Ландсир

«Я в последнее время окончательно запутался,

что мы признаем, что фальсифицируем,

а что полностью скрываем»,

П. Уоттс, «Эхопраксия»

Кирилл Андреевич Скоробогатов возвращался с работы. День выдался напряжённым: утром – заседание антикоррупционного комитета, вместо обеда – летучка в министерстве по поводу инновационной политики, сразу после – выступление перед студентами подшефного института на тему патриотизма в науке… К вечеру в теле накопилась усталость, но мысли были приятными.

В предвкушении семейного ужина Кирилл улыбался, подставив лицо лучам заходящего солнца. Для октября погода стояла прекрасная.

Выйдя у ворот, он отпустил шофёра. Поздоровавшись с садовниками, прошёл мимо живой изгороди и, миновав фонтаны, зашагал к трёхэтажному дому. На крыльце уже ждали улыбчивая красавица-жена и двое чудесных детей. Дочь радостно замахала рукой.

Когда до родных оставалось несколько шагов, Кирилл заметил движение. Из-за кустов выбегали люди в чёрном. Автоматные очереди разорвали тишину. На глазах Кирилла гибли родные – крики ужаса, кровь, падающие на ступеньки тела.

Пули градом ударили ему в грудь – чудовищная боль! – и всё померкло…

Сознание возвращалось урывками. Кирилл лежал, где упал. Вокруг ходили военные. Грудь саднило, но ран не было – только потёки похожей на кровь краски. Повернув голову, он увидел, что жене и детям оказывают первую помощь.

К очнувшемуся чиновнику подошла девушка в синей форме. Вокруг её головы разбух терновый венец из дуг и шипов. Кирилл понял – перед ним ГИС-модуль. Похоже, ходячий терминал была тут за главного.

– Вы чего беспредел творите? Понимаете хоть, на кого наехали? Да я вас всех… – госслужащий запнулся, с ходу не придумав продолжение.

Девушка нейтральным тоном ответила:

– К сожалению, система пока что функционирует в тестовом режиме, поэтому пули были тренировочными. Уверяю, больше такое не повторится.

Пока он переваривал услышанное, ГИС вернулась к спецназовцам. С ними стоял ещё один ГИС-модуль – подросток с такой же нелепой конструкцией на голове.

Подошли медики, чтобы переместить Скоробогатова на носилки – тот разбушевался, так что фельдшер вколол ему что-то душевное – Кирилл затих, обмякнув телом.

Дорогу до больницы он не запомнил.

Через два дня, когда Скоробогатова выписали, он договорился об отпуске – работа на ум не шла, хотелось убить кого-нибудь, в особенности – ту ГИС, что говорила с ним после «расстрела». Чтобы снять стресс, он поехал в клуб.

Народу было мало – будни. Взяв из ячейки «глок», Кирилл пошёл в галерею – там было расставлено длинное упражнение. Чтобы оценить обстановку, он прошёлся по позициям – было много сложных мишеней, требовавших неспешности и аккуратности. Значит, придётся шевелиться, чтобы сэкономить время на смене позиций. Большинство переносов были короткими, что позволяло отработать группы в едином темпе, но оставались два низких порта – Кирилл их не любил. Хорошо хоть класс открытый и можно было вытянуть за счёт «обвеса» – на «глоке» стоял крошечный коллиматор, заметно облегчавший прицеливание.

Кивнув инструктору, следившему за залом, Кирилл изготовился, врубил секундомер и пошёл. Поразив первые мишени, он понял – что-то не так, причём с ним самим. Упражнение не шло. Торопился на сложных, тупил на лёгких. Когда перезаряжался, чуть не выронил магазин.

Кое-как закончив упражнение, он просмотрел тайминги – кошмар. Хорошо хоть, его позор видел только смотрящий по залу…

– Хреново, Кирюша, – на плечо легла рука. – Всегда говорил, что стрелок из тебя – как из хумуса пуля.

– Обижаешь, дядя Яша, – Скоробогатов повернулся к товарищу.

Яков Натанович Рольнер – низенький, плотный и в свои 50 совершенно лысый – курировал государственные квоты на нефтедобычу, но стрелком был от бога – дважды чемпион Москвы по тригану.

Общее увлечение их сдружило. Рольнер старался подтянуть навыки Кирилла, но тот никогда не поднимался из середнячков. Со временем это шефство распространилось на прочие стороны жизни. Будучи на 20 лет старше Скоробогатова, дядя Яша всегда помогал советом, но не деньгами – оба понимали, что это повредило бы их дружбе.

– Давно ты тут? – спросил Кирилл.

– Только что. Но твой позор увидеть успел. Что-то стряслось?

– Ты не поверишь! Тут такое было!

– Например?

– Меня с семьёй прямо у дома спецназ расстрелял. С ними были ГИС-модули… Не думай, я с ума не схожу, – поспешно добавил Кирилл, понимая, как нелепо прозвучало его признание.

– Я и не думаю. Ко мне тоже приходили. Повалили на пол и исполнили одиночным в голову. Было неприятно.

– То есть к тебе тоже?

– Ко многим приходили. Человек сто по всей стране… Давай-ка в буфет. Обсудим, – предложил Яков Натанович.

Когда они сели, дядя Яша похвалился огромным синяком на затылке:

– Я такой пейнтбол в гробу видал.

– Как это было?

– Третьего дня вернулся я со службы, – Рольнер отпил кофе. – Открыл хранилище. Выкатил тележку. Стал деньги пересчитывать под классическую музыку – лучше всякой медитации работает. И тут – бац! – врывается спецназ. Валят на пол и неспешно так, по-деловому в затылок мне – бам! – аж в глазах потемнело. Осмотрелись и на улицу. А я лежу и думаю – а как они зашли? Дверь-то бронированная.

– Так как же?

– Они с собой робота прикатили – вроде металлического богомола на гусеницах, как раз в лифт помещается. Эта штука в стены лапами упёрлась и жвалами дверь смяла вместе с косяком… Неприятный робот. Но что интересно, никаких ГИСов не было. Может, не заслужил я такой чести, а?

– Почему мне не сказал?

– Я взрослый человек. Решаю свои вопросы сам, – пожал плечами дядя Яша. – Ты у нас по инновационной части. Чем бы мне помог?

– Тоже верно…

– А сам почему не связался?

– Пулей телефон расколотили. В нагрудном кармане был.

– Н-да… – нахмурился Яков Натанович.

