Кукольный домик

Кукольный домик

Должно быть, она просто спит... Её мраморно-бледная кожа напоминает мне фарфоровую маску. Расчёсанные волосы раскинулись на белом бархате, а губы застыли в неподвижном подобии грустной улыбки. Кажется, вот-вот она проснётся, и посмотрит на меня своими глазами цвета безоблачного неба… Но этого уже никогда не произойдёт, ведь моя сестра мертва.

Её челюсти сшиты суровыми нитками, скрытыми за сомкнутыми губами, под веки вложены пластиковые капсулы, кровь выкачана и заменена на бальзамирующую жидкость, а кожа покрыта слоем косметики. Лёжа в гробу, она так похожа на одну из тех ужасных кукол, что мы нашли в том проклятом месте… Мне не хочется думать об этом. Не хочется вспоминать, но по-иному я не могу. Я хочу попросить прощения у сестры и родителей, пусть даже стоя у её гроба. Я должна рассказать, как всё было на самом деле…

…

– Ещё одна девушка не вернулась домой на этой неделе. Во всём регионе ведутся поиски неизвестного преступника, известного под псевдонимом «полуночный жнец», – доносился голос репортёра из телевизора.

Нам не были интересны новости. Разве были они когда-нибудь интересны шестнадцатилетним подросткам, собирающимся на вечернюю гулянку? Риторический вопрос. Телевизор смотрел отец, строго проинструктировавший нас не выходить на улицу после двадцати одного часа. Мы с Виолеттой сказали ему, что просто идём гулять, и до темноты будем дома. Мама с папой всегда верили нам, уважали нашу свободу и обычное подростковое стремление вырваться из лап контроля и обыденности. Сами ведь были такими лет двадцать назад. Папа доверял нам с сестрой, ведь мы были вполне ответственными, никогда не приходили домой с запахом табака или перегара, отзванивались в течение вечера, дружили только с лично знакомыми им ребятами. Только вот мы, малолетние дуры, не ценили их доверия. Это был первый и последний раз, когда мы решили их обмануть…

Наверное, в каждом городе и посёлке есть такое место, где гурьбой собирается молодёжь всех сортов. В нашем же случае это было здание заброшенного маслозавода на окраине города. Здесь все желающие тайком от родителей могут посидеть с друзьями за бутылочкой спиртного, затянуться табачным дымом, затем перебив запах мятной жвачкой. Говорят, некоторые отчаянные парочки в порыве страсти даже уединялись на верхних этажах, где располагались матрасы, приволочённые бездомными. Говоря кратко, маслозавод – своего рода цитадель греха для малолетних отроков, решивших вкусить каплю, как они сами считают, «взрослой жизни». Не раз полиция дежурила у подъезда к злополучной заброшке, не раз входы в неё заколачивали досками. Но в ту ночь, к нашему, как мы тогда полагали «счастью» машины с мигалками не было, а замок с двери сорван предыдущими энтузиастами.

Автобус довёз нас до заветной остановки всего за каких-то минут двадцать. Стрелки часов едва перешагнули цифру три, и до захода солнца оставалось не менее четырёх часов. Более чем достаточно, чтобы хорошенько повеселиться и к сумеркам прибыть домой. За металлическим навесом нас уже поджидали три до боли знакомые фигуры.

– А ты сегодня опоздала всего лишь на десять минут! Неужели так не терпелось меня увидеть? – громко произнёс высокий парень.

Вита ничего не ответила. Она лишь молча подбежала к нему и крепко обняла. Я никогда не понимала, что моя сестра нашла в этом Давиде. Веснушчатая каланча, вечно облачённая в спортивный костюм – вот, как я его видела. Он был на два года старше нас и уже учился на третьем курсе техникума. Никогда не могла добиться от неё чёткого ответа на этот вопрос. Хотя, как говорится, сердцу не прикажешь. Кстати говоря, про сердце. Рядом с молодым человеком моей сестры стоял ещё один парень. Он был лишь немного выше меня, на его лице всегда виднелись очки в толстой оправе, а из рук никогда не исчезали чётки. Это был Женя. Хороший парень. Спокойный, надёжный. Я знала, что он ко мне неровно дышит, но старалась не подавать виду. Не скажу, что он мне не нравился, но тогда я просто чувствовала, что мне пока рано вступать в отношения. Поэтому было решено держать его на дистанции. По крайней мере, пока сам не решиться на первый шаг. Третьей же фигурой была Лера – низкорослая барышня, никогда не расстающаяся со своим смартфоном. Куда бы мы не пошли, на ней всегда были надеты исключительно вещи чёрного цвета, на руках – перчатки без пальцев, на шее – чокер, а волосы собраны в неаккуратное подобие конского хвоста.

– Ещё поласкаетесь, сладенькие, – сказала я, похлопывая сестру по плечу. – Ты купил то, что надо?

