«Чернобыль: Шёпот прошлого» «Том I»

«Чернобыль: Шёпот прошлого» «Том I»

"Он искал прошлое в надежде обрести будущее."

Воспоминания ликвидатора-добровольца «Если не мы, то кто же?»

Работа в условиях, когда «стрелка дозиметра зашкалила», а кожа на руках трескалась и кровоточила от радиации.

Глава 1. “Поход в зону”

Дмитрий Воронов не искал признаков Припяти и не гнался за артефактами для продажи на большой земле, Его целью был простой, потрепанный семейный альбом – единственное, что осталось от родителей, затерявшееся в хаосе эвакуации в их старой квартире в городе призрак “Припять”

Собрав рюкзак взяв собой банки тушенки, две пластиковых бутылки с водой, старый советский противогаз ГП-7 с двумя коробчатыми фильтрами, тяжёлый нож в кожаных ножнах и пневматический пистолет — несмертельное оружие, но способное отпугнуть тварь или человека. Он отправился в путь.

Перейдя ручей с белорусской стороны и пройдя 10-15 километров, он решил устроить остановку, на тот момент время на его старых наручных часах показывало 19:00, и красивое солнце стремилось уйти за горизонт далеко-далеко, пока он делал костер его не переставало охватывать ощущения что за ним кто-то наблюдает, спустя примерно час он отправился в путь как вдруг резко прозвучало шевеление в кустах, но там никого не было,потом – низкое рычание , и после того как он повернулся он увидел большие красные глаза с голодной злобой , которые выглядели словно в каком-то фильме ужасов про монстров, и после на него вышла стая одичавших псов, покрытых шрамами и язвами, впереди них шел большой пес, он был слепой на один глаз, они медленно подходили к нему, пока Дмитрий пытался достать свой пневмат из рюкзака, стал уже поздно .Стая набросилась. Он отбивался ножом, чувствуя, как когти и зубы рвут куртку, слышал злобный лай прямо над ухом. Бежать было некуда. И тогда он увидел его — старый дом с чуть-чуть покосившейся крышей, словно последний оплот порядка в этом хаосе.

Он не понял, что случилось. Собаки, только что готовые разорвать его, вдруг заскулили, поджали хвосты и отступили в высокую траву, будто наткнувшись на невидимую стену. Дмитрий, истекая кровью и адреналином, дополз до крыльца. Мир поплыл перед глазами, и последнее, что он почувствовал, — шершавые доски под щекой.

Глава 1.1 “Встреча с шаманом”

Сознание возвращалось к нему медленно. Сначала — запах дыма и сушёных трав. Потом — тепло от печки-буржуйки. И наконец — силуэт мужчины лет пятидесяти, с бородой в проседь и спокойными, все понимающими глазами.

— Жив, — произнёс незнакомец низким, хрипловатым голосом. — Не зря звери от твоего дома бежали. Они чувствуют, где сила.

Он обрабатывал раны Дмитрия какой-то тёмной настойкой. Пахло горько и терпко.

— Ты... кто? — с трудом выдавил Дмитрий.

— Меня тут Шаманом зовут.

— Мужик усмехнулся, будто прочитал его мысли. — Не от обрядов, парень. А от памяти. Я здесь корнями. Мой отец был из тех, кто первым пришёл тушить этот ад. «Если не мы, то кто же?» — говорил он.

Шаман замолчал, глядя на пламя в печке, и в его взгляде ожили тени прошлого.

— Ты думаешь, Зона всегда такой была? Мёртвой? — он покачал головой. — Отец рассказывал... В первые дни после эвакуации здесь была не смерть, а великая, оглушительная тишина. Природа ещё не поняла, что случилось. Трава зелёная, птицы поют... Красивая и тихая ловушка.

Он замолкает, его взгляд теряется где-то в прошлом.— А потом... года через три... случилось нечто. Небо в одну ночь стало кроваво-красным, и пошёл пепел, который не жёг, а холодил кожу. Это был первый Выброс. Похож на тот, что на станции,но это был её собственный, зов. И он позвал людей. Первые, кто пришёл… первопроходцы…

Они были другими. Читали Зону как открытую книгу. Не брали лишнего, не ломали, не жгли. И она платила им тем же — находились целые склады с провизией, работали колодцы, а в лесах можно было найти её странные дары позже называвшимся “Артефактами” — капли чистого стекла, что светились в темноте, или кристаллы, затягивающие раны, каких только не было…

Шаман тяжело вздыхает.

— Но об этом узнали другие. Пришли мародеры с оружием, которые позже назвали себя “Бандитами”. Началась война за её дары. Они вырубали леса, убивали, грабили, брали себе все что хотели…

Зона стонала от этой боли. И ровно через год случился второй Выброс. После него карты стали неверны — леса сдвинулись, реки потекли вспять, а её даров стало меньше. Она училась защищаться. И тогда... тогда появились Они. Не злые, нет. Скорее... несчастные. Как те псы, что на тебя напали. Они не родились монстрами. Зона их такими сделала. Создала из того, что осталось — из зверей, отравленных её болью, сделав их своими часовыми. Чтобы отвадить новых мародёров. Чтобы наконец-то оставить её в покое.

После этого шаман дал Дмитрию выпить настройку после этого

шаман внимательно посмотрел на Дмитрия, будто взвешивая что-то на невидимых весах. Затем, молча встав, он подошёл к старому резному комоду и выдвинул поскрипывающий ящик. Оттуда он извлёк не большой альбом, а маленькую, потрёпанную фотографию в простой деревянной рамке.

— Держи, — коротко сказал он, протягивая снимок Дмитрию.