– Ну вот за что? Я не понимаю!

– Было бы за что, убили бы.

– Я серьёзно. За собой никаких прегрешений не вижу.

– Ну ты вообще образцовый, – съехидничал Рольнер.

– С Богом в сердце, с Отчизной в мыслях, – Кирилл процитировал партийный лозунг, прижав ладонь к груди, потом ко лбу.

– Красавец! – дядя Яша похлопал его по плечу. – Прямо хоть сейчас на трибуну.

– Может, искали чего?

– Ничего они не искали, Кирюша. Похоже, они уже всё нашли.

– В смысле?

– Они пришли, а у меня деньги на тележке. Не сказать, что много. Так – на жизнь. И рядом стволы мои, вся коллекция – как раз решил перед соревнованиями почистить. Что на бабки, что на пушки – ноль внимания. Исполнили меня и восвояси. Думаю, это сигнал был.

– Какой сигнал?

– Что им поровну, что мы с тобой, государевы люди, честно свою лямку тянем на благо страны. «У нас незаменимых нет» – так получается. Грядёт передел власти. Расстреливать будут, как в 37-м.

– О чём ты говоришь вообще? – смутился Скоробогатов. – В 37-м не было ничего.

– Я не про сейчас, а про сто лет назад.

– Вспомнил тоже…

– Так что если не расстреляют, то, как минимум, раскулачат. Поверь старику, Кирюша.

– Кого раскулачивать-то? Понимаю ещё, ты человек состоятельный, но я-то гол как сокол! У меня и нет ничего. Да и откуда? Я всего себя государству отдал. Науку поднимаю, инновации внедряю. Намедни на биеннале по борьбе с коррупцией мы меморандум выпустили… – Кирилл вдруг хлопнул себя по лбу. – Тьфу, какой ещё меморандум… Коммюнике!

– Ну, коммюнике – дело полезное, конечно.

– Они там наверху совсем с ума посходили? И ведь не объясняют ничего!

– Может, заговор какой?

– Какой ещё заговор!

– А вот это неплохо бы выяснить, – подмигнул Яков Натанович. – Ты со мной, Кирюша?

– Я вообще-то хочу на них в суд подать. В СМИ обратиться. Нельзя такое спускать.

– Ничего не получится. Я уже выяснял.

– Почему?

– По кочану, Кирюша. Поверь другу на слово. Лучше скажи, с чем ты в суд хотел идти? У тебя осталось что-то?

– Видео с камер наблюдения.

– Они его разве не забрали?

– Забрали, – кивнул Кирилл. – Но у меня всё в облаке. Я же камеры как видеоняню использую, чтобы с работы смотреть, как там дети. Копия в Рунете осталась.

– Ссылку на видео пришлёшь? – оживился Яков Натанович.

– Конечно, сейчас доступ дам. Ты что-то задумал?

– Есть у меня одна мыслишка. Я тут хакера прикормил. Скажу ему, чтобы просмотрел записи с твоих камер – может вытащит из них чего полезного. Например, что за ГИСы к тебе приходили и зачем… А тогда и действовать будем. Ты как – в деле?

– Да, – кивнул Кирилл. – Я этого так не оставлю!

Дядя Яша заехал к Скоробогатову через день. Нанятый им хакер был согласен только на личную встречу в контролируемой среде, то есть у себя в квартире. По Сети информацию передавать отказался – из опасения, что всё перехватят спецслужбы.

Пока ехали, Рольнер проинструктировал Кирилла:

– Только учти, он из этих – из Двоичной сотни. Хактивист и борец с операционной системой. В Кибергражданскую был наводчиком DDOS-пушки. В финальной битве за сервера Яндекса потерял логи. Когда интервенты бежали из Рунета, пытался запрыгнуть на подножку последнего транша, уходившего в Госдеп, но так и остался на Фейсбуковском перроне, где его скрутили бойцы «Красного планктона». С тех пор за ним присматривает участковый провайдер, так что он особо не рыпается. Промышляет сетевым попрошайничеством, но дело своё помнит.

– Сколько ему лет? – спросил Кирилл.

– За 20. А тогда было вообще 13.

Скоробогатов кивнул – в Кибергражданскую таких называли «юными трубачами». АНБ делало ставку на неблагополучную молодёжь. Учебные лагеря для сетевых бойцов на Херсонщине. Некоторые умирали от переутомления прямо за компьютерами. Другим от форумных споров навсегда ломало психику.

– Пятнадцатицентовый, значит, – вздохнул Кирилл, вспоминая прошлое. Это была самая дурацкая война в истории. Некоторые даже не признавали Кибергражданскую за боевые действия. Но ущерб был нешуточный – уничтожение данных пенсионной системы, взлом серверов Сбербанка, дефейс большинства государственных сайтов, тонны русофобской лжи на всех ресурсах, расколотый социум и парализованный Рунет. И всё это без единого выстрела. Если не считать пальбу из DDOS-пушек. Кирилл тоже успел поучаствовать – на стороне «Православных патриотов», действовавших бок о бок с бойцами «Красного планктона». За три дня им удалось выдавить интервентов из RU-зоны. Но последствия той беспрецедентной катавасии ощущались в экономике страны до сих пор…

– Ты при нём про патриотизм не разоряйся. Он со мной сошёлся, потому что решил, что я как он – хочу РФ погубить. Так что если он чего неприятное скажет, не спорь, молчи. Мне он ещё пригодится.

– Попробую, – неохотно пообещал Кирилл. Русофобов он не любил. И либералов тоже.

Квартира была на самой окраине – однокомнатная, тёмная и затхлая. Обитателя звали Дмитро. Тощий парень с залысинами и бегающим взглядом провёл их через залежи хлама к настольному компьютеру.

Дмитро предложил сесть, но диван был завален «запрещёнкой». Кирилл разглядел букинистическое издание «Некрололикона» и «Майн Кампф» в мягкой обложке.

– Мы лучше постоим.

– Я проанализировал записи с камер вашего особняка, – обратился Дмитро к Скоробогатову.

– Не особняка, а коттеджа, – раздражённо поправил тот.

– Я так понимаю, человек вы небедный, – продолжил хакер.

– С чего ты взял? – по голосу Кирилла было понятно, что такая формулировка его оскорбила.

– Не каждый может себе позволить камеры наблюдения с разрешением 8К. Записи в таком качестве слишком много весят, но это позволяет разглядеть всё в подробностях. Оно того стоило, – заверил Дмитро.