– А то! – ответил Давид, отпуская Виолетту.

Парень снял со спины рюкзак и поставил его на бетонный фундамент. Расстегнув молнию, он явил нам десять бутылок разносортных пивных напитков. На лицах пяти подростков появились искренние улыбки. Особо рада была этому Лера, которая несколько дней подряд неугомонно спрашивала нас, когда же мы сможем собраться вместе.

Извилистая грунтовка вела нас к маслозаводу. По обеим сторонам росли деревья и кусты. Зелёные бутоны только-только начали появляться на их голых ветвях, но температура воздуха уже была достаточно высокая, чтобы оставить дома зимние куртки и сапоги. Такова ранняя весна у нас на юге. Вита и Давид шли немного позади нас, о чём-то тихо воркуя. Мы же с Лерой и Женей шли впереди, разговаривая в основном об учёбе.

– Я во всю готовлюсь к экзаменам. Надо хорошо сдать, чтобы на бюджет поступить, – говорил Женя, обращаясь ко мне. – Ты не повторяй мою ошибку. Лучше начинай готовиться за год заранее, чтобы потом как я не бегать по репетиторам, роняя кал.

– А кал ты роняешь из-за страха, я так полагаю? – шутливо ответила я.

– В точку! А ещё на экзаменах по биологии очень любят спрашивать про естественные реакции организма. Особенно в устной части. Так что раз уж захотела, как и я, поступать в медицинский, то придётся узнать о многих естественных процессах, порой даже не самых приятных.

– Меня больше химия беспокоит…

По мучительно глубокому вздоху со стороны Леры, можно было сразу догадаться, что она устала от наших обсуждений.

– Товарищи бо’таны! Неужели вы хотите осквернить эту прекрасную субботу нудятиной про учёбу?! Всё, что вы должны сейчас знать из курса химии – это то, что мы собираемся хорошенько пригубить этанола и забыть обо всё остальном!

Остаток дороги мы просто смеялись, травили друг другу анекдоты и локальные шутки. В какой-то мере Лера была права. Мы ведь и выбирались из-под крылышка родительского контроля, чтобы расслабиться и забыть об этих заботах хотя бы на одни выходные.

Мы уже почти приблизились к зданию, как вдруг я увидела фигуру в одном из окон второго этажа. Она буквально промелькнула в проёме, и тотчас исчезла. «Ну, не одни будем, так не одни» - подумала тогда я. Говорить об этом друзьям смысла не было. Но что-то не давало мне покоя… Как будто какая-то мелкая деталь отпечаталась на подсознании, но глаза её не заметили. Странное чувство. Создавалось ощущение, что темнеть начало значительно раньше. Задрав голову, я увидела чёрную тучу, приближающуюся к нам с севера. Скоро должен был начаться дождь.

В тот день маслозавод был пуст. Никто, кроме нас пятерых, не решился идти сюда в преддверии плохой погоды. Хотя, должна признаться, что на самом деле я просто никогда не смотрела прогноз. Трёхэтажный корпус встретил нас своими серыми стенами. В отличие от других предприятий, здесь потолки не были высокими. Лишь в одном промышленном помещении они достигали семи метров. Говорят, там раньше стояли большие прессы, выдавливающие масло из семян подсолнухов. Но предприятие закрылось ещё в девяностых, а из оборудования тут не осталось ничего. Лишь голые стены, исписанные разнообразными граффити, да редкие стройматериалы, ящики и скамейки, то ли оставшиеся со времён работы, то ли привезённые сюда малолетними энтузиастами.

Мы обосновались в так называемом «зале совещаний» - просторном помещении с кучей стульев. Стоит отметить, что это помещение казалось более чистым, чем все остальные: на полу не валялись бутылки и смятые банки, большая часть мусора была просто выкинута в соседние помещения. По центру находилось импровизированное пожарное кольцо, выложенное из разбитых шлакоблоков. Идеальное место, чтобы жечь костёр. Только вот ни дров, ни угля у нас с собой не было. Зато Давид быстро извлёк из рюкзака десять разноцветных бутылок. Понятия не имею, как он их нёс на своём горбу… В любом случае, уже спустя несколько минут мы расселись по сломанным стульям и взяли в руки по пол-литровой бутылке «Гаража». Честно говоря, никогда не любила крепкий алкоголь и само по себе пиво, но вот напитки на его основе – только в путь.

Болтали мы о разном. Первая партия пива уже подошла к концу, и крышки вновь звонко упали на бетонный пол, а из откупоренных горлышек вырвалась дымка. Кажется, все мы были расслаблены кроме одного человека. Лера, наш главный агитатор, всё ещё сидела в каком-то напряжении, крутя бутылку в руке.

– Как вы думаете, кто он? – спросила она, задумчиво глядя на желтоватую жидкость под прозрачным стеклом.

– Ты о ком? – спросил её Женя, прежде чем отставить пустую тару в сторону.

– О маньяке, конечно же! Вы что, новости не видите? Это же у всех на слуху! Полуночный жнец.

– Ну, есть такой, да. Но откуда мне знать, кем он может являться? Полиция работает над этим. Но кличку ему дали крутую.

– Нет, ты не понял, – махнула рукой Лера. – Я спрашиваю, какой у него может быть мотив? Какой психологический профиль? Давайте подумаем. Он охотиться на молодых девушек, самой старшей двадцать два, самой младшей – четырнадцать лет. Все они пропадают ночью, не возвращаются домой. Значит, это может быть…

– Извращенец, – мгновенно откликнулась Виолетта. – Тут же всё ясно, как божий день. Похищает и делает свои грязные дела. Что тут думать то? Наверное, какой-то стрёмный мужик.

– Ты так в этом уверена? А что, если это – роковой красавчик, заманивающий бедных девушек в ловушку? И делает он это не ради своего сексуального удовлетворения, нет. Что, если его жертвы подвергаются чему-то более-более худшему, чем ты можешь себе представить. Что, если он чувствует себя средневековым инквизитором, которому церковь поручила выбить из ведьмы признание любыми способами? Жжёт их раскалённым металлом, сдирает кожу, ломает кости…

Гробовая тишина повисла в наших кругах. После своеобразного монолога Леры больше никто не был в приподнятом настроении. Взгляды потупились, лица стали более задумчивыми. Женя начал теребить чётки, вечно весёлый Давид уставился в одну точку, а у Виты глаза округлились как будто от испуга. Их звуков – лишь шелест дождя за пустыми глазницами окон. Я почувствовала, что надо срочно разрядить атмосферу.

– Хей, ребята! Судя по всему, дождь закончится не менее чем через час. Пива уже всё равно не осталось, так почему бы нам не пройтись по этой заброшке? Мы же лишь один раз поднимались дальше второго этажа, и то не полным составом.

Такое предложение быстро подняло настроение всей пятёрке, включая меня. Быстро допив то, что оставалось в бутылках, мы встали со своих насиженных мест (во всех смыслах этого выражения), и отправились на поиск приключений, если это можно было так назвать.

Второй этаж был далеко не так исхожен, как все остальные. На самом деле, он был меньше других, и на нём вообще не осталось ничего, кроме мусора и крошки обваливающегося бетона. Ярких граффити тут тоже не наблюдалось, лишь на паре стен были написаны нецензурные слова и редкие надписи на подобие «Панки живы» или оскорбления в чей-то адрес. С первым примером, кстати, трудно не согласиться. В одном из углов я смогла разглядеть горстку использованных шприцов. Это ещё раз доказывало, что маслозавод – отнюдь не только место веселья для подростков, и находиться здесь совсем не безопасно. Но в тот вечер мы об этом совсем не думали.

Третий этаж, наверное, был самым обжитым из всего здания. В разных комнатах лежали матрасы и подстилки из картона. В одной из таких импровизированных ночлежек можно было увидеть даже погашенный костёр и дрова для него, сложенные в сторонке. Однако ни одного бездомного вокруг не наблюдалось. Должно быть, полиция их всех согнала отсюда. Наша же толпа ходила на удивление безмолвно, практически не переговариваясь. На секунду я поймала ощущение того, что мы находимся не на заброшенном предприятии, а в каком-то музее, осторожно разглядывая «экспонаты». Так продолжалось до того момента, пока мы вдруг не услышали всхлип Виолетты.

Моя сестра шла позади всех, и часто ненадолго отставала, заглядываясь в очередное помещение. До наших ушей донёсся её громкий всхлип, более похожий на сдавленный крик. Давид, ведущий нас навстречу приключениям, мигом бросился к своей девушке, оттолкнув в сторону оцепеневшего Женю. За ним подбежала и я. Вита стояла у входа в какое-то подсобное помещение. На лице у неё читался испуг, руки были поджаты к туловищу.

– Что, что случилось? – кинулся на неё с расспросами Давид, машинально стараясь оградить её от того, что могло находиться в злополучной подсобке.

– Я… Ничего…

– Ну же! Чего ты испугалась?

Вита повернулась к нам лицом. Теперь она выглядела гораздо спокойнее, чем пару секунд назад, но я всё же заметила напряжение, которое так и не сходило с её тела.

– Говорю же, ничего! Так… Показалось, будто там кто-то стоял, – произнесла Вита, демонстративно заглянув в подсобку. – Да нет там никого, вижу уже. Должно быть, тень так упала.

На первый раз всё быстро забылось. Однако я задержалась на этом месте на полминуты. Что-то не укладывалось у меня в голове. Казалось бы, обычная подсобка, пустая, тёмная, ничего интересного. Но именно в полном отсутствии в ней предметов и крылась главная загадка. Ни внутри, ни снаружи не было ничего, что человеческий глаз мог бы принять за силуэт. Я постаралась не думать об этом, и особо сильно не углубляться в размышления.