На пожелтевшей бумаге застыли несколько десятков мужчин в одинаковой защитной форме. Они стояли тесной группой, плечом к плечу, а на их лицах были улыбки. Широкие, напряжённые улыбки, от которых щёки застыли каменными складками. Но Дмитрий, всмотревшись, увидел главное — глаза. В этих улыбающихся глазах стояла такая бездонная усталость и такое твёрдое, молчаливое понимание, что по спине у него пробежал холодок. Они не просто улыбались в объектив. Они прятались за этими улыбками, как за щитом, от страшной правды, которую уже узнали: счастливого будущего, о котором все они мечтали, для многих из них не будет.

— Мой отец, вон тот, — Шаман ткнул в одного из парней с беззаботной, как казалось на первый взгляд, ухмылкой. — Сказал, что это как последний школьный звонок. Все знают, что детство кончилось, но надо улыбаться — таков ритуал.

Он забрал фотографию и с нежностью поставил её на место. А из того же ящика достал маленький, потемневший от времени металлический предмет. Это было простое кольцо, сваренное из двух гаек.

— А это... его оберег. Спас ему жизнь. Не магия, нет. Простая физика.

Шаман положил тяжёлое колечко на ладонь Дмитрию.

— Они работали на крыше. Отец поскользнулся. Рука соскользнула с багра, и он полетел вниз, с самого верха. Рука задела арматуру, и это кольцо намертво приварило его к пруту. Повис, как спелёнатый младенец, на высоте десятиэтажного дома. Ребята потом полчаса срезали его оттуда. Шрам на всю ладонь остался... и эта железяка. Говорил, самая дорогая вещь в мире. Потому что цена ей — целая жизнь, которая могла не случиться.

Он замолчал, давая Дмитрию вникнуть в историю. Потом его взгляд снова стал изучающим.

— Теперь твоя очередь, парень. Ты пришёл сюда не просто так. Зачем ты здесь? Что ищешь в Зоне, ради чего готов был умереть?

Дмитрий опустил глаза. Рассказ Шамана сделал его собственную боль острее и в то же время — понятнее. Он долго молчал, глядя на колечко из гаек, лежавшее на ладони Шамана.

— Маму я почти не помню, — тихо начал он, и голос его дрогнул. — Она умерла, когда мне было лет пять. От рака. Врачи говорили, что виновата радиация... та, первая, с станции. Отец никогда не говорил о ней. Слишком больно было. Он умер, унеся всё это с собой.

Дмитрий сглотнул комок в горле и посмотрел на Шамана.

— Ни одного её снимка у меня не осталось. Ни одного. Только вот этот... образ в голове, который с годами тускнеет. Я знаю, что в том альбоме, в старой квартире, есть её фотографии. Молодая, улыбающаяся... живая. Я должен его найти. Это последнее, что связывает меня с ней. Последнее доказательство, что она... была.

Он посмотрел на Шаманa, и в его глазах стояла не просто решимость, а отчаянная, сыновья тоска.

— Я должен вернуть её лицо. Иначе она исчезнет навсегда.

Воздух в хижине вдруг стал густым и тяжёлым. Свет из окна померк, сменившись зловещим багровым свечением, будто сама атмосфера наполнилась кровью. Дышать стало трудно, горло сдавила невидимая рука.

— Выброс! — хрипло крикнул Шаман, срываясь с места. — В подвал! Беги!

Он схватил Дмитрия за куртку и рванул к люку в полу, который Дмитрий раньше не замечал. Едва они рухнули вниз, в холодную земляную яму, как снаружи обрушился оглушительный грохот. Зону тряхнуло так, что с полок в хижине посыпались банки, а сверху донесся звук бьющегося стекла. Земля под ними содрогнулась, осыпаясь мелкими комьями. В багровом свете, пробивавшемся сквозь щели люка, лицо Шамана было жёстким и сосредоточенным.

Когда спустя несколько минут всё стихло, и свет вернулся к обычному сумеречному, они выбрались обратно. Хижина была в беспорядке, но стояла. И тут из леса донёсся протяжный, леденящий душу вой. Не один, а несколько голосов, сливавшихся в жуткий хор.

— Волки, — без эмоций констатировал Шаман, задраивая ставню. — После Выброса твари звереют. Становятся сильнее, смелее. Псы со своей стаей — настоящие щенки по сравнению с ними. Они уже чуют нас. Ночью к дому подойдут. Это тебе не собаки.

Ночь они провели по очереди дежуря у окна, прислушиваясь к шелесту в траве и приглушённому рыку за стенами. Но дом, как и в первый раз, оказался неприступной крепостью. Мутанты не посмели тронуть его.

Утром, когда туман рассеялся, Шаман молча достал нитки и иглу.

— Дай свою куртку, — приказал он. И пока Дмитрий ел скудный завтрак, старик ловко и аккуратно зашивал рваные раны на ткани, оставленные когтями и зубами.

Работа была закончена. Шаман протянул куртку Дмитрию, а затем разжал другую ладонь. В ней лежало то самое кольцо из двух гаек.

— Держи, — сказал он просто. — Оно помогло выжить моему отцу. Надеюсь, поможет и тебе. Не как оберег, а как напоминание. Чтобы крепче держался.

Дмитрий молча взял кольцо. Оно было холодным и невероятно тяжёлым. Он нашёл в рюкзаке прочный шнурок, продетый когда-то в свисток, и продев его в кольцо, завязал на шее. Тяжёлый металл лёг на грудь, как капля холодной решимости.

— Спасибо, — сказал он, поднимаясь. — За всё.

Шаман лишь кивнул, стоя на пороге своего дома-крепости.

