«Фельения»: часть вторая, глава четвёртая

Окливий

Великий Роман в стихах «Фельения»

Часть вторая: «Вызволение»

Глава четвёртая: «Прибытие в Штутгерлист»

Почтеннейший муж Зигфрид Люксембургский

(Или Арденнский) – родовитый граф,

Имевший от рождения характер не холуйский,

Наверняка немало удивился бы, узнав

О том, сколь сильно ссорились (между собой) его потомки,

К коим (опустим праздные догадки, перетолки)

Принадлежала и красавица Фельения.

Факт оный вызывать не должен изумления.

Величественно древо, скрывающее ствол в густой листве!

Естественно, со знатью Мекленфира

Фельения, пусть в дальнем состояла, но родстве.

Увы, Читатель, таково устройство мира.

Реальность – жгуча: жизнь не переперчит сатира.

Распри – излюбленное развлечение вельмож.

Тем, кто в их тесный круг не вхож

Подобные потехи представляются безумством.

Впрочем, чернь не интересуется искусством;

И в том числе искусством вероломства, интриганства;

А мы, обозреватели сюжетного пространства –

Героям нашим романическим посопереживаем,

Поскольку с ними прибываем

В столицу королевства Мекленфир. Сколь ненавязчив сон!..

В полдень, едва стих колокольный звон,

В ворота городские въехал премиленький фургон.

Приветливые горожане взирали с любопытством на приезжих.

Но и приезжие разглядывали ротозеев обомлевших.

Лучики жёлтые, укрывшись в городе от продувных ветров

На крышах нежились домов,

На оживлённых улицах, на лигах каменных мостов,

Нависших над одним из многочисленных притоков Рейна.

Вода плескалась и посверкивала возле берегов.

Да, Штутгерлист, Читатель, сильно отличался от Ангейма:

Размером отличался, планировкой улиц;

Соотношением живущих в нём глупцов и умниц;

Количеством домов господ, харчевен, крепостей,

Двориков постоялых, злачных мест, церквей…

Река делила Штутгерлист на город старый и на город новый.

Любой мальчишка (даже самый бестолковый)

Мог безошибочно, легко определить,

Где́ нужно время с пользой проводить.

То есть: где можно чем-то поживиться.

Расчёт предельно прост: столица есть столица!

О том же самом говорил Флосей,

Когда фургон к воротам Штутгерлиста приближался:

«Спокойней. Не дразните зря гусей…».

Затем фургон с воротами большими поравнялся

И въехал в «старый» город (согласно воле романиста);

Въехал в ту часть обширнейшего Штутгерлиста,

Которую построили двумя веками ранее.

Отсюда и понятное название.

Дословно: «Старый город». Хотя найти о нём упоминание

Сейчас уже непросто. История столицы зде́сь начиналась…

Сразу за высокими воротами дорога разветвлялась.

Повозка конная, перевозившая фургончик, замедлялась.

Флосей (натягивая поводья):

Теперь куда?

Фельения (сидя рядом и озираясь по сторонам):

Останови, Флосей, фургон.

Ультэли (выглядывая из открытой двери фургона):

Ужель мы в Штутгерлисте?! Ах, предок мой грифон!

Я – провалиться мне на месте – поражён.

Десять дней тряски позади.

Альфенна (стоя рядом с Ультэли):

Какая прелесть! Погляди:

Опрятные домишки, декоративный пруд,

Цветочки в клумбах… улыбающийся люд!

Счастливчики тут, видимо, живут!

Фельения (наклоняясь к собеседникам):

Счастливчики? Сей вариант – не исключён.

Но есть, Альфенна, версии другие.

Не забывай: Арнэвий в крепость заточён.

Ультэли (с содроганием):

Да, камеры в той крепости отнюдь не гостевые.

Простите, я лично – не полезу на рожон!

Фельения (посмеиваясь):

Ещё бы! А, значит, с выводами надо подождать.

Счастливчиками сто́ит называть

Лишь тех, кто сам себя (периодически) счастливцем кличет.

Бедняк нередко в богача пальчиком тычет

И приговаривает: «Вот негодяй! – счастливчик!

