Куда бегут ящерицы

С самого рождения Яну растила только мать. У отца она не знала даже имени, и от него ей не досталось ни фамилии, ни отчества, ни алиментов. Вот и вышло: Снегирева Яна Николаевна – по имени и фамилии дедушки.

Когда Яне исполнилось четыре, бабушка с дедушкой переехали в Ростов, и Яниной матери пришлось оставлять ее с их соседкой баб-Олей. Баб-Оля была милой старушкой, чьи дети давно обзавелись собственными детьми и жили отдельно, а ее навещали раз в месяц по воскресеньям. У баб-Оли жил большой белый кот Снежок, но Яна знала: кроме него у нее жил и кто-то еще. Она слышала шорохи за ковром на стене, когда днем ее укладывали спать в маленькой комнате, и краем глаза видела, как кто-то прячется за старым сервантом. Когда Яна рассказала обо всем баб-Оле, она только улыбнулась и погладила Яну по черным кудрявым волосам.

– Это домовой тебе мерещится, – объяснила она, хотя Яна еще не знала слова «Домовой», и отвела девочку на кухню.

Яна уселась на высокую табуретку и, болтая ногами, смотрела, как баб-Оля нарезает черный хлеб, а потом открывает холодильник. Возле холодильника, под батареей, у нее всегда стояла миска с кошачьим кормом, миска с водой и блюдце, в которое она иногда наливала молока.

– А кто такой домовой? – спросила Яна, сжимая в руке горбушку хлеба.

– Домовой живет за шкафом и следит за порядком в доме. – Баб-Оля вымыла блюдце и вытерла руки о фартук. – А я его подкармливаю за это и добрым словом благодарю.

Тогда Яне стало очень любопытно, и она так сильно наклонила голову на бок, что перед глазами все перевернулось. Всепонимающая баб-Оля протянула руку, и Яна тут же подбежала к ней, цепляясь пальчиками за ее длинную юбку. Баб-Оля их, правда, быстро отцепила и вместо своей юбки вручила Яне пакет холодного молока.

– Хочешь покормить его?

– Хочу! – Яна так сильно тряхнула пакет, что из картонного горлышка на нее брызнуло несколько белых капель.

Баб-Оля вернула блюдце на пол, и Яна осторожно, словно делала самое важное дело в ее жизни, налила в него молока. Рядом баб-Оля положила несколько корок черного хлеба.

После этого Яна отказывалась уходить с кухни, даже когда вечером за ней вернулась мама. Баб-Оля много раз повторила ей, что домовой не покажется, пока Яна на него смотрит, но она слышала, как он скребется где-то под старым линолеумом и как скрипит деревянными ящиками под потолком. Яне пришлось уйти, только чтобы не расстраивать маму, но на следующий день ее опять оставили сидеть с баб-Олей, и когда она проснулась после тихого часа, ее раскиданные игрушки оказались аккуратно собраны в углу возле шкафа. С тех пор Яна всегда сама подкармливала домового.

Когда Яне исполнилось пять, у нее под кроватью поселилось чудовище. Яна знала, что это не домовой, потому что, сколько бы она ни зазывала их к ним домой, они пугались маминых благовоний и убегали. А еще домовые не умели рычать: баб-Олин домовой только сопел, как ежик, когда в квартире становилось слишком тихо, и иногда мяукал голосом Снежка, чтобы баб-Оля лишний раз нарезала коту курочки со стола. Домовой вообще дружил с ним.

Но тот, кто жил у нее под кроватью, не фырчал и не мяукал – он завывал, скреб острыми когтями по полу, грыз ножки кровати и рычал, как злая дворняга. Яна много раз жаловалась маме, плакала, потому что не хотела спать одна, и пыталась остаться ночевать в ее комнате, но мама была уверена, что Яна просто капризничает. Яна никогда не понимала, почему мама не верила в домовых и страшных монстров под кроватью, хотя каждый вечер гадала себе на картах, зажигала дурнопахнущие палочки, по утрам читала гороскопы, а каждые выходные созванивалась с гадалками и ведьмами на дому.

Время шло, а Яна все еще боялась высовывать ноги из-под одеяла. Совсем худо стало, когда перед Новым годом Янина мама, уверенная, что Яна уже спит, на всю ночь уехала на корпоратив и оставила ее дома одну. А Яна не спала, Яна считала овец так много, сколько знала чисел, но заснуть все равно не удавалось, потому что каждый раз, как овечка перепрыгивала через ограду, с той стороны ее пожирал подкроватный монстр. Казалось, Яне придется пролежать так до самого утра, но стоило ей подумать об этом, и Яну охватила обида. Она больше не хотела бояться, она хотела только спать, поэтому от досады и злости Яна накричала на монстра.

И вдруг он затих. Несколько ночей Яна засыпала в абсолютной тишине и каждый раз перед сном с гордостью думала о том, как победила чудище, пока однажды не услышала его жалобный вой. Сначала Яна разозлилась, думала, он снова хочет напугать ее, но потом поняла: монстру тоже было грустно и страшно. А ей теперь – очень-очень стыдно.

Выбравшись из постели, Яна убежала на кухню, а когда вернулась, у нее в руках было несколько овсяных печений.

– Это мои любимые, с клюквой, – довольно рассказала Яна и положила печенье возле кровати. – Давай дружить!

Она заползла в постель, но осталась сидеть на самом краю, и прямо на ее глазах, словно щупальце, из-под кровати выползла тень и утащила себе все печенье. Янины глаза загорелись от восторга: теперь монстр под кроватью был ее другом.

Когда Яне исполнилось семь, она пошла в первый класс. Было очень страшно, и ее монстр залез к ней в рюкзак, чтобы Яна не оставалась одна. Но вообще-то он тоже боялся.

Одноклассникам Яна очень понравилась, но ее рассказы о домашних барабашках понравились всем еще больше. Даже несмотря на то, что подкроватное чудище не вылезало из рюкзака и никому не показывалось, Яне все поверили на слово и очень хотели подружиться. Яна решила, что школа ей очень нравится.

Когда Яна пошла в четвертый класс, ее одноклассники перестали верить и в Деда Мороза, и в Бабайку, и в Янины росказни. Яна на всех обиделась, а ее прозвали странной и начали дразнить.

В восьмом классе всех учеников перетасовали и распределили по профилям. Яна выбрала физико-математический класс, но почти никто из ее прежних одноклассников туда не пошел, и Яна оказалась в абсолютно новом коллективе. О копошилках, которые воруют домашки из школьных рюкзаков, и ручном чудище, она больше никому не рассказывала, и все сочли ее нормальной.

В десятом классе Яне пришлось задуматься о выпускных экзаменах. Она попросила маму дать ей денег на репетиторов, но мама почему-то свято верила, что в школе Яне дают все необходимые знания, а репетиторы это излишние траты для богатых. Яна с мамой богатыми не были, потому что мама, как и шестнадцать лет назад, продолжала скупать магические кристаллы, изучать свою натальную карту и ходить к провидицам. Иногда она тащила Яну с собой, чтобы нагадать ей нового парня или сделать заговор на хорошую учебу, но Яна знала, что хрустальный шар на столе – всего лишь стекляшка, дым из курильниц отпугивает духов-помощников, а аркан солнца не сулит матери перемены в ее серой жизни, он сулит лишь очередную дыру в кошельке.

Давно смирившись с тем, что все ее проблемы – это только ее проблемы, вместо рекомендованных репетиторов Яна обратилась к своим школьным учителям, потому что цены за занятия у них были в два раза ниже, а потом усмирила свою гордость и дала объявление на нескольких интернет-форумах, которые так любила ее мать.