Лавка Гасселя

Господин Риплай Гассель, которого знали все в небольшом городке, сокрытом среди лесов и болот, шаркающей походкой пересёк пустую улочку. В утренней тиши только начинали просыпаться первые дома, открываться заспанные ставни. Гассель сгорбился перед старой деревянной дверью и достал большой бронзовый ключ, ворча что-то про дряхлый замок и такие же никчёмные старческие руки.

Гассель впустил свет во внутренние помещения и занялся ежедневной процедурой подготовки лавки. Как и каждое утро, он подмёл пол и аккуратно поправил товары на полках. Но, как и в любое другое утро, не стал вытирать пыль с многочисленных склянок или уж тем более снимать паутину с деревянных стропил над головой. Эти элементы были скорее важной частью лавки, поддерживали в ней подходящую атмосферу.

Напоследок старик открыл большую книгу, полистал, что-то бормоча, и оставил её на определённой странице, где от руки был нарисован голубой цветок и неразборчиво записаны какие-то его характеристики и рецепты с ним. Открытую книгу он развернул на конторке таким образом, чтобы посетители могли увидеть её, но вряд ли разглядеть детали, чтобы им пришлось поинтересоваться, что именно здесь изображено или написано, и у хозяина лавки появилась бы возможность рассказать очередную историю.

Дверь уверенно распахнулась. Это сразу взбодрило Гасселя, который до этого всё делал скорее машинально, чем вдумчиво. Ранние визиты были редкостью. Лишь один человек мог прийти к самому открытию, ведь только ради старика и его лавки он и приезжал в этот чахлый городок. Он точно так же с размаху распахивал дверь — будто бандит, пытающийся застать жертву врасплох.

В дверном проёме возник гордый силуэт невысокого человека — и это было так непохоже на то, как появлялся в лавке Хашерино Горго, при входе обычно нагибающийся. У хозяина лавки были заготовлены для посетителей тысячи разных улыбок — и дежурные, и злобные, и наигранные, и усталые. Сейчас на его лице появилась самая приветливая из них, но всё же это не была та искренняя и душевная улыбка, которую мог бы увидеть Горго.

— Доброе утро!

Парень сделал несколько шагов по каменному полу и остановился.

— Я не слишком рано?

— Нет-нет, что вы, в самый раз, мой юный друг! — Гассель пробежал по посетителю более внимательным взглядом: одежда выдавала в нём иноземца, под накинутым на плечи путевым плащом виднелась новая рубаха, а новые же кожаные башмаки измазались грязью в долгом переходе. — Вы здесь впервые, верно?

— Да, я не местный. И неизвестный в этих краях. Пока что. Меня зовут Октавий.

Странник опустил на пол заплечный мешок. По раздавшемуся лязгу и острым углам мешка старик понял, что внутри доспехи.

— Ну что ж, добро пожаловать. Я Риплай Гассель, местный травник.

Всё, что успел подметить хозяин лавки, говорило ему о том, что перед ним очередной неопытный путешественник, мечтающий стать настоящим героем.

— Да, я наслышан о вас. Собственно, я тут не случайно. — С каждым словом мальчишка терял уверенность и замедлялся, бегая глазами по банкам за спиной Гасселя. — Я отправляюсь в одно место…

— Понимаю, это ваше первое путешествие, и вы уже прошли долгий путь. Я смогу вам помочь. Какие именно опасности и сложности могут встретиться вам в пути?

Когда-то давно Гассель этими же словами встретил Горго — тогда ещё не знаменитого героя, а лишь жаждущего приключений юнца, чьё лицо пока не было расчерчено шрамами. Его одежда была не раз заштопана, а на ногах болтались сандалии на размер больше. Он попросил Риплая дать ему в долг пару зелий в некое опасное путешествие, обещая, что точно вернётся живым и навсегда станет лучшим другом хозяину лавки. Так и получилось: со временем он стал ему вместо сына, а рассказы о его подвигах неизменно приводили в лавку Гасселя молодых искателей приключений.

—Честно говоря, я пришёл именно сюда, потому что хотел с вами познакомиться. Я думаю, вы могли бы помочь мне...Дело в том, что я собираюсь к бухте Призраков. Знаете ли вы это место?

— Конечно! — Гассель ужаснулся. — Не слишком ли вы юны для такого путешествия?

— Может быть и юн, старик, — Октавий нахмурился и высоко поднял голову. — Но я же не удивляюсь тому, что вы делаете зелья в таком преклонном возрасте!

— Простите, друг мой, не хотел казаться невежливым.

Гассель окинул взглядом горделивую осанку юноши, уверенного, что перед ним открыт весь мир. И увидел Горго — таким, как он возник на его пороге одним слякотным вечером лет двадцать назад.

— Хаш, дорогой мой!

