Квантовый Движ 2

Оглушительный выстрел пробил тишину подземной лаборатории. Но вместо того, чтобы ощутить, как свинец проламывает лобную кость и превращает мой мозг, усиленный артефактами, в творожок, я почувствовал нечто иное.

Мир не потемнел. Он... расслоился.

Пространство вокруг доктора Ежова, его пистолета и клетки с монстром поплыло, как узор в калейдоскопе. Краски расплылись, звуки исказились в протяжный низкочастотный гул. Я увидел, как лицо Ежова с гримасой торжества медленно распадается на миллионы светящихся частиц. И тут же в голове, громче выстрела, прозвучал тот самый безэмоциональный металлический голос:

[Опасность уничтожения Бесконечного Архива. Целостность носителя под угрозой. Аварийный протокол «Феникс» активирован. Инициирую процедуру квантового скачка в стабильную мировую линию.]

Стабильную? Надеюсь, в этой «стабильной» линии меня не поджидает очередной псих с пистолетом и комплексом бога.

Ощущение было знакомое, будто меня провернули через гигантскую мясорубку, а потом собрали обратно, слегка перепутав местами молекулы.

Наступила абсолютная тишина, а потом...

Звон.

Невероятно громкий, пронзительный звон, от которого заложило уши. Я зажмурился от боли, а когда открыл глаза, то увидел не подземную лабораторию, а ослепительное солнце, бьющее в лицо.

Я стоял на каменной плитке огромной площади, залитой солнечным светом. В ушах еще стоял тот самый звон, но теперь я понял, что это был не звон в голове, а колокол. Огромный колокол на башне главного корпуса Университета Магии Краснобелославска, который оглашал начало церемонии определения дара.

Я огляделся.

Море молодых лиц в парадных мантиях. Взволнованные шепоты, гордые взгляды дворян, напыщенные физиономии профессоров.

В центре площади, на возвышении, стоял тот самый гигантский кристалл, мерцающий всеми цветами радуги.

Серьёзно? Опять это шоу талантов? Ребят, я уже проходил этот квест! Мне даже ачивку выдали «Князь Бездарь». Может, сразу дадите мне главный приз — путёвку в дурдом? У меня там остались незаконченные дела.

Я посмотрел на свои руки. На мне был тот самый парадный мундир, что и семь лет, или, если быть точным, несколько недель назад. Никаких следов крови, гари или китовой слизи. Моё тело было... обычным. Ну, если не считать мифрилового скелета, артефактов вместо органов и вшитого в мозг интерфейса предтеч. Я ощутил под кожей привычную тяжесть и прохладу металла.

Отлично, апгрейды сохранились. А раз так...

Я мысленно потянулся к своему внутреннему саду. Деревья способностей стояли на своих местах, плоды сияли, предлагая знакомые умения. «Пространственный Скачок», «Горизонт Вероятностей», «Манипуляция Удачей» — всё при мне.

И, что самое главное, в небе над садом плавало то самое окно с характеристиками. Мои «сотни» были на месте. А в самом низу красовалась заветная надпись: «Удача — 777 777».

Хм, похоже, мой бонус за перенесённые страдания в лаборатории «Анебере» вечный и межвселенский. Неплохой бафф, надо признать.

— Следующий! Артём Шемякин!

Голос церемониймейстера прозвучал так же громко и торжественно, как в прошлый раз. Толпа зашумела. Я почувствовал на себе десятки любопытных взглядов, когда сделал первый шаг к кристаллу.

Ну что ж. Пора снова сыграть эту партию. Только на этот раз у меня все ходы записаны.

Я шёл, насвистывая ту самую мелодию. Мелодию Лакки. На этот раз я делал это нарочно. Любопытно, отреагирует ли она так же бойко и в этой вселенной.

Я поднялся на возвышение и остановился перед кристаллом. Профессор с тем же пламенным взором положил мне руку на плечо.

— Артём Шемякин, потомок славного рода огненных магов! — провозгласил он, и его голос эхом разнёсся по площади. — Пришло время узнать, какой дар уготовила тебе судьба! Прикоснись к Кристаллу Судеб!

Я посмотрел на его пышные бакенбарды.

