скорость перед гиперпрыжком.