– Излагай, – дядя Яша похлопал хакера по плечу.

На экране появились кадры с людьми в форме. Кирилл поморщился от воспоминаний.

– Спецназ без опознавательных знаков. Судя по снаряжению, относится к министерству обороны, что странно. Если тема коррупции, посылают бойцов ФНС.

– При чём тут коррупция? – не понял Кирилл.

– Слепая догадка, – хакер продолжил: – По военным больше ничего полезного. Своих лиц они не засветили. Медики – из той больницы, где вы лежали. Они не знают, кто направил их сопровождать спецназ.

– Такое возможно? – удивился Рольнер.

– Распоряжения пришли через ГИС, поэтому считаются обязательными к исполнению, даже если источник неизвестен.

– А что по тем ГИС-модулям, что приезжали за мной? – не утерпел Кирилл.

– Паренёк и девушка? – Дмитро вывел на монитор фотографии. На обоих модулях были форменные куртки с буквами «ГИС» на спине.

– Как это расшифровывается? – спросил Яков Натанович.

– Официально – никак, но на уровне слухов бытует несколько расшифровок: геоинформационная сеть, государственная информационная система, ну или гибридная интеллектуальная среда. А так – фиг разберёшь.

– Так узнал, к каким ГИСам относятся эти модули?

Дмитро кивнул:

– У них на плечах есть эмблемы. У пацана цветная – котёнок, схвативший клубок. У девушки чёрно-белая – морда какой-то крупной собаки.

– И что это даёт?

– Немного. Никаких открытых данных по ГИСам нет. По их эмблемам – тоже.

Дмитро укрупнил лицо девушки на фото. Дуги и шипы на её голове были из матового металла. Крепления уходили в голову. Волосы скрывали способ фиксации, но из-за закатных лучей казалось, что в местах, где опоры конструкции скрывались под причёской, локоны были пропитаны кровью.

– Это ведь из живого человека сделано? – спросил Кирилл.

– Скорее всего, – подтвердил хакер. – Хотя есть слухи, что это трупы оживлённые, и что у них мозг заменён квантовым процессором. Варварство… На Западе искусственные интеллекты используют роботов-андроидов, чтобы взаимодействовать с реальным миром, и только в этой стране переделывают людей.

– А это вообще законно?

– Правозащитники доказали, что нет. Но власти засекретили все данные по ГИС-модулям. Родственники тех, из кого сделали этих монстров, или подкуплены, или запуганы… Чинуши говорят, что всё по закону, но наверняка врут. Стёрли старые личности, а тела превратили в зомби.

– А эта штука у них на голове? – подал голос дядя Яша. – Шипы какие-то, трубки гнутые.

– Распределённая антенна, чтобы можно было управлять телом дистанционно, – пояснил хакер. – Правда, есть мнение, что это ещё и пассивный радар.

– Радар?

– Повсюду сигналы беспроводных сетей. Это как рентген, только слабый. Благодаря антеннам на голове, ГИС-модули могут видеть сквозь стены. Так они чувствуют пространство вокруг. Сзади к ним не подкрасться, за углом не подкараулить. Уже проверено…

Пока хакер и дядя Яша говорили, Кирилл мысленно вернулся в те времена, как он впервые услышал о ГИСах. Это было 5 лет назад. По федеральным каналам сказали, что на «Почте России» будут вводить ГИС. Закончилось всё крупным скандалом. После того, как внедрили искусственный интеллект, чтобы следить за движением посылок, тот быстро нашёл, куда пропадают отправления. Случаи воровства снизились в рекордные 50 раз. Несколько тысяч работников почтамта были уволены, кого-то даже посадили. С тех пор «Почта России» работала быстро и без перебоев.

Кирилл вспомнил, как впервые увидел ГИС-модуль в передаче «Время» – это было страшно. На голове у худощавого мужчины средних лет было надето некое подобие аппарата Илизарова, придававшее ему сходство с сенобитами из фильма «Восставшие из ада». Только шкатулки Лемаршана в руках не хватало. Так общественность узнала, что у государственных ИИ появились самоходные терминалы, подозрительно напоминающие живых людей…

– Так что там по этим двум? – спросил у хакера дядя Яшка.

– Я прошерстил форумы. Обыватели ГИСами интересуются. Аналитика слабая, но кое-что полезное есть. Судя по эмблеме, парень относится к ГИС «КИК».

– И как это расшифровывается?

– На форумах расшифровывают по эмблеме – «Котёнок и клубок», но, скорее всего, последняя «К» означает «коррупция», потому что «КИК» вроде был должна с ней бороться. Борется или нет – непонятно. Ориентировочно, у КИК на всю страну 500 ходячих терминалов…

– С парнем ясно. Что по девушке?

– Её эмблема – это ньюфаундленд, а точнее его чёрно-белая разновидность – ландсир. Названа она в честь английского пса по кличке Боб, который спасал тонущих людей. Этот пёс стал почётным членом Королевского гуманного общества, и Эдвин Ландсир нарисовал его портрет, который так и назвал – «Выдающийся член человеческого общества».

– К чему был этот экскурс в живопись?

– Затем, что я поискал упоминания «ландсир» применительно к ГИС и нашёл. Наша ГИС так и называется – ЛАНДСИР. Тестовое испытание системы в этом году, боевого дежурства начнётся в следующем. Вам повезло нарваться на новейшую разработку кровавого режима.

– Что она делает?

– Информация засекречена. Есть только намёки, что это как связано с государственной безопасностью, армией и МЧС.

– МЧС?

– Ага. Потому что пёс Боб спасал людей. Значит, эта тварь будет рвать их на части.

– В смысле?

– Есть мнение, что ЛАНДСИР представляет собой альтернативную судебно-пенитенциарную систему, работающую по законам военного времени. Якобы, она должна сохранить целостность страны в случае небывалых социальных потрясений. Более того, в случае угрозы государственности система запустит сама себя… Эта ваша ЛАНДСИР – что-то вроде стоп-крана у поезда… Я не знаю, что вы сделали, но этот аварийный тормоз дёрнул себя сам, а потом пришёл за вами. Надеюсь, вы действительно угрожаете этой стране. Будет обидно, если вас убьют просто так.

– Ты полегче, Дмитруша, – поперхнулся Рольнер. – Я тебя прикрываю, деньги плачу.

– К тому же мы только на благо Отечества и трудимся. Нас поощрять, а не наказывать надо, – с убеждением сказал Кирилл.