Найдись богатства у меня (ларчик с сокровищами иль трактирчик)

Я б напевал тогда совсем другой мотивчик:

Не мрачный, а весёлый. Прекрасна алчность!

Дал бы мне Случай – возможности счастливчика и его знатность!

Зажил бы я тогда по-человечески: легко.

Приятно. Сытно. Уехал бы отсюда далеко!

Так далеко, что никогда не вспомнил бы об этом страшном месте! –

О моей… родине! – не заслужившей похвалы и лести…».

Да, часто бедняки подобным образом, злясь, рассуждают.

Молотят языком и не подозревают,

Что не богатство делает «счастливчика» счастливым;

Нет! И не горе делает изнеженного юношу плаксивым.

Поэтому, печалься, смерд, коль не сыскать в роду плантагенета.

Счастье зависит от текущего момента.

Пока Арнэвий в замке жил,

Пока сестру мою смешил,

Пока ни в чём (кроме кипучих восхвалений!) не нуждался,

Да! – он счастливчиком, бесспорно, оставался.

Но! Жизнь меняется… порою – к худшему. Таков удел

Любого смертного. Кто быть счастливым не хотел?!

Тобой увиденные, нежная Альфенна, горожане

Счастливчиками выглядят, ибо живут в обмане.

Действительность страшна и неприглядна.

Фортуна изъясняется понятно…

Фургон, тем временем, остановился недалеко от пру́да.

Вода, похожая на содержимое волшебного сосуда,

Тянула к себе солнечные нити

(Благо Светило находилось практически в зените!).

Альфенне не составило труда

Открыть пошире дверь и выйти.

Жена Флосея бормотала: «М-да…»,

«Приехали…», «будь прокляты чужие города…»

И «…не хватало мне забав…».

Ультэли, слегка (для вида) запротестовав,

Последовал покорно за ворчуньей

(Какой глупец отважился бы спорить из-за пустяка с колдуньей?!),

Ибо Альфенна ухватила бывшего министра за рукав.

Женщина действовала весьма бесцеремонно.

Если бы Зигфрид Люксембургский – достопочтенный граф,

К браку стремившийся упорно

(А его жёнушка – по слухам! – тот ещё удав!),

Попробовал бы взять пример с Альфенны,

То… нет! – предположения дальнейшие излишне дерзновенны!

Лучше оставим эту тему-недотрогу...

Настраиваемся на прежний лад:

К истории вернёмся, случившейся много веков назад:

Ступив на пыльную дорогу

(И привыкая снова к тверди понемногу),

Альфенна и Ультэли проклинали тряску.

Их громкие высказывания вызвали опаску

У притомившегося от езды Дубового Листа.

Он спрятался в тень пышного, высокого куста,

Росшего возле водоёма.

Фельения посматривала на оконца дома,

Стоящего поодаль. Его оконца были приоткрыты.

Принцесса слушала беседу своей свиты,

Знакомясь с улицами города чужого.

Впрочем, она ни одного не упускала слова…

Флосей (озадаченно):

Куда направимся, Фельения?

Ультэли (также спрятавшись под куст):

Да, сколь бы ни́ были прекрасны приключения,

А хочется немного отдохнуть.

Мы ведь проделали недопустимо долгий путь.

Но, к слову, у меня идей нет никаких.

Альфенна (оглядываясь):

А у тебя их никогда нет. Лёгкий чих –

И ты забудешь даже то, о чём не знал.

Ультэли (срывая листок с ветки):

Неправда. Дожди не раз я в королевство наше зазывал,

Не зная о намерениях их.

Альфенна (без интереса):

Дождей?

Ультэли (покручивая листик пальцами):

Естественно. А? – подтверди, Флосей!

Флосей (хмуро):

Да, ты известный шарлатан.

То дождь приманишь, то туман,

А результат один: забвенье, бедность.

Поэтому прими оплату, друг, за бесполезность:

Бродяжничество, вечная нужда… нуждой муштра.

Альфенна (Ультэли):

Прогноз не стоит твой дырявого ведра!

Дождь наугад… благоприятная погода – наугад.

Не удивительно, что «предсказатель» небогат.

