Культ

Тупая боль, ударившая по затылку, вырвала Марику из липких и душных объятий кошмара. Просыпаясь, она невольно вскрикнула, и тут же замерла, испугавшись того, что ненароком могла привлечь внимание чудища, преследовавшего её во сне. Во сне ли? Ведь злобный клёкот, топот копыт и шум дыхания за спиной были столь реальными, а запах… Ох, этот жуткий запах… Тяжёлый мускусный смрад грязной звериной шкуры до сих пор стоял в ноздрях. Несколько секунд девушка не смела ни пошевелиться, ни дышать, инстинктивно задержав дыхание, и казалось лишь сердце, по-предательски громко бьющееся в груди, могло её выдать той жуткой твари, что на неё охотилась. Но прошло ещё несколько секунд, и Марика тихонько выдохнула. Прислушалась: ни звука. Страх отрезвил разум. Терзавший девушку сон почти мгновенно стёрся из памяти, хотя ещё какое-то время Марику мучало ощущение, будто нечто тёмное, преследовавшее её, не имеющее чёткой формы, но, безусловно, опасное и злое, находится рядом. Вскоре и это чувство прошло.

Но вот боль никуда не делась. Осторожно, не смея открывать глаз, Марика дотронулась до своего затылка. Волосы были слипшимися, видимо, от крови или грязи, но рука осталась сухой. Вскоре пальцы нащупали свежую рану, заштопанную грубой нитью.

Что произошло с девушкой? Кто обработал её рану, наложив швы? Где она была и где находится сейчас? Последние события начисто стёрлись из памяти, как и тот жуткий сон, что ещё несколько минут назад был до чудовищного пугающим и реальным. По крайней мере, Марика сейчас точно лежала на кровати: она чувствовала под собой жёсткую деревянную лежанку и тонкий соломенный матрац, который совершенно не делал её ложе хоть сколько-нибудь мягче. Не без труда победив слипшиеся от грязи и слёз ресницы, девушка раскрыла глаза и огляделась.

Марика отняла голову от небольшого набитого сеном мешка, служившего подушкой, и, стоически перенося головную боль, которая ударила с новой силой, осмотрела себя. Её шерстяное платье было сплошь изодрано, словно девушка пробивалась сквозь колючий кустарник. Об этом же говорили и свежие раны, царапины и ссадины, запекшиеся корки которых краснели из-под прорех в ткани. Судя по синякам и грязи на одежде, она много раз падала. Привычное к тяжёлой крестьянской жизни тело, закалённое нелёгким физическим трудом, сейчас ныло и болело так сильно, словно девушку давеча запрягли в плуг и использовали на пахоте или при выкорчёвке пней вместо тягловой лошади. Ноги были почти по колено черны от грязи, и это, как ни странно, удивило Марику больше всего, ведь ни она, ни её муж никогда не ложились в кровать, не вымыв рук, лица и ног. Значит, она была не дома. Именно это нехитрое умозаключение ещё до конца не пришедшей в себя девушки, вырванное из глухого тумана роящихся в голове мыслей и вопросов, заставило её наконец оторвать взгляд от своего израненного тела и осмотреть лачугу, в которой Марика сейчас находилась.

Это была чистая и опрятная, но определённо – чья-то чужая изба, выстроенная из толстого соснового бруса. Её убранство было поистине аскетичным: не было ни резных орнаментов на лавках, что стояли вдоль стен и примыкали к каменной печи в углу, ни вышитых скатертей и рушников. Помимо стола, двух табуретов, платяного шкафа, настенной полки с глиняными горшками, сундука да кровати, на которой сейчас лежала девушка, в жилой комнате не было ничего, за исключением разве что некоторых мелочей, которых она поначалу и не заметила. По сравнению с домом Марики, деревенской знахарки, что был сплошь заставлен шкафами и стеллажами, битком набитыми всякой всячиной, да обвешан пучками высушенных трав, кореньев и цветов, это жильё выглядело до жути пустым и безжизненным. Кто в Лосином Копыте, деревне, где жила Марика, мог обладать таким скромным жилищем – девушка тоже припомнить не могла.