Знаешь, старик, если бы ты узнал, какую судьбу он мне уготовил в прошлый раз, твои бакенбарды бы тут же поседели.

Я протянул руку. Ладонь коснулась прохладной, вибрирующей поверхности кристалла. Энергия пробежала по моим мифриловым костям, вызывая лёгкое покалывание. Я чувствовал, как кристалл сканирует меня, пытаясь определить источник моей силы.

Ну давай, попробуй. Просканируй квантовую сингулярность в разрезе.

Свечение кристалла, вместо того чтобы стабилизироваться в каком-то одном цвете, вдруг забилось в конвульсиях. Оно переливалось от ослепительно-белого к кроваво-красному, затем к глубокому фиолетовому и мертвенно-зелёному. Раздался нарастающий гул, от которого задрожали стёкла в окнах университета.

Толпа ахнула. Профессор отшатнулся, уронив свиток с церемониальной речью.

Ой. Подумал я, глядя на это светопреставление. Кажется, мой внутренний зоопарк из артефактов и квантовых полей сбил бедный кристалл с толку. Держись, дружок, главное, не лопни, сейчас я тебе помогу.

Совсем чуть-чуть «Преобразования Материи», и наконец, с шипящим звуком, будто перегруженный паровой котёл, кристалл выдал результат.

Он вспыхнул на секунду яростным серебристо-чёрным светом, а затем погас, оставив после себя лишь тусклое, хаотичное мерцание.

Воцарилась гробовая тишина.

Профессор, бледный как снег, неуверенно прочистил горло.

— Э-это... — он заглянул в погасший кристалл, потом на меня. — Невероятно! Дар... не поддаётся классификации! Такого ещё не было за всю историю Университета!

Толпа взорвалась гулом голосов.

Ну, «не поддаётся классификации» — это куда лучше, чем «бесполезная квантовая магия». Философски отметил я. Прогресс налицо.

— Молодой человек! — Профессор схватил меня за рукав, его глаза горели научным азартом. — Что вы почувствовали? О чём вы думали?

Я посмотрел на его дрожащие пальцы и сладко улыбнулся.

— Чувствовал я, профессор, лёгкое головокружение от вашего красноречия, — ответил я с непорочным видом. — А думал о том, что церемония затянулась, а мне уже хочется пирожков с капустой. Это нормально?

Профессор опешил и отпустил мой рукав. Из толпы донёсся сдавленный смешок.

Я грациозно спустился с возвышения, чувствуя на себе шквал самых разных взглядов, от страха до неподдельного интереса. Я прошёл сквозь толпу, которая расступалась передо мной, как и в прошлый раз, но уже по другой причине. Я был не неудачником, а загадкой. А загадки, как известно, либо боятся, либо хотят разгадать.

И вот я снова стоял у ворот университета. Та же брусчатка, те же экипажи. Но на этот раз я был не сломленным юнцом, а ветераном межвселенских войн, вооружённым до зубов знаниями, опытом и совершенно дикой удачей.

Итак. Я подвёл мысленный итог, глядя на суетящийся город. Новая игра. Повышенная сложность, но все прокачанные способности сохранены. И главное, никакой доктор Ежов с пистолетом пока не надоедает.

Я глубоко вдохнул воздух Краснобелославска, пахнущий запахом грядущих приключений.

И, насвистывая мелодию Лакки, я шагнул вперёд, навстречу новой, старой жизни, готовый превратить её в собственный, грандиозный спектакль. С новым сценарием и главной ролью, разумеется, для себя.

* * *

Я стоял у ворот университета, наслаждаясь лучами солнца и своим великолепным возвращением в прошлое, когда мой внутренний монолог прервала навязчивая мысль.

Стоп. А где, собственно, главная гроза моего спокойствия? Где моя любимая рыжая бестия, которая должна была вонзить мне шпагу в горло за кражу её детской мелодии?

Я окинул взглядом площадь. Студенты толпились, смеялись, обменивались впечатлениями. Никакой осатанелой красавицы с ледяным взглядом и смертоносной шпагой.

Я почесал подбородок.

Любопытно. Неужели в этой версии реальности боги вычеркнули её из сценария? Жаль, а я уже настроился на наш милый ритуал взаимных угроз.