Высокие стены «давильного зала» были разукрашены единым рисунком. Видимо какой-то уличный художник решил воплотить свой проект в жизнь, сделав граффити размером в десяток квадратных метров. Девушка будто плыла в океане из собственных волос, в которые были вплетены алые розы. Чёрные пряди походили на волны, и где-то среди них затесался бумажный кораблик. Ни один малолетний вандал не решался осквернить это произведение искусства. Быть может, на земле и лежали разбитые бутылки, пакеты и прочий мусор, быть может, соседние стены и были исписаны сквернословиями и безвкусными буквицами, но ни одна капля чужеродной краски не запятнала эту великую работу.

– Поглядите сюда! – послышался голос Жени откуда-то из-за угла.

Подойдя к другу, все мы уставились на, казалось бы, самую обычную дверь. Металлическая, с облупившейся краской, немного проржавевшая. Красные буквы уже давно стёрлись, и надпись невозможно было прочесть.

– Ну, дверь… – с недоверием в голосе произнесла я. – И что с ней не так?

В ответ на это парень взялся за металлическую ручку и потянул её на себя. Дверь открылась. Тихо, практически без скрипа. Петли явно были хорошо смазаны, хоть и усели от времени.

– Раньше она всегда была закрыта. Как только её не пытались выломать – тщетно. Интересно, что там…

Наша пятёрка переглянулась. В глазах парней читалась решимость, и даже азарт. Лера лишь вопросительно смотрела на всех остальных. Виолетта, кажется, не особо горела желанием идти куда-то. Что же касается меня, я больше боялась не придти домой вовремя, нежели шататься по неизведанным заброшкам.

– Давайте, дождь кончится ещё не скоро! На часах и пяти нет, пойдёмте! – начал зазывать всех Давид.

– Но мы же не знаем, что там внутри. Вдруг эту дверь не сломали, а намеренно открыли? Сам посмотри, замок цел, – ответила ему Вита, указывая на засов. – Мало ли, кто там может быть.

– Да ладно тебе! Ну, ребята, скажите же… Мы же просто посмотрим, что там за помещение такое. Ну что может случиться?

На этот раз переглянулись мы с Женей.

– Ну, случиться может обвал, здание и так в аварийном состоянии. Можно получить травму, споткнувшись обо что-нибудь, или наткнуться а арматуру, – сказал он, убирая в карман чётки. – Но если быть осторожными и смотреть под ноги…

За дверью скрывалась бетонная лестница. Она довольно круто уходила вниз, спускаясь в полутьму. Давид шёл впереди, держа за руку Виту. За ними шла Лера, а мы с Женей замыкали строй. С каждым шагом становилось всё темнее, но в какой-то момент до наших глаз добрались тусклые лучи света из приземистых окошек цокольного этажа. Стекло в них было грязным, но даже полумрак лучше, чем полная тьма.

Внизу не было мусора. Кажется, даже пыли почти не было в этом месте. Как будто уходящие рабочие законсервировали этот этаж, и больше сюда никто не заходил. Нет, естественно какая-то грязь была, всё-таки не в больнице находились, но её было значительно меньше, чем на верхних этажах. Звуки дождя здесь были слышны особо хорошо, ведь закрытое пространство создавало прекрасную акустику, а приземистые окошка не сказать, что были в прекрасном состоянии. Приходилось прислушиваться, чтобы услышать собственные шаги.

– Да тут целый подземный комплекс! – присвистнул Женя. – Интересно, для чего использовались эти помещения… Надо обязательно всё осмотреть.

Мы начали потихоньку разбредаться по неизведанному этажу. Давид и Вита отделились от нас, и пошли своим путём. Мы же с Лерой и Женей отправились в правый коридор. Продвигались мы аккуратно, подсвечивая себе путь фонариками на телефонах. Моя подруга шла немного позади нас. Парень уверенно шагал вперёд, в то время, как я постоянно медлила, лишний раз смотрела под ноги и отвлекалась. Если первые помещения казались пустыми, то дальше в них появлялись некие предметы: столы, стулья, коробки, стеллажи и прочее. Кое-где даже сохранилось какое-то оборудование, походящее на столярные станки или что-то в этом роде.

– Ксюш, я отойду ненадолго, – прошептала мне Лера. – Не идите далеко без меня. Мне надо… Ну, ты поняла.

Я согласно кивнула. Тихий топот подруги удалился, оставив нас с Женей вдвоём. Мы не пошли дальше, но зато решили получше осмотреть одно из помещений. Это явно была какая-то мастерская. На широких столах стояли какие-то банки, в углу находился неизвестный для меня станок. Когда уже казалось, что комната полностью изучена, парень указал мне на дверной проём, завешенный чёрным брезентом. Мы переглянулись и кивнули друг другу. Приблизившись к неизведанному месту, Женя аккуратно отодвинул занавес. Открывшаяся комната очень походила на какой-то рабочий кабинет или лабораторию. На двух больших столах стояли металлические канистры, пробирки и мерные стаканы. На полках покоилось оборудование, шланги, горелки и прочие инструменты. В воздухе витал запах химикатов.

– Лучше нам уйти отсюда. Тут явно кто-то обитает, – тихо произнесла я.

– Ты права. Стоит уйти и рассказать всё…

Истерический вопль Леры оглушил нас, заставив замереть в ужасе. Лишь придя в себя через секунду, мы бросились на помощь подруге. Дождь ещё полностью не стих, а в помещении была хорошая акустика, и не было понятно, откуда именно исходил звук. Мы бежали по коридору, заглядывая в разные помещения, пока к нам навстречу не выбежала сама Лера. Я еле увернулась от неё, иначе она бы сбила меня с ног.

– Там кто-то был! Она смотрела на меня! – хныкала девушка, еле сдерживая слёзы. – Честно! Я видела. Сама видела…

– Кого ты видела? Кто за тобой следил?

– Я не знаю. Это была какая-то девочка. Или девушка… Возраста не разобрать. Она была там, в одной комнате со мной. Я услышала её шёпот, а потом обернулась, и она уже была там!

– И где же она сейчас?

– Она… Исчезла…

Мы с Женей переглянулись. Лера заметила наш жест и мгновенно отреагировала.

– Я не больная! Я не придумываю! Там была девочка, стояла у стены, но потом пропала. Она пыталась что-то сказать, но…

Из недр здания донёсся истерический вопль. Короткий, сорванный крик. И я точно понимала, что принадлежал он моей сестре… Мы с Женей уже хотели было сорваться с места, но тотчас нас за руки схватила Лера. Подруга вцепилась в нас мёртвой хваткой не желая отпускать.

– Нет! Нет! Не пойдём туда! Не пойдём! – расплакалась девушка.

– Это же моя сестра! – ответила я, быстрым рывком высвободив руку.

Мы бежали через однотипные коридоры. Крик отдавался эхом по всему помещению, мы могли лишь приблизительно понять его направление. Лера кричала нам вслед, чтобы мы не оставляли её одну. Никто её не слушал. Я знала, что моя сестра в беде и её надо спасать.

Весь наш героический настрой перебил топот чьих-то ног, доносившийся спереди от нас. К нам навстречу стремглав вылетел Давид. Он бежал настолько быстро, что ему понадобилось несколько метров, чтобы затормозить. Глаза парня безумно метались из стороны в сторону, рот судорожно хватал воздух, а на спортивной куртке виднелись капли крови.

– Там… Там…

– Что случилось? Где Вита? – начал его трясти за плечи Женя.

– Она… Она её…

Ноги парня подкосились, и он упал прямо на бетонный пол, лишь немного смягчив себе падение рукой. Кровавое пятно растекалось по его футболке, ладонь оставила алый след на сером камне.

– Она убила её… – тихо выдавил из себя Давид.

На мучительно долгое мгновение в подземелье воцарила полная тишина. Даже шум дождя начал уменьшаться, раскаты грома прекратились. Я не верила в его слова. Никто не верил. Даже сам парень в это не верил.

– Как… Что ты такое говоришь? – дрожащим голосом произносила я. – Кто? Почему ты её не защитил? Почему…

Тяжёлый топот донёсся из коридора. Чья-то быстрая поступь отдавалась эхом по подземному этажу. Нет, он не бежал. Просто шёл, стуча своими тяжёлыми подошвами по голому бетону. Все мы насторожились. Но в тот момент моё чувство самосохранения просто не работало. Я уже открыла рот, чтобы закричать, как тут же рука Жени прижалась к моим губам. Среди нас троих он оказался самым хладнокровным.

– Нет, нет, нет, он идёт! – затараторил Давид.

Его слова прошли мимо наших ушей. Мы и так всё понимали. Точнее – понимал Женя, а я просто позволила себя оттащить в сторону. Парень схватил меня под руку и поволок за собой в одну из боковых комнат. Мы прижались к стене, замерев на месте. Его рука так и не разжала мой рот, за что я ему и благодарна. Иначе бы – закричала.

Давид тем временем смог опомниться, и даже встал на ноги. А шаги всё приближались и приближались. Он понимал, что в таком состоянии ему не сбежать. Смотря на то, как он держится за бок, становилось понятно, что это всё же его кровь. Давид похромал прочь, пытаясь скрыться за углом. Но было слишком поздно. Тяжёлый шаг превратился в бег, и вот уже незримый преступник оказался в считанных метрах от нашей позиции. Мы вжались в стену, стараясь даже не издавать лишних звуков и даже не дышать. Спортивный же парень, так часто демонстрирующий свою браваду, поднял с земли какой-то камень и принялся отмахиваться им от ещё только приближающегося злодея.

– Н-н-не подходи! Не подходи! – сорванным голосом кричал он на незримого для нас маньяка.

Тень промелькнула в дверном проёме. Мы замерли.

Из коридора послышались звуки борьбы. Камень с грохотом упал на землю, началась возня. После чего Давид истошно завопил. До наших ушей донёсся звук разрываемой плоти. Парень всё ещё пытался отбиваться, старался оттолкнуть от себя безумца, но у него ничего не получалось. Он лишь барахтался на спине, подобно перевёрнутому жучку.

Дальше произошло то, что я никак не могла ожидать. Собравшись с духом, Женя вышел из-за укрытия, сжимая в куре обломок шлакоблока. Я пыталась его остановить, но никак не могла заставить себя это сделать. Вот сейчас маньяк обернётся, сейчас заметить моего друга и…

Звук тупого удара. Шорох падающего на землю тела. Тишина.

На полу лежало тело женщины с длинными чёрными волосами. Из головы вытекала струйка крови. На её ногах были обуты тяжёлые ботинки со стальными носками, подобные тем, что носят рабочие, а на плечи накинут кожаный плащ. В руке всё ещё сверкал окровавленный нож. Буквально в полуметре от убийцы распластался Давид. На его груди и лице виднелись глубокие колото-резаные раны от того самого инструмента, что женщина отказывалась отпускать даже после смерти. Его губы сокращались, пытаясь послать в пробитые лёгкие хоть немного воздуха.

Следующие несколько минут прошли как в тумане. Мы с Женей пытались «откачать» своего товарища, неумело делали ему искусственное дыхание и массаж сердца. Безрезультатно. Как потом скажут судмедэксперты, спасти его было невозможно, ибо оба лёгких оказались повреждены. Кажется, тогда я заплакала. Не помню точно, было ли это на самом деле, но мне даже показалось, что я начала в какой-то момент молиться, хотя в церковь практически никогда не ходила до этого. Попытки вызвать службу спасения тоже не увенчались успехом, толстые стены завода поглощали и без того слабый сигнал.

– Совсем холодная… – тихо произнёс Женя.

– Что? – произнесла я, даже не вдумываясь в его слова.

– Она совсем холодная. Потрогай.

Прикоснувшись к руке убийцы, я быстро отдёрнула пальцы. Я прекрасно понимала, что тепло не могло покинуть тело так быстро. Никакое горе и отчаяние не могло затуманить эту простую истину. Чувство тревоги достигло предела. Но всё стало только хуже, когда Женя перевернул её тело. Лицо женщины оказалось мраморно-бледным, а глаза – мутными. На шее с двух сторон виднелись заштопанные разрезы. Будто тело это пролежало тут не пару минут, а как минимум несколько часов. Нет, нет, всё гораздо хуже. Будто на нас напал не человек, а именно что ТЕЛО. Труп…

– Бежим отсюда… – прошептала я. – Бежим…

– Да… Но как же Вита?

Моя сестра… Всего лишь несколько минут назад я узнала о том, что она мертва. Но я отказывалась в это верить. Я просто не могла принять это. Только не сейчас, только не в том проклятом подземелье. Мы с парнем переглянулись.

Коридор за коридором, комната за комнатой. Мы двигались быстро, но в то же время тихо. Тело Давида так и осталось лежать там, подле трупа его же убийцы. Не время было думать об этом. Найти сестру и выбраться из этого богом забытого места – вот, что было действительно важно. Однако из головы не выходило кое-что другое: Что, если мы не найдём Виолетту, но зато нас найдёт ещё один убийца? Сколько их тут могло жить? И люди ли это вообще? Холодная кожа, мутные глаза, разрезы на шее… Кажется, я уже догадывалась, что это может быть, но не хотел признавать.

Открыв очередную дверь, мы встали как вкопанные. Мой сердце сжалось так больно, будто в него вонзили тот самый кухонный нож. Дыхание перехватило. Из полумрака на нас смотрели не меньше пяти пар пустых очей. Девушки, застывшие в причудливых позах, не сводили с нас своих мёртвых глаз. В помещении стоял резкий запах химикатов, прямо как в той лаборатории. Трупы молодых женщин стояли подобно статуэткам. Вот одна брюнетка, на вид лет девятнадцати, замерла прямо в движении, подобном танцу. Вот совсем ещё девочка сидела на скамейке, свесив голову на бок. Вот блондинка в сиреневом платье стояла на коленях, безвольно опустив руки, покрытые небрежными швами.