Тяжёлая деревянная дверь распахнулась, и из сеней в жилую комнату зашла женщина, одетая в простой мешковатый сарафан без каких-либо узоров, с льняным платком, покрывавшим чуть посеребрённую сединой голову, и с глиняной чашкой в руке. Несмотря на осенний холод, она шла по покрытому соломой дощатому полу босиком. Женщина была высока и худа настолько, что издалека напоминала завёрнутую в ткань лучину, но судя по прямой спине, волевому лицу и тому, как быстро она подошла к лежавшей Марике, было очевидно, что хозяйка дома, несмотря на свой болезненный вид, всё ещё полна сил. Она окинула девушку строгим пристальным взглядом, отчего та невольно поёжилась, после чего взяла табурет и, поставив его у изголовья кровати, села.

- Как тебя зовут? – Спросила женщина, и фальшивая улыбка растянулась на её хищном, иссушенном ветрами и солнцем лице.

- Марика. – Ответила девушка. – А тебя?..

- Можешь звать меня Гертой. Ты помнишь, что с тобой произошло?

Девушка лишь отрицательно покачала головой и прижала руку к ране на затылке, которая снова отозвалась болью на движение.

- Мы нашли тебя совсем неподалёку от нашей деревни. – Продолжила Герта, видя замешательство Марики. – Ты посреди ночи сломя голову неслась через лес, выкрикивала какую-то чушь о чудище, что, якобы, гонится за тобой. Судя по твоему виду, девочка, ты угодила в колючий кустарник, а затем не раз и не два упала. На самой границе леса ты рухнула без чувств – то ли от усталости, то ли от душевного истощения.

- Почему ты говоришь, что чудовище – это чушь? – Удивилась Марика. У неё перед глазами вновь заплясали образы того кошмара, что заставил её с криком пробудиться не далее, как пару минут назад.

- В этих заповедных местах монстров нет. – Уверенно, как отрезав, ответила женщина. – Скорее всего, за тобой погнался медведь или кабан, которого ты в темноте безлунной ночи приняла за чудище. У страха глаза велики.

- Я не маленькая девочка, и знаю, как вепря или медведя в лесу отличить. Так что я не уверена, что…

- Довольно! – Резко сказала Герта, пресекая по-учительски строгим тоном всякие попытки с собой спорить. Фальшивая улыбка мгновенно исчезла с её лица, глаза, пылающие во впалых глазницах, окатили Марику, словно ушатом холодной воды. Тем не менее спустя пару секунд лицо женщины вновь приняло благодушное выражение. – Как ты себя чувствуешь?

- Всё хорошо, спасибо. – Настороженно ответила Марика. Она уже поняла, что с этой женщиной нужно держать ухо востро и быть настороже. – Где я?

- Ты в нашей деревне.

- Как она называется?

- У неё нет названия. Если хочешь, можешь называть её Общиной.

- Где же она находится?

- В лесу. – По выражению лица Герты Марике стало понятно, что внятного ответа она от неё не добьётся. По крайней мере – пока что.

- Мне нужно домой, в Лосиное Копыто. Ты знаешь, где это? Южнее Дрофы, вдоль реки…

Герта жестом прервала девушку.

- Ты не можешь сейчас отправиться домой. – Коротко сказала она, и весь тон её говорил о том, что пререканий Герта не потерпит.

Однако Марика не собиралась безропотно соглашаться с таким положением вещей.

- Я благодарю вас всех за заботу, но мне правда нужно попасть домой. У меня в деревне остались дети. Я буду очень благодарна, если вы меня проводите, или хотя бы покажете дорогу, но…

- Никуда ты не пойдёшь! – Взвизгнула Герта и, вскочив, замахнулась рукой на лежавшую на кровати Марику, но, словно опомнившись, улыбнулась так, будто ничего не произошло, и заговорила до отвращения мягко и учтиво. – Ты слаба, девочка, и тебе нужны уход и забота. Сейчас мы обработаем твои раны и накормим. А ещё тебя хочет увидеть Верес.

- Какой такой Верес? – Со злобой в голосе спросила Марика. Она уже ненавидела стоявшую перед ней женщину, и, если бы не раны и пульсирующая боль в голове, то вцепилась бы ей в глаза или волосы.

