Лайден Либэ

Свет пробивался сквозь плотные, занавешенные шторы, холодным лучом ударяя прямо в лицо Лайдена. Он мирно посапывал в кровати, забыв на миг о тяжести ночных дум и усталости, которая вползала в каждый его мускул. Резкий, пронзительный звук будильника разрезал тишину и будто самой болью в мозгу заставил парня подскочить.

Лайден быстро накинул штаны, футболку, кофту — все происходило как на автопилоте, ведь каждый новый день был похож на цепь бесконечных обязанностей, которые душили его внутреннего, свободного человека. Уже у раковины зубная щетка безжалостно скребла эмаль, очищая не только зубы, но и остатки сна на тяжёлых веках с большими мешками, свидетельством безумных ночных переживаний.

Он умывал лицо, промокал холодной водой, отражение в зеркале прихожей было словно нож — каждое утро оно впивалось в глаза, напоминая о чем то бодбном. Глаза, наполненные тусклым огнем подавленного горя, застопорились на зеркальной поверхности.

— Каждый день ты напоминаешь мне о нем. — прошептал Лайден, скорчившись от болезненных воспоминаний.

Рука дернулась к стеклу, идеально чистому стеклу, без единой царапинки, но в последний момент отскочила, словно судьба оттолкнула его от мимолётного прикосновения к прошлому. За спиной хлопнула дверь. Он несколько раз проверил надежность замка — запереть дверь было единственным, что казалось полноценной защитой.

Он спешил вниз по лестнице, а может, лишь хотел убежать от себя самого? Внезапно нога соскользнула. Его тело рухнуло с нескольких пролётов, диким, разрывающимся грохотом сталкиваясь с бездушным бетонным полом и стальным каркасом ступеней.

В этот момент кости поддались — треснули с сухим, мерзким звуком, разлетелись на тысячи бесполезных осколков. Мясо — не больше, чем бесформенная, смятая масса, раздавилось, превратилось в багровую, липкую кашу. Изо рта, из носа и ушей хлынула густая, тёмная кровь, густым, мерзким потоком.

Лайден не мог дышать. Его тело корчилось в безнадежной агонии, и каждая попытка вдохнуть превращалась в взрыв дикой боли — тупой, колющей, непрерывной. Затем — наступила тишина.

Утреннее солнце беспощадно врывалось в комнату сквозь плотные шторы, выцарапывая глаза уже с самого пробуждения. Лайден открыл глаза раньше будильника, не от наступающего дня, а от какой-то невидимой тяжести, которая сжимала грудь. Это словно был какой-то смрад. На лице парня не было надежды, только висячая усталость.

Он механически надел штаны, кофту, футболку — будто собирался не жить, а существовать, при чем для вида. Вода холодила его кожу, но не стирала с лица усталость и внутренний груз, который тянул его всё глубже в бездну. Почистив зубы, он схватил сумку, из под нее вывалилось старое фото — мужчина с ребенком у реки, что-то забытое и чуждое теперь. Он даже не глянул на снимок, лишь скорчил гримасу, будто сам не знал, что вспомнил.

Перед выходом он остановился у треснутого зеркала — отражение было мутным. Парень вздохнул и вышел.

На улице было тепло, но в груди самого Лайдена — холод, только холод. Гуляя в своих мрачных мыслях, он не заметил открытый люк посреди улицы. Падение было резким, глухим, хомутом боли, быстро взявшим над ним власть. Лайден инстинктивно выставил руку, чтобы смягчить удар — и хруст локтя раздался словно треск сломанной кости, впрочем, это он и был. Треск, что своим присутствием пробивал нервозность в каждой жилке.

Он осознал ужас почти сразу — в грудь вдавилась резкая, дикая боль, дышать становилось невозможно. Вместо воздуха он глотал собственную кровь, смешанную с фекалиями канализации, рвотой и грязью. Горло забилось чужеродной массой, спертая слизь сдавливалась в лёгких, и он безуспешно пытался хоть как-то вдохнуть.

Каждое движение вызывало новый приступ боли, отдавало острым адом по всему телу. Его тело трясло, а сознание медленно тонуло в этой вязкой, мерзкой смерти, когда твоё собственные внутренности работают против тебя, не давая ни шанса на спасение.

Шум — оглушительный, безжалостный, впился в уши словно раскат грома, который не давал поднять голову. Парень медленно вывалился из искорёженного, раздавленного автомобиля, словно сломанная игрушка, которую бросили в грязь и забыли. В голове всё смешалось — обрывки образов, сползшие воспоминания, сцены из жизни, которые теперь казались далекими.

Он попытался приподняться, но тело предало, нога рухнула под ним — резкая, режущая боль пронзила каждую клетку. Сломанные кости жгли как раскалённые иглы, и в этом агонизирующем ощущении проскользнула горькая удача — он был сзади, и хоть ноги были разбиты, но не всё тело раздавлено, как передние сиденья, которые стали грудой искорёженного металла, из которого сочилась кровавая жижа — кровь, моча, внутренности, жуткое, смрадное месиво смерти.

Парень, с трудом контролируя дрожь, пытался выдавить из себя звук, слабое, почти бессмысленное.

— о.. о…

Звук, который угасал под тяжестью боли и страха. Сознание покидало его маленькими отрывками, а в одном из последних ясно прорезался страх — страх остаться здесь, заброшенным, с разбитым телом и медленной, неотвратимой смертью.

Утренний свет грубо прошибал сквозь ткань потертых штор, Лайден тихонечко поднялся, до будильника еще целый час, но он не спал. Не смотря на то, что у парня были чудовищные круги под глазами, ужасно серая кожа и в целом мрачный вид, он поднялся, будто бы на автопилоте. Медленно натягивая на себя одежду тот невольно поморщился от стоящего в квартире запаха.