Хакер странно на него посмотрел и перевёл непонимающий взгляд на Якова Натановича, но тот сделал останавливающий жест: – Дальше рассказывай.

– Когда я понял, что в Рунете ловить нечего, я взломал правительственные ресурсы.

– А это так просто? – решил уточнить Кирилл.

– Очень непросто. После Кибергражданской информационная безопасность в этой стране заметно улучшилась. Но у меня остались эксплоиты с тех лет.

– Они разве не устарели?

– Эти – нет! Когда революционные маскоты брали Телеграм, они оставили меня посторожить криптоконтейнер с крутыми пушками, а потом, когда драпали, всё побросали… Так вот, те пушки – ни разу не стрелянные. А значит и защиты от них нет.

– Уязвимость нулевого дня? – предположил дядя Яша.

– Она самая.

Хакер продолжил:

– Я вскрыл базу данных поликлиники, где ГИС-модули проходят комиссию. Паренёк числится как ГИС № 105 «Стас», а девушка – как ГИС № 33 «Надежда».

– Откуда уверенность, что это они?

– Там были фотографии. Так вот, Стаса я смог вычислить точнее. На форумах его знают. – он каждый четверг ходит в церковь, одну и ту же. В одинаковое время.

– Зачем? – удивился Кирилл.

– Понятия не имею, – пожал плечами Дмитро: – Я вам могу сказать где и когда он будет, дальше дело ваше.

– Предлагаешь потолковать с пацанёнком? Это идея, – дядя Яша повеселел.

Остаток разговора они потратили на выяснение маршрута подростка. До четверга оставалось два дня. Дядя Яша сказал, что берёт операцию на себя.

Кирилл тут же заявил о своём участии. Он имеет право знать, почему с его семьёй так поступили и что грозит им в будущем. И он хочет задать эти вопросы сам.

– Душно в этой штуке, – пожаловался Скоробогатов. На нём и на Рольнере были костюмы биологической защиты, скрывавшие лицо и фигуру.

Дядя Яша раздобыл минивэн с липовыми номерами. Они припарковали его у церкви.

– Служба закончилась. Паренёк выходит, – сказал Рольнер, наблюдавший в бинокль. – Запомни, при нём – никаких имён.

Дядя Яша включил внутренний каскад массивной глушилки, установленной в салоне. Она представляла собой авиационную РЭБ-бомбу, переделанную под внешнее питание. Это было незаконно.

Подросток с шипами и дугами на голове шёл через толпу своим обычным маршрутом. Люди опасливо расступались.

Дядя Яша распахнул боковую дверь минивэна.

Когда «Стас» поравнялся с машиной, Яков Натанович активировал внешний каскад. Чёрный шум ударил по всем частотам, ломая беспроводные протоколы, устойчивые к шумам других цветов. Это был кибертеррористическая атака. Люди останавливались, не понимая, почему их гаджеты не работают. Автомобили, следовавшие на автопилоте, экстренно тормозили. Рекламные щиты заполнила серая рябь.

Рольнер и Скоробогатов выскочили из минивэна, чтобы поднять с асфальта вытянувшегося солдатиком ГИС-модуля и закинуть в салон. Поехали в ручном режиме. Дядя Яша уменьшил мощность глушилки – теперь, когда подросток внутри, было достаточно глушить его одного.

Транспорт на дороге потихоньку оживал. У машин были собственные электронные мозги, поэтому ДТП не случилось. Дядя Яша вёл минивэн в сторону области, выбирая тихие улочки. Миновав спальные районы, они въехали в промзону – чередой потянулись гаражи и шиномонтажки. Наконец они упёрлись в шлагбаум бывшего советского завода-гиганта.

Предъявив электронный пропуск, дядя Яша поехал дальше, отлично ориентируясь в хаотическом нагромождении кирпичных пакгаузов. Углубившись на пару километров в фабричные джунгли, машина остановилась у неприметного ангара. Яков Натанович загнал её внутрь и закрыл ворота. Помещение было пустым, если не считать армейского шатра в центре.

– Тащим парня внутрь, – сказал дядя. В шатре была собрана клетка, затянутая стальной сеткой. Внутри стояло врачебное кресло с зажимами для конечностей. Рядом – столик с медицинскими инструментами и препаратами – пыточный набор, понял Кирилл.

Высокая техническая оснащённость дяди Яши удивляла Кирилла. Он не находил ей объяснения, но пока всё работало им на руку, так что интересоваться не хотелось. К клетке примыкала электронная аппаратура.

Дядя Яша скинул бесчувственного «Стаса» на кресло и затянул крепления. Кирилл решил поближе рассмотреть антенны «Стаса». Трубки уходили прямо в череп. В местах соприкосновения с кожей был намазан прозрачный гель – видимо, антисептический барьер.

Рольнер закрыл клетку изнутри, затем щёлкнул тумблером на пульте у кресла. Результат не заставил себя ждать – ГИС-модуль открыл глаза и огляделся.

– Очень изобретательно, – сказал он. – Сначала «шумелка», теперь – клетка Фарадея, экранирующая любые сигналы…

Подросток скосился на оборудование.

– Радио-ретранслятор? Умно. Передаёте сигналы моего ГИС-контура по оптоволокну в другое место и там ретранслируете. Так тело может быть подключено ко мне, но найти его непросто. Максимум, я найду ваш ретранслятор.

– Эта штука у тебя на голове – ГИС-контур? – спросил Кирилл.

– Не отвлекай его ерундой, – попросил дядя Яша. – У нас есть вопросы важнее.

– Я бы на вашем месте поторопился, – заметил «Стас». – Я уже нашла вышку, с которой вы передаёте сигнал. Судя по задержке, длина оптического кабеля – 7 километров, что соответствует зоне поиска в 150 квадратных километров. Пустяки.

– Почему ты говоришь о себе в женском роде? – спросил Кирилл.

– Потому что я «система». У меня много тел, из них мужских – лишь половина.

– У нас к тебе вопросы, КИК, – дядя Яша склонился к пленнику. В защитном костюме его голос звучал глухо.

– Быстро такое место не оборудуешь, – сказал подросток. – Наверняка, это какой-то резервный штаб. Ретранслятор позволяет скрывать его положение. То, что вы привезли меня сюда – импровизация. Пожертвовали таким местом ради разовой операции? Готов поспорить, у вас что-то стряслось. Время не ждёт – я права?