Я решил не зацикливаться на этом и направился в сторону, где в прошлой жизни меня должна была ждать повозка. И тут я впал в ступор, словно мои ноги приросли к брусчатке.

Э... А это что за?

Вместо привычных конных экипажей по широкой мостовой, испещрённой блестящими рельсами, бесшумно скользили... Ну, я бы назвал их повозками, но они были сделаны из полированного металла и стекла, без единой лошади. Из их задней части не вырывалось ровное, горячее магическое сияние, как из огнемобилей. Из их крыш торчали «оленьи рога», пристегнутые к натянутым проводам. Они гудели негромким, мощным басом, а их фары были сделаны в виде хрустальных линз, фокусирующих свет.

Я медленно повертел головой. Архитектура... Она была знакомой, но при этом чужой. Фасады особняков взмывали ввысь на высоту десятков этажей, соединенных ажурными мостами-переходами. По стенам зданий ползали клетки из металла и стекла, поднимая людей вверх-вниз. В воздухе больше не было запаха выпечки, здесь витал едкий запах озона.

Окей. Похоже, я попал не просто в другую временную линию, а в какой-то чертов техномагический кошмар. Где бравые дворяне со шпагами? Где романтичные дамы с веерами? Всё заменили на железных монстров и светящиеся дощечки...

Взгляд мой упал на прохожих. Да, они были одеты в мундиры и платья, но ткани отдавали неестественным блеском, а из карманов они доставали странные устройства. Люди шли, уткнувшись в небольшие стеклянные планшеты, по поверхности которых бежали светящиеся руны. Некоторые подносили их к уху и что-то туда бубнили, будто психи в дурдоме.

В этот момент кто-то энергично хлопнул меня по плечу. Я повернулся и увидел знакомое улыбающееся лицо с парой прыщиков на подбородке. Антон Побегов. Тот самый природный маг, который в прошлой жизни одолжил мне деньги на извозчика.

— Артём! Ну ты даёшь! — затараторил он, сияя. — «Дар не поддаётся классификации»! Вот это да! Все только о тебе и говорят! Слушай, твой отец уже в курсе? Он же, наверное, взбешён!

Отец? — пронеслось у меня в голове. — А разве он не мёртв в этой вселенной? Или тут у нас снова счастливое семейное воссоединение? Интересный поворот.

Внешне я лишь снисходительно улыбнулся.

— Антон, дорогой друг! Рад видеть человека, чьё лицо не выражает желания немедленно препарировать мой мозг. А насчёт отца... Думаю, он воспримет эту новость с присущим ему огненным спокойствием. В смысле, взорвётся, как перегретый паровой котёл.

Антон засмеялся, приняв мои слова за шутку.

— Да ладно, князь Шемякин человек строгий, но справедливый. Кстати, он же обещал подарить тебе новый огнемобиль после определения дара? Модель «4107», с системой охлаждения на рунных аквамаринах! Шедевр!

Князь Шемякин? Я поднял бровь. Значит, мой батюшка не только жив, но и сохранился в статусе. А я, выходит, теперь снова просто его сын, а не глава рода. Регресс, однако, и не видать мне теперь свой огнемобиль.

— Видел я его краем глаза, — отмахнулся я с видом знатока. — Но, признаться, ожидал большего. Вон у Бризова, я слышал, на выхлопной трубе сапфировые инкрустации. Наш клан явно экономит на блестяшках.

Антон посмотрел на меня с восхищением.

— Когда это ты стал? Таким... хладнокровным?
Хладнокровным? Дружище, ты просто не представляешь, через какие квантовые тернии я прошёл, чтобы вырастить это хладнокровие.

— Это не хладнокровие, Антон, — сказал я, закладывая руки за спину. — Это врождённая способность не парить мозг по мелочам. Кстати, а что с императорской семьёй? Никаких сенсаций? Никто никого не съедал на банкете?

Я вбросил эту фразу небрежно, будто спрашивая о погоде.

Антон нахмурился.

— Император? Нет, вроде всё тихо. Я знаю только про старого князя Морозова, он вроде кузен императора, правда, он совсем из ума выжил, всё в своих изобретениях копается. А так... Обычная влиятельная семья Краснобелославска. А что?

Старый князь Морозов... в изобретениях копается...