Скальпели, химикаты, швы, трупы… Всё вставало на свои места. Кто или что бы это ни было, оно создавало свою коллекцию. Свой личный кукольный домик. Их убивали, а тела бальзамировали, после чего закрепляли в этих причудливых позах, используя трупное окоченение, нитки и металлические штыри. Вот, куда пропадали все эти девушки в последние годы…

Посреди же комнаты лежала она… Казалось, что она мирно спит. Виолетта лежала лицом вверх. Руки всё ещё были тёплые, а глаза как будто живые. Они смотрели в пустой потолок. В груди зияла дыра.

– Сестрёнка… – всхлипнула я. – Нет, я не верю. Это же сон, просто сон. Давай, просыпайся. Просыпайся, чтоб тебя…

Хруст донёсся до моих ушей. Ужас парализовал меня, когда я увидела, что именно его издавало. Тело низкорослой девушки в красном платье начало двигаться. Её руки судорожно затряслись, ощупывая пространство вокруг, ноги начали выпрямляться. Челюсть хрустнула, разрывая суровые нитки, которыми она крепилась к верхним дёснам. Мёртвая медленно вставала на ноги, щёлкая суставами, распрямляя окоченелые мышцы.

Крики сотрясли весь подземный этаж. Мы с Женей просто бежали. Бежали, не оглядываясь и не думая. Я просто следовала за ним в надежде, что он помнит направление. А тем временем за нашими спинами слышались тихие шаги босых ног, ступающих на пыльный бетон. Казалось, что подземный этаж маслозавода расширился, растянувшись в пространстве. Коридоры стали длиннее, понятные развилки превратились в лабиринт со смертельными тупиками. Через пару секунд шаги за нашими спинами стихли.

Лестница наверх. Дверь. Мы со всех ног ринулись к выходу. Пара слабых лучиков света уходящего солнца пробивались сквозь проём. Но стоило нам ступить на первую ступеньку, как дверь начала закрываться… Она стояла там, прямо перед нами. Тёмная фигура низкорослой девушки ухватилась одной рукой за дверь, а второй – за косяк. Тихий скрежет металлических петель пронзал воздух. Лучик света мерк по мере того, как щель уменьшалась.

– Нет!

Громкий хлопок оборвал нить надежды. Женя взлетел вверх по лестнице быстрее меня, упёрся плечом и начал яростно толкать дверь. Безрезультатно. Та фигура, преследовавшая нас ещё до того, как мы спустились в подвал, а теперь заперла нас здесь. В своём царстве мрака и отчаяния. В её кукольном домике…

Вновь послышались шаги. Такие тихие, более походившие на шуршание. Но теперь они сопровождались ещё одним звуком. Скрежет трущегося об бетон металла донёсся до наших ушей. С каждой секундой он становился всё громче, а шаги слышались всё отчётливее. Лишь один прямой коридор. Бежать некуда. Вскоре мы увидели то, что издавало этот звук. Труп девушки волочил свои одеревеневшие ноги, шаркая ими по пыльному камню. В руке оно сжимало кусок арматуры, который и волочило по земле. А лицо же… Её мутные глаза были широко раскрыты, губы искривились в жуткой ухмылке. Из приоткрытого рта вываливался посиневший язык.

Что делать? Замереть? Принять бой? Не было ни единого подходящего варианта. Как справиться с несмертным монстром, жестоко убившим молодого спортивного парня? А что, если просто ничего не делать? Оно пощадит? Или наоборот – сделает всё быстро и безболезненно? Или наоборот – растянет удовольствие, начав процедуру бальзамирования ещё на живом человеке…

За нашими спинами раздался шум. Топот чьих-то ног приближался из-за металлической двери! Спасение? Люди по той стороне начали колотить в неё руками, что-то кричали. Вскоре послышался скрежет металла фомки, поддевающей стальную дверь. Лицо же убийцы исказилось. Его мышцы резко сократились, образовав гневливую гримасу. Оно смотрело на нас с ненавистью, но не решилось подойти ближе, хотя дистанция между нами оставалась не больше пары метров. Вместо этого труп попятился назад, выпущенная из рук арматура с грохотом упала на землю.

…

Разговор с полицией и спасателями был долгим и странным. Как бы мы не объясняли, что именно произошло, нам никто не верил. Тесты показали лишь небольшое содержание алкоголя в крови, и ничего более. Нас спасла Лера. Ей всё же удалось поймать сигнал и вызвать помощь. Только сидя в кабинете для допросов, сжимая в трясущихся руках бумажный стаканчик чая, я поняла, как ужасно мы поступили, оставив нашу подругу совсем одну там, в тех коридорах… Но не это было самое страшное. Хуже всего оказалось то, что саму Леру так и не нашли…

В подвале заброшенного маслозавода полиция нашла восемь тел. Одного мужчину восемнадцати лет, одну женщину шестнадцати и шесть трупов девушек, пропавших без вести за последние полтора года. Нас с Женей быстро отпустили по домам и больше никогда не спрашивали о том, что произошло тем холодным вечером. Создавалось такое впечатление, что всю эту историю тщательно замяли, отпустив в местные новости лишь скупой заголовок, гласивший «тела исчезнувших девушек были найдены в подвале заброшенного маслозавода». Никто не упомянул о том, что погибли два подростка. Никто не обмолвился и словом о личности убийцы. «Полуночный жнец» исчез. Лишь в колонке «разыскиваются» местного управления МВД появилась новая строчка: Метёлкина Валерия Андреевна, 16 лет.