- Это староста нашей Общины, он мудр и опытен. Ты нас всех напугала, девочка, и он хочет с тобой поговорить, помочь тебе.

- Никакая я не девочка! – Закричала Марика. – И я не хочу общаться ни с каким вашим старостой.

Она попыталась подняться, но рука Герты, худая, но невероятно сильная, одним лёгким толчком опрокинула девушку обратно на кровать. Марика злобно посмотрела на женщину, в чьих глазах сейчас читались самодовольство и триумф.

- Я пленница? – Сквозь стиснутые зубы уточнила знахарка.

- Нет-нет, что ты! – Наиграно удивилась Герта и протянула Марике чашку. – Пей, это придаст тебе сил.

Девушка нехотя взяла отвар, пригубила. Она сразу узнала вкус дурман-травы.

- Это отрава. – Сказала Марика, выплюнув напиток на пол. Она попыталась выкинуть кружку, но Герта стальной хваткой схватила девушку за предплечье, а другой рукой выхватила из-за пояса нож и приставила к горлу травницы.

- Если я сказала выпить – значит, нужно выпить. – Грозно сказала Герта.

В этот раз Марика не стала спорить и опустошила чашку. Горячий отвар обжёг пищевод, и практически сразу девушка почувствовала лёгкое головокружение и слабость в теле. Зрение её затуманилось, но головная боль начала отступать. Герта спрятала нож за пояс.

- Это будет тебе уроком. – Без какого-либо намёка на дружелюбие продолжила женщина. Марика слышала её голос будто из-под воды. – Когда я говорю что-то делать – ты делаешь. Уж не знаю, что в тебе разглядел Верес, но раз уж он решил, что ты полезна, то так тому и быть. Я не могу оспаривать решения жреца Матери Леса, хотя и не слишком довольна тем, что тебя повесили на мою шею. Отвечая на твой вопрос – нет, ты не пленница, но покинуть Общину сможешь только при разрешении Вереса. Так что отдыхай и набирайся сил, ибо завтра ты предстанешь перед Ним…

Последних слов Марика не слышала, потому как провалилась в глубокий сон. И вновь кошмар, лишь недавно отпустивший девушку, распахнул перед ней свои жуткие ледяные объятья.

***

- Мастер Корвэн! Мастер Корвэн!

Ведьмак, только вышедший из парной на улицу, узнал голос войта и приветливо улыбнулся семенящему к нему старичку, которого сопровождали двое молодцов в жёлто-бурых стёганках с тяжёлыми дубинками, висящими на поясах.

- Вот он, вот он наш герой! – Воскликнул войт, подошёл к Корвэну и потряс его могучую руку.

- Здравствуй, Жижка. – Поприветствовал градоправителя убийца чудовищ. – Сколько лет не виделись.

- Давненько-давненько, да-да. – Затянул старичок. – Не захаживаешь ты в наши края, негодник! А я всё жду, жду…

- Мой путь всё чаще лежит на юг, там не так сильно ломит суставы. – Усмехнулся ведьмак. – А ты неплохо держишься!

- Да какой там. – Махнув рукой, рассмеялся войт, после чего закашлялся. – Еле ноги уже волоку.

- Зато всё ещё на своём посту. – Отметил ведьмак.

- Да неужто ты думаешь, будто бумажки подписывать да марки считать – шибко мудрёное дело?

- Всяко мудрёнее, чем мечом махать.

Оба приятеля рассмеялись.

Жижку, градоправителя Даэвона, Корвэн и вправду знал уже давно. Впервые Грифона занесло в этот затерявшийся в каэдвенских лесах город около двадцати пяти лет назад. В тот памятный год множество даэвонцев погибли от неизвестной докторам заразы, внешне похожей на чуму, но проявлявшейся в нетипичных для этой болезни симптомах. Город уже собирались закрывать на карантин, опасаясь развития эпидемии. Корвэн, прибывший в Даэвон из Ард Каррайга, с большим трудом получил разрешение коронера и осмотрел тела некоторых погибших. На первый взгляд, смерти этих несчастных действительно не носили насильственный характер, но опытный глаз ведьмака помимо язв, волдырей и струпьев заметил кое-что ещё. За последующую неделю он выследил и убил жуткую моровую деву, что плодила в подворотнях чумных крыс и отравляла один из городских колодцев. Спустя ещё пару недель болезнь вовсе сошла на нет, а Корвэн получил благодарность из рук самого градоправителя. Так они с Жижкой и познакомились.

Войт города Даэвон был в целом довольно приятным человеком. Исполнял он свою службу усердно и справно, лишнего особо старался не брать, а о людях своих заботился как мог. Местные жители его уважали и по-своему любили. Потому Корвэн всегда был рад навестить Жижку, если путь его проходил через Каэдвен. К слову, почти никогда ведьмак не совершал своих визитов праздно: окружённый с трёх сторон горами, покрытый густыми дремучими лесами суровый Каэдвенский край таил в себе множество опасностей и целые полчища чудовищ, с которыми нередко сталкивались местные лесорубы, охотники и смолокуры. Приезжая в очередной раз в славный город Даэвон, Корвэн всегда либо приводил с собой группу перепуганных батраков, которых ведьмак едва ли не в последний момент спасал от смерти, либо выставлял на всеобщее обозрение публики башку очередного чудища, повинного в кровавой расправе над каэдвенцами. И лишь на этот раз Корвэн прибыл в Даэвон с пустыми руками. Это сразу же отметили и местные старожилы, что также знали ведьмака много лет, и сам войт, не упустивший возможности по-дружески подтрунить над убийцей чудовищ.

- Неужто всех монстров повывел в Каэдвене? – Спросил Жижка. – Чем же за постой да за баню расплатишься?

- Уж я-то найду, чем заплатить. Ежели чего – займу у тебя, войт.

- Успокойся, Корвэн, я шучу. Будь как дома. Ты давний друг нашего города. Бр-р-р, оденься, на тебя смотреть холодно! И хватит баб наших смущать, ей богу!

Раскрасневшийся от банного жара Корвэн, что в промозглое сентябрьское утро стоял на улице практически нагим, лишь ниже пояса обёрнутый в белое льняное полотенце, и вправду казался чем-то до комичного чужеродным среди уже почти по-зимнему одетых каэдвенцев. Запахнувшийся в бобровую шубу войт смеха ради прикрикнул на двух прачек, что нагло разглядывали поджарое, покрытое шрамами тело ведьмака и с живым интересом обсуждали его возможные достоинства; девушки, услышав замечание Жижки, громко рассмеялись и вновь вернулись к своим делам. По крайней мере, сделали вид. Корвэн понимающе кивнул и нырнул обратно в предбанник. Следом за ним, придерживая высокие меховые шапки, зашли и войт со своими охранниками.

- Так какими судьбами? Уж не на зимовку ли? – Спросил ведьмака Жижка, пока тот натягивал нательное бельё.

- Приглашаешь? – Поинтересовался Корвэн.

- А почему бы и нет? Через месяц Саовина, а там, моргнуть не успеешь, и зима нагрянет. Неужто успеешь в Ковир вернуться?

- Нет, конечно, в Ковир я вернуться не успею. – Согласился Корвэн, затягивая на груди ремешки поддоспешника.

- Темнишь, друг. Али контракт какой у тебя на очередную страховидлу?

- И контракта у меня тоже нет. – Корвэн лихо справлялся с застёжками и лямками доспеха, прилаживая на своё место одну пластину за другой, а войт и его охрана, как заворожённые, смотрели на удивительную сноровку ведьмака.

- Ну так что же?.. – Наконец, спросил Жижка, когда Грифон уже повязал портупею и перекинул мечи за спину.

- Спасибо за приглашение, градоправитель. Я обязательно над этим подумаю, и, скорее всего, воспользуюсь твоим гостеприимством.

- Вот и славно! – Хлопнул в ладоши войт и, дождавшись, пока ведьмак расплатится с банщиком, вышел вслед за убийцей чудовищ на улицу.