Прогнозный метод твой

Сродни процессу чистки рыбы:

Поскрёб один бок – чешуя долой! –

Потёр на заднице ушибы

И заявил: солнышка ждите! – оно за горой!

Затем потрогал бок второй,

А он не чищен: гадок, склизок.

Значит, облачный мякиш дождевой

Набух и, несомненно, близок.

Фельения (почёсывая ухо):

Бессмысленно, Альфенна, верещать о мякишах дождливых.

Не жалует Фортуна болтунов хвастливых.

И о гаданиях довольно говорить.

Помните: трёпом Штутгерлист не покорить.

Вы не на Рейне, а в столице. Опустите парус.

Нам требуется разыскать… ратхаус.

Ультэли (удивлённо):

Зачем? Решила охмурить местного бургомистра?

Да-а-а… ты, красавица, ершиста!

Альфенна (Ультэли):

Что ты бормочешь, неотёсанный болван?

Фельения заботится о нас. И у неё есть план.

Фельения (примирительно):

Нет, бургомистр не нужен нам.

Он вряд ли улыбнётся чужакам.

Флосей (заинтриговано):

А кто же нужен?

Фельения (понижая звук голоса):

Кто? Шультхейс.

Вы верите в существование чудес?

Он станет нам помощником, поскольку куплен с потрохами.

Флосей (также негромко):

Шультхейс имеет в ратуше хоть сколь-нибудь заметный вес?

Фельения (ещё тише):

Имеет. И весьма серьёзный: он ведает делами.

Делами, связанными с городским хозяйством;

Умеет лебезить перед начальством;

И навыком очковтирательства владеет в совершенстве.

Альфенна (насмешливо):

Он нас не перещеголяет в лицедействе?!

Фельения (озираясь):

Нет. У шультхейса функция другая.

Она…

Альфенна (перебивая):

Она?!

Фельения (кивнув):

Она. Женщина. Умная. Немолодая.

Проныра предприимчива и очень осторожна.

Она не станет по́ двору носиться заполошно.

И суетиться незачем ей. Всё обговорено.

Флосей (переглядываясь с Ультэли):

Когда же обговорено?

Фельения (уклончиво):

Давным-давно.

Щедро оплачены услуги.

Мы сможем извлекать любые звуки

Из музыкальных инструментов,

Разыгрывая представление на площади центральной.

Ультэли (Фельении):

С артистов странствующих не испросят документов.

Мы якобы плод событийности случайной.

Кто знает? – каким порывом в Штутгерлист нас занесло?

Мы словно сломанное пополам весло:

Плывём, вращаясь, по течению.

Куда прибьёт – там и… дано случиться развлечению.

Фельения (зна́ком попросив Ультэли говорить потише):

В теории ты мыслишь безупречно.

Но! – не всегда относятся беспечно

(Или небрежно) к исполнению обязанностей главы городов.

Им бы от местных откупиться голодных животов!

А тут ещё приезжие бродяги.

Представь: разноются вдруг здешние завистливые скряги:

Дескать, приехали в наш город чужаки; монеты загребают;

Поют, танцуют, охлос развлекают.

А мы? Работаем, сколачиваем бочки,

Либо шьём платья, шторы да сорочки

И зарабатываем сущие гроши!

Их вой подхватят торгаши,

Пьянь из таверн и прочая мерзо́та.

Смекнул? Вкусил горькую сладость корнеплода?

Ультэли (восхищённо):

Ах, до чего ж красавица умна!

Альфенна (отвесив Ультэли шутливый подзатыльник):

Она принцесса, дурень! Это ты – шпана.

Ультэли (прикладывая палец к губам):

Сейчас шпана. Но раньше величался убедительно: министром.

Флосей (едва слышно):

К счастью, не сделался под старость трубочистом.

Фельения (продолжая размышлять вслух):

К тому же может вызывать подозрение

(У мелочных подручных бургомистра) появление

Артистов странствующих. Ибо таковых

В наш век угрюмый развелось,

Больше, чем раков спившихся речных.

И все они как на подбор: то вкривь, то вкось.

Артисты снуют меж городов, и, в общем, примелькались.

А мы? – откуда мы, спросите, взялись?!

Приехали! Здравствуйте. Раскошеливайтесь, водяные крысы.

Флосей (Фельении):

На наши представления придут не графы, не маркизы.

Фельения (посмеиваясь):

Бесспорно. И не короли.

Альфенна (взяв за локоть девушку):

О, да. Охота им стоять в пыли!

Стоять да слушать всякий вздор,

Произносимый актёришкой, кривлякой.

Фельения (поглаживая руку колдуньи):

Поэтому-то заключила с тайной службой договор

Женщина, остающаяся до сих пор для вас загадкой.

Нам требуется некий… поручитель.

Некий… считающийся частью власти – местный житель.

Этот наш – пусть таинственный,

Пусть, к сожалению, пока единственный,

Но пылкий и влиятельный поклонник –

В определённых, разумеется, пределах, своевольник.

Кого хочу – того на площадь и пущу;

Артистам пребывание в столице упрощу.

Кстати, «поклонница» сия – «защитница» комедий, драм –

Бьюсь об заклад! – поможет нам

Не только организовать спектакли уличные быстро,

Но также спешно подыскать в границах Штутгерлиста

Местечко для стоянки громоздкого фургона.

Наша «поклонница» – дочь обнищавшего барона.

Она в восторг приходит от чумного звона

Монеток золотых. Поэтому в её, поймите, интересах

Начать участвовать в опасных – что скрывать? – процессах.

Альфенна (тихо):

Скажи, подкуплена она агентами из королевства Лийто?

Фельения (снова машинально оглядываясь):

Да. Операцию назвали «сито»:

Людей ненужных, а проще говоря – «песок»,

Отбросили как износившийся сапог.

Оставили лишь «драгоценные крупицы»:

Персон, допущенных к членам Совета правления столицы.

Деньги – сверкающая путеводная звезда.

На подкуп денежки находятся всегда.

Любой король их сразу выделит, едва лишь

Ты подкупить его врагов пообещаешь.

Флосей (внимательно выслушав):

Ультэли, не обнаруживал ли ты алмазов в сите?

Ультэли (иронично):

Ни разу.

Флосей (убеждённо):

Найдёшь ещё.

Альфенна (мужчинам):

Да подождите.

(Фельении):

И эта баронесса… а как её зовут?

Фельения (медленно):

Герхити.

Ультэли (вздрогнув):

Герхити? Удивительное имя.

Флосей (изумлённый):

Почему?

Ультэли (чьё дыхание участилось):

Да сам, дружище, не пойму.

Оно… приятно слуху моему.

Оно… влечёт меня…

Флосей (не дав другу договорить):

Надеюсь, не в тюрьму?

Ультэли (отбросив скомканный листочек):

Имя означенное чувства будоражит.

А почему? – кто же, Флосей, нам скажет?

Альфенна (едко):

Сам и скажи! Ведь ты же? – предсказатель?

Флосей (беспечно):

Ладно, не задавайся глупыми вопросами, приятель.

(Принцессе):

А на Герхити эту положиться можно?

Фельения (обняв Альфенну):

Как на самих себя.

Флосей (Ультэли):

Мне всё-таки тревожно.

Фельения (нетерпеливо):

Поехали. Я укажу – куда.

Альфенна (вновь хватая Ультэли за рукав):

Ты видела план Штутгерлиста?

Фельения (любуясь бликами на воде):

Да.

И знаю место, где мы встретимся с Герхити.

Поехали. Да, и учтите:

Едем тихонько. Чем больше жителей увидит нас –

Тем лучше. Солнце в зените! – подходящий час!

Ибо чем громче, чем резвее

Слухи об уличных артистах разнесутся,

Тем, соответственно, быстрее

Они до нашего агента доберутся.

Тогда мы с ней и встретимся. Она отыщет нас сама.

Дело сие не требует огромного труда ума.

Куда придти – Герхити знает.

И нас в местечко то – рука Судьбы толкает…

Поехали… Флосей – вон – тяжело вздыхает!..

Глава четвёртая завершена.

Продолжение следует…

Третья декада Апреля 2025-го года