Кукловод 2

О существовании этого человека и о его техническом творчестве до самого последнего времени я не знал решительно ничего. Может быть, когда-то в прошлом я и читал о нём, но это знание не отложилось в памяти. Но ещё в девяносто первом году, (видите, насколько я вжился в эпоху, что упускаю слово, указывающее на век – восемьсот?) вскоре после прибытия в Петербург, я достал толстую тетрадь, в которой записаны способы быстро и надёжно разбогатеть. Между буквами «И – изониазид», отмеченного зелёной галочкой, означающей исполнение, и «Л – лента скотч» у меня было записана литера «К – кино». Между прочим, за Л у меня располагается «М – МММ финансовая пирамида», но к ней я приступлю только тогда, когда ослабнет контроль надо мной, а пока он постоянный и буквально парализующий. Выскочить на минутку и немного пошалить я ещё могу, а сделать что-то серьёзное и длительное по времени – ни за что. А ещё для МММ нужна хорошая команда с филиалами в крупнейших экономиках современного мира.

Однако, вернёмся к нашему рассказу. Этого человека, мои «охотники за головами», заряженные на определённые параметры, отыскали очень быстро. Да, в узких кругах он широко известен, ведь всего пару лет назад представлял Российскому техническому обществу, серьёзнейшее усовершенствование фотоаппарата.

Иван Васильевич Болдырев оказался высоким, худощавым человеком с необычайно внимательными карими глазами, усами и бородой по нынешней моде. Длиннополый сюртук, чёрная шляпа-котелок в руках. Рядом с ним ещё два человека: один такой же бородатый, а второй, гораздо моложе, видимо ещё студент или недавний выпускник, щеголяющий только с аккуратными усами, как у цесаревича Георгия Александровича. Спутники Болдырева нагружены основательнее: один держит здоровенную, килограммов на двадцать, кинокамеру в деревянном корпусе, на треноге, Между прочим, металлические части объектива явно бронзовые. Второй тянет за собой складную двухколёсную тележку, из числа тех, что мы наладились выпускать за прошедший год на двух заводах в Саратове и Орле, а на ней стопка коробок киноплёнки. Уж эти коробки мне отлично известны.

– Ого! У вас уже всё готово к работе? – удивляюсь я – Вот так продемонстрируете свои достижения?

– Это лишь малая часть. – с достоинством отвечает Иван Васильевич – Это то, что мы решили вам предъявить сразу. А наше оборудование вон едет. На повозки загружена лаборатория и много чего ещё. Наше хозяйство весьма сложно и, не стану скрывать, недёшево.

Действительно, по дороге со стороны Ялты к нам приближались две большие повозки с парусиновыми тентами, запряжённые парой волов каждая. Кроме возчиков, идущих у возов, рядом с ними шло не менее двадцати-тридцати человек.

– Вот это я называю основательным подходом! – провозглашаю я – Сразу видно, что вы готовы предъявить свою работу во всей красе. Добро пожаловать, господа, весьма рад вашему появлению т профессионализму, проявленному с первой секунды.

В это время во двор входит Ольга Александровна со своей верной гувернанткой и не менее верной, и уж совершенно точно – неразлучной фрейлиной, а при солидных дамах две служанки несерьёзного возраста.

– Александр Виктор! – от калитки провозглашает принцесса – Мы уже готовы к подводной прогулке, акваланги уже в нашем секретном месте! Папа прислал меня оповестить вас.

– Доброго утра, ваше императорское высочество! – кланяюсь я ей и здороваюсь с сопровождающими дамами, с которыми я приятельствую. Надо сказать, они умницы и умелицы по части приготовления всяких вкусностей. Поворачиваюсь к принцессе – Я с радостью поплаваю в тёплой воде, но лишь в случае, если вам самой неинтересен способ съёмки и показа движущихся картинок.

– Движущиеся картинки? Новое чудо? – вспыхнула Ольга Александровна.

Ну, какой сдержанностью может похвастаться девочка десяти лет от роду? Ясное дело, что никакой. Порывистая она, слегка взбалмошная и сохранить серьёзность для неё немалая трудность.

Приглашаю всех присутствующих усесться за столом под навесом, увитым виноградной лозой. Представляю гостям главную здесь и сейчас фигуру царственного происхождения:

– Её императорское высочество, великая княжна Ольга Александровна.

Гости встали и отдали почтительный поклон. Потом я представляю сопровождающих принцессу дам. Потом уже Ольге Александровне и её свите рекомендую гостей:

– Знакомьтесь, Ольга Александровна, руководитель группы, сконструировавшей аппараты для съёмки движущихся картинок и для воспроизведения их на экране.