Гассель был чуть ли не единственным жителем города, который мог звать так знаменитого Хашерино Горго, и очень гордился этим. Будь кто рядом, особенно напыщенный владелец таверны, он бы через каждое слово повторял имя, демонстрируя этим своё особое положение. На самом деле никакого положения и не было — так вышло лишь потому, что Гассель был единственным в этом городе, кто знал Горго озорным юнцом, которого вечно ругала матушка, до того, как тот стал героем, совершив подвиг и убив оленя-людоеда.

— Здравствуй, Риплай! Ого, да ты всё стареешь!

Горго закрыл за собой дверь и повернулся.

— Годы берут своё! Ну, ничего…

Увидав лицо друга, Гассель замер.

— Да, это не страшно! — улыбнулся Горго. — Представляешь, никогда не думал, что минотавры настолько подлые. В самом своём имени несут такое благородство! И вот так вот исподтишка — вжух! — он провёл рукой вдоль свежего шрама.

— Эх, мальчик мой!

— Да брось! Новый шрам — это же прекрасно! Я как книга: каждый шрам — новая глава.

— По-моему, хватило бы и баллад о тебе, барды каждый твой подвиг воспевают. Я вот был давеча в трактире у Бройля, и…

—Что мы всё обо мне да обо мне, — перебил его Горго. — У тебя-то что нового, старый проказник?

— А чего? Я-то что? Это у тебя дела, у меня только мелкие делишки. Торгую вот, всё и хорошо вроде... Какие-то столичные плуты открыли контору на другом берегу озера, и что мне с ними делать? Эх, куда нам тягаться, пришлось вот комнату свою сдать наверху...

— Как же, а ты где живёшь?

— Да я через дорогу, неподалёку.

— У Оры что ли? Ну ты прохвост, везде выгоду найдёшь! Она-то ещё поди ого-го!

— Хаш, да о чём ты... В нашем возрасте о таком уже не думают.

Октавий вернул травника из воспоминаний:

— Господин Гассель, не стоит переживать. Я уверен в своих силах, мне лишь нужна помощь в снабжении.

— Да, конечно-конечно. — Эхо прошлого рассеялось, и Гассель вновь видел только Октавия. — Я полагаю, помимо исцеляющих и энергетических зелий, вам неплохо бы иметь что-то для охоты. Что-то, что даст вам подойти к зверю незамеченным, что поможет видеть дальше и острее. Да, да. Значит так, здесь получается слишком много компонентов, и будет лучше, если я смешаю их все в одно снадобье...

— Это было бы замечательно. Много времени займёт?

— Хм... — Гассель начал задумчиво рассуждать вслух. — Понадобится настой из гадючьего воловика, молотая шляпка волдырника и мерцающий корень. И ещё нужен цветок каликса — конечно же, он есть. И ещё нужно перегнать эссенцию... Управлюсь к вечеру.

— Хорошо, у меня есть время. Не переживайте, мне всё это по карману.

Гассель особо и не переживал об оплате — в этот момент он думал о том, что сейчас должен будет использовать последние цветы каликса, которые давным-давно ему принёс Горго. Уже и не вспомнить, сколько лет прошло. В тот день Хаш, улыбаясь, облокотился на конторку и начал листать книгу, в которую Риплай собирал все свои знания. Остановившись на одной из страниц, он хитро спросил:

— Слушай, а есть у тебя тут такой цветок, похожий на высокие кубки для вина, только розовые и странно плотные?

— Хм, у меня тут, мальчик мой, есть всё, что растёт по всей округе, уж поверь. Давай посмотрим, не вот это ли ты имеешь в виду, — он показал рисунок Горго.

— Нет, нет. Не похоже. У того даже стебля зелёного нет, как будто кубок торчит из самой земли. И цвет такой яркий.

— Каликс?

— Ну ты мне покажи, я так-то не знаю, — улыбнулся Горго.

— Сейчас найду, найду.

— Да, ты поищи, я то уже нашёл, — ухмыляясь, Горго поднял на лавку мешок. — Смотри.

— Да это же действительно каликс! Потрясающе, где ты его нашёл?

— Знаешь, я мало разбираюсь в растениях, но таких цветов никогда не видел, так что подумал, что они наверняка редкие. Вот, решил тебе подарок сделать!

— Да, это прекрасно. Спасибо, мой друг! — Гассель схватил мешок с цветами и начал что-то говорить о том, что он с ними сделает и как их можно использовать. Горго не вникал в речи сияющего старика и лишь с улыбкой смотрел на него.

— Гхм, гхм… Я тогда вечером могу вернуться за зельями. Сейчас нужна предоплата? — спросил Октавий.

— Что вы, что вы… — Гассель растерялся. Он разжал пальцы, в которых, как ему показалось, он только что держал мешок с цветами, и перевёл взгляд на юношу. — Как придёте, всё будет готово, тогда и оплатите.