Заметив на лице ГИС-модуля хитрую ухмылку, дядя Яша сказал:

– Посмотрим, как ты запоёшь, умник, когда я вколю тебе препараты.

– Пытать дистанционный модуль, значит уподобляться собаке, кусающей палку, которой её бьют, – ответил «Стас»: – Я не здесь. Я там… К тому же это тело находится под постоянной новокаиновой блокадой. Терминальная стадия рака. Хронический болевой синдром. Оно почти мертво. Поддерживающая терапия оттягивает агонию. Бессмысленно пытать. Нечего спасать. Но вы попробуйте…

Повернувшись к столику, дядя Яша стал готовить инъекции.

Кирилл не знал, куда себя девать. Происходящее ему не нравилось.

– Кстати, вам больше не нужно скрывать свои лица, – заявил ГИС-модуль: – Я уже знаю, кто вы… Она была права – пауки пришли в движение, стоило только встряхнуть банку. Шалом, Яков Натанович. И ты тоже, Кирилл Андреевич… Не жарко в этих костюмах? Они бесполезны. Я ищу сразу по сотням параметров. Например, вы оба сегодня не пришли работу. Личные автомобили – в гараже. Телефоны отключены. И у вас есть мотив.

Дядя Яша ударил подростка по лицу. Голова «Стаса» мотнулась, как тряпичная. Он повернулся к обидчику и сплюнул кровь.

– Ваши хакеры очень хороши, – сказал он как ни в чём не бывало. – А игрушки у них прямиком из Кибергражданской… Я пока не знаю, кто они, но узнаю и приду за ними. Но раньше я приду за вами.

В этот раз удар был сильнее.

– Ты будешь говорить, когда я разрешу, – сказал дядя Яша.

«Стас» кивнул.

– Кто руководит операцией? Какие сроки? Какая цель? – спросил Рольнер.

– Попытка доступа к сведениям, составляющим государственную тайну. Предъявите соответствующую форму допуска.

– Так сойдёт? – дядя Яша упёр пистолет в голову подростка.

– Пароль нераспознан, – беззаботно ответил модуль.

– Считаю до трёх. Раз. Два…

Кирилл оттолкнул оружие Рольнера в сторону.

– Ты чего? Это же пацан ещё совсем!

– Точно. Подрасту – тогда и убивайте.

– Ты чего? Он же тебя убьёт! – сказал Кирилл подростку.

– Мне безразлично, Кирилл Андреевич. Это лишь тело. Если оно погибнет, из ближайшего дата-центра выйдет новое тело и продолжит выполнение задачи… Но юридически это будет хладнокровным предумышленным убийством с кучей отягчающих. Так что не советую Якову Натановичу стрелять.

– Он нам бесполезен, – буркнул дядя Яша. – Если нет рычагов давления, мы ничего не узнаем. Надо уезжать отсюда.

– Погоди, я попробую, – Скоробогатов стянул с себя шлем и с шумом втянул свежий воздух. Лицо было мокрым от пота.

– Дебил, – сказал Рольнер.

Кирилл сел на краешек кресла и посмотрел на Стаса.

– Поговори со мной, пожалуйста, – попросил Кирилл.

– Конечно, – кивнул ГИС-модуль.

– Скажи, почему так поступили со мной и моей семьёй? Это… бесчеловечно, – голос Скоробогатова дрогнул.

– Потому что вы не люди.

– Как это?

– Конкретно ты точно не человек. Насчёт Рольнера не уверена – староват он для таких вещей.

– Бред какой-то, – мотнул головой Скоробогатов. – Если не люди, то кто?

– Есть определённые терминологические трудности с тем, как вас именовать. У неё есть для вас слово, но я не готова его назвать. Одно известно точно – вы уже не люди.

– Что? Ну это же чушь.

– Вы все так реагируете поначалу… – заметил «Стас».

– Я не понимаю. Объясни! – потребовал Кирилл.

– Ты знаешь кто я?

– Какая-то компьютерная система. Что-то связанное с коррупцией…

– Да, – ГИС-модуль кивнул. – Я анализирую финансовую информацию. Налоговую, банковскую… Всю. Моё назначение – находить уклонистов, казнокрадов, взяточников. Каждый день я предотвращаю 3 тысячи финансовых преступлений и закрываю сотни фирм-однодневок прежде, чем их используют для отмывания денег… Я взяла данные за последние 10 лет и вычислила 25 тысяч чиновников, которые украли больше всего государственных средств. Это 4 национальных бюджета в совокупности. За 10 лет. Понимаешь масштабы?

– Я состою в комитете по борьбе с коррупцией. Я борюсь со всем этим, – с гордостью ответил Кирилл.

– Отлично борешься, – улыбнулся «Стас». – Потому что ты входишь в эти 25 тысяч. Более того, ты в первой десятке. Прими поздравления.

Кирилл вскочил.

– Это ложь! Я не коррупционер. И копейки лишней не взял… Может ты взял? – Кирилл ткнул пальцев в Рольнера. Тот отрицательно мотнул головой.

– Получается, кто-то здесь врёт, – сказал Скоробогатов убеждённо. – Мы ничего не воровали. Может, и остальные 25 тысяч тоже невинны? Что вы задумали? Пытаетесь чужими руками свергнуть политико-экономическую элиту страны? Захватить власть?

Подавшись вперёд, он схватил подростка за узкие плечи и встряхнул.

– Мой рюкзак. Вы пронесли его в клетку. Возьми оттуда планшет. Там все доказательства. Я только что закачала.

– Не слушай его, – попытался отговорить дядя Яша, но Скоробогатов уже нашёл рюкзак. Среди вещей оказался планшет. На экране светилась фотография. Кирилл взглянул на снимок. Он не мог поверить глазам…

– Это ты на Мальдивах, – пояснил «Стас». – На личной яхте за 3 миллиарда долларов… Ещё у тебя есть скромный атолл, поросший пальмами. Он не такой большой, как 3 других твоих острова, но его ты любишь сильнее… А это сталелитейный комбинат твоего тестя. Листай дальше… Золотодобывающий карьер твоей мамы. Список машин, домов и предприятий, принадлежащих твоей семье, можно продолжать очень долго. Там всё есть, включая счета в оффшорных банках. Ознакомься. Возможно, ты успел позабыть, сколько всего у вас есть, так что это самый полный список.

Дядя Яша сказал: – Не ведись на это. Видно же, подделка. Нашли похожего человека. Загримировали.

