Курфюрст

Проходящие мимо состоятельные люди мне кланялись, заискивающе смотрели в глаза, некоторые даже пытались коснуться руки или полы одежды.

Спросите, чего это они? Да просто ваш покорный слуга знаменит тем, что он решает проблемы. Разные и таким способом, чтобы побыстрее и навсегда.

Договориться с упрямым партнёром, уладить тёрки с уголовниками, нанять надёжного телохранителя или разрешить ещё какую-нибудь весьма щекотливую ситуацию… нет ничего проще! Курфюрст всё сделает! Если вы не поняли это меня так называют.

Считаете я бандит? Преступник? Нет, что вы, я честный предприниматель. Даже налоги какие-то плачу. У меня и штаб-квартира есть и сотрудники. Почти три десятка человек. Не таких суровых как я, но ребята тёртые, умелые.

- Моё уважение, сеньор, - чуть не до земли склонился передо мной жирный купец с тремя подбородками метя пером на шляпе грязную мостовую.

Толстяк Мариани в прошлом месяце нанимал меня чтобы наказать сжёгшего склад с зерном конкурента. Остался доволен, впрочем, я тоже.

- Не побрезгайте откушать, господин, - зазывал к себе Фарина - буйволоподобный хозяин лучшей в городе харчевни изобразив нечто вроде поклона. – Для вас самое лучшее и даже суп из морских гребешков и тайолини с гренками.

Нет уж. Все надоели. Мне сорок восемь, холост, детей нет (да и не чувствовал я никогда желания их заводить), я в отличной физической форме, сказочно богат, успешен, ношу только одежду и обувь, сшитую на заказ лучшими портными и башмачниками, но жизнь в последнее время стала какой-то тусклой, чёрно-белой что ли.

Это не фигура речи всё словно потеряло цвет. Даже я сам. В который уже раз вышагивая ножками по улицам Бременгена, выложенным пузатыми серыми булыжниками, я сам не понимал, что искал.

Вроде бы нужно радоваться – вечно голодный мальчишка из бедного квартала, головорез столько раз встречавшейся со смертью, дожил до преклонных лет, не побирается на свалке, не торчит у мусорных баков, а пользуется безусловным уважением окружающих. Имя моё внушает страх и на слуху от Гох-Зоденских низин до предгорий Трентино. Что же тогда не так? Что беспокоит меня? Что заставляет просыпаться посреди ночи и смотреть в окно вдыхая прохладный воздух пропитанный тьмой? Ответа нет.

- Посторонись! Суд герцога! – громогласно разнеслось над головами горожан.

Телега с дюжими герцогскими стражниками выкатила на площадь Прощания и пинками, и древками копий они вытолкали с повозки на возвышение с виселицей двух оборванных, избитых подростков. Люди вокруг меня с интересом замирали на месте, разглядывая ухмыляющихся молодчиков, готовящих верёвки для обречённых юнцов.

Девчонка лет двенадцати с русыми волосами и светло-голубыми глазами в дырявом жёлтом платье, пыталась вытереть кусочком тряпки кровь на лбу мальчишки двумя годами постарше. Нахмуренные брови, остро очерченные скулы, глаза такого же цвета – они брат с сестрой. Сходство очевидное. Парень всё старался одной рукой поправить надорванный правый рукав простой домотканой рубахи, а кулачком второй удерживал полосатые штаны без пояска.

- За что их, служивые? – спросила стражников проходившая мимо матрона с высокой причёской и в расшитом серебряными нитями пышном платье.

- Щенок пытался защитить отца убитого герцогом и бросился на него с вилами. Девчонка слишком много болтает, - бросил горожанке намыливавший верёвку солдат.

- А, ну понятно, - с безразличием махнула рукой, унизанной перстнями богачка, отправляясь по своим делам. – Заслужили. Вздёрните их!

Рядом со мной шмыгнул носом худой, длинноносый господин в чёрном бархатном камзоле. Прищуренные глазки, сгорбленная спина, мощное пенсне на цепочке свисающее на впалую грудь. Ювелир, судя по всему, но я его не знаю. Значит так… мелкая сошка. Встретив мой взгляд тот поклонился и прижав ладошки к животу произнёс:

- Обожаю наблюдать за казнями. Есть в этом что-то… что-то будоражащее кровь. Не правда ли? А вам сеньор они тоже нравятся?