— Удачи ,сталкер. Ищи лагерь новичков, что в старом ангаре за рекой. Там свои... но среди них могут быть и те, кто укажет дорогу к твоему дому.

Дмитрий вышел на утреннюю, преображённую Выбросом тропу, чувствуя на груди холодную тяжесть кольца и горячее биение сердца. Его путь только начинался.

Глава 2 “Лагерь новичков”

Утро после Выброса было обманчиво спокойным. Воздух, обычно наполненный стрекотом насекомых, был звеняще-пустым. Трава по краям тропы полегла странными узорами, а листья на деревьях казались опалёнными по краям. Дмитрий шёл, неотрывно следя за стрелкой своего дозиметра. Она подрагивала, замирая на одних значениях и резко взлетая на других, будто тропа дышала невидимой ядовитой жизнью.

Тяжёлое кольцо на шнурке отстукивало ритм о пряжку его рюкзака. Каждый стук напоминал о Шамане, о его истории, о цене, которую платили те, кто приходил в Зону с миром. Эта мысль грела сильнее, чем слабое осеннее солнце.

Дорога заняла несколько часов. Наконец, за густой стеной ивняка он услышал приглушённые голоса и лязг металла. Пахло дымом, бензином и человеческим потом. Обогнув заросли, Дмитрий увидел его.

Лагерь располагался в полуразрушенном ангаре для сельхозтехники. Стены из рыжего кирпича кое-где были укреплены ржавыми листами железа. У входа, на самодельной баррикаде из шин и колючей проволоки, дежурил угрюмый мужчина в камуфляже, небрежно держа в руках помятый автомат Калашникова. Его взгляд, пустой и уставший, скользнул по Дмитрию, оценивая, и пропустил внутрь с ленивым кивком.

Внутри царил хаос, пахнущий отчаянием. Десятки людей ютились у маленьких костров, разведённых прямо на бетонном полу. Одни чистили оружие, другие молча сидели, уставившись в никуда, третьи торговались из-за банки тушёнки или пачки сигарет. Воздух был густ от невысказанных страхов и сдержанной агрессии. Это не было братством первоходцев, о которых рассказывал Шаман. Это был перевалочный пункт для отчаявшихся, последнее пристанище перед тем, как Зона либо подарит им грошовый шанс, либо поглотит навсегда.

Дмитрий почувствовал, как на него смотрят. Взгляды были разными: любопытными, подозрительными, откровенно враждебными. Он потянулся к кольцу на груди, сжимая его в ладони. «Надеюсь, поможет и тебе». Слова Шамана звучали сейчас как единственная путеводная нить.

Ему нужно было найти того, кто знает дорогу. Того, кому можно если не доверять, то хотя бы задать вопрос. Его взгляд скользнул по фигурам у костров, выискивая хоть какое-то подобие понимания в этих уставших лицах.

Глава 2.1 “Крик”

Вдруг Дмитрий услышал крик. И пошел в сторону толпы.

Дмитрий протиснулся сквозь толпу к группе, суетящейся вокруг лежащего на разостланной плащ-палатке человека. Раненый сталкер, мужчина лет тридцати, бледный и в поту, сжимал окровавленный комок тряпок на своём плече. Его прерывистое дыхание выдавало шок.

— Держись, Санёк! — уговаривал его товарищ, безуспешно пытаясь перевязать рваную рану.

Дмитрий, не говоря ни слова, скинул рюкзак. Он достал свою аптечку — небогатый набор бинтов, антисептика и обезболивающего, оставшегося ещё со времён его походов.

— Давайте я, — тихо сказал он, отодвигая растерявшегося напарника. Его движения были не быстрыми, но точными. Он работал молча, сосредоточенно, промывая рану и накладывая тугую повязку. Больной застонал, но в его глазах появилась искра благодарности.

— Псы... чёртова стая... — прошептал он, когда самая острая боль утихла. — На Озёрной... у старого дома с берёзами...

— Где именно? — тихо, но настойчиво спросил напарник

Раненый кивком указал направление и выдавил несколько более точных примет. Этого было достаточно.

Дорога до дома заняла меньше часа. Дом, тёмный и молчаливый, стоял в окружении трёх высохших берёз, как и описывали. Дмитрий, подходя к калитке, со щелчком передёрнул затвор своего пневматического пистолета. Звук был тихим, но в звенящей тишине он казался выстрелом. На крыльце половица под ногой отчаянно скрипнула и прогнулась, но не сломалась, не выдав его. Из-за угла дома тут же показалась серая тварь с неестественно вытянутой мордой. Три быстрых, прицельных выстрела в голову — и собака замертво рухнула на ступеньки.

Внутри пахло смертью и пылью. В прихожей лежали двое. Один с разорванным горлом, второй — с расцарапанным горлом. У второго в окоченевшей руке зажат старый «Макаров». Дмитрий, преодолевая отвращение, разжал пальцы и забрал пистолет, найдя в подсумке мёртвого два полных магазина. Вес настоящего оружия в руке был одновременно отталкивающим и обнадёживающим.

Он осмотрелся. В углу комнаты на пол лежала старая икона. Механическим жестом он поднял её и поставил на место. И лишь потом, на пыльной полке, его взгляд упал на смятый, пожелтевший лист — примерную карту местности, нарисованную от руки. Он сунул её во внутренний карман.

Вернувшись в лагерь, он молча подошёл к раненому. Тот уже пришёл в себя.

— Твои друзья... — начал Дмитрий, но сталкер остановил его кивком. В его глазах уже не было надежды, лишь пустота.

— Знаю. Вижу по твоим глазам. Спасибо, что проверил. — Он сунул дрожащей рукой в карман и протянул Дмитрию несколько смятых купюр. — Бери. За помощь... и за правду.

Вечером восемьсот рублей жгли карман. Дмитрий сидел у чужого костра, сжимая в кармане тяжёлое кольцо. Когда он наконец закрыл глаза, его поглотил кошмар. Снова рычащие морды, снова когти, рвущие плоть, и чувство полной беспомощности. Он проснулся с одышкой, в холодном поту, под укоризненный взгляд Шамана из глубин памяти.

Больше спать он не мог. Встав, он отряхнулся и направился к тому, кто сидел в стороне ото всех, — к старому сталкеру-одиночке, чьё лицо было изрезано шрамами, а не отчаянием.

— Мне нужно на Базу сталкеров, — тихо сказал Дмитрий, останавливаясь перед ним. — Говорят, ты знаешь безопасные пути. Поможешь?

Глава 2.2 “Старый сталкер”

Старик поднял на него спокойный, оценивающий взгляд.

говоря ни слова, он потянулся к своему рюкзаку, вытащил пол-литровую бутылку без этикетки с мутной жидкостью внутри. Открутил крышку, сделал неторопливый глоток и выдохнул, с наслаждением шипя сквозь зубы. Только тогда его глаза снова встретились с взглядом Дмитрия.

— С чего бы мне тебе помогать, пацан? — голос у него был хриплый, пропитанный дымом и самогоном. — Я тут не благотворительное общество. У меня своя шкура дорога.

Он внимательно посмотрел на Дмитрия, на его заштопанную куртку, на слишком новый рюкзак.

— Ты даже пахнешь ещё по-городскому. Чайником воняешь. Такие, как ты, на Базе долго не задерживаются. Только нервы треплют и проблемы на ровном месте создают. Смерть на хвосте таскают.

Старик снова пригубил из бутылки, его взгляд стал тяжелым и изучающим.

— Убеди меня. Почему я должен тратить свои силы, свои таблетки радиации и патроны на тебя? Что ты можешь предложить?

Он ждал. Ждал настоящего ответа, не слов, а сути. Лагерь вокруг них жил своей шумной, грязной жизнью, но здесь, у этого костра, повисла тишина, в которой решалась судьба Дмитрия.

— Вчера я один ходил на Озёрную. Убил псину, нашёл этот «Макаров» и карту. Я не просил помощи, когда перевязывал раненого. Я не чайник. Я ученик. А ты выглядишь как человек, который знает, чему стоит учить. И я могу отдать тебе карту.

Старик медленно, преувеличенно повертел в руках смятый лист, не глядя на него.

— Зачем она мне? — он флегматично бросил карту обратно Дмитрию на колени. — У меня своих дел полно. Торговать тут нечем, пацан. Твоя карта — это бумажка. А мои знания — это патроны, еда и годы жизни. Не равноценно.

Он сделал ещё один глоток, причмокнул.

— Ученик... — сталкер усмехнулся, но в его глазах мелькнул какой-то отблеск интереса. — Ладно. Скажи мне вот что, *ученик*. Почему ты полез к тому раненому? Незнакомому. Зря рисковал. Аптечку потратил. Время. Силы. На фига? Здесь каждый сам за себя. Это первое правило Зоны.

Старик пристально смотрел на Дмитрия, ожидая ответа. Для него это был не вопрос, а проверка. Испытание. Он проверял не силу или умение стрелять, а нечто гораздо более важное — сущность человека.

Дмитрий на секунду задумался, его пальцы сами потянулись к холодному металлу кольца на груди. Вспомнились слова Шамана о первоходцах.

— Первое правило вашей Зоны, может, и «сам за себя», — тихо, но твёрдо начал он. — Но я пришёл не в вашу Зону. Я пришёл в ту, что была до всех этих войн. Ту, где люди ещё помнили, что они люди.

Он посмотрел прямо на сталкера.

— Я помог ему, потому что мог. И потому что в тот момент он был не «кем-то», а просто человеком, которому было больно и страшно. Как и мне тогда, когда меня собаки рвали. Если я стану таким же, как те, кто бросает своих умирать, то зачем мне тогда вообще идти куда-то? Чтобы найти фотографию мамы и стать тем, кого она бы стыдилась?

Дмитрий взял карту с своих колен и снова протянул её сталкеру, но на этот раз иначе — не как платёж, а как жест доверия.

— Это не торг. Это... доказательство. Я не хочу быть «как все» здесь. Я хочу дойти. И я готов за это платить не только деньгами, а всем что у меня есть.

Старик несколько секунд молча смотрел на него, его лицо оставалось каменным. Потом он медленно, почти нехотя, взял карту.

— Ладно... — он тяжело вздохнул. — Угомонился. Твоя проповедь мне мозги проела. Завтра на рассвете выдвигаемся. Проспишь — брошу на месте.

Он сунул карту в карман и добавил, уже отворачиваясь:

— И прибери этот свой взгляд... слишком уж ты на первоходца похож. Здесь это до добра не доводит.

Глава 2.3 Дорога на Базу

Рассвет в Зоне был не ярким, а медленным выцветанием тьмы в грязно-серый свет. Туман стелился по земле, скрывая ноги и превращая знакомые очертания в подозрительные тени. Дмитрий не спал, сидя у потухшего костра и проверяя снаряжение. «Макаров» лежал на откидном столике, разобранный и чисто вытертый. Он чувствовал его вес и ответственность — это был уже не просто сувенир, а орудие выживания.

Ровно в предрассветный час старик, чьё имя он так и не узнал, возник из тумана беззвучно, как призрак. Его рюкзак был туго набит, а в руках он держал не автомат, а длинный нарезной дробовик — Пошли, — бросил он, не глядя на Дмитрия, и зашагал к выходу из ангара. — Отстанешь — не жди.