– С лёгкой руки Альфреда Виктора мы назвали этот комплекс «Кино». – высказался Болдырев – И считаем, что стали основателями нового вида искусства.

– Вот так сразу «нового вида искусства? – скептически отозвалась гувернантка. Чувствуется, что ей приглянулся статный мужчина такой интересной и необычной профессии

– Сейчас вы в этом убедитесь! – сурово отозвался Болдырев, делая бровями этакие движения в сторону дамы. Потом поворачивается ко мне – Господин фон Кроннен, у вас найдётся тёмная комната, в которой мы можем повесить экран и поставить проекционный аппарат?

– Конечно же есть!

Извещённый письмом, я заранее приготовил маленький зрительный зал в одной из комнат. Мы расселись, гости поставили свой проектор, зарядили первую бобину. На представленной нам плёнке были почти такие же короткометражки, как и у братьев Люмьер, бытовые и уличные сценки и прибытие поезда на Царскосельский вокзал. Окончание сеанса встретили дружными аплодисментами

– Ну как вам новое зрелище? – спрашивает Болдырев.

– Господи, Иван Васильевич, вы гений! – порывисто вскакивает Ольга Александровна – Вы совершенно правы, это такая возможность запечатлеть саму жизнь в её движении! А можно снять пантомиму! Альфред Виктор, прошу вас, скорее подскажите, что ещё можно сделать!

– Например, можно снять движущуюся иллюстрацию к смешной песне. – намекаю я.

– Верно! Как же это верно! – подхватывает принцесса – Мы снимем «Всё хорошо, прекрасная маркиза»! Господа, ведь у нас даже сохранились декорации, которые мы использовали для живых картин!!! Чур, я буду маркизой!

– Не получится, Ольга Александровна! – с сожалением кручу головой я.

– Почему?

– Эту плёнку будут просматривать во всех слоях общества и во всех странах. Нельзя, чтобы кто-то подумал, что вы легкомысленная особа.

– И ничего страшного! – восклицает Ольга – Пусть маркизой будет Агата Христиановна, она умеет напускать на себя напыщенный вид!

Надо полагать, это маленькая месть вредной девочки за что-то случившееся недавно. Поворачиваюсь к гувернантке:

– Сударыня, вы не возражаете против личного участия в съёмках?

– Разумеется, возражаю. После такой эскапады я непременно лишусь работы.

– Ничего страшного! – подскакивает Ольга Александровна – Сейчас же я позову профессиональных артистов.

И не дожидаясь ответа убегает. Следом за ней убегают молоденькие служанки, а за ними уходят взрослые сопровождающие. Я даже посочувствовал им – попробуй, угонись за этим неугомонным вихрем! А ведь с тех пор как Ольга Александровна стала всерьёз заниматься гимнастикой и плаванием она здорово прибавила в росте, силе, ловкости и подвижности. Теперь это не нескладный подросток начальной поры взросления, а расцветающая юная девушка. Жаль, некрасивая, но тут дело вкуса, например, мне очень нравится.

К приходу артистов мы вытащили реквизит, включая и чучело кобылы, которое на поверку оказалась чучелом жеребца. Я тут же написал в блокноте текст песни, а Иван Васильевич разбил её на эпизоды. Я по ходу дела, вкратце объяснил ему саму идею съёмок отдельных эпизодов в произвольном порядке, а потом склейки в избранных отрезков в единое полотно. Болдырев впечатлился и пообещал следующую работу выполнить по новой методе, а я подумал, что нужно изобретать монтажный стол, но тут я не способен ничем помочь, поскольку знаю только название агрегата.

«Прекрасную маркизу» сняли на одном дыхании, даром что то и дело приходилось прерываться для выстраивания новой мизансцены. Но артисты были в ударе, помощники, переставлявшие реквизит расторопны, та же Ольга Александровна буквально сроднилась с пресловутой кобылой, которая оказалась жеребцом, ведь она в песне упоминается раза три или четыре. Потом поснимали визуализацию анекдотов. В заключение Болдырев с помощниками заперся в лаборатории, которую приготовили его сотрудники и занялись проявкой плёнок.

– Ольга Александровна, а вы известили своих родителей? – наконец опомнился я.

– Я отправила записку ещё от домика артистов. – несколько свысока глянула она, мол, я и сама взрослая и ответственная девушка.

А там и настал вечер, и у нас даже не осталось времени самим освидетельствовать проявленный результат.

В сгущающихся сумерках, дружной гурьбой мы пришли к Ливадийскому дворцу и на входной аллее парка столкнулись императором.

– Сударыня! – сурово уставился он на дочь – Объяснитесь, где вы были? Мы ждали вас на водной станции с аквалангами, вы не только не пришли, но даже отсутствовали на обеде и явились столь поздно!

– Но папа, я же прислала записку!

– С недостаточно внятным содержанием. – ворчливо заметил отец – Что значит «очень занята»? и «вечером предъявлю результат»?

– То и значит, что была крайне занята, а результат уже готовят к показу.

Ольга Александровна величественно указала на экран, установленный у глухой стены дворца, в то время как слуги выносили кресла для императора с женой, стулья и лавки для всех остальных.

– Между прочим, дорогой папа, я не снялась ни в одном эпизоде, так как кое-кем мне было сказано, что это неприлично. Между прочим, ваш хвалёный Мишкин не обратил на запрет ни малейшего внимания, и поучаствовал в съёмке.

– Успокойтесь, я не гневаюсь на вас. – император приобнял дочь и кивнул на подготовленную к сеансу обстановку:

– Пойдёмте занимать места!

Сначала были показаны кинозарисовки, привезённые Болдыревым, потом «Прекрасная маркиза». Первые вещи вызвали удивление и оживление: такое зрелище никто в мире не видел. Эта часть, естественно, была немой. «Прекрасная маркиза» шла под аккомпанемент оркестра и живых голосов, и была встречена овацией. Наконец пришел черёд анекдотов. Вот в кадр входят двое в охотничьих костюмах. И зря Ольга Александровна ябедничала на брата: Михаила можно узнать лишь с трудом. Он в шляпе с пером, на лице огромные усы, опоясан патронташем, на плече переломленное ружьё, в руке маленькая такса, которую он несёт за шлейку, на манер чемодана. Собачка только растерянно и очень смешно озирается.

Голос Мишкина за кадром:

– Не пойму, то ли утки летали слишком высоко, то ли мы собаку подбрасывали слишком низко!

Зал сотрясает громовой хохот, но он быстро стихает, потому что на экране уже идёт следующий гэг:

В квартиру врываются вооружённые бандиты, их встречает хозяин. Бандиты:

– Это налёт! Это ограбление! Золото есть?

– Есть.

– Сколько?

– Пять с половиной пудов

– Неси скорее!

– Зачем? Сейчас сама придёт. Сарочка, золотце, за тобой пришли!

В той жизни я был награждён только двумя «песочными» медалями за выслугу лет, а в этой уже тремя орденами: вместе с академиком Петрушевским, за икс-лучи мне вручили Станислава третьей степени. Правда, Фёдор Фомич получил Святого Владимира, но ведь его заслуги на несколько порядков больше моих. Потом за изониазид, вместе с Иваном Ивановичем Архиереевым я получил Святую Анну третьей степени. И наконец, за заслуги в создании эскадренного миноносца «Гридень», включая и заслуги в создании радио, идеи, поданные металлургам, так сказать, по совокупности, особым порядком, мне, вместе с цесаревичем, вручили Святого Владимира первой степени. Прямо скажем, скорость получения мною наград поразительная: всего за год три ордена.

А тут, сразу после демонстрации кинофильмов, император вышел к экрану и позвал к себе создателей аппаратуры для кино и всем вручил ордена Святого Станислава третьей степени, а Михаил Александрович, за сегодня слегка освоивший новейшую аппаратуру, снял этот эпизод на кинокамеру, увековечив тем самым и момент и людей попавших в кадр.

Я вообще-то против награждения всяких лицедеев, но в данном случае награждены инженеры, совершившие прорыв во славу России, внесшие свой вклад в создание оружия для наших солдат идеологической войны. Да, надо строить фабрики по производству киноаппаратуры и киноплёнки во всех крупных странах мира, а кроме того налаживать сервисное обслуживание этой аппаратуры. И совершенно точно нужно создавать проявочные автоматы и тысячи пунктов, где они будут эксплуатироваться. Да, это будет новая индустрия!

Уже после приёма и блестящей демонстрации достижения новорожденной кинематографии, когда дети отправились спать, а Болдырев с сотрудниками в отведённые им комнаты, император пригласил меня на веранду. В уютном уголку, огороженном от остального пространства, уже стоял накрытый стол, впрочем, там было только вино, фрукты и какие-то ягоды в корзинке. Так уж сложилось, что «моя» корзинка оказалась далеко, я и не стал к ней тянуться, так что и не знаю, что за ягоды.

– Должен вас предупредить, Альфред Виктор, – сказал император – что о вас и моей дочери уже запущен гнусный слух.