…

Она выглядела совсем, как они. Моя сестричка, Виолетта, напоминала мне одну из тех «кукол», что я встретила в тех подземельях. Не так я хотела её запомнить. Не могла и подумать, что когда-нибудь буду хоронить её, стараясь не смотреть на тело. Страшно.

Три горсти земли ударились о крышку гроба. Это был её конец. Стать куклой, закопанной в двух метрах под уровнем грунта. Я не хотела этого. Я просила родителей сделать кремацию, лишь бы Вита не превращалась в то, что убило её. Но они были непреклонны. Это означало только одно: она победила. Та тёмная фигура, кукловод, свершивший всё это, осталась победителем.

Я не могу спасть по ночам. Кошмары не дают покоя ни на минуту. Каждый раз, когда я закрываю глаза, то оказываюсь в тёмных тоннелях. Я слышу их поступь. Трупы молодых девушек ступают своими босыми ногами по мощёному камню, из их зашитых ртов раздаются приглушённые стоны. Я пытаюсь сворачивать в боковые проходы, прятаться в тёмных углах, бегу мимо давильных прессов и промышленных воронок, старясь запутать след, но они точно знают, где я. Она знает… Её мертвенно бледное лицо закрывает копна тёмных волос, изорванное платье запятнано кровью, а в руке всегда большой кухонный нож. Но, в конце концов, я всегда сбегаю. Металлическая дверь открывается, и я уношу ноги из этого склепа.

После случившегося я начала интересоваться новостями. И каков же был мой ужас, когда оказалось, что буквально в соседнем городе, всего в девяносто километров от нас, орудовал ещё один серийный убийца по прозвищу «Красностепский потршитель».

Этой ночью разбушевалась гроза. Капли проливного дождя били в стекло, за окном сверкали вспышки молнии, сигнализация припаркованных автомобилей взвывала от раскатов грома. Прямо как в ту ночь… На календаре было четвёртое апреля. Как не сложно догадаться, этой ночью я не могла уснуть, и вместо этого допоздна слушала подкасты от любимого блогера.

Разряд молнии ударил в высоковольтную вышку. В нескольких кварталах погас свет. Но заснуть я всё равно не могла. Ворочалась в постели, но сон всё никак не шёл. Поэтому я переключила смартфон на мобильный интернет, и решила ещё немного послушать подкаст.

– А знаете ли вы, что ночь на четвёртое апреля всегда считалась дурной? Конечно, вера в то, что пятница тринадцатое является днём буйства злых сил, глубоко укоренилась в западной культуре. Но если вы откроете старые церковные календари, то увидите, что именно на эту дату обязательно планировались усердные молитвы с самого вечера предыдущего дня, до наступления рассвета пятого апреля. А вот японцы не любят цифру четыре, потому что в их языке она созвучна со словом смер…

Приятный голос ведущего прервался. Сначала я подумала, что так и задумано, но за тем заметила, что видео остановилось. Сигнал пропал. Я пыталась обновить страницу, но всё безрезультатно. А потом…

– Ты забрала мои куклы… – послышался хриплый голосок за моей спиной.

Моё тело передёрнуло. В груди запылала обжигающая боль резко сократившегося сердца. По спине пробежали холодные мурашки. Мой рот открылся в беззвучном крике.

– Она должна была стать моей новенькой. Такая красивая… Редко можно увидеть настоящие белокурые волосы. Обычно они скучного русого цвета и совсем не вьются. Новая куколка должна была стать особенной. Но вы её забрали. Отняли всех, кто у меня был… Но ничего. Вы же сёстры. Ты тоже красивая. Ты станешь моей новой куколкой!

…

С тех пор прошло несколько дней. Я совсем перестала спать. Если смыкаю глаз – приходит она. Я знаю, что произойдёт, если они меня поймают во сне. Они сделают из меня куклу. И это произойдёт и в реальности… Но это лишь мои домыслы и чувства.

Куда страшнее то, что я начинаю видеть ЕЁ. Она следит за мной. Лера стоит за деревьями, наблюдая за мной. Постоянно смотрит в мои окна своими мёртвыми глазами. Ходит за мной по пятам. Не знаю, сколько я протяну. Ведь с каждым днём она подбирается всё ближе и ближе. Прошлым вечером уже стучалась в дверь…