Дорога, которую выбрал старик, была не тропой, а едва заметной тропинкой в чаще, петляющей между высохшими ручьями и завалами из поваленных деревьев. Он шёл быстро и почти бесшумно, и Дмитрию приходилось напрягать все силы, чтобы не отстать. Старик не разговаривал, лишь изредка останавливался, поднимал руку, прислушиваясь, и менял направление. Он водил Дмитрия не по самой короткой дороге, а по самой тихой.

Через пару часов пути он впервые заговорил, не оборачиваясь:

— Видишь выгоревший участок? Слева, у коряги.

Дмитрий кивнул.

— Это не пожар. Это «сонная поляна». Наступаешь — и тебя насквозь прошибает, будто током. Спишь сутки, если повезёт. Если нет — навсегда. Дальше идём в обход.

Это был первый урок. Потом были другие: как отличить обычный туман от «едкого», разъедающего резину и кожу; как по поведению птиц понять, что рядом что-то не так; где можно найти чистую воду.

К полудню они вышли на окраину большого поля, на другом конце которого виднелись крыши каких-то заброшенных построек.

— Вон она, База, — кивнул старик. — Но между нами — «болотце». Земля выглядит твердой, но это ловушка. Иди за мной, наступай точно в мои следы.

Он ступил на, казалось бы, непримечательный участок травы. Дмитрий, стараясь дышать тише, повторял его движения. Вдруг старик замер.

— Стой. Не двигайся.

Он медленно повернул голову, его взгляд был прикован к островку камышей в двадцати метрах от них. Там что-то шевельнулось.

— Не собаки... — почти беззвучно прошептал старик, медленно снимая ружьё с плеча. — Хуже...

Из камышей, бесшумно ступая по мягкой земле, вышел волк. Но не обычный. Его шерсть была неестественно гладкой и блестящей, а глаза светились тусклым жёлтым светом. Он был крупнее, чем положено, и шёл прямо на них, не рыча, не выказывая агрессии — лишь холодную, неоспоримую уверенность хищника, который знает, что он сильнее.

Старик плавно поднял ружьё.

— Это не твоя псина с Озёрной, пацан. Это — часовой. После Выброса они всегда ближе подходят... Готовь свой «Макаров». Стрелять будем только по моей команде. И не в голову — пробить череп с этого расстояния шансов мало. Целься в грудь. И молись, чтобы хватило патронов.

Волк медленно сокращал дистанцию. Их было двое против одного, но Дмитрий отчётливо понимал — в этой схватке преимущество было не на их стороне.

Дмитрий не шелохнулся, лишь его пальцы плотнее сомкнулись на рукоятке «Макарова». Холодная сталь и шершавая пластмасса внезапно показались неестественно гладкими в его вспотевшей ладони.

— Ждём, — беззвучно выдохнул он, больше для себя, и его голос прозвучал чуть громче, чем он планировал. — А... а если заманить его в «болотце»?

Старик не ответил сразу. Его взгляд, не отрываясь от волка, на мгновение метнулся к зыбкой почве слева от них.

— Мысль не дура... — прошипел он спустя паузу. — Но для этого его надо спровоцировать. Резкое движение. Или шум. — Он медленно, сантиметр за сантиметром, начал опускать ствол ружья, целясь теперь не в грудь, а в землю перед тварью. — Готовься. Я выстрелю в грунт перед ним. Испугается — побежит. А куда побежит... зависит от удачи.

План был хрупким, как стекло. Всё зависело от инстинктов мутанта. Испугается ли он грохота? Или это лишь сильнее разозлит его?

— Сейчас... — прошептал старик.

Его палец плавно нажал на спуск.

Как вдруг с другой стороны поля, от тех самых построек, что они считали Базой, донёсся отрывистый, знакомый стук. Не одиночный выстрел, а короткая очередь из автомата Калашникова. Затем вторая.

Волк замер на месте, его светящиеся глаза сузились. Голова резко повернулась в сторону звука, уловив более очевидную и шумную добычу. Низкое рычание, больше похожее на шипение, вырвалось из его глотки. Он больше не смотрел на них. В следующее мгновение тварь развернулась и бесшумно ринулась прочь, скрывшись в камышах по направлению к выстрелам.

Следом, словно чёрное облако, с болота поднялась стая испуганных птиц. Они с карканьем и визгом пронеслись над головами Дмитрия и сталкера, окончательно скрывая звук их присутствия.

Старик медленно, с облегчением, опустил ружьё.

— Видимо, кому-то сегодня не повезло больше, чем нам, — хрипло произнёс он. — Повезло нам. Мародёры, что ли, подрались за добычу... Или Зона новых дураков накормила.

Он снова повернулся к Дмитрию, и в его глазах мелькнуло нечто, отдалённо напоминающее уважение.

— Ладно, ученик... С «болотцем» ты угадал. Значит, голова на плечах у тебя всё-таки работает. Теперь тише и быстрее, пока они там друг друга мочат.

Он снова зашагал, и на этот раз Дмитрий почувствовал не просто безмолвное подчинение, а начало странного, вынужденного товарищества, рождённого общей опасностью. База стала ближе, но теперь она таила в себе новую, неизвестную угрозу.

Картина, открывшаяся их глазам, была хаотичной. Группа из трёх оборванных мародёров с Калашами устроила засаду у входа в один из ангаров.

— Видишь? — прошептал старик, указывая на груду ящиков у входа. — Это не свои стреляются. Это гопота с большой дороги напала.

Вдруг один из мародёров, видимо, лидер, грубо выволок из ангара за шиворот человека и швырнул его на землю. Это был тот самый раненый сталкер, которого Дмитрий перевязывал в лагере — Санёк. Его лицо было бледным, повязка на плече пропиталась свежей кровью.