- Это не казнь, а расправа, - бросил я чокнутому сморчку и раздвигая уже собравшуюся толпу направился к центру площади. Чем-то эта парочка детишек меня заинтересовала.

Лоточники уже забегали между людей продавая семечки, жаренные орешки и хлеб с варёной говядиной. Ну ещё бы, такое представление намечается.

Мальчишке, под одобрительные вопли, первому накинули петлю на шею поставив его на колченогий табурет. Думаете он испугался, задрожал? Не тут-то было. Он ещё больше нахмурил брови и высоко поднял подбородок. Знаю подобное даётся нелегко. Был на его месте. Поджилки-то, наверное, так и дрожат. А ещё храбрец попытался утешить сестру, обнявшую его ноги.

Девочка плакала без слёз. Я видел уже подобное и не раз. Такое случается, когда все они уже давно выплаканы, а гримаса отчаяния и горечи всё ещё кривит твоё лицо.

- Вздёрнуть их! – вскинул руку вверх рядом со мной тип в ярко-зелёном плаще пропахший духами и пудрой.

И тут я понял, что меня привлекло в этой парочке. Дурень! Они же были ЯРКИЕ И ЦВЕТНЫЕ!

Не задумываясь, я сделал ещё несколько шагов вперёд расшвыривая орущую чернь и обратился к сержанту Краусу - красномордому верзиле с пистолетом за поясом. Правда произнёс я странное:

- Отпусти детей. Они пойдут со мной, - ей богу от себя такого не ожидал так же, как и быстро забившегося в груди сердце.

Пятеро герцогских холуёв с изумлением уставились на меня. Люди позади издали нечто вроде удивлённого: Ууууу!

Был бы на моём месте кто-то другой, подняли бы на смех, да ещё древком копья угостили, а так узнали и думали, что предпринять. Прямо было слышно, как в голове сержанта не привыкшей много думать заскрипели мысли.

- Господин Курфюрст, я не могу их отпустить. Герцог сильно гневался и приказал немедленно, прямо немедленно, повесить брата с сестрой Карбоне на центральной площади, - детина сглотнул слюну переглянувшись с товарищами тем самым пытаясь найти среди них поддержку. Но те только пялились на меня и всё.

Сбросив с головы чёрный капюшон, я с ещё большим изумлением чем стражники посмотрел на свою руку, тоже ставшую внезапно цветной. Какой великолепный телесный цвет!

Нарочито громко топая, я поднялся на постамент по ступеням и бесцеремонно растолкав стражников срезал лезвием шпаги верёвку над головой пацана.

- Это что ещё за самоуправство? – раздался справа знакомый голос не предвещавший ничего хорошего.

А ведь так всё шло здорово. Через площадь к нам направлялся капитан Шварц – начальник охраны герцога.

– Курфюрст, ты забыл на чьей земле работаешь? – фамильярно бросил он, вызвав на моём лице недовольную мину.

Позади широкоплечего бородатого ветерана двигалось сразу семеро стражников. Многовато что-то.

- Могу и в другом месте работать, - произнёс я, прислушиваясь к себе.

Вторая рука моя тоже обрела цвет, а пуговицы на камзоле внезапно оказались тёмно-синего цвета с красными прожилками.

Так и не найдя внутри ни капельки сожаления из-за случившегося, я снял верёвку с шеи подростка и сунул ему в руки.

- Обвяжи вокруг бёдер, малец, чтобы штаны не спадывали.

Парнишка только кивнул мне в ответ, а вот девчонка пискнула и вцепилась в мой локоть, ибо стражники уже окружали нас, а люди наоборот расступались.

- Взять их! – заорал капитан подчинённым стоящим вокруг меня на постаменте.

В голову неожиданно пришла песенка из моей бурной молодости. Даже не знал, что всё ещё не забыл слова:

Тили-тили-бом

Закрой глаза скорее,

Кто-то ходит за окном,

И стучится в двери.

Бах! - вырванный из-за пояса Крауса пистолет проделал дырку размером с вишню в груди стражника, вооружённого копьём из-за чего, он рухнул на спину у основания ступеней под крики толпы. Рукоятью пистолета в темечко, я отправил в страну грёз сержанта, а остриём шпаги не глядя проткнул живот одного из его товарищей.

Тили-тили-бом.

Кричит ночная птица.

Он уже пробрался в дом.

К тем, кому не спится.

В левой руке моей тут же оказался пугио - обоюдоострый широкий кинжал. Точно такие же использовались как личное оружие у римских легионеров. Вместе со шпагой он начал плести смертельные кружева. Крутясь по постаменту в смертельном вихре, я пластал и протыкая всё агрессивно настроенное по отношению к нам.

Тили-тили-бом.

Ты слышишь, кто-то рядом?

Притаился за углом,

И пронзает взглядом.

Оттеснив подростков к балкам виселицы, я скрестил клинок сначала с седоусым вторым сержантом, потом с курносым лейтенантом, ну а затем и с самим Шварцем.

Эти идиоты просто мешали друг другу и поэтому один за другим гибли от моей руки. Доски под ногами стали скользкими от крови, и я поспешил покинуть постамент ударом ноги в грудь отшвырнув одного из противников.

Тили-тили-бом.

Все скроет ночь немая.

За тобой крадется он,

И вот-вот поймает.

Получив чувствительный укол в плечо, капитан припал на одно колено к земле бросая на меня гневные взгляды, а тройка его людей попыталась взять меня в кольцо. Тщетно. Один из них забыл, что его напарник левша и помешал вполне успешной атаке товарища. И вот уже он падает с проткнутой грудью, а второй зажимает ладонями лицо. Третьему же в этот момент, я рассёк горло под подбородком кончиком острия шпаги.

Шварц скрипнув зубами бросился снова в атаку и искры от столкновения стальных клинков разлетелись в разные стороны.

- Ты идиот! Кто они тебе?! – орал он мне чувствуя, что руки слабеют.

Шаг в сторону, лёгкое движение запястьем и пугио дважды вонзился в левый бок противника. Я старше капитана года на три, но он выглядит словно старик. Гулянки со срамными девками до утра, галлоны выпитого алкоголя до добра не доводят. Всё кончено.

Люди на площади со смесью страха и восторга уставились на меня и трупы у моих ног. Только очнувшийся Краус упорно пытался встать на колени скользя на пропитавшихся кровью досках.

- Мой экипаж сюда! Быстро! – крикнул я замершим остолопам и сразу несколько человек бросились исполнять указание.

Сержант что-то мычал, но так и не сумев подняться на ноги сдался и прислонился спиной к перевёрнутому в схватке табурету.

- Скажи своему хозяину, что Курфюрст больше в его городе не работает, - склонившись над беднягой я впился пальцами в его трясущийся подбородок.

Краус кивнул, продемонстрировав что слышит меня.

- А ещё передай, что, если он попытается мстить мне или объявит за меня награду я вернусь со своими людьми и спалю его живьём вместе с семьёй. Ты понял?

Последние слова были произнесены мной с улыбкой и вызвали восхищённые возгласы толпы. Кретины.

Цок-цок-цок! – отбивали ритм копыта.

Ужас что натворил, да? Это был сарказм. Ничего особенного, за мной тянулись дела и похуже. Передав поводья лошади мальчишке, которого оказывается звали Лоренцо, я вдохнул полной грудью ароматный лесной воздух и погладил по голове Софию.

Дорога под копытами Шашлычка, деревья по обеим сторонам от нас, лягушка, чуть не угодившая под колеса и даже небо над головой, всё имело яркие сочные цвета. Красотища. Словно в детстве.

Вы, наверное, спросите зачем я всё это сделал? Для чего пожертвовал благополучием, безопасностью и авторитетом? И знаете, что я вам отвечу? …потому что мог. А если вас такой ответ не удовлетворил отправляйтесь к дьяволу! Могу и адресок подсказать…

Помним, что появление продолжения этой истории зависит только и исключительно от вас. Поддержите автора!