«Мажор из Нави Том-2»

Мир, который проснулся

Академия словно омертвела. Вчерашняя ночь запятнала её стены не кровью битвы, а липким страхом. Здание дышало украдкой, в каждом шорохе – настороженность, словно живой организм, боящийся прикоснуться к собственным ранам.

Студенты скользили по коридорам тенями, перешептываясь беззвучно. Воровато оглядывались на усиленные патрули, на пульсирующие сигилы контроля, прорезающие воздух, на зловещие барьеры, вздымающиеся между этажами.

Но стоило Дмитрию возникнуть в поле зрения – коридор преображался. Люди расступались, как воды перед бурей. Одни замирали, не в силах отвести взгляд, другие отворачивались в испуге. Третьи, ощущая незримое давление его силы, невольно отступали, прикрываясь магией, словно хрупким щитом.

Теперь он официально стал тем, о ком перешептывались вполголоса: аномалия, вокруг которой расходились трещины по самой ткани мироздания.

Дмитрий шел неспешно, почти лениво, будто происходящее было для него лишь досадной помехой. Но Лада, Мирослав и Арсений, неотступно следовавшие за ним, прекрасно видели: в его невозмутимости – лишь тонкая маска.

Внутри клокотала буря. И не только метафорически.

— Ты пугаешь их, — прошептала Лада, нагнав его у подножия лестницы.

— Я и раньше пугал, — пожал плечами Дмитрий. — Просто раньше не хватало смелости заметить.

Она вздохнула, не находя контраргументов.

Нити Мокоши, её живая сила, все еще звенели от перенапряжения – минувшей ночью она выплеснула слишком много энергии, сдерживая тьму. Глаза налились кровью от бессонницы, но шаг по-прежнему оставался твердым.

Мирослав, напротив, казался неестественно собранным – хищник, с ужасом осознавший, что его уютное место на вершине пищевой цепи оказалось иллюзией.

Арсений же… Арсений выглядел так, будто ему срочно требовалась лошадиная доза валерьянки, ведро водки и билет в один конец на необитаемый остров.

Их четверо – и пятый, незримый спутник: леденящий душу страх, крадущийся за ними по пятам.

У врат Императорского зала застыл усиленный караул. Шесть стражей. Двое – из прославленной Императорской гвардии. Трое – закалённые в боях перуновцы. И один – молчаливый сварожич. Все – с оружием, испещрённым магическими печатями.

Охранник, заметив Дмитрия, едва сдержал инстинктивное желание отступить.

— Дмитрий Волконский, — процедил он сквозь зубы. — Вас ждут.

— Всегда приятно ощущать себя востребованным, — отозвался Дмитрий с напускной беспечностью.

— Это не приглашение. Вы вызваны на чрезвычайное собрание родов.

— «Вызван» звучит куда менее зловеще, чем «арестован», — заметил он, но охранник не удостоил его даже взглядом.

Императорский зал был переполнен. Представители всех великих родов восседали за длинным овальным столом, словно вороньё на пиру: Перуновы, Сварожичи, Мокошевы, Велесовы, Даждьбоговы, Родовые, Симаргловы… И даже те, чьи личины редко мелькали в свете дня, — отпрыски древних, позабытых линий.

Но главным, ключевым игроком был человек в черной мантии – представитель рода Чернобога. Он утопал в тени, но даже там она казалась гуще, плотнее, осязаемее, чем полагалось.

Когда Дмитрий переступил порог – весь зал в едином порыве поднялся со своих мест.

Не из уважения. Из жгучего, первобытного страха.

— Прелестно, — пробормотал Дмитрий, криво усмехнувшись. — Чувствую себя королём выпускного бала. Бала обречённых.

Перуновец поднялся первым, словно по команде.

— Дмитрий Волконский. Вы не обвиняемый и не подсудимый. Вы – аномалия, представляющая собой потенциальную угрозу самой Империи.

— Это вы так называете внезапно обрушивающуюся популярность? — уточнил Дмитрий с притворным равнодушием.

— Довольно шуток, — отрезал сварожич, его голос звенел от напряжения. — Мы говорим о том, что вы притягиваете сущности, которым не место в нашем мире.

— Ага, — небрежно кивнул он. — Они что-то сами набежали.

Перуновец с силой ударил кулаком по столу, заставив содрогнуться резные панели:

— Они пришли за вами! Не за Академией! Не за родами! За вами!

По залу прокатился встревоженный шепот.

Поднялась представительница рода Мокоши, в её глазах читалась сталь:

— Моя дочь была рядом с ним в ту ночь. Он защитил её. Уже это говорит о том, что он не враг.

Чернобожец тихо усмехнулся, и этот звук был страшнее любого проклятия:

— Или говорит о том, что сущность еще не до конца проявилась.

Лада вздрогнула, но стиснула зубы, удержав рвущийся наружу крик.

— Покажите запись, — властно потребовал представитель Велеса.

И голограмма ожила в воздухе, сотканная из света и магии:

Коридор южного крыла. Пляшущие тени чернильных сущностей. Мальчик – древний, чужой, из другого времени, из другой реальности. Пространство, искажающееся и растекающееся, словно чернила в воде. Тени, повинующиеся Дмитрию, словно дрессированные звери.

И то, как он бесцеремонно вышвырнул мальчика обратно, захлопнув за ним дверь в иное измерение.

В зале воцарилась такая тишина, что казалось, можно услышать, как бьётся сердце каждого.

— Это… невозможно, — прошептал кто-то в ужасе.

Дмитрий лишь криво усмехнулся краешком губ:

— Вчера я тоже так думал.

— Мы должны изолировать Волконского, — провозгласил представитель Перуна, словно вынося смертный приговор. — Немедленно.

— Ошибаетесь, — возразил Дмитрий, его голос, несмотря на непринужденность, прозвучал сталью.

— Что? — взревели разом несколько гневных голосов.

— Если вы замуруете меня в камеру, — спокойно пояснил он, — тем, кто на меня охотится, будет намного проще добраться до меня. А значит… разрушить все, что окажется рядом.

Чернобожец едва заметно кивнул, подтверждая его слова.

— В этом есть смысл.

— А вот это уже по-настоящему пугает, — пробормотал Арсений, мысленно заказывая себе место у психотерапевта.

— Единственный выход, — заявил представитель Чернобога, поднимаясь во весь свой внушительный рост, — обучить его.

Тишина взорвалась шквалом возмущённых криков:

— Это запрещено!

— Это чудовищный риск для ткани самой реальности!

— Это безумие!

— Обучить… чему? — осторожно спросил Мирослав, стараясь не выдать своего волнения.

Чернобожец медленно, словно смакуя каждое слово, произнёс:

— Управлению силой, что существовала до богов.

Оглушительный шторм голосов бушевал в зале, казалось, еще мгновение – и зал рухнет. Потом стих так же внезапно, лишь потому, что голос Чернобожца стал холоднее могильного льда.

— Волконский, — обратился он к Дмитрию, прожигая его взглядом. — Ты не можешь быть изолирован. Ты не можешь быть уничтожен. Ты не можешь быть оставлен без контроля.

Он небрежно положил на стол исписанный древними рунами документ.

— Ты официально зачисляешься в Программу Контроля Аномальных Носителей. С наставником — представителем рода Чернобога. То есть со мной.

Дмитрий вежливо приподнял бровь, изображая удивление:

— О, восхитительно. Всегда мечтал о личном демоне-наставнике.

— Я не демон, — отрезал Чернобог. — Я — щит, оберегающий вас от тех, кто приходит из-за пределов света.

Лада судорожно вцепилась в рукав Дмитрия, словно ища защиты:

— Я иду с тобой.

— И я, — твердо произнес Мирослав, его глаза блеснули сталью.

— А я… постою в сторонке, буду морально поддерживать, — тихо пробормотал Арсений, мысленно прощаясь с жизнью.

Чернобожец бросил на них мимолетный взгляд:

— Вы тоже станете частью этого. Сущности запомнили всех, кто был рядом с Волконским в ту ночь. Вы – тоже помечены.

Лицо Лады побледнело, как полотно. Мирослав сжал кулаки до побелевших костяшек.

Дмитрий пожал плечами с привычной напускной беспечностью:

— Ну что, ребята. Снова ввязываемся во что-то веселое.

— Это не приключение. Это катастрофа, — прошептала Лада, в её голосе звучал плохо скрытый ужас.

Он взглянул на неё с непривычной мягкостью.

— Хорошо. Пусть будет катастрофа. Но своя.

Когда они вышли из зала, Лада тихо спросила, не отрывая взгляда от каменного пола:

— Ты действительно готов пройти через это? Наставник из рода Чернобога… аномальная программа… Сила, которую невозможно обуздать…

Дмитрий остановился и повернулся к ней, заглядывая в глубину её глаз.

— Я не хочу. Но если я этого не сделаю – завтра мы все умрём.

Лада закусила губу, чтобы сдержать дрожь.

— Я боюсь, что ты… изменишься.

Он посмотрел ей прямо в глаза, и в его взгляде отразилась та же тревога:

— Я тоже этого боюсь.

Они вышли в ночь.

Небо дрогнуло, словно натянутый холст. Тень шевельнулась, как зверь, пробуждающийся в глубинах мира, готовясь вырваться на свободу.

Дмитрий усмехнулся, в его глазах зажегся опасный огонь:

— Ну что ж, древние твари. Посмотрим… кто кого.