– Но это же я. И это моя семья.

– Вот это ты зря. Надо было отрицать, а так тянет на признание, – дядя Яша снова поднял пистолет. – Свидетель нам не нужен.

– Погоди, – остановил его Скоробогатов и обратился к «Стасу»: – Почему я не помню… всего этого?

– Вероятно, побочный эффект процедуры, которую с вами провели. Обычно не помнят только процедуру, но ты один не помнишь, как воровал потом.

– Какая процедура? О чём ты?

– Ты ведь не сам перестал быть человеком. Тебя таким сделали.

– Кто?

– Пока неясно, – пожал плечами подросток: – Но когда я пыталась понять, что общего у тех 25 тысяч чиновников, то обнаружила, что если чиновник моложе 35 лет, то с вероятностью в 90 процентов в его биографии был один общий для вас всех эпизод… «Инъекция успеха».

– Молодёжный бизнес-форум? – спросил Кирилл.

– Хоть это ты помнишь. Через мероприятие за 6 лет прошли 30 тысяч человек. Прошло бы больше, если бы не инцидент на плотине 4 года назад. Почти все участники форума пришли во власть и сделали карьеру. Конечно, не все из них так успешны, как ты. Некоторые воруют очень скромно. Видимо, недостаток криминальных талантов. Но очень многие из тех 30 тысяч, что прошли через форум, пробрались в итоге в 25 тысяч самых эффективных коррупционеров страны, и каждым годом состав этих двух групп совпадают всё больше и больше. В какой-то момент на вершине коррупционной пирамиды останутся только участники форума. Вы, молодёжь, выдавливаете старичков с их пьедестала.

– Это всё какая-то чудовищная мистификация… – не мог поверить Кирилл. – Но почему я не человек?

– У тебя кое-чего нет, что есть у людей. Кое-что у тебя забрали. Что-то, что делало тебя человеком.

– Бред! Фотографии какие-то. Яхты, самолёты, острова… – Скоробогатов повернулся к Рольнеру. – Чушь какая-то. Я всегда боролся с казнокрадством. У меня кроме дома и машины ничего нет… Это всё ложь. Скажи, так ведь?

– Нету у тебя ничего. Кончай истерику, – ответил дядя Яша.

– Отрицание – это нормально, – успокоил Кирилла «Стас». – Кстати, я уже вычислила это место. Надо аккуратнее собственность приобретать, господин Рольнер. Цепочка из 10 перепродавцов – для меня даже не задачка.

ГИС-модуль озвучил адрес завода и номер ангара.

Дядя Яша кинулся к выходу.

– Валим! – крикнул он, направляясь к минивэну.

Кирилл было побежал за ним, но на выходе из шатра поймал взгляд подростка.

Тот сказал:

– Она считает, ты особенный. Ключ к загадке. Может, только из-за тебя она всех вас пощадила… Пока что.

– Кто «она»? О ком ты?

– Скоро сам узнаешь. Когда она тебя найдёт, – пообещал «Стас»: – А сейчас беги. В этот раз пули будут настоящие.

Минивэн нёсся по заводской территории. Кирилл погрузился в изучение документов с планшета. По его лицу текли слёзы.

Когда они выбрались из промзоны, Рольнер смог отвлечься от дороги:

– Выкинь эту дрянь. Только нервы портишь.

Кирилл словно не слышал его. Он рассматривал очередной снимок.

– Вот я в Лондоне… Принимаю ванную с «дом пириньоном», – Скоробогатов всхлипнул. – Яков Натанович, ты меня 2 года знаешь. Разве я такой?

– 8 лет, Кирюша.

– Что 8 лет?

– 8 лет мы с тобой дружим.

– Как 8? Мы же только в позапрошлом году в стрелковом клубе познакомились…

– 8. Жену спроси, если мне не веришь, – Яков Натанович сокрушённо покачал головой: – Эх, Кирюша, мы с тобой такие дела на пару проворачивали. Такие деньжищи к нам рекой текли. Страшно вспомнить! Не бывает столько денег – нам тогда казалось. А они всё прибывали, как потоп. Даже погрузчик купили, чтобы спину не надорвать. Тот ангар – он наш с тобой. В нём места свободного не было…

– А потом? – зачарованно спросил Кирилл.

– Случилось с тобой что-то. 2 года назад. Что-то очень нехорошее.

– Амнезия, да? Раз я этого не помню, значит память потерял?

– Да хрен бы с ней с амнезией. Забыл человек всё – с кем не бывает? Память – дело наживное. Как и деньги… Дурачком ты стал – вот что самое страшное.

– Обижаешь, дядя Яша.

– Сколько мне раз говорили – хватит с ним вожжаться. Пропащий стал. Ничего не вернёшь. Но ты ведь мне как сын родной. Все вы мне как дети…

– Кто мы? Про кого ты?

– Проехали, Кирюша, – отмахнулся Рольнер и погодя добавил:

– Может, они и правы.

Ехали молча. Кирилл прокручивал в голове события последних дней – расстрел семьи, захват ГИС-модуля, открывшуюся правду…

– Что теперь? – нарушил он молчание.

– На работу выходи и дальше державу поднимай, – с усмешкой буркнул Рольнер.

– После сегодняшнего… Они ведь этого так не оставят. За мной придут.

– Не придут.

– Почему?

Яков Натанович кивнул на планшет:

– Сам подумай. У них на тебя весь компромат есть. Если бы хотели, давно бы загребли. То, что мы сегодня сделали, ни на что не влияет.

– Но КИК сказала, в этот раз пули будут настоящие. Нас могли убить, если бы мы не ушли от преследования!

– Да не было ничего… Ты не понимаешь.

– То есть не было?

– Ну, может, и было. Не в этом суть. Главное пойми. Эта штука – КИК – не просто так «котёнок и клубок» называется. Она играется с нами, как кошка с мышкой. Мы у неё в лапах и ей нравится смотреть, как мы мечемся. Плохо бегаем – придушит… Но придушит обязательно. Когда наиграется. Или проголодается. Только она ошибается… Не такие мы мышки, чтобы нами играть безнаказанно. Сразу убивать надо было, – дядя Яши заскрежетал зубами: – Я эту суку ещё грохну. Не знаю пока, что она такое, но найду её и из розетки выдерну.

– У меня семья, – сказал Скоробогатов.

– Я тебе и не предлагаю, – зло отозвался Рольнер. – Только мешаться будешь.

