Куда ведёт ветер

Торчащие нитки-лапки и заплатки. Из-за горстки детских, немного испуганных дыханий, освещаемых тусклым фонариком, одеяло перед глазами расплывается, мельтешит странными символами и знаками, словно калейдоскоп.

– Гаси, гаси же! Оно заметит свет и поймёт, что мы тут!

Девочка рядом пискнула как новорождённый котёнок и быстро зажала рот ладошкой. В глазах с крошечными зрачками промелькнули панические искорки. Свет действительно через несколько мгновений затушили. Никто не произносил ни слова, только непереставая ёрзали ребяческие тельца, еле-еле помещаясь под небольшим одеялком. Немалый шум они создавали, я это понимал и не двинулся ни разу, но пальцы, в попытках удержать заплатки, то и дело выскальзывали из-за краешков одеяла. Далеко не сразу я почувствовал нечто необычное – ветер из открытого окна поначалу только аккуратно касался пальцев, легонько перебирая порывами сквозняка. Но теперь, словно разгорающееся пламя, оно стремительно начало пожирать мои пальцы холодом, стремясь протиснуться куда-то внутрь ладони, через кровь и в самое самое сердце. «Ах!!! Это должно быть и есть Оно!» – заворожённо глядя на пальцы подумал я.

Сейчас оно касалось каждой клеточки кожи на холодеющих пальцах, но сколько бы не вглядывался в темноту, я не мог различить Его силуэта. Ещё немного понаблюдав эту картину я решил, что обязательно должен понять – кто это, что из себя представляет, и куда оно ведёт?

Справа от меня слышалось тихое, затягивающе в сон дыхание, но мои глаза не смыкались: надо было действовать. Я легко и уверенно вылез из-под груды заплаток. Перед глазами на мгновение взметнулись белые занавески. Я вытянул по направлению к открытому окну руку, стараясь удержать ощущение Его присутствия и ветер отзывчиво подвернулся в раскрытую ладонь. Держа руку над головой, словно компас, я заглянул под кровать, но там тоже ничего не было. Тогда я снова повернулся к окну и понял, что делать. Компас ясно указывал, откуда тянулись ощущение в ладошке – и я сделал шаг вперёд, за ним второй, и взобрался на подоконник. Холодный ветер, дующий теперь прямо на меня, всего целиком, делал теперь все мое тельце Компасом. Волшебное ощущение. Месяц острым концом задевал мягкие прорези облаков на небе. Листва единым дыханием наполняло ночь небывалым объемом и делала её живой.

К земле, на удивление, было довольно близко, так что я без труда спрыгнул густую и мокрую от прошедшего дождя траву. Ветер был настолько сильным, что немного толкал в грудь, обратно домой, словно не хотел, чтобы я узнал что то. Всё происходящее только подстёгивало мой интерес, и я с упоением бежал босиком по тропинке, откуда лился особо сильный поток ветра.

Не знаю, сколько я так бежал. Бежал, ни разу не оглянувшись, не замечая ничего чтобы не потерять крохотную, то и дело норовящую выскользнуть их рук стрелку компаса. Может быть, ещё долго бы так бежал – если бы вдруг не обнаружил себя около часовни. Она была чересчур острая, крыша была очень замысловатой, но главное не это: часовня напрочь сбивала поток ветра, с таким трудом удерживаемый мной. И ещё бы чуть чуть и я повернул обратно, искать следы Этого, но вдруг большая и темная дверь здания скрипнула, и слегка отворилась. Сквозняк. Стрелка компаса лишь замешкалась на пару секунд, ища выход, а я чуть было не поверил! Вот так глупый! Я рванул по высокой лестнице вверх, вслед за крепчающим и затягивающим внутрь потоком.

Внутри было ещё темнее, чем на дороге. Казалось, каменные стены поглощали в себя любые попытки звёзд осветить помещение. Я тихонько, отчего-то стараясь не шуметь, подошёл к окну и посмотрел на молочную россыпь звёзд.

– Очень красиво.

Я не сразу понял, что сказал это я. Само вырвалось, хоть и шёпотом. Я замер, ожидая чего-то, боясь, что спугнул Это. Но оно засело где то под крышей, или, может быть, просто ходит где то рядом. От скамьи до скамьи. Шаг в сторону – шаг вверх. Задумчиво и очень-очень свободно.

Лежа на скамье я долго прислушивался отражающимся от каменных стен звукам. Кажется, теперь всё совсем стихло. Только ветви, скрежещущие о стекло на витражах и неясный лепет молодой, ещё мокрой от прошедшего ливня листвы, давали понять, что я не глух. Наконец я встал и подошёл к витражу, наблюдая как поле спокойно дышит вместе с ночным небом. Поднялся ветер. Свист не сразу проник в мой разум, но душа в тот же миг сорвалась с места, и вот я уже бежал через поле куда-то дальше и дальше, за ветром, к звёздным россыпям в глазах. Но потом я понял, что телом я все ещё здесь, в часовне. И тогда я сделал Настоящий Шаг. Я двинулся — и пол исчез. Я сделал вдох — и в легкие залетело всё дыхание огромного поля. Я продолжаю где-то бежать. Где-то не здесь, может быть даже очень далеко, в параллельной линии, проходящей у меня над головой. И только в тот момент ощутил нечто странное, что-то нечеловеческое в самом себе. в настоящем, ощущающимся "здесь" себе.

У меня были сотни имён, и каждое из них изначально были моими, но ветер уносил, стирал их. Я перебирал их в голове, будто пытался ухватить пальцами, и все они с бешенной скоростью опадали в небытие под ногами. А дальше не было ничего, ни "до", ни "после". Он выдувал изнути имя, память, страх.

"Это" было совсем близко. Оно выдохлось, я его догнал. Оно просто ощущалось где-то в воздухе, теперь ставшем практически недвижимым. Абсолют. Точка ноль, скрещение всех осей. Оно слилось со мной, ведь я угнался за Нечеловеческой Свободой.

Ужас пришёл не от того, что передо мной возникло Нечто. А от того, что не осталось ничего. Даже меня. Особенно меня. Я был сквозняком, который искал сам себя.

Щелчок. Где-то в часовне захлопнулась оконная рама.

Торчащие нитки-лапки и заплатки. Мутные очертания ресниц у приоткрытых глаз. Робкий утренний свет. Я лежал, прислушиваясь к тишине в комнате. Неясный звон застыл где-то внутри.

Монстра не существует. Но люди, наверное, душой чувствуют: это не значит, что не стоит его боятся. Он — ветер за окном, сквозняк в щели, пустота между мыслями, но от него все равно не уйти.

Я потянулся к открытой форточке и на мгновение замер, чувствуя, как холодный поток воздуха обвивает мои пальцы.

Теперь я не ощущал себя даже сквозняком в комнате. Я стал чем-то ещё более несущественным.

Кажется, я и есть "туда, куда он ведёт".