Они медленно шли по Даэвону и, как и положено старым приятелям, непринуждённо переговаривались на самые разные темы, вспоминали былое и много смеялись. Стражников Жижка отпустил восвояси, объяснив им, что в компании ведьмака он в полной безопасности. Встреча с Корвэном словно на несколько лет омолодила уже подряхлевшего градоправителя, хотя ведьмак с грустью отметил про себя, что, возможно, эта встреча с Жижкой станет для него последней. Разумеется, ничего такого он вслух не высказал, не желая омрачать приятный момент.

По настоянию войта вышли к ярмарке. Каэдвен, как страна, почти целиком сокрытая лесами, отчаянно нуждалась в торговцах из более южных стран, что привозили с собой обозы, набитые тканями, зерном, морской рыбой, овощами и фруктами. В свою очередь, местные купцы отправляли в Аэдирн, Реданию, Ривию и другие государства самые разнообразные пиломатериалы, руду, самоцветы, дичь и пушнину такого исключительного качества, какого не сыскать было ни в одном королевстве Севера. Потому осенние ярмарки в краю Единорога всегда были пышными и шумными. Иностранные купцы, в большинстве своём – реданцы и аэдирнцы, разбили палатки с цветастыми крышами и бойко торговали с даэвонцами тем, что подарила им их более плодородная почва. Несмотря на противную изморось и пробирающий до самых костей холодный сентябрьский ветер, народу на базарной площади было хоть отбавляй. В воздухе стоял сильный запах груш и яблок, приправленный руганью гомон толпы, радостный звон бубенцов и стройная трель музыкальных инструментов.

Войта и его спутника, уже хорошо знакомого в Даэвоне убийцу чудовищ, встретили радостными возгласами, парой рюмок сливовки и кувшином с каэдвенским стаутом. Жижка на радостях раздал горожанам несколько марок. Отовсюду на Корвэна и градоправителя сыпались вопросы и шутки. «А что, мастер Корвэн вместе с нами чучело Фальки на Саовину сожжёт?» – спросила одна из девушек, и ведьмак невольно поёжился, вспомнив, как восемь лет назад оказался в самом эпицентре того ада, что вспыхнул в соседнем реданском королевстве. Образы обугленных деревень, сотен трупов, лежавших на окровавленном снегу и пылающего после яростного штурма Наракорта в один миг пронеслись перед глазами Корвэна. Убийца чудовищ настолько явно посуровел лицом, что проницательный войт постарался срочно сменить тему. Но уже спустя несколько секунд Корвэн взял себя в руки и, как ни в чём не бывало, вновь продолжил бойко отвечать на провокационные вопросы грубоватых, но добродушных северян. Почему-то их особенно интересовало, платят ли убийцы чудовищ налоги. Почти каждая колкая реплика Грифона сопровождалась хохотом и одобрительными возгласами жителей Даэвона. Две девицы, разгорячённые выпивкой и заводной музыкой, подскочили к ведьмаку и войту и под ободряющие крики толпы попытались закружить их в танце. Жижка прикрикнул на них и замахнулся нагайкой, которую почти всегда носил с собой; девушки с визгом отскочили от градоправителя и, сосредоточившись на убийце чудовищ, подхватили ведьмака под руки. Корвэн явно замялся, и кто-то в толпе заметил, мол, по сему видать, что ведьмак с чудищами справляется куда лучше, чем с бабами. Корвэн тут же парировал тем, что бабы во сто крат опаснее. Разразился очередной взрыв хохота. Но довольная ухмылка почти мгновенно сошла с лица Грифона. Потому что среди этого смеха и гомона ведьмак отчётливо услышал пронзительный женский крик.