– Моих выписывают завтра. Я их спрячу. Никто не будет знать, где они… А тебе скажу.

– Мне-то зачем? – удивился Яков Натанович.

– Ты же друг семьи, – ответил Кирилл. – Я больше никому довериться не могу. Если что со мной случится, позаботишься о них, ладно?

– Будь спокоен, Кирюша. Дядя Яша о них позаботится в лучшем виде!

Доставив родных из больницы домой и отправив детей по комнатам, он устроил супруге форменный допрос. Его душил гнев. Кирилл уже убедился, что его баснословные богатства были правдой, получив с домашнего компьютера доступ к паре-тройке счетов за рубежом. Отрицать было бесполезно. Теперь ему нужны были виноватые. Кто-то, кто бы взял его прегрешения на себя, причём, по возможности, все.

Жена созналась быстро: да – и она, и их родственники не раз становились владельцами фирм-однодневок, получавших госзаказы, а потом банкротившихся с выводом денег в оффшорные банки. Вилла на Багамских островах и личная яхта действительно принадлежат их семье.

Кирилл уже хотел обвинить во всём жадную до денег родню, но по телефонному мосту с родителями выяснилось, что поначалу он чуть ли не силой пихал им эти богатства – они стыдились, боялись, что раскроют и посадят, но он приучал их к роскоши потихоньку, пока не растлил окончательно. Мама плакала, отец был хмур и подавлен. Кирилл понял, что винить ему некого… Только если себя… Но на такое он пойти не мог. Ощущение собственной невиновности было почти таким же сильным, как и чувство обрушившейся на него вины. Поэтому он решил найти виновных сам. Кто-то ведь сделал его таким! КИК сказала, с ним провели какую-то процедуру…

Жена подтвердила, что два года назад с ним произошло что-то вроде амнезии. Он забыл своих подельников и прежние дела, престал привлекать родных к коррупционным схемам. Похоже, что и у государства воровать прекратил. Нет, ничего особенного тогда не произошло… Просто со временем заметила, что семейный бюджет уже не тот, что раньше… Были скандалы, слёзы в подушку, угрозы разводом, шантаж детьми, но новый Кирилл оказался непреклонен… Что-то продали – недвижимость за рубежом, лишний транспорт… Процент с заграничных счетов шёл неплохой, так что супруга поскандалила, да смирилась с настигнувшей их бедностью. На своей должности Скоробогатов получал достойно, так что и без казнокрадства можно было жить в достатке…

Перед тем, как искать настоящих виновников своих несчастий, Кирилл решил обезопасить родных. Проверка планшета КИК навела на мысль, что не вся собственность попала в поле зрения «Котёнка и клубка». Была одна квартирка, которую он купил, уже когда «исправился». Причём купил по очень странной и сложной схеме, которую сам не до конца понимал, но мысль была такая – покупка должны быть неотслеживаемой. Что-то в нём просило такого убежища, чтобы никто не нашёл. Там он складировал снаряжение на случай второй Кибергражданской, которая, как ему тогда казалось, была неизбежна.

В эту квартиру он и убедил перебраться жену с детьми. Да, всего 3 комнаты, минимум мебели, но ещё не сошедшие синяки от пуль стали для супруги лучшим аргументом, что лучше поберечься и пересидеть в укромном месте.

Снаряжение Кирилл загрузил в свой джип – у него были дела на природе. КИК дала ему важную подсказку – молодёжный предпринимательский форум «Инъекция успеха». Первый раз форум прошёл 10 лет назад – именно на его первом заезде и побывал Скоробогатов. А потом забыл как страшный сон, потому что произошедшее там действительно напоминало фильм ужасов. Воспоминания все эти годы хранились в его подсознании, потому что Кирилл к ним не обращался. Иногда ему снились кошмары и казалось, что всё это было с ним на самом деле. «Капо», «зондер-команда», «Раттатоск», «Иггдрассиль» – всплывали в голове слова. Ряды странных гудящих машин, к которым пристёгивали людей. Тела на дне погреба. Неужели это был не сон?

Он нашёл место, где проходил форум. Когда-то там был берег водохранилища, пляжная зона. Море одинаковых палаток, мастер-классы на открытом воздухе. Это место было невинно – он смотрел на спутниковую карту. Тут проходил форум, но главные события случились не здесь. Так где же? Он искал ответ несколько часов, прокручивая карту и изучая каждое здание и дерево. С той поры местность изменилась…

Кто-то сказал, безалаберность Мосводоканала. Кто-то – теракт на Гидроузле. Водохранилища больше не было. Там, куда Кириллу нужно было попасть, теперь были болота. Само место находилось на холме, но дорогу, по которой во время форума раз в час приезжал очередной автобус, смыло 4 года назад, когда рухнула плотина и мутные от постоянных дождей воды хранилища вырвались на свободу, затапливая прибрежные деревеньки и дачные посёлки…

Последний участок пути придётся идти пешком – понял Кирилл. Джип не проедет – болото. Тем не менее, он чувствовал, что ему непременно надо попасть туда, где всё началось – чтобы вспомнить и понять, кем он был и кем стал, а потом решить, что делать дальше.

Выехав утром и постояв в пробке, к обеду он выбрался на федеральную трассу и гнал в область, затем свернул на второстепенную дорогу, а потом и вовсе на грунтовку. Кому-то может показаться, что в Московской области всё везде «тип-топ», но это заблуждение – районы бывают разные. Место, в которое он направлялся, в народе называлось Проклятыми землями.

В 90-е эти места оказались в центре приватизационного скандала. Ловкие люди из города за гроши скупили у колхозников причитавшиеся им угодья. Оставшаяся часть совхозного добра ушла по поддельным документам. Землю перепродавали, пока она не осела в загашнике солидного концерна до лучших дней – на случай, если там решат строить дороги, предприятия или ещё чего, так что можно будет продать её подороже. С тех пор всякое осмысленное земледелие там прекратилось, а безземельные местные, которые помоложе, разбежались кто куда…

Когда начался подъём 20-х, там пытались устроить очередную «русскую Ривьеру» – концерн вспомнил про эти места и стал распродавать береговую линию под элитные посёлки и санатории. Экопарки, лодочные станции и кэмпинги расцвели вокруг водохранилища. Потом была Кибергражданская и, как следствие, депрессия 30-х. Тогдашний оппозиционный партийный блок СПГС – «Союз Правовых и Гражданских Свобод» – решил провести там свой молодёжный форум, потому что было очень дёшево.

