О, Дева, чей покой сияет льдом и сталью,
Чья отчужденность — боль и высшая печаль.
Мне чужд твой лик, что дышит лишь эмалью,
И эта чистая, недвижная вуаль.
Ты — Спящая, плененная эфиром,
Святая в своей чуждости земной.
И я, очнувшийся отравленным пунктиром,
Лишь зритель, проклятый тобой.
Я знаю: есть огонь, что груб, что страстен,
Что может этот сон взорвать, как грешный гром.
Как низменная мысль, что сном моим опасен,
Как тот порок, что требует содом.
И я смотрю… смотрю на тень покоя,
На мрамор губ, на линии плеча.
Моя душа гниет, не ведая покоя,
Но не посмеет тронуть палача.
Я ухожу. И нет ни слова, ни упрека.
Спускаюсь вниз, к подвалу бытия.
И в пальцах телефон, как исповедь порока,
На клавишах — дорога в те края.
Туда, где нежность лгут, где страсть кричит и бьется.
Где нет тебя, нет холода и лжи.
И клавиши скользят… и в адрес «PornHub» рвется
Мечта того, кто сам не хочет жить.