Мало кто из разгорячённых даэвонцев расслышал его, но Корвэн мгновенно определил источник звука и, под удивлённые возгласы расталкивая локтями собравшихся на базарной площади горожан, бросился в сторону набережной. Внезапно смолкли инструменты. Вновь послышался отчаянный визг, уже ближе, от другой женщины. Затем ещё, но уже явно детский. Спустя несколько мгновений держащий руку на эфесе стального меча ведьмак влетел в небольшой круг, огороженный плотно прижавшимися друг к другу каэдвенцами. В центре его он ожидал обнаружить окровавленный труп, или тяжело раненого человека, но увидел обычную дворнягу. Тем не менее, Корвэн мгновенно смекнул, что к чему, когда разглядел, что собака держала в зубах. Это была человеческая кисть. Аккуратно приблизившись к животному, ведьмак присел на одно колено и схватил страшный трофей за пальцы. Дворняга, не желая расставаться со столь лакомой добычей, не разжимая челюстей зарычала, но, смачно получив кулаком по морде, взвизгнула, выпустила кисть из своей пасти и, жалобно скуля, бросилась прочь. Корвэн поднялся на ноги и внимательно осмотрел страшную находку.

- Пропустите, пропустите, ну-же, чтоб вас всех! – Услышал он позади себя голос пробивающегося сквозь толпу войта. – Корвэн, что… Святые боги!

Жижка ахнул и медленно подошёл к ведьмаку со спины. В это время, почуяв неладное, со всех концов базарной площади к войту пробивались городские стражники. Они нещадно распихивали и оттесняли от старика шокированных даэвонцев, взяв градоправителя в кольцо. Ведьмак повернулся к Жижке.

- Мужская кисть левой руки. – Начал Корвэн. – Пальцы и ладони мозолистые, скорее всего, она принадлежала батраку или крестьянину. Но вот что необычно.

Ведьмак поднёс кисть почти к самому лицу градоправителя, и тот увидел на посеревшем безымянном пальце блестящее кольцо с янтарём – довольно дорогое украшение для простого кмета. Корвэн не без труда снял кольцо с пальца и принялся внимательно изучать находку. Он был так сосредоточен, что даже не обратил внимания на неодобрительный рокот толпы, когда уронил уже не представляющую для него интерес кисть на брусчатку базарной площади.

- Это определённо серебро. – Продолжил Грифон. – Янтарь отлично обработан до формы идеальной полусферы. Вокруг камня кольцом идёт выгравированная надпись. Она не на всеобщем языке… И состоит из двух слов. Очень плохо видно… Кажется… Ceorvs… Velborvs… Я знаю довольно много языков, и, кажется, это язык вранов, но я не уверен, и не нахожу в этой надписи смысла.

- Эх, принесла нелёгкая, в такой-то день. Не похоже на лиходейский промысел.

- Конечно, нет. Они бы такую добычу не упустили. Кисть, судя по рваному мясу и дробленной кости, отгрызли от руки. Это явно сделало чудовище. Потому оно кисть и выплюнуло: серебряное кольцо обожгло пищевод. – Корвэн отвернулся от войта и громко обратился к толпе. – Кто-то видел, собака выловила кисть из реки?

Несколько мужчин и маленькая девочка подтвердили предположение ведьмака. Лицо его стало сосредоточенным. Войт посмотрел Корвэну в глаза и понимающе кивнул.

- Значит, в дорогу? – Уточнил Жижка. Он достаточно хорошо знал Грифона, и заранее знал и ответ, и то, что уговаривать его остаться нет никакого смысла.

Корвэн молча кивнул и спрятал кольцо в карман. Какая-то женщина, явно перебравшая сливовки, осталась крайне недовольна этим действием. «Я первая увидела кольцо! По какому праву этот грязный мутант оставил его себе?» – Закричала она. Вслед за женщиной начали возмущаться и другие каэдвенцы. Стражники, переглянувшись, взяли оружие наизготовку. Но войт поднял руки.

- Тихо вы! – Крикнул Жижка в толпу. – Все мы знаем мастера Корвэна много лет, мужик он правильный! Раз взял кольцо – значит, так надо для поисков монстрюка, что невинного человека убил! Али, может, кто из вас бестию сыщет?

Базарная площадь стихла, и войт вновь повернулся к старому другу.

- Кисть принесло в Даэвон течением. – Первым начал ведьмак. – Река бежит с севера на юг. Значит, пойду против течения в сторону Дрофы. Поспрашиваю местных по поводу кольца, постараюсь найти жертву… и само чудовище.

- Зима скоро. – Напомнил Жижка. – Может застать на Пути.

И опять ведьмак промолчал, лишь многозначительно кивнул в ответ.