Форум успели провести 6 раз. Потом – после небывалых осенних дождей – случился «инцидент на Гидроузле». Мосводоканал сказал, это не их плотина, а военных, и вообще – у них нет средств её обслуживать. Минобороны от плотины отказалось. Та 5 лет простояла бесхозной. Вину за инцидент свалили на водопользователя – ряд прибрежных санаториев. Те срочным порядком обанкротились, чтобы не отвечать за последствия. Людей выселили с затопленных мест, а обмелевшее водохранилище превратилось в болото. Форум тут больше не появлялся – СПГС распался после череды внутренних скандалов и разоблачений.

Мощный экономический подъём последних трёх лет, казалось, ожививший каждый угол в стране, сюда так и не добрался… Бывшее водохранилище так и осталось болотом, которое дважды в год – весной и осенью – становилось непроходимым для транспорта.

До этого болота и доехал Кирилл. Спрятав джип в рощице и сложив всё необходимое в объёмистый туристический рюкзак, он шёл пешком до темноты и, найдя сухое место, разбил палатку. Приготовив ужин на горелке, Кирилл забрался в палатку и попытался уснуть, но в голову полезли непрошенные мысли, которые он гнал от себя с самого момента «расстрела», постоянно занимая себя чем-нибудь. Тут нечем было отвлечься, так что все страхи, волнения и сомнения прошедших дней навалились разом. Чувствуя, что не выдерживает, волевым усилием он заставил себя не думать вообще и поддерживал это состояние безмыслия сколько хватало сил. Измотанный внутренней борьбой, Кирилл наконец уснул.

Проснулся он ночью. Дубак был невыносимый, но дышать было нечем – сам же всё закрыл, чтобы сберечь тепло. Стояла непривычная для горожанина тишина. Решив выйти по нужде, сонный Кирилл расстегнул клапан палатки и выбрался на свежий воздух.

Прямо перед ним – напротив входа в палатку – стояла тонкая фигура с большой головой. Молча. Неподвижно.

Кирилл не видел деталей, только силуэт. Вытянутый сгусток тьмы. Существо смотрело на него – Кирилл кожей почувствовал пристальный, замораживающий волю взгляд. Поборов ступор, он буквально вкатился в палатку и застегнул молнию. Его бил озноб. Животный страх. Иррациональный ужас. Едва справляясь с паникой, он нашёл пистолет и зарядил. Взял фонарь. Включил. Направил оружие на вход в палатку. Просидел минуту-другую.

«Палатка меня не защитит. Я тут на виду, а сам ничего не вижу», дошло до него. Собравшись с духом, Кирилл открыл клапан и, светя перед собой, вышел на болото.

Перед входом никого не было. Осветив пространство вокруг, он также никого не нашёл. Привиделось? Наверное… Переведя дух, Скоробогатов решил сделать то, зачем изначально покидал палатку… И вдруг почувствовал – у него за спиной кто-то стоит.

Кирилл развернулся, вскидывая оружие, но зацепился за кочку и повалился на влажную почву. Пистолет выпал из рук, остался фонарь.

Чёрная большеголовая фигура нависла над ним. Решившись взглянуть в лицо своему ужасу, Кирилл направил на неё свет фонаря.

Это был ГИС-модуль – девушка, руководившая его тренировочным расстрелом.

– Ты ещё здесь откуда?

– Прилетела на эваке, – ответила ГИС.

Кирилл наморщил лоб, пытаясь понять, что она имеет в виду. Скорее всего, речь шла о МЧСовском беспилотном мультикоптере, снабжённом пассажирской капсулой для эвакуации пострадавшего.

– Ты тут одна? – Кирилл поднялся.

– Да.

– Что тебе нужно?

– Не бойся. Тебе ничего не угрожает, – сказала ГИС.

Кирилл вспомнил, что хакер назвал этот ГИС-модуль «Надеждой».

– Тебе что-то от меня нужно? – перефразировал вопрос Скоробогатов.

– Нет. У меня к тебе чисто герпетологический интерес.

– Какой?

– Герпетология – наука, изучающая рептилий, – пояснила ГИС.

– Отвернись, я быстро, – попросил Кирилл.

Как ни странно, ГИС послушалась. Он отошёл подальше, а когда вернулся, девушки нигде не было. Мгновенное озарение потребовало проверки.

Да, она успела нырнуть в палатку и теперь лежала на полу, подсунув под голову руки.

– И что теперь? – спросил он. Она не ответила.

Чувствуя, как зубы начинают стучать от холода, он поспешил залезть в спальный мешок. Выключил фонарь.

«Она неопасна. Утром прогоню», решил он и уже собрался заснуть, как ГИС сказала:

– Опасность. Обнаружена высокая теплопотеря. Ориентировочное время наступления смерти от переохлаждения – 6 часов утра. Требуется срочное содействие.

– Чего? – пробурчал он, борясь со сном. Холодные тонкие пальцы схватили его за нос:

– Жизнь госслужащего в опасности. Необходима нормализация теплообмена.

– Я сам дуба скоро дам, – Кирилл перехватил её руку и понял, что форменная курточка тонкая и девушку совсем не греет.

Отцепив пальцы от носа, он вылез из спальника и отдал его ГИС-модулю. Она долго пыталась туда забраться. Пришлось помогать. Достав из рюкзака химические грелки, он активировал несколько штук и закинул ей в спальник. Остальные рассовал по карманам своей одежды. Стало терпимо.

– Угроза жизни устранена, – довольным тоном сообщила ГИС. Он не видел её лица, но судя по тону, она улыбалась.

Кирилл включил фонарь и посветил на девушку.

– Смотри не проткни дно палатки своими шипами, – попросил он.

– Не понимаю.

– Я про твой ГИС-контур.

Реакции не последовало.

– Тебе случаем не Ганс Гигер дизайн этой штуки делал? – Кирилл решился на вопрос с поддёвкой.

– Нет. Скорее всего, дизайн инспирирован картиной «The Annoucement» Луиса Ройо.

– Неудобно же. Шипы эти. Не проще было в виде шлема сделать?

– Шипы нужны для другого.

– Для чего?

– Извините. Связь с ГИС-Центром отключена. Данный ГИС-модуль введён в состояние сна, – ответила девушка и закрыла глаза. Дыхание её стало поверхностным и неспешным. Больше он от неё ничего не услышал.

Поворочавшись на жёстком полу палатки, Кирилл вскоре задремал.