– Первый слух, ваше императорское величество. – спокойно отметил я и сунул в рот дольку яблока. Обожаю яблоки – Фрукты, надо полагать из Турции?

– Да, фрукты с оказией доставлены из Хайфы. Но я не вижу и не слышу волнения при столь шокирующем начале разговора. И оставьте титулование, мой друг, мы уже не в официально обстановке.

– О чём же волноваться, государь? Ольга Александровна ещё слишком юна, в эти слухи никто не поверит. А вот когда она хоть немного повзрослеет и обзаведётся интересными формами, и к тому же не утеряет интереса ко мне, количество слухов приобретет характер снежного кома.

– Как же Оленьке потерять интерес к вам, когда вы, подобно фокуснику с волшебным ларчиком вынимаете сюрпризы один за другим?

– Простите, государь, но почему я не слышу в вашем голосе ни осуждения, ни вражды?

– Потому что этих чувств во мне нет.

– Что же нам делать со сплетниками?

– Конкретно этот пойман на воровстве и отправлен на каторгу.

– Мудро. Не могу не признать правильность вашего решения, государь. Таких человекообразных следует наказывать именно по гадким, порочащим основаниям, чтобы впоследствии их не стали прославлять как пострадавших без вины.

– Что же мы будем делать с Олей?

– Вы отец, вправе сделать все, что вам угодно. Что же касается меня, то я, со своей стороны, делаю всё что могу: девочка вместе с братом занимается физкультурой, надеюсь, вы обратили внимание, что они прибавили и в росте и в силе, и в ловкости. В умственном развитии они тоже прибавили. И этот проклятый полёт, пусть он и прошел против моей воли, но лишь вашим, отцовским повелением, дал очень много. Мировая слава и популярность ваших сына и дочери много дали и России и вашему Дому.

– Не гневайтесь, Альфред Виктор. – примирительно сказал император – Вы сами как дважды два доказали, что приоритет России в области авиации под угрозой. Мог ли имеющийся слабенький движок поднять взрослого человека, даже и статей профессионального жокея? Нет. Вы с Джорджи едва подскакивали над поверхностью во время испытаний. А вот, как вы и говорили, столкнуть дельтаплан с моторчиком с горы, чтобы он по нисходящей траектории пролетел хотя бы полверсты, можно без затруднений. Кстати, сообщение о таком полёте несколько дней назад пришло из Бедфордшира. В Англии тут же заговорили о «первом полёте на самолёте, совершенном взрослым человеком».

– Я уже успокоился, государь, а что до англичан, то в их прессе слово «взрослый» скоро утеряется, и пионером полётов на аппаратах тяжелее воздуха станет полупиндос.

– Как вы сказали? – заинтересовался император.

– Простите великодушно, государь. Просто в моём прежнем кругу так называли англичан. Мол, они настолько подлые, что не достойны даже названия пиндосов, а пиндосы это нечто очень нехорошее, даже хуже пассивных содомитов. Ещё раз простите, государь, обещаю больше не употреблять этого и прочих нехороших слов.

– Не обещайте. – добродушно махнул он рукой – Уж сколько я сам себе обещал подобное, да каждый раз срывался. Заранее прощаю вам сие прегрешение. Что до полёта Оли и Миши, то это был полноценный триумф: со взлётом, подъёмом на высоту в сто саженей, посадкой – и всё это на глазах нескольких сотен знатных свидетелей из всех влиятельных Домов Европы. Так что, гм… полупиндосам никто не даст открыть их лживый рот, а на своём острове они вольны лгать что угодно.

– Что же, коли вы, государь, так благодушно настроены, то когда появятся мощные моторы, и самолёты будут летать на высоте во много километров, я велю сделать средство спасения, под названием парашют, и дам юным сумасбродам возможность отличиться снова. Они станут первыми парашютистами.

– Ну, дай-то бог, дай-то бог. Надеюсь увидеть этот трюк. Но, я хотел задать ещё один вопрос, на этот раз стратегической важности. Не заробеете мой друг?

– Не без того, государь, но обещаю ответить честно. Впрочем, на многое не рассчитывайте, поскольку я не политик и не военный.

– Всё-то я понимаю, Альфред Виктор. Однако к делу. Помните наш разговор после первого плавания с аквалангом? Словом, ко мне обратились японцы. Они собираются устроить небольшую войну с Китаем, ставя целью отторгнуть у него Корею, Формозу и кое-что ещё. После того, как Россия взялась оказывать помощь и начала строить завод паровых турбин в Иокогаме, Япония воспылала к нам доверием и дружбой. Выскажитесь по сему вопросу.

– Как скажете, Государь.

Я подумал, вспоминая карту Дальнего Востока и свои прикидки по сему поводу и начал:

– Государь, давайте исходить из того, что захват Кореи означает неизбежную войну между нами и Японией. Раньше она произойдёт или позже, так или иначе, но она неизбежна.

– Погодите секундочку, Альфред Виктор. – сказал император, после чего щёлкнул пальцами и вполголоса сказал в пространство:

– Принесите карту Дальнего Востока. – и разрешил мне – Но продолжайте, прошу вас.

– Слушаюсь. В Японии любят говорить, что Корея есть кинжал, направленный в сердце Японии. Но согласитесь, то же самое верно и для России. Если продолжить физиологические аналогии, Корея направлена нам в гузно, причём, чрезвычайно слабо защищённое. Насколько я знаю, у нас в тех краях не больше тридцати тысяч штыков и сабель, или около того. А японцы без особого труда выставят сотню тысяч, и это по самым скромным подсчётам. Отсюда вывод: Корея должна быть нейтральной. Хочет Япония выгнать оттуда китайцев – в добрый путь. Но никакой оккупации, никакого присоединения. Думаю, идеальным для обоих стран вариантом станет разрешение ведения хозяйственной деятельности. А сама Корея пусть имеет только минимальные вооруженные силы и флот, в основном для выполнения функций пограничной стражи.

– Это кажется разумным. Но продолжайте.

– Мы со своей стороны можем помочь в справедливых устремлениях Японии, впрочем, не слишком явно, чтобы не насторожить наших заклятых друзей, англичан. А ещё в том регионе есть Североамериканские штаты, которые уже забрали практически наши Гавайские острова. Кстати, может быть, закрепимся хотя бы на островах Мидуэй? Если сунуть немного денег североамериканским сенаторам и лидерам конгресса, они не заметят нашего броска на середину Тихого океана, а база в этой точке была бы нам чрезвычайно полезна. Но это совсем другой вопрос. Вернусь к Китаю.

Император нашел на карте острова Мидуэй, покачал головой и вернулся к побережью Китая.

– В Бохайское море впадает река Хуанхэ, думаю, Япония может вести свою экспансию на юг от устья этой реки. А лучше пусть оперируют от Шанхая, это устье Янцзы и южнее. Но вряд ли японцев устроит такой вариант. А вот обустроиться в Вэйзайвэе и вообще на Шаньдуне и двинуться на запад и юг милое дело для них.

Покрутил в голове ещё одну мысль и всё-таки решил её высказать.

– Кстати, ненужные нам черноморские броненосцы, включая недостроенный «Георгий Победоносец» мы можем предложить Японии, хотя бы и бесплатно, разумеется, официально озвучив какую-то цену. Но будет лучше, если японцы учтут их стоимость в качестве нашего вклада, скажем в строительство судостроительных предприятий.

– Вот так и отдать броненосцы? – удивился император.

– Государь, есть такое выражение: «Чемодан без ручки – тяжело носить и жалко бросить».

– Откровенно говоря, эта четвёрка броненосцев превратилась именно в такой чемодан, да. Да-да! В этом есть смысл, но нужно тщательно продумать комбинацию.

– А нам следует готовиться к отторжению Маньчжурии в свою пользу, по линии от реки Ялу до реки Керулен.

– И где же взять людей?

– Государь, Нам давно пора раскассировать Донское казачье войско. Это раз. Во-вторых, умные люди неоднократно предлагали вложить любые вменяемые деньги в переселение горцев Кавказа в Маньчжурию, с вручением земельных наделов немыслимой для Кавказа величины. В Северной Америке закупить для них лошадей, они в САСШ дешёвые. И переселять туда же русских мужиков, тоже с помогой, защитой и заботой. Маньчжурия, по нашим меркам, райский край: мягкий климат, много воды, плодородные земли. Самое главное, переселенцы почти сразу начнут кормить как себя, так и весь наш Дальний Восток. Кстати, следует снимать документальные и художественные фильмы о цветущем рае на Дальнем Востоке и показывать эти фильмы среди простонародья Кавказа, Малороссии и особенно Польши. Наши деревни тоже следует охватить этой пропагандой. Там же следует строить заводы по выделке тракторов с нефтяными двигателями, а нефть есть на Сахалине и в Голландской Индонезии, можно взять концессию, а на работу нанимать японцев, для них там приемлемый климат.

– Киноаппараты ещё и в выделку-то не запущены, а вы уже возлагаете на них задачи стратегического размаха. – добродушно засмеялся император.

– Но ведь я прав?

– Правы, Альфред Виктор. Да, на секретном совещании я буду придерживаться именно вашей линии.