— Такой сладкий, но слишком резкий и тошнотворный запах..

Промолвил Лайден, напяливая кофту на футболку. Ему бы было до этого дело сейчас, если бы не нужно было торопиться на работу, а так.. Он томными шагами подошел к раковине.

— Тут запах менее мерзкий.

Проскрипел он сквозь зубы, взгляд его невольно упал на зеркало в прихожей. Отражения было крайне смутным, а само зеркало было покрыто паутиной трещин и сколов. По щеке парня прокатилась слеза.

— Это единственное что у меня от тебя осталось..

Прошептал он, поворачивая взгляд на картину, точнее на фотографию в рамочке, разрисованную красным фломастером , сквозь который было видно лицо немолодого, зрелого мужчины, с добрыми и слегка наивными голубыми глазами, но при этом строгим взглядом. В низу рамочки была заметна подпись, словно выцарапанная ногтями.

— «со дня ужасной трагедии»

Лайден протер слезу, приступив к умывальным процедурам. Он закончил все быстро и очень рано вышел из дома. Парню хотелось пройтись, подышать воздухом, развеяться от бесконечных мрачных мыслей. На улице было холодно, даже очень, холод заставлял Лайдена ускорять шаг? Не только. Еще вначале пути он заметил странного мужчину в майке, который пристально за ним наблюдал, и, будто бы, даже преследовал. Мгновенье, и парень уже у двери своей работы. Еще секунда, он внутри, вешает куртку на вешалку, к нему подходит девушка, с задорным голосом произнеся несколько слов, которые в первые секунды не были понятны Лайдену. Девушка ехидно улыбнулась и произнесла уже на русском.

— Лид, ты чего? Немецкий же учим с тобой, ты вообще с немецким именем ходишь, а смотришь так, будто я на инопланетном говорю.

Лайден неловко потер затылок, но решил не отвечать, а просто направился работать. Пройдя всего несколько метров перед ним возрослась фигура. Высокий мужчина в белой майке. Майка словно с прошлого века. А в руке зияющий нож.

Внезапный, холодный удар пронзил горло, кровь полилась фонтаном — густая, горячая, заливая пол и щёки. Крик коллеги затопил пространство, но Лайдену стало некогда, ужасный, жгучий и пылающий в горле нож предупреждал о неминуемой смерти.

Резкие, дикие движения руками — злоумышленник разрывал кожу, вспарывал живот, вскрывая плоть, извлекая кишки, рассыпающиеся по полу, пропитанные кровью и слизью. Всё ещё живой, но израненный, Лайден словно превратился в говорящую, страдающую тушу, в которой каждая клетка вопила о мольбе по смерти. Борьба была безнадёжной, тело сдавалось, покорно ложилось на холодный пол.

Следующий удар и нож остался в его в ране. Казалось, безумец ушёл, наступила короткая пауза. Но затем, он вернулся, держа в руках огромный кирпич. Первый удар — страшный, глухой хруст, треснувший череп. Лайден попал в бездну адской боли, но всё ещё был в сознании.

Второй удар — сочился звук разбитой кости, кровь и мозг смешивались в мерзком месиве, мазавшемся по бетонному полу. Он ещё шевелился, пытаясь вырваться из объятий смерти.

Лайден не мог заснуть. Сидя на краю кровати, он уставился на старую фотографию в потрёпанной рамке — на ней было лицо человека, который когда-то был для него всем. Несмотря на красные каракули, разрисовывающие снимок, он не мог оторвать взгляд. Медленно перевернул её, и на обратной стороне аккуратным почерком было написано:

«Любимому сыну Лайдену на память»

Воспоминания внезапно пронзили его голову, словно острая боль, но Лайден сдержался. Отложив фотографию, он поднялся и начал собираться на работу. В квартире стоял удушающий запах гнили — такой, что заставлял хотеть закрыть нос и убежать.

— Откуда эта вонь… — прошипел он себе под нос, но сейчас решать эту проблему было некогда. Его ждала работа.

Он прошёл в ванную и случайно, сквозь дверной проем заметил что-то странное. Зеркало, которое было последним подарком отца — исчезло. Его не было. Глаза Лайдена расширились, и налились кровью.

— Итак, вы работали вместе с мистером Лайденом Либэ, как давно вы его не видели? Спросил мужчина в полицейской форме, пристально глядя на девушку.

Она была молодая, с выражением лица, на котором отражалось беспокойство и растерянность. Волосы светло-каштановые, собраны в небрежный пучок, глаза чуть влажные, но не от страха, а от глубокого внутреннего смятения. Видно было — она не скрывала ничего, просто была искренне подавлена.

— Ну… мы ходили на общее занятие по немецкому чуть больше трёх недель назад Начала она медленно.

После чего он ещё ходил на работу некоторое время, а потом пропал куда-то.

Её лицо сморщилось в тонкой гримасе тревоги.

— А почему вы спрашиваете? Он пропал?

Спросила она, едва сдерживая дрожь в голосе.

Полицейский тихо вздохнул, тяжело и глухо.

— Не совсем. От соседей Лайдена поступила жалоба на вонь из его квартиры, которая стояла уже на весь подъезд. Пришлось вскрывать дверь, так как никто не открывал.

Мужчина призадумался, будто вспоминая что-то неприятное.

— Когда мы зашли, все стены были залиты кровью, а ваш коллега, Лайден Либэ, был найден слегка разложившийся в своей кровати, со вскрытыми венами.