В моей голове зажглась красная лампочка. Ох, Ежов, здесь ты, похоже, сменил вывеску, но поменялась ли суть? Как же я рад, старинный «друг».

— Да так, просто интересно, — пожал я плечами. — Слышал, у Морозова дочь-невеста на выданье. Красавица, говорят. Рыжая.

Антон снова посмотрел на меня с недоумением.

— Артём, ты чего? У князя Морозова только один сын, Игорь. И он, между прочим, главный болельщик твоего отца на заседании Гильдии Промышленников. Никаких дочерей у них нет и не было.

Этот удар был сильнее выстрела Ежова. Лакки... не существовало. В этой реальности её, похоже, просто не было.

Вот это поворот. Подумал я, чувствуя странную пустоту в своём каменном сердце. Значит, не судьба в этот раз получить по голове от моей любимой мутантки. Что ж, возможно, это и к лучшему. Одной проблемой меньше.

Но где-то в глубине души я понимал, что это не проблема. Это стало... частью моей безумной жизни. И теперь её не было.

— Ну, Игорь так Игорь, — выдохнул я, отгоняя странные мысли. — Может, он тоже мелодии сочиняет? Ладно, Антон, не буду тебя задерживать. У тебя же, наверное, дел по горло? Слухи по поводу моего неклассифицированного дара разносить?

Антон смущённо сунул руку в карман, из которого торчал его стеклянный гаджет.

— Да я... Я просто хотел поздравить. Побегу, а то на трамвай опоздаю. У меня практика по усилению роста пшеницы на южных плантациях отца. Удачи, Артём! Ты теперь звезда!

Он ещё раз хлопнул меня по плечу и убежал, сливаясь с толпой горожан.

Я остался один посреди бурлящего, гудящего, сверкающего медью и магией города. Воздух трещал от энергии, безлошадные экипажи по рельсам проносились мимо, а в небе между высокими домами пролетали небольшие странные дирижабли с вертушками на крышах.

— Что ж, — подвёл я итог, глядя на это великолепие. — Новый мир, новые правила, новые железные кони. Принимается.

Я потянулся к внутреннему интерфейсу и активировал «Квантового Наблюдателя». Мир вокруг меня покрылся полупрозрачными сносками и схемами. Я увидел потоки магической энергии водителец, питающие огнемобили, сложные рунные сети на зданиях, слабые биополя прохожих.

Я направился к ближайшей остановке, где копошилась толпа людей, ожидающих тот самый «трамвай» — длинный, громоздкий вагон с рогами, бесшумно скользящий по рельсам. Я размышлял, как в этом мире устроено общество, и стоит ли мне ехать в поместье к своему внезапно воскресшему отцу или сразу отправиться на охоту за головой доктора Ежова, когда сзади раздался чёткий, холодный женский голос.

— Князь Шемякин.

Я обернулся. Передо мной, прислонившись к чёрному, ультрасовременному даже по меркам этого мира огнемобилю с тонированными стёклами, стояла Елена Блинова. Это была не та учёная в белом халате из «Анебере», но на ней сейчас был строгий, идеально сидящий мундир имперской тайной службы с майорскими погонами, а взгляд из-под аккуратной причёски был острым и оценивающим.

А вот и первое знакомое лицо. И, кажется, это лицо в прошлой жизни с интересом наблюдало, как меня режут на части. Очень мило.

— Майор Блинова, — кивнул я, делая вид, что встречаю старую знакомую. — Как приятно видеть, что вы сменили поле деятельности с... э-э-э... научных изысканий на службу отечеству. Новый мундир вам к лицу. Подчеркивает выразительный подбородок.

Её губы дрогнули, но глаза остались ледяными.

— Проницательно, ваше сиятельство. У нас к вам неотложный разговор. Прошу, садитесь.

Она отступила, жестом указывая на открытую дверь огнемобиля. Внутри виднелся роскошный салон с кожей и полированным деревом.

Итак, какие у меня варианты? Отказаться и устроить сцену, что вызовет лишние подозрения, или сесть и посмотреть, заведет ли меня этот диалог в палату с мягкими стенами.

— Ну, если это предложение, от которого нельзя отказаться... — с лёгкой театральной грустью вздохнул я и грациозно протиснулся в салон. — Надеюсь, у вас есть чай? А то после церемонии определённо требуется восстановить душевное равновесие.

Дверь бесшумно закрылась, отсекая уличный шум. Елена села напротив.

Машина плавно тронулась.

В салоне царила тишина, нарушаемая лишь едва слышным гулом двигателя.

Так, уютненько. Наверное, здесь же и допросы с пристрастием проводят. Интересно, есть ли в бардачке печеньки?

Елена откинулась на спинку кресла, сложив руки на коленях.

— Давайте сэкономим время на светских условностях, князь. Что вы знаете об Анастасии Снеговой?

Анастасия Снегова? Дочь императора? Но Антон только что сказал, что Лакки не живет у Морозовых... Да и при чём тут я? Мы же еще не знакомы.

Внешне я лишь удивлённо поднял брови, приняв самый невинный вид, на который был способен.

— Анастасия Снегова? Знаю, что она дочь его императорского величества и, судя по портретам на марках, весьма милая особа. Если вы надеетесь, что я могу устроить вам протекцию для знакомства, то, боюсь, мой неклассифицированный дар не включает в себя умение флиртовать с императорскими дочерьми. Пока что.

Елена не моргнула глазом.

— Не бойтесь. Ваша уникальность тут ни при чём. Нас интересует ваша возможная связь с исчезновением её высочества.

Исчезновение? Вот это поворот! Значит, Лакки... то есть, Анастасия... в этой вселенной всё-таки есть? Но её нет у Морозовых, и она пропала? Дело пахнет интригой общеимперского масштаба в империи. И пахнет... весьма аппетитно.

Я рассмеялся, но в глазах у меня не было и тени веселья.

— Милая майор, вы сейчас обвиняете меня, только что вышедшего из стен университета студента, в похищении наследницы престола? Это даже не смешно, это гениально! У вас есть хоть одно доказательство, да хотя бы намек на наше знакомство?

— Мы не обвиняем, мы расследуем, — парировала она. — Церемония определения дара — идеальное прикрытие для похищения. Ваш дар, не поддающийся анализу. Вспыхнувший кристалл мог быть сигналом. Или ответом на него.

Сигналом? Ответом? Она что, думает, что я шпион? Или, что ещё смешнее, я подал сигнал похитителям, сломав магический кристалл?

— Понимаете, майор, — я снова вздохнул, на этот раз с ноткой драматизма. — Моя жизнь и так достаточно сложна. Только что я узнал, что мой дар не вписывается ни в какие учебники, мой отец, вероятно, готовится меня отчитать, а теперь вы предлагаете мне роль злодея в императорской драме. Не многовато ли для одного дня? Если я что-то и знаю о принцессе Снеговой, так только то, что её марки продаются в киосках. И, признаться, они не самого лучшего качества.

Я посмотрел ей прямо в глаза, излучая полную искренность. Внутренне же я анализировал. Если принцесса пропала, и спецслужбы ищут её так отчаянно, что хватают на улице случайных студентов, значит, дело серьёзное. И моя «уникальность» делает меня подозреваемым... Или, что куда интереснее, идеальным прикрытием для тех, кто похитил её по-настоящему.

Елена изучала меня несколько секунд, её лицо оставалось непроницаемым.

— Очень убедительно, — наконец произнесла она. — Слишком убедительно. Мы за вами понаблюдаем, князь Шемякин. И будьте уверены, если вы хоть что-то знаете... мы это тоже узнаем.

Огнемобиль бесшумно остановился посреди кукурузного поля далеко за городом.

— Вы можете идти. Для вашего же блага, надеюсь, вы сказали правду.

О, я всегда говорю правду. Подумал я, вылезая из машины. Просто не всю и не всегда в той форме, в которой её ждут.

— Было невероятно познавательно, майор, — сказал я вслух, закрывая дверь. — Надеюсь, в следующий раз наш разговор будет сопровождаться тем самым чаем. С лимоном.

Машина Блиновой бесшумно направилась к городу. А я остался на обочине, глядя ей вслед.

Исчезнувшая принцесса Анастасия Снегова... Интересно, она прямо сейчас выстукивает свою детскую мелодию

Похоже, эта новая реальность готовит для меня сюрпризы куда более масштабные, чем просто дирижабли с вертушками.