«Львица» — подводная лодка российского императорского флота типа «Барс»

Пролог. Таинственная «Львица»: появление призрака глубин

Балтийское море, Ревель, 10 апреля 1916 года

Над свинцовыми волнами нависла тяжёлая предгрозовая дымка. В серой пелене неба едва пробивался рассвет, окрашивая гребни волн в тускло‑розовый. На пирсе Ревеля толпились офицеры, инженеры, рабочие завода «Ноблесснер». В воздухе витал запах мазута, свежей краски и солёного ветра — запах нового корабля, только что сошедшего со стапелей.

У причала, словно хищная рыба, застыла подводная лодка «Львица». Её стальной корпус, ещё не тронутый боевыми шрамами, отражал тусклый свет; рубка возвышалась над водой, будто спина дремлющего зверя. На борту чётко выделялись буквы: «Львица», тип «Барс».

— Ну что, господа, — капитан‑лейтенант Игорь Васильевич Крылов провёл ладонью по холодному металлу ограждения рубки, — сегодня она впервые попробует вкус моря по‑настоящему.

Вокруг собрались ключевые члены экипажа:

Осмотр перед выходом

Крылов медленно шёл вдоль борта, приглядываясь к каждой детали:

— Всё как на параде, — пробормотал он. — Но парады — не наше дело. Наше — глубина.

Воронцов, не отрываясь от блокнота, доложил:

Гиппиус развернул карту:
— Маршрут: от Ревеля до банки Сааремыйз, затем погружение и отработка манёвров. Обратно — к закату.

— Хорошо, — кивнул Крылов. — Но помните: это не учения. Это — её первый выход в открытое море. И наш тоже.

На палубе: последние приготовления

Матросы проверяли снасти, затягивали крепления, сверяли приборы. Кто‑то тихо переговаривался, кто‑то молча курил, глядя на волну. В воздухе чувствовалось напряжение — не страх, а сосредоточенность людей, знающих: сегодня они станут частью чего‑то большего.

— Слышь, Петров, — окликнул кочегара сигнальщик Иванов, — а ты верил, что до этого дойдёт?

— До чего? — не понял тот.

— До того, что мы — на ней. Что она — наша. Что море — наше.

Петров усмехнулся, стряхнул пепел:

— Море никому не принадлежит. Но сегодня она его попробует. А мы — вместе с ней.

08:00. Команда «По местам!»

Швартовы с плеском упали в воду. Матросы у брашпиля работали молча, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами. «Львица» медленно отошла от причала, набирая ход.

— Курс — норд‑ост, двадцать градусов! — скомандовал Крылов. — Ход — малый, шесть узлов.

В центральном посту рулевой, матрос первой статьи Иванов, выверял компас. Рядом — акустик Петров, уже приникший к наушникам:

— Фоновый шум в норме. Никаких контактов.

Воронцов, стоя у манометров, тихо сказал:

— Она дышит ровно. Пока — ровно.

В пути: первые часы

Туман рассеялся, открыв серое балтийское небо. Ветер крепчал, волны становились выше. В отсеках слышался мерный гул дизелей, запах горячего масла и краски.

Захаров, проходя мимо машинного отделения, задержался:

— Как ощущения? — спросил он у Воронцова.

— Странные, — признался механик. — Вроде всё знакомо: металл, шум, команды. Но здесь… иначе. Как будто лодка дышит.

— Она и дышит, — усмехнулся Воронцов. — Через клапаны, через цистерны. Главное — чувствовать её ритм. Иначе — беда.

10:15. Точка погружения. Банка Сааремыйз

«Львица» легла в дрейф. На горизонте — ни дыма, ни силуэтов: только чайки да далёкие рыбацкие шхуны.

— Приготовиться к погружению! — скомандовал Крылов.

Матросы захлопнули люки, провернули маховики. В центральном посту — напряжённая тишина. Стрелки глубиномеров дрогнули:

— Пять метров… десять… пятнадцать…

Вода за иллюминаторами стала темнее, свет померк. На 20 метрах — остановка для проверки герметичности.

— Давление в норме, — доложил Воронцов. — Протечка в третьем отсеке не усиливается.

— Хорошо. Продолжаем погружение. Глубина — тридцать метров.

10:45. На рабочей глубине

В отсеках — полумрак, освещённый зелёными лампами аварийного освещения. Слышен лишь гул механизмов и редкие доклады:

Крылов прильнул к перископу. В окуляре — лишь зеленоватый сумрак, пронизанный солнечными лучами. Он вспомнил слова наставника: «Под водой ты не видишь врага. Ты чувствуешь его».

— Скорость — пять узлов, — приказал он. — Курс — зюйд‑вест, пятнадцать градусов. Держать глубину.

Размышления капитана

Крылов оглядел команду:

Он подумал: «Они ещё не знают, что ждёт впереди. Но они готовы. И она — готова».

«Львица» скользила в глубине, словно призрак, впервые познающий своё царство. Море обнимало её, проверяло, испытывало. А она отвечала — мерным биением механизмов, тихим гулом, неуклонным движением вперёд.

Это был её первый шаг. Их первый шаг.

И никто ещё не знал, что этот шаг станет началом пути, где каждый миг — испытание, где дружба и долг сплетутся в один узел, где море откроет свои тайны — и свои раны.

Но пока — только утро. Только начало. Только «Львица», впервые вкусившая глубину.

Глава 1. Первый поход

15 апреля 1916 года, 06:00. Балтика, район Ревеля

Рассвет едва пробивался сквозь плотную пелену тумана. «Львица» стояла у причала, её стальной корпус тускло отсвечивал в предрассветной дымке. На палубе — ни души: только часовые у трапов да дежурный офицер у рубки. Внизу, в отсеках, экипаж готовился к выходу — тихо, без суеты, будто боясь нарушить хрупкое равновесие утра.

В кают‑компании капитан‑лейтенант Игорь Васильевич Крылов сверял график похода с картой. Перед ним лежали:

Он провёл карандашом по маршруту: Ревель → маяк Пакри → остров Вормси → точка погружения у банки Сааремыйз.

— Семьдесят миль до первой точки, — пробормотал он. — Если всё пойдёт по плану — к полудню будем под водой.

06:45. Палуба

На верхнюю палубу поднялся старший механик, поручик Алексей Дмитриевич Воронцов. В руках — блокнот с расчётами, на лице — привычная хмуроватость.

— Топлива хватит, — доложил он без предисловий. — Дизели в норме, аккумуляторы заряжены на 95 %. Но в третьем отсеке…

— Опять протечка? — перебил Крылов.

— Мелкая. Затянули паклей, пока держится. Но после первого погружения надо будет в док.

Капитан кивнул. Он знал: «Львица» — новенькая, только что со стапелей завода «Ноблесснер». Её корпус ещё не привык к морской соли, механизмы — к ритму волн. Но ждать ремонта нельзя: фронт требовал кораблей.

07:15. Команда «По местам! Отдать концы!»

Швартовы с плеском упали в воду. Матросы у брашпиля работали молча, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами. «Львица» медленно отошла от причала, набирая ход.

— Курс — норд‑ост, двадцать градусов! — скомандовал Крылов. — Ход — малый, шесть узлов.

В центральном посту рулевой, матрос первой статьи Иванов, выверял компас. Рядом — акустик Петров, уже приникший к наушникам:

— Фоновый шум в норме. Никаких контактов.

08:30. Переход к точке погружения

Туман рассеялся, открыв серое балтийское небо. Ветер крепчал, волны становились выше. В отсеках слышался мерный гул дизелей, запах горячего масла и краски.

В машинном отделении Воронцов проверял давление в системах. К нему подошёл мичман Пётр Сергеевич Захаров — молодой, но уже заслуживший доверие командира.

— Как ощущения? — спросил механик, не отрываясь от манометра.

— Странные, — признался Захаров. — Вроде всё знакомо: металл, шум, команды. Но здесь… иначе. Как будто лодка дышит.

Воронцов хмыкнул:

— Она и дышит. Через клапаны, через цистерны. Главное — чувствовать её ритм. Иначе — беда.

10:15. Точка погружения. Банка Сааремыйз

«Львица» легла в дрейф. На горизонте — ни дыма, ни силуэтов: только чайки да далёкие рыбацкие шхуны.

— Приготовиться к погружению! — скомандовал Крылов.

Матросы захлопнули люки, провернули маховики. В центральном посту — напряжённая тишина. Стрелки глубиномеров дрогнули:

— Пять метров… десять… пятнадцать…

Вода за иллюминаторами стала темнее, свет померк. На 20 метрах — остановка для проверки герметичности.

— Давление в норме, — доложил Воронцов. — Протечка в третьем отсеке не усиливается.

— Хорошо. Продолжаем погружение. Глубина — тридцать метров.

10:45. На рабочей глубине

В отсеках — полумрак, освещённый зелёными лампами аварийного освещения. Слышен лишь гул механизмов и редкие доклады:

Крылов прильнул к перископу. В окуляре — лишь зеленоватый сумрак, пронизанный солнечными лучами. Он вспомнил слова наставника: «Под водой ты не видишь врага. Ты чувствуешь его».

— Скорость — пять узлов, — приказал он. — Курс — зюйд‑вест, пятнадцать градусов. Держать глубину.

12:00. Первый контакт

Акустик Петров резко поднял голову:

— Шум винтов! Дальность — около четырёх миль. Курс — пересекающий.

В центральном посту замерли. Крылов взглянул на штурмана, лейтенанта Гиппиуса:

— Ваши расчёты?

— Если это транспорт, идёт со скоростью 8–10 узлов. Через полчаса будет в зоне торпедной атаки.

Капитан медленно произнёс:

— Боевая тревога! Торпедистам — готовность номер один!

Матросы метнулись к аппаратам. Семёнов, старшина торпедистов, проверял механизмы:

— Аппараты заряжены. Глубина установки — четыре метра. Дистанция — две тысячи метров.

— Залп!

Два глухих удара — торпеды покинули аппараты. В отсеке повисла тишина. Все взгляды — на капитана.

12:17. Результат атаки

Через две минуты — глухой взрыв вдали. Корпус лодки содрогнулся от ударной волны.

— Попадание! — выкрикнул кто‑то.

— Подтверждаю, — сказал акустик. — Шум винтов прекратился. Слышны крики, всплески.

Крылов закрыл глаза на миг, затем произнёс:

— Всем постам: проверить состояние. Мы сделали своё дело. Теперь — домой.

14:30. Возвращение на базу

«Львица» всплыла в надводном положении. Солнце пробилось сквозь тучи, осветив палубу и усталые лица экипажа. На горизонте уже виднелись шпили Ревеля.

Воронцов, вытирая пот со лба, усмехнулся:

— Первый поход — и сразу успех. Неплохо для начала.

— Неплохо, — согласился Крылов. — Но это только начало. Впереди — больше.

Он оглядел команду: матросы курили, кто‑то пил воду, кто‑то молча смотрел на море. В их глазах — не ликование, а осознание: они стали частью чего‑то большего.

— «Львица», — прошептал капитан. — Мы — «Львица».

Примечания: