Кто любит меня…

На площади соорудили кострище, со столбом посредине, – место казни. И его сразу окружил народ: деловитый, любопытствующий, многоголосый.

К полудню показалась повозка, охраняемая многочисленными стражниками. В толпе сейчас же раздались крики:

– Везут! Везут!

Повозка приблизилась, из нее вывели девушку – в мужской одежде и с бумажным колпаком на голове. Колпак увенчивала надпись: «Еретичка».

При виде осужденной толпа взволновалась и начала что-то выкрикивать: не то протестующее, не от одобрительное.

Девушку подвели к столбу и крепко привязали. Она была совсем юная, не более двадцати лет, и тоненькая как тростинка, с горделивым, но сейчас немного безумным взором.

Епископ, торопясь и поглядывая на стражников, зачитал приговор, затем дал команду поджигать. К хворосту, которым был обложен столб, поднесли факел. Хворост вспыхнул и задымил. В народной толпе раздались ахи и причитания.

– О, архангел Михаил, прими мою душу! – воззвала девушка.

И чудо произошло. Люди, увлеченные началом казни, не сразу обратили внимание, но вскоре чудо сделалось явным.

С неба ударил и завис над самым костром луч золотистого цвета. Затем случилось и вовсе небывалое: на глазах у собравшихся тонкое девичье тело – несмотря на то, что его никто не отвязывал от столба, – медленно вознеслось ввысь.

– Она вознеслась! Вознеслась! – изумились в толпе.

Вскоре еретичка исчезла в небесных просторах.

Толпа, ставшая свидетелем чуда, заколыхалась и принялась бесноваться с протестующими выкриками:

– Святотатство! Вы казнили святую!

Епископ онемел от удивления, затем счел за благо окружить себя тремя рядами стражников и ретироваться на полдничную молитву.

***

На болоте наметилось движение. Поверхность словно ожила – это, почти одновременно, высунулись из воды и заквакали лягушки. Их оказалось великое множество. Кваканье распространялось волнами вокруг выступающего из трясины пня, который являлся центром митинга.

– Что эти древесные себе позволяют? – квакали болотные лягушки.

– Да, что позволяют?! – поддерживали товарки.

– Нельзя терпеть! Лягушки должны жить в болоте, а не на деревьях, – неслось по широкому кругу.

– Долой! – вторили последующие.

– Поплывем и выгоним древесных с острова! Чтобы духу их не было! Пускай живут в лесу, а с нашего болота уберутся!

Возмущение нарастало, волнами распространяясь по окрестностям. Тут послышалось несмелое и вопросительное:

– Но кто возглавит военный поход?

Звуковые волны наползли одна на другую, сбились в кучу и медленно угасли. Наступила смущенная тишина.

В этот момент все заметили, как с неба – в направлении центрального пня – бьет золотистый луч. В слепящем глаза блеске мелькнуло нечто движущееся, затем луч побледнел и втянулся обратно в небеса.

Когда первое изумление прошло, оказалось, что на пне сидит болотная лягушка – молодая, но с необыкновенно светлым и притягательным ликом. Никто не знал, кто она такая, но все сразу догадались.

– Орионская девственница! Она снизошла! Сбылось древнее пророчество.

Незнакомая лягушка оглядела окружающее ее болото и пропела необычайно мелодичным голосом, какой, несомненно, мог принадлежать лишь настоящей девственнице.

– Вы хотите изгнать древесных квакш? Чтобы они не смели у вас на виду лазать по деревьям, тем самым насмехаться над здравым смыслом?

– Да, – ответили ей миллионы голосов.

– Тогда за дело. Кто любит меня, за мной!

Орионская девственница прыгнула в воду и бесстрашно погребла лапками в сторону вражеского острова. За ней, вооружаясь по пути подручными средствами, последовала армия воодушевленных болотных лягушек.