— Говори, где спрятал артефакт! — проревел мародёр, ударив его прикладом по больному плечу. — Все видели, как ты вернулся с «излучателем»!

Санёк застонал, но лишь покачал головой, сжимаясь от боли. Он был жив, но ситуация была отчаянной.

Старик хмуро посмотрел на Дмитрия.

— Ну что, ученик? Видишь своего подопечного? Твоя помощь снова ему потребовалась. Только теперь цена выше. Решай, и быстро. Лезть в драку — верная смерть. Уйти — оставить своего в беде. Твоя карта, твои правила.

— Погоди... — тихо сказал Дмитрий. — Ты сказал, что База — это те постройки. Но мы же отошли от Лагеря новичков. Как он тут оказался?

Старик не отрывал взгляда от мародёров.

— Лагерь новичков — это предбанник. Фильтр для слабаков. Кто выжил и не сбежал за пару дней — тот перебирается сюда, на Основную Базу. Видимо, твой знакомый решил, что готов. Явно поторопился.

Решение созрело мгновенно, рождённое не героизмом, а холодной яростью и памятью о кольце на своей груди. Он не для того вытаскивал этого человека, чтобы бросить его сейчас.

— Не могу я пройти мимо, — тихо, но твёрдо сказал он сталкеру. — Он свой. Я уже однажды за него заплатил.

Старик усмехнулся, но в усмешке не было насмешки — скорее, усталое понимание.

— Ну что ж, значит, ты окончательно решил, по каким правилам играть. Ладно. Геройствовать в лоб — глупо. Дай-ка сюда свой «Макаров».

Дмитрий, не понимая, отдал пистолет. Старик быстрым движением снял с пояса длинный, тусклый нож и протянул ему взамен.

— Стрелять сейчас — себя выдать. А вот подобраться с холодным оружием... это искусство. Я отвлеку их шумом с фланга. Как головы повернутся — делай что хочешь. Только быстро и тихо. Понял?

Не дожидаясь ответа, старик бесшумно растворился в кустах, двигаясь в обход. Дмитрий сжал рукоятку ножа. Ладони вспотели. Он видел, как один из мародёров снова подошёл к Саньку.

— Ну что, вспомнил? — тот пнул его в бок.

В этот момент с противоположной стороны раздался громкий треск ломающейся ветки, а следом — приглушённый, но зловещий щелчок взведённого курка. Все трое мародёров вздрогнули и разом повернулись на звук, стволы автоматов наготове.

— Кто там?!

Это был шанс. Дмитрий, не дыша, выскочил из укрытия и бросился к ближайшему мародёру.

Дмитрий, пригнувшись, стремглав преодолел несколько метров, отделявших его от спины ближайшего мародёра. В ушах стучала кровь, заглушая все звуки. Он не думал, действовали одни инстинкты. Резкое движение — и лезвие вошло в спину бандита ниже лопаток. Тот коротко ахнул, больше от неожиданности, чем от боли, и грузно осел на землю, зажимая рану.

В ту же секунду с фланга грянул оглушительный выстрел из ружья сталкера. Второй мародёр вскрикнул и упал, хватаясь за ногу. Третий, лидер, отпрыгнул за укрытие, строча в сторону старика длинной очередью.

— Кто там, чёрт возьми?! — заорал он в бессильной ярости.

Автоматные очереди и выстрел не остались незамеченными. Из соседних построек, из-за углов, начали появляться люди. Не мародёры, а такие же сталкеры, постоянные обитатели Базы. Они не бросались в бой, а занимали позиции, оценивая ситуацию. Их лица были напряжёнными и недружелюбными. Чужой конфликт на их территории — это всегда угроза.

Один из них, высокий мужчина с повязкой на глазу и помятым, но исправным АКС-74У в руках, вышел вперёд. Его голос, низкий и властный, прокатился над площадью:

— Хватит свистеть! Разобраться! Кто тут палит и по чему?

Лидер мародёров, поняв, что оказался в меньшинстве, прекратил огонь, но не выпускал оружие из рук.

— Они первые начали! Убили моего пацана!

Старик вышел из-за укрытия, держа ружьё наготове.

— Защищались, Анатолич. Эта шпана пытала нашего, — он кивнул в сторону Санька, который, бледный, пытался подняться.

Одноглазый — Анатолич — скользнул взглядом по мёртвому мародёру, по раненому второму, по Дмитрию, всё ещё сжимавшему окровавленный нож, и, наконец, по Саньку.

— Так, — он процедил. — Приезжих — в Медпункт. А этих двоих, — он указал на Дмитрия и старика, — в Барак. Будем разбираться. И оружие при себе не держать, ясно? Пока не понятно, кто прав, а кто виноват, все — на подозрении.

Ситуация сменилась. Открытая угроза сменилась напряжённым, регламентированным разбирательством. Дмитрий медленно опустил нож, понимая, что они выиграли несколько минут, но оказались в новой ловушке, где их судьба зависела от воли незнакомцев.

Барак оказался просторным помещением с голыми стенами, заставленными скрипучими нарами. В центре, у грубо сколоченного стола, сидел Анатолич, а рядом с ним — ещё пара сталкеров с решительными лицами. Воздух был густым от напряжения.

— Ну, — Анатолич устало провёл ладонью по лицу. — Начинайте. По очереди. Только без лжи.

Лидер мародёров тут же начал визгливо выкрикивать свою версию: мол, они мирно стояли, а эти двое на них напали без причины, убили его товарища.

Анатолич выслушал его, не перебивая, затем медленно перевёл взгляд на Дмитрия и старика.

— Ваша очередь.

— Врёт он, Анатолич, — спокойно, без тени подобострастия, начал старик. — Они трое уже допрашивали парня с Озёрной. Тот, которого я в ногу отправил, бил его прикладом по старой ране. Мы просто вмешались.

— Так, — Анатолич кивнул и посмотрел на Дмитрия. — А ты что скажешь, новичок? Твоя работа? — Он кивнул в сторону, за дверь, где лежал тело мародёра.

Дмитрий собрался с мыслями, чувствуя, как тяжелое кольцо будто жжёт ему грудь через ткань.

— Я... действовал по ситуации. Они бы его убили.

В этот момент дверь в барак открылась, и на пороге, опираясь на плечо дежурившего у медпункта сталкера, появился Санёк. Лицо его было землистым от боли и потери крови, но взгляд — ясным и твёрдым.

Он, переводя дыхание, медленно и чётко подтвердил каждое слово старика и Дмитрия: как на него напали, как требовали «излучатель», как избивали. Его голос дрожал от слабости, но не от неуверенности.

— Эти двое, — он кивнул на Дмитрия и старика, — спасли мне жизнь. Второй раз, — он посмотрел прямо на Дмитрия.

Этого было достаточно. Правда была очевидной. Анатолич тяжело вздохнул и посмотрел на лидера мародёров с холодным презрением.

— Всё ясно. Ты и твой подстреленный — за ворота. Оружие и всё лишнее конфискуем. Скажешь спасибо, что живым уходишь. А вас двоих, — он перевёл взгляд на Дмитрия и старика, — свободны. И... хорошая работа.

Когда всё утихло, Анатолич кивнул на тело мародёра:

— Его ствол и шмотки — по праву победителя твои. Разбирай. И с этим, — он указал на странный предмет, выпавший из кармана лидера бандитов, — тоже разбирайся. Всем понятно, что не из-за пустого места шум стоял.

Артефакт представлял собой тусклый металлический цилиндр, измазанный непонятными потёками. Он был холодным и странно тяжёлым для своего размера. Автомат же был старым, потрёпанным АКМ, но на вид — исправным.

Дмитрий поднял и то, и другое. Развернулся и протянул артефакт и автомат старому сталкеру.

— Держите. Это по праву ваше больше, чем моё. Вы всё это затеяли.

Старик, до этого молча наблюдавший, усмехнулся и отодвинул протянутые вещи.

— Нет уж, пацан. Не моё. Я здесь по своей воле, а не за железяками. Автомат тебе нужнее — новичку с «Макаровым» далеко не уйти. А эта штуковина, — он кивнул на артефакт, — слишком много внимания привлекает. Мне своя спина дороже.

Он помолчал, глядя на Дмитрия, оценивая его искренность. Казалось, какая-то внутренняя стена в нём наконец рухнула.

— А имя моё... Игорь. Но здесь все зовут Старый. За то, что старые ходы помню. — Он повернулся, чтобы уйти, но на прощание бросил: — Артефакт можешь сдать Бороде — нашему технарю. Он честно оценит. А если решишь оставить... смотри в оба.

С этими словами Старик направился к своему углу в бараке, оставив Дмитрия наедине с неожиданными трофеями и ещё более неожиданным доверием. У него теперь было настоящее оружие, загадочный артефакт и, возможно, первый в Зоне человек, к кому можно было обратиться за советом.

Спросив у дежурившего у барака сталкера, где найти Бороду, Дмитрий направился к дальнему ангару, откуда доносился мерный стук молотка и запах пайки. Внутри, в окружении причудливых приборов, самодельных генераторов и груд металлолома, возился коренастый мужчина с самой могучей бородой, которую Дмитрию доводилось видеть. Она почти полностью скрывала его лицо.

— Чего? — бородач бросил на него оценивающий взгляд, отложив в сторону паяльник. — Если ствол чинить — оставляй и жди. Если по мелочи купить — спрашивай у Михалыча, у него ларек.

— Мне сказали, вы можете оценить... это, — Дмитрий положил на верстак тусклый металлический цилиндр.

Борода (теперь Дмитрий понимал, что прозвище было абсолютно буквальным) замер. Он внимательно, не прикасаясь, осмотрел артефакт, затем надел толстые перчатки и взял его в руки. Он поднес к нему самодельный сканер, щелкнул выключателем, и прибор издал треск.

— Так-так... «Излучатель», — пробурчал Борода, больше себе, чем Дмитрию. — Редкая штука. Не из самых мощных, но... полезная.

Он отложил сканер и посмотрел на Дмитрия.

— Работает на остаточной энергии Зоны. Гасит радиацию в небольшом радиусе. Носить с собой — как свой маленький чистый островок. Для сталкера дороже денег. Но... — он потыкал пальцем в потёки на поверхности, — нестабильный. Может и фонит чуть больше, чем надо. Риск.

Борода положил артефакт обратно на стол.

— Оценить-то оценю. Денег дам тысяч пятнадцать. Но... — он снова пристально посмотрел на Дмитрия, — если ты с Калашом ходить собрался, то за эти деньги я тебе его могу довести до ума. Обвес поставим, прицел нормальный, ствол почистим. Будет не хлам, а оружие. Или забирай деньги и иди. Выбирай.

Перед Дмитрием снова стоял выбор. Быстрые деньги или ценное улучшение, которое может спасти жизнь в следующий раз.

Дмитрий поблагодарил Бороду и, сказав, что ему нужно подумать, вышел из ангара, бережно убрав артефакт в рюкзак. Он нашёл Старика там, где и ожидал — на дальней скамье у потухшего костра, где старик чистил свой нож.

— Борода предложил выбор, — без предисловий начал Дмитрий, садясь рядом. — Пятнадцать тысяч за артефакт. Или мой АКМ довести до ума. Говорит, штука полезная, радиацию гасит, но нестабильная.

Старик не сразу ответил, проведя оселком по лезвию.

— Пятнашка... деньги неплохие, — произнёс он наконец. — Купишь еды, патронов, хорошую аптечку. Но деньги кончатся. — Он посмотрел на Дмитрия. — А ствол... ствол может жизнь спасти. Не раз. И радиацию... — он усмехнулся, — от радиации здесь, пацан, не спрячешься в кармане. Если Зона захочет тебя жарить, никакой «излучатель» не поможет. Лучше иметь ствол, который отгонит того, кто захочет этот «излучатель» у тебя отнять.

Он снова принялся за нож, ясно дав понять, что сказал всё, что считал нужным. Его логика была железной и выстраданной. Безопасность здесь была не в том, чтобы спрятаться от угрозы, а в том, чтобы иметь силу с ней столкнуться.

Совет был получен. Дмитрий видел в нём не просто расчёт, а своеобразную заботу. Игорь не говорил, что выгоднее, он подсказывал, что надёжнее для выживания.

Решение было принято. Дмитрий направился обратно к Бороде.

— Ясно, — сказал он, протягивая ему артефакт. — Делайте из моего АКМ конфетку.

Модернизированный АКМ лежал в его руках как продолжение тела. Борода не обманул — ствол был чисто вычищен, снабжён удобной рукояткой и простым, но надёжным коллиматорным прицелом. Теперь у Дмитрия был не просто трофей, а инструмент выживания.

Он нашёл Игоря у ворот Базы. Он смотрел в сторону леса, в сторону Припяти.

— Уходишь? — спросил он, не поворачиваясь.

— Да. Пора. Спасибо за всё, Игорь.

Игорь кивнул.

— Слушай сюда, — он обернулся, и его взгляд был серьёзным. — Дорога на Припять всегда была игрой в русскую рулетку. Но сейчас... Зона после Выброса нервная. Аномалии пляшут, твари злые. Не лезь в лоб. Ищешь старые тропы, те, что до мародёров. Смотри под ноги, а не на горизонт. И помни — если почувствуешь, что земля «поёт», беги. Не оглядывайся.

В этот момент к ним подошёл Санёк, его лицо всё ещё было бледным, но в глазах стояла решимость.

— Держи, — он протянул Дмитрию свёрнутую в трубку бумагу. — Я тут набросал, что помню про те районы. Старые тропки, где мы с отцом ходили. Может, пригодится.

Прежде чем Дмитрий успел поблагодарить, по Базе пронёсся гул встревоженных голосов. К группе у ворот подбежал запыхавшийся сталкер.

— С Припяти вести! — выдохнул он, обращаясь ко всем. — «Туча» сдвинулась! Теперь она накрывает старый мост! И «ревуны» активизировались... Их стая утроилась! Путь через болота отрезан!

Леденящая тишина повисла в воздухе. «Туча» и «ревуны» — эти слова явно означали для всех нечто очень конкретное и смертельно опасное. Путь, который Дмитрий планировал, был теперь перекрыт.

Он посмотрел на помятую карту в своей руке, затем на новый прицел своего АК. Цель была рядом, но Зона снова воздвигла на его пути стену. Теперь ему предстояло найти новый путь, куда более опасный, или проявить изобретательность, чтобы пройти там, где другие не рискуют.

Первый этап его пути был завершён. Начинался новый — этап настоящего сталкера.

Глава 3 “Путь в Бар”

Модернизированный АКМ был тяжёл и надёжен в руках. Получив у Бороды оружие и выслушав напутствия Игоря, Дмитрий в последний раз взглянул на шумную Базу сталкеров. Путь к Припяти был опасен, но иного выбора у него не оставалось.

Он пытался обойти заброшенный КПП, заметив в бинокль патруль — трое мужчин в потрёпанной военной форме, не похожие на обычных мародёров. Но его заметили. Резкий оклик, и первая очередь прошла над головой. Перестрелка была короткой и жестокой. Трое военных лежали на асфальте. Дмитрий, прижавшись к броне БТРа, переводил дух, как из-за угла выскочил четвёртый, тот, кого он не заметил.

Удар ножом в бок был стремительным и тихим. Сталь вошла в тело, но на пути лезвия оказалось кольцо из двух гаек, висевшее на шнурке. Нож скользнул по металлу, изменив траекторию, и лишь скользнул по рёбрам, оставив глубокую, но не смертельную рану.

Словно отец Шамана, погибший ликвидатор, протянул руку из прошлого и отвел смерть от Дмитрия

Приклад АКМ со всей силы обрушился на голову военного. Тело бесшумно осело на землю.

Дрожащими руками Дмитрий зажимал рану. Из-под пальцев сочилась кровь, но кольцо, с глубокой царапиной поперёк, осталось целым. Оно спасло ему жизнь. Цена ему, как и говорил Шаман, была целая жизнь.

Стиснув зубы, он кое-как перевязал бок и, не глядя на тела, зашагал прочь. Он дошёл.

Низкое бетонное здание с выцветшей вывеской «БАР». Из-за двери доносились приглушённые звуки музыки и голосов. Прихрамывая, Дмитрий отворил тяжёлую дверь. На него пахнуло теплом, табачным дымом, запахом дешёвого пива и чего-то общего — запахом пота, усталости и тайн. Десятки глаз со скрытым любопытством и оценкой уставились на нового гостя.

Первый этап его пути был завершён. У входа в бар «Желтый» заканчивалась история новичка и начиналась легенда о сталкере