Лебединая пуля

Глава 1. Pas de Deux со Смертью

(Pas de Deux - танец двоих)

Вспышка фотокамеры ослепила на секунду хрустальную люстру, и тысячи застывших в воздухе осколков света на мгновение превратили бальный зал отеля «Плаза» в сказку. В этом море стразов, черных смокингов и шелковых платьев только один человек видел истинную картину вечера: изнанку, сшитую из пота, нервного напряжения и дешевого парфюма официанток.

Её звали Алисия Волкова, но для немногих, кто знал о её существовании, она была Балериной.

Сейчас она не парила над сценой, а скользила по краю роскоши, неся на серебряном подносе бокалы с шампанским. Её позвоночник был струной, живот подтянут, а плечи развернуты с той небрежной грацией, которая годами вбивалась в мышечную память. Каждый шаг был отточен и бесшумен — plié, relevé, glissade. Она не ходила, она танцевала танец невидимки.

Её цель сидела за столиком у окна, с видом на залитые огнями огни Пятой авеню. Армандо «Эль-Акула» Ривас, глава картеля, который превратил пол-Аризоны в кокаиновый плацдарм. Добродушный толстяк с глазами-щелочками и влажным рукопожатием. Он говорил громко, смеялся заразительно и обнимал всех подряд. Со стороны — душа компании. Для Алисии — мишень.

Агент Росс, её куратор из ФБР, заложил план в её уши тремя часами ранее, голос его был сухим и лишенным эмоций, как отчет о погоде. «Он параноик. Все пробует дегустатор. Все, кроме воды. Пьет только «Сан-Пеллегрино» прямо из бутылки. Твоя задача — сделать так, чтобы он отхлебнул из бокала. Один глоток. Остальное сделает «Колхицин».

Колхицин. Не яд в классическом понимании. Сердечный приступ, который настигнет его через шесть-восемь часов. Естественная смерть для человека его телосложения и стрессового образа жизни.

Её взгляд скользнул по залу, отмечая детали, как хореограф отмечает расстановку кордебалета. Охранники Риваса — двое у входа, один у бара, глаза бегающие, но невидящие. Они искали стволы, резкие движения, угрозы. Они не искали балетную осанку и идеальную линию подбородка.

Она двигалась. Её танец был выстроен вокруг статичной фигуры Риваса. Подойти близко, исчезнуть, снова возникнуть в поле его зрения. Стать частью пейзажа. Фоном. Тенью.

Он махнул рукой, подзывая официанта. Его личный дегустатор, тощий малый с нервным глазом, уже потянулся к подносу. Алисия сделала полуоборот, изящно подставив под руку другого гостя, который жестикулировал с бокалом виски. Легкое столкновение. «О, простите, мсье!» — её голос был шелковистым и ничего не значащим. Идеальное па-де-бурре.

За эту секунду её пальцы, скрытые складками салфетки на подносе, совершили свое движение. Быстрое, точное, как удар фуэте. Кончик пробирки, спрятанной в манжете, коснулся края единственного бокала с «Сан-Пеллегрино» на её подносе. Капля. Еще одна. Прозрачная, без запаха.

Дегустатор, дождавшись, пока виски прольется на пол, с раздражением взял бокал, отхлебнул, подождал, кивнул. Ривас, уже повернувшийся к собеседнику, absentmindedly взял бокал и сделал большой глоток.

Алисия уже отходила, растворяясь в толпе. Её работа была закончена.

Лифт, служебный вход, узкий коридор с запахом моющего средства. Никаких свидетельств. Никаких свидетелей. Через двадцать минут она была в своей машине, старой «Хонде», которая не привлекала внимания. Дождь забарабанил по стеклу, смывая с города показной лоск.

Она включила радио. Классика. «Лебединое озеро». Ирония заставила её губы дрогнуть в подобии улыбки. Лебедь. Прекрасная птица, обреченная на молчание.

Квартира, которую ФБР называло «безопасным домом», была стерильной, как больничная палата. Ни лишних вещей, ни фотографий, ни красок. Только необходимое: штанга в углу, портативный станок у стены, холодильник с едой, которая была просто топливом.

Она сняла униформу официантки и осталась в простом черном боди. Подошла к станку. Не для красоты. Для контроля. Она встала к барру, положила на него руки. Пальцы сами собой сложились в правильную, отточенную years позицию. Она сделала плие — глубокое приседание, бедра развернуты наружу, спина идеально прямая.

Дыхание стало ровнее. Сердцебиение, учащенное после адреналинового всплеска, замедлилось. В телесном наказании был свой порядок. Свой смысл.

Завершая комплекс упражнений, она услышала привычный стук в дверь — три коротких, один долгий. Росс.

Он вошел, неся с собой запах мокрого твида и кофе. Его лицо казалось усталым.

«Новости передали. Ривас. Сердечный приступ в своем особняке через семь часов после приема», — он бросил на стол конверт. — «Твои документы для вылета в Майами. Новая цель. Контрабандист оружия».

Алисия молча взяла конверт. Её пальцы были холодными.

«Ты когда-нибудь задумываешься, сколько жизней ты спасаешь, убирая таких, как он?» — его вопрос прозвучал не как упрек, а как попытка оправдать происходящее для самого себя.

Она повернулась к нему. Глаза цвета зимнего неба были пусты.
«Я не спасаю жизни, агент Росс. Я исполняю па-де-катр. Четыре шага: оценка, приближение, контакт, отход. Не больше, не меньше».

Он вздохнул и достал из портфеля планшет, запустил файл. «Цель в Майами сложнее. Высокий уровень защиты. Придется играть роль…»

Он замолчал, увидев, как она замерла. Её взгляд был прикован к экрану планшета.

На нем демонстрировалась запись с камер наблюдения. Человек в белом костюме выходил из яхты. Высокий, седеющий у висков, с хищной грацией старого волка. Он что-то говорил своему помощнику и улыбнулся. Улыбка, от которой у Алисии похолодела кровь.

Она знала эту улыбку. Она чувствовала её на своей коже. Она слышала её шепот в темноте закулисных комнат Большого.

Антон Крылов. Её Маэстро. Человек, который сломал ей ногу и карьеру в один вечер. Человек, которого она считала мертвым.

Голос Росса звучал будто из-под воды: «…кодовое имя «Маэстро». По нашим данным, он готовит поставку биологического оружия одной очень неприятной группировке. Твое задание — проникнуть на его виллу под прикрытием и… Алисия? Ты меня слушаешь?»

Она не отвечала. Весь ее безупречный контроль, вся выдержка, всё её ледяное спокойствие рухнули в одно мгновение. Её пальцы, всегда такие точные и твердые, дрожали. Она смотрела на фото человека из своего прошлого, и в ушах у нее стоял не голос Росса, а далекие, проклятые звуки оркестра, настраивающего инструменты перед её последним выходом на сцену.

Она нашла его. Или он нашел её.

Игра началась заново.

Глава 2. Точка замерзания

(Pointé - положение на кончиках пальцев ног, состояние крайней концентрации и неустойчивого баланса)

Тишина в комнате стала густой, звенящей, как надтреснувший колокол. Алисия не дышала. Мир сузился до экрана планшета, до этой улыбки, которая прожигала время и расстояние, добираясь до самых спрятанных уголков её памяти.

— Алисия? Волкова! — Голос Росса прозвучал резко, вырывая её из ступора. — Ты знаешь его?

Она заставила себя сделать вдох. Воздух обжег легкие, как ледяной ветер. Мускулы на лице, долгие годы тренированные на бесстрастность, снова подчинились ей. Она отвела взгляд от экрана, встретившись с его настороженным взглядом.

— Нет, — солгала она, и голос прозвучал почти нормально, лишь чуть глубже обычного. — Просто… он не похож на торговца оружием. Слишком ухоженный.

Росс изучающе смотрел на нее. Он был хорошим агентом и чувствовал ложь, как смену давления. Но он видел и другое — её абсолютную, леденящую профпригодность. Если она и знала что-то, то это не помешает работе. Так он решил для себя.

— «Ухоженный» — это мягко сказано. Антон Крылов — призрак. Мы десять лет охотимся за его финансовыми потоками. Он торгует всем, что может убить, и делает это с изяществом арт-дилера. Эта поставка — если она состоится — убьет тысячи. Твоя задача — предотвратить это.

— Устранить, — уточнила она без интонации.

— Доставить нам или устранить. На твое усмотрение, в зависимости от обстановки, — он щелкнул, и на экране появилась схема виллы в Майами. — Он устраивает прием завтра вечером. Повод — сбор средств в фонд балета Майами. Ирония, да?

У Алисии сжалось сердце. Нет, не ирония. Это его почерк. Его любимая игра на стыке высокого и низкого.

— Твое легендирование, — Росс протянул ей паспорт. — Лиана Вернон, критик из парижской «Revue de la Danse». Застенчивая, немного не от мира сего, поклонница старых мастеров. Он обожает внимание прессы и ценит тех, кто разбирается в искусстве. Ты должна привлечь его внимание, получить приглашение на приватную экскурсию по вилле. Его кабинет и спальня — вот наши цели. Ищем флешку, бумаги, всё, что связано с поставкой.

Она машинально взяла паспорт. Фото было её, но имя… Лиана. То имя, которым он называл её в моменты, когда был доволен. Случайность? Не было с ним случайностей.

— Я не могу, — сказала она тихо. Это была не правда, а проверка.

— Можешь, — ответил Росс, и в его голосе прозвучала сталь. — Потому что альтернатива — твоё досье на столе у каждого главы картеля, которого ты устранила за последние два года. Мы тебя прикрывали, Волкова. Крылов — цена твоего будущего. Ты же не хочешь, чтобы твоё изящное па-де-де закончилось в багажнике какой-нибудь «Кадиллак» на дне Эверглейдс?

Он не знал, насколько точно бьет. Багажник. Темнота. Скрип тормозов и его голос, спокойный, почти ласковый: «Прости, Лея. Но ты знала слишком много. Это всего лишь бизнес».

Она кивнула, отрезая себе путь к отступлению.

— Хорошо. Майами. Завтра.

Росс немного смягчился.
— Эванс будет на связи. Я — твой тыловой оператор. Всё, что найдешь, — сразу мне. Понятно?

— Понятно.

Он ушел, оставив её наедине с призраком на экране. Она погасила его, но изображение продолжало гореть у неё на сетчатке.

Она подошла к станку. Её руки снова легли на деревянный брусок, но теперь они дрожали. Она попыталась сделать плие — и чуть не упала. Ноги не слушались. В горле стоял ком.

Она оттолкнулась от станка и зашагала по комнате, как раненая пантера в клетке. Она не боялась смерти. Она боялась его. Боялась той власти, которую он имел над ней. Боялась, что всё, что она выстроила за эти годы — стены из льда и дисциплины — рассыплется от одного его взгляда.

Она остановилась перед большим зеркалом, в котором обычно отрабатывала позиции. Сегодня в нем отражалась не киллерша, а испуганная девочка с переломанной ногой, лежащая на грязном полу за сценой. И его тень над ней.

С резким, яростным движением она смахнула со столика стеклянную вазу. Та разбилась о пол с оглушительным треском, разбрызгав осколки и воду.

Дрожь прошла. Её дыхание выровнялось. Гнев был тем, что она понимала. Гнев был топливом.

Она посмотрела на осколки, на свое искаженное отражение в них. Одна Алисия — жертва — осталась там, на полу. Другая — оружие — стояла здесь.

Она подошла к потайной нише в стене, откуда достала не амуницию ФБР, а свой личный, «творческий» набор: флакончики, пробирки, тонкую шелковую петлю, спрятанную в ручке зонтика, шпильки с заточенными до бритвенной остроты концами.

ФБР думало, что нанимает киллера. Они и не подозревали, что нанимают художника. И её главным холстом теперь должен был стать Антон Крылов.

Она взяла одну из шпилек. Холодный металл успокаивал. Она прикидывала план, варианты входа и выхода, возможные препятствия. Это была привычная работа. Роль. Ещё одно па-де-де.

Но на этот раз танец был другим. Это был не просто расчет. Это была месть. И она знала, что в этом танце нельзя ошибиться ни на pointé. Ни на одно движение.

Она подошла к окну. Дождь кончился. Город сиял мокрыми, холодными огнями. Где-то там, за тысячу миль, он ждал её. Знал ли он? Чуял ли своим хищным нюхом, что ведет на охоту не агент ФБР, а призрак из собственного прошлого?

Она повторила про себя свое новое старое имя.

— Лиана.

На этот раз это было не легенда. Это было объявление войны.

Глава 3. Вариация в маске

(Вариация - короткий сольный танец, предназначенный для демонстрации мастерства и артистизма)

Вилла Крылова «Белый лебедь» была кораблем из белого мрамора и стекла, бросивший якорь на самом краю Майами-Бич. Атлантический океан бился о подпорную стенку черной, неумолчной пустотой. С другой стороны лилась река денег, бриллиантов и притворных улыбок. Искусственный свет люстр боролся с естественным светом луны, и проигрывал.

Алисия стояла на периферии этого водоворота, в образе Лианы Вернон. Платье — пепельно-серое, простое, но безупречного кроя. Волосы убраны в строгый пучок, на лице — минимальный макияж и очки в тонкой оправе, которые она то снимала, то надевала, играя роль рассеянной интеллектуалки. В крошечной сумочке лежали пудреница, паспорт и та самая заточенная шпилька. Холодный комок страха и ненависти в желудке она игнорировала, как игнорирует балерина боль в растянутых связках.

Она скользила между гостями, подмечая всё. Охранники — их было больше, чем слуг. Не грубые головорезы, а поджарые мужчины в идеально сидящих смокингах, с пустыми, всевидящими глазами. Их взгляды скользили по ней, оценивая, классифицируя как «не угроза», и двигались дальше. Камеры. Датчики движения. Тихие щелчки радиосвязи.

Её цель находилась в центре зала. Крылов.

Он был солнцем этой маленькой вселенной. К нему тянулись, его слушали, ловили его благосклонный кивок. Он выглядел старше, но лишь благороднее. Серебро на висках добавляло ему шарма. Он говорил о Чайковском с итальянским тенором, потом с тем же азартом обсуждал курс акций с седым банкиром. Он был хамелеоном, гением адаптации. И он был абсолютно недосягаем.

Нужен был ключ. Нужно было заставить его подойти самому.

Она нашла его слабость. Не картины на стенах (хотя они были бесценны), не скульптуры. Это была музыка. Живой струнный квартет в углу исполнял что-то легкое, фоновое. Шуберта.

Алисия подошла чуть ближе, остановилась, закрыла глаза на мгновение, сделав вид, что погружается в музыку. А потом, очень тихо, почти шепотом, на чистом русском языке, она произнесла:

— Такт тридцать второй. Альт вступает на полтона выше. Досадная ошибка.

Она открыла глаза. Один из виолончелистов, поймав её взгляд, смущенно покраснел. Она сделала вид, что смущена еще больше, и быстро отошла к столу с шампанским, сердце колотилось где-то в горле.

Она не смотрела на Крылова. Всё её существо было натянуто, как струна. Она чувствовала его взгляд на своей спине. Ожидание было пыткой.

— Простите, мадемуазель, — раздался у неё за спиной бархатный, прекрасно поставленный голос, который она слышала во сне последние десять лет. — Я не мог не подойти. Мой маэстро выглядел весьма расстроенным после вашего замечания.

Она обернулась, сделав самое большое в жизни усилие, чтобы её лицо осталось просто вежливым и заинтересованным. Он стоял в двух шагах. От него пахло дорогим парфюмом, старым деревом и властью.

— О, простите, месье… — она сделала небольшую паузу.
— Крылов. Антон Крылов. Хозяин этого скромного приюта.
— Месье Крылов. Я Лиана Вернон. Я… я просто заметила. У меня абсолютный слух, это скорее проклятие, чем дар, — она снова примерила роль застенчивой чудачки, слегка поправляя очки.

— Лиана… — он протянул её имя, как дегустатор, пробующий редкое вино. Его глаза изучали её — не с вожделением, а с холодным, аналитическим интересом коллекционера. Они скользнули по линии её шеи, плеч, рук, отмечая каждую деталь. — Вы знаток музыки?
— Скорее, критик. «Revue de la Danse». Ваш вечер… это потрясающее сочетание миров. Искусство и филантропия.

Он улыбнулся, и в уголках его глаз собрались лучики морщинок. Фальшивые.
— Искусство без денег умирает, мадемуазель Вернон. А деньги без искусства… скучны. Вы одна из немногих, кто это понимает с первого взгляда. Позвольте предложить вам что-то получше этого шипящего пойла. У меня есть коньяк, которым угощали Дягилева.

Он предложил руку. Жест был изысканным, театральным. Приказ, замаскированный под любезность.

Её пальцы едва коснулись его руки. Прикосновение было ударом тока. Воспоминание: его пальцы сжимают её запястье перед тем, как толкнуть её с колонны.

Он повел её через толпу, которая расступалась, как Красное море. Она чувствовала на себе завистливые и любопытные взгляды. Он вел её не в бар, а в сторону от главного зала, по длинному коридору, в свой кабинет.

Комната была такой, какой она её и представляла: темное дерево, кожа, запах сигар и старых книг. На стене — огромный портрет Нижинского в роли Петрушки. Ирония была удушающей.

Он налил коньяк в два бокала, протянул один ей.
— За искусство, — произнес он тост.

— За возрождение, — парировала она, чокаясь.

Он пристально посмотрел на нее. Надолго.
— Вы удивительно напоминаете мне одну… очень талантливую балерину. Из моего прошлого в Москве. — Он сделал паузу, давая словам повиснуть в воздухе. — У нее был такой же взгляд. Готовый в любой момент превратиться из застенчивого — в стальной.

Ледяная игла прошлась по ее позвоночнику. Он проверял её. Играл с ней, как кот с мышкой.

— Наверное, это профессиональная деформация всех, кто живет в мире танца, — она сделала маленький глоток коньяка, рука не дрогнула. — Мы все немного солдаты. С дисциплиной и болью.

Он рассмеялся, и в этот раз звук был почти искренним.
— Точно! Солдаты красоты. Вы невероятно точны в определениях, мадемуазель Вернон.

Его взгляд скользнул по её левой руке, остановившись на тыльной стороне запястья. Там, почти незаметно, белел старый шрам — память о падении со станка в шестнадцать лет.

— Несчастный случай, — быстро сказала она, опуская руку.

— Мир балета полон несчастных случаев, — мягко заметил он. Его глаза снова встретились с её взглядом, и в них читалось не воспоминание, а знание. — Некоторые из них… навсегда меняют жизнь.

В кармане смокинга тихо вибрировал его телефон. Он нахмурился, извинился и отошел к окну, чтобы ответить.

У Алисии было тридцать секунд. Его стол был завален бумагами. Но она знала его. Он не стал бы держать ничего важного на виду. Её взгляд метнулся по комнате, выискивая аномалии. И остановился на портрете Нижинского. Рама была слишком массивной, слишком новой на фоне старинного кабинета. И в самом низу, почти у пола, был едва заметный крошечный зеленый светодиод.

Сейф. За картиной.

Она услышала, как он заканчивает разговор. Времени не было. Она сделала единственное, что могла. Резким движением она опрокинула бокал с коньяком себе на платье.

— О, боже! — воскликнула она с искренним ужасом в голосе. — Я так неловка! Простите меня!

Крылов обернулся. На его лице на секунду мелькнуло раздражение, которое тут же сменилось галантной маской.
— Ничего страшного! Пустяки. Позвольте, я провожу вас в гардеробную, подберем вам что-нибудь…

— Нет, нет, я просто приведу себя в порядок, — она уже отступала к двери, прижимая к груди испорченную ткань, идеально играя роль смущенной и неловкой женщины.

Он не стал настаивать, лишь кивнул, и в его глазах читалось любопытство. Слишком неловко? Слишком вовремя?

Она почти выбежала из кабинета, сердце колотилось, как в клетке. Она не получила ничего. Ни данных, ни доступа к сейфу. Но она получила нечто более ценное.

Он знал. Он не подал виду, не сорвал маску, но он знал, что она не та, за кого себя выдает.

Игра началась по-настоящему. И теперь он вел ее не как гостью, а как соперницу. И следующая его вариация в этом дуэте уже не будет такой галантной.

Глава 4. Adagio с глушителем

(Adagio - медленный, плавный танец, требующий абсолютной концентрации и контроля, часто исполняемый с партнером. Здесь партнер — опасность.)

Тишина в будуаре была обманчивой. Алисия, прислонившись лбом к холодной двери, не позволила себе ни секунды паники. Вместо этого ее сознание, отточенное годами дисциплины, прочертило холодные, ясные линии плана. Он знал. Его взгляд на шрам был не воспоминанием, а опознавательным знаком. Его слова — не ностальгией, а проверкой боем. Игра в кошки-мышки закончилась. Начиналась силовая операция.

Она резко выпрямилась. Дрожь исчезла, сменившись леденящей концентрацией. План «А» — изящная кража — был мертв. Вступал в силу план «Б» — агрессивный напор.

Ее пальцы разжали потайной замок на сумочке. Внутри, под шелковой подкладкой, лежало нечто тяжелое и уютно знакомое. «Глок 19» с прикрученным удлиненным глушителем. Не элегантно, не по-балерински, но чертовски эффективно. ФБР снабжало ее лучшим инструментом для работы.

Она быстро сбросила неудобное платье, под которым оказался простой черный сатиновый комбинезон — ее рабочая униформа. Из застенчивой критикессы она за двадцать секунд превратилась в тень с оружием.

Она отправила Россу сообщение с «чистого» телефона: «Иду в наступление. Жди данные. Будет шумно». Затем вынула батарею. Только она, пистолет и цель.

Она приоткрыла дверь туалета. Коридор был пуст. Музыка и гул голосов доносились приглушенно. Она двинулась не к выходу, а глубже в логово, к кабинету Крылова, выискивая глазами камеры. Ее походка изменилась — теперь это была не плавная поступь балерины, а крадущаяся походка хищника, готового к прыжку.

Первый охранник стоял у поворота, спиной к ней, наблюдая за основным залом. Его шея была открыта.
Алисия сделала два бесшумных шага. Левой рукой она резко зажала ему рот и отклонила голову, правой с размаху вогнала шпильку из волос в основание черепа. Точный удар между позвонками. Тело обмякло. Она поддержала его и мягко опустила на пол, закатив в темную нишу со служебным телефоном. Ни крови, лишнего шума. Чисто.

Дверь в кабинет Крылова была закрыта. Она приложила ухо. Тишина. Ключ? Времени не было. Она отошла на шаг, подняла ногу в изящном, отточенном движении и сконцентрировала всю силу своего тела в каблуке. Удар пришелся точно рядом с замком.

Дерево с треском поддалось. Дверь распахнулась.

Кабинет был пуст. И пахло им одним — его дорогим парфюмом и сигарами. Ее взгляд сразу же нашел цель. Портрет Нижинского. И зеленый огонек светодиода под ним.

Она подбежала к нему, откинула тяжелую картину на петлях. За ней — массивная стальная дверь сейфа с кодовым замком. Время на взлом? Минут пять, которых у нее не было.

Она отступила на шаг, подняла «Глок». Глушитель удлинял ствол, делая прицеливание точнее. Она прицелилась в область замка. Два выстрела.

(Тхумф-тхумф)

Оглушительно громкие даже с глушителем в тишине кабинета. Запах пороха ударил в нос. Замок взорвался искрами, и тяжелая дверь с тихим шипением отъехала в сторону.

Внутри — пачки денег, паспорта, драгоценности. Ее пальцы отшвырнули их в сторону. И вот он — одинокий черный флеш-накопитель в прозрачном антистатическом пакете с надписью «БИО-9». Рядом лежала стопка распечатанных документов с тем же грифом.

Она сунула и то, и другое во внутренний карман комбинезона. Сердце колотилось не от страха, а от торжества. "Есть".

В этот момент в дверном проеме возникла тень. Второй охранник, привлеченный звуками взлома. Его глаза расширились. Рука потянулась к кобуре.

У Алисии не было времени на прицеливание. Она инстинктивно совершила резкий полуоборот, (пируэт), и с вытянутой рукой, продолжая движение, спустила курок.

(Тхумф).

Пуля ударила охранника в плечо, закрутив его на месте. Он грохнулся на пол, застонав. Тишина была взорвана. Сирены тревоги, которые он, видимо, успел активировать, взревали где-то в глубине виллы. Снизу донеслись крики.

Время вышло.

Она рванула к окну, распахнула его. Ночь, океан, огни города вдали. Прыжок был безумием.

Она обернулась. В дверях кабинета, оттесняя раненого охранника, стоял Крылов. Его лицо было искажено не гневом, а чем-то гораздо более страшным — холодной, бездонной яростью. В его руке был не пистолет, а маленький, изящный тесак для вскрытия конвертов.

— Оставь это здесь, Алисия, — его голос был тихим, но он резал слух, как сталь. — Это не твоя война.

— Теперь моя, — бросила она через плечо.

И прыгнула.

Не в воду. На узкий козырек крыши первого этажа, почти невидимый сверху. Удар о черепицу отозвался болью в голеностопах, но она удержала равновесие, как в былые времена на падуге. Снизу раздались выстрелы. Пули просвистели мимо, вгрызаясь в каменную кладку.

Один рывок — и она на водосточной трубе. Другой — и она на земле, в гуще пальм и тропических кустов. Она помчалась прочь от света, в темноту, глушитель тяжело болтался в ее руке.

Она не оглядывалась. Она знала, что он смотрит ей вслед из разбитого окна своего кабинета. И в его взгляде было не прощание, а обещание.

Она украла его тайну. И это значило, что теперь охота шла по-настоящему. С обеих сторон.

Глава 5. Allegro на краю

(Allegro - быстрый, живой, часто взрывной танец, полный прыжков и стремительных движений)

Адреналин пел в крови яростным, оглушающим хором. Алисия не бежала – она летела сквозь ночь, ее тело, помня каждую мышцу, каждый нерв, работало на пределе возможностей. Колючие ветки пальм хлестали по лицу, влажная земля чавкала под тонкой подошвой туфель, безнадежно испорченных. Где-то сзади, у особняка, взвыли двигатели – внедорожники, готовые к погоне.

Она не могла бежать к воротам – их уже перекрыли. Ее единственный шанс – скалистый обрыв и частный пляж внизу, который она отметила на карте при первом же изучении плана виллы.

Сердце колотилось, выбивая сумасшедший ритм. В ушах стоял звон от выстрелов. Но ум оставался кристально ясным. Она сбросила глушитель – он был слишком громоздким для бега – и заткнула пистолет за пояс. Флешка и документы давили на грудь, как раскаленный уголь. Она их достала. Цель оправдывает средства.

Обрыв. Внизу – темная полоса песка и яростный, неистовый рев Атлантики. Высота – метров десять. Скалы, острые, как ножи.

Не раздумывая, она нашла узкую, едва заметную тропу – скорее, промоину от дождей – и начала спускаться, цепляясь руками за корни и выступы камней. Пальцы, привыкшие чувствовать каждую вибрацию пола, теперь сдирались в кровь о шершавый камень. Камни сыпались из-под ног. Сверху уже били прожекторы, выхватывая из темноты кусты, которые она только что покинула.

Она спрыгнула на мягкий, влажный песок, едва не подвернув ногу. Волны, тяжелые и холодные, накатывали на берег. Она рванула вдоль кромки воды, подальше от света, падая, поднимаясь, снова бегом. Песок забивался в туфли, тянул, как жидкая грязь.

Внезапно с обрыва, метров за сто позади, уперся в песок луч мощного фары. Заурчал двигатель. Внедорожник, черный и угрожающий, медленно съезжал по более пологому склону, плюща колесами кусты. Погоня.

У нее не было шансов в беге по прямой. Ее взгляд метнулся по сторонам и нашел спасение – в ста метрах в воде темнели очертания длинного пирса, к которому были пришвартованы несколько яхт и катеров. Уйти морем.

Она изменила курс, ныряя в ледяную воду. Удар холодом парализовал дыхание. Она поплыла, работая ногами мощно, как на тренировках, рассекая темную, соленую воду. Пули с берега плюхались в воду вокруг, поднимая фонтанчики, но стрельба была беспорядочной – в темноте и при качке целиться было почти невозможно.

Она доплыла до ближайшей яхты – средней величины, белой, с названием «Утренняя звезда». Цепляясь ободранными пальцами за скользкий трап, она вскарабкалась на палубу. Палуба была пуста. В салоне горел свет, доносились приглушенные голоса – видимо, экипаж следил за суматохой на берегу.

Алисия пригнулась, крадучись к рубке. Дверь была открыта. Внутри никого. Ключ торчал в замке зажигания. Невероятная удача.

Она рванула стартер. Двигатель взревел, завыл, заглох. Она