— А знаете… Я, думаю, что мне ещё понадобится возможность дышать под водой.

— Кхм… Для наших мест запрос нечастый... Конечно, есть пара средств, хотя они дают не очень долгий эффект, — Гассель стал высматривать что-то на верхних полках. — Да, тут понадобится поискать.

— Хорошо, буду очень благодарен.

— Но хорошо бы вам не уповать только на зелья, тут лучше подействуют чары. Пожалуй, с этим я вам посоветую заглянуть в магазин «Свитки и руны».

— Спасибо, я загляну. Но и вы поищите, пожалуйста.

— Простите, что опять лезу не в своё дело. Но всё-таки... Вы хотите отправиться к Бухте Призраков. Путь это небезопасный, и всё же, раз вам ещё нужно и проплыть… Не хотите ли вы сказать…

— Да, — отрезал Октавий.

— Вы же знаете, что туда отправлялось много прославленных путешественников, и никто не вернулся…

— Знаю.

— Что ж, я вижу, вы полны решимости, и мне это очень знакомо.

— Кажется, я уже знаю, о ком вы хотите сказать, господин Гассель. — Октавий подошёл ближе к прилавку и, отведя взгляд в сторону, спросил: — А каким он всё-таки был, Хашерино Горго?

Гассель на несколько мгновений замер, с его лица сошла улыбка. Он оглядел лавку, будто выискивая помощи для ответа, потом внимательно посмотрел на Октавия, напряжённо застывшего в ожидании ответа.

— Горго был великий человек, без сомнения. Кому-то он мог показаться такой злющей детиной, но у него большое и доброе сердце. Да, повезло мне, старику, что был хоть кто-то такой родной... Мне ведь уже давно не за кого переживать так же сильно.

— Хотел бы я знать его так же хорошо, как и вы.

— Да, многие этому завидуют. Но тут на самом деле нечему завидовать. Когда-то я виделся с ним пару раз в сезон, слушал о его новых подвигах — приятно, конечно, что узнавал их первым, пока барды ещё и песен не сочинили... Горго ведь бывал в тех местах, куда вы направляетесь, несколько раз, да, — Гассель заулыбался воспоминаниям. — Помню, однажды он выслеживал разбойников, и нагнал их в лагере…

Юноша нетерпеливо перебил Гасселя:

— Да, я знаю о чём вы. Мне хорошо известны все его похождения.

— Но тогда вы прекрасно понимаете, что вас там ждёт?

— Именно поэтому я отправлюсь в бухту, доберусь до острова и вернусь обратно. Все остальные отправлялись туда за сокровищами, что сулят легенды. А я — нет. У меня более возвышенная цель. Я верну домой семейную реликвию, меч моего отца, и положу его на могилу матери. Может, хотя бы так мои родители воссоединятся на той стороне.

— Это по-настоящему достойная цель. И всё же я очень страшусь за вас.

Гассель вспомнил свою последнюю встречу с Горго, когда тот отправлялся за сокровищами на тот клятый остров. Облокотившись на прилавок, он рассматривал серебряную стрелу, которую только что купил, когда Гассель вздохнул и сказал:

— Опасно, Хаш, ох как опасно.

Он действительно переживал за Горго, но ещё и рисовал в своём воображении, как он сам отправляется в такое приключение. Его друг выбрал лучший путь из возможных, счастливую и весёлую жизнь, свободу, ветер, новые места, сражения. Иногда травник думал о том, что хотел бы открыть свою большую книгу на конторке и увидеть в ней не рецепты, а истории о своих приключениях и подвигах, о спасённых красавицах и убитых чудовищах. Как было бы славно услышать песни бардов о самом себе. Но то мечты, а на деле он почти не покидал стены родного города.

— Да ничего, друг мой, и не такое ведь проворачивал. В бухте Призраков я ведь уже был по другому делу, помнишь?

— Помню, помню…

— Да, барды даже не слишком переврали ту историю... Но сейчас я продвинусь чуть дальше, окажусь на острове — и пусть эти некроманты, если они и впрямь существуют, получат своё. А я — своё.

— Не страшитесь за меня. Это всё равно ничего не даст, — мягко сказал Октавий. — Я сделаю, что должен. А сейчас я хотел бы отправиться к памятнику Горго. Не могли бы вы подсказать, где он стоит?

— Дальше по этой дороге, не доходя до торговой площади.

— Спасибо. Посмотрю на этого великого Горго, о котором столько говорят и которого я почти не знал. Он ведь почти не бывал в нашей деревне, у себя дома.

Октавий расправил плечи и закинул на них тяжёлый мешок, собираясь выходить. У самой двери он обернулся, кивнул Гасселю и добавил:

— А завтра я отправлюсь в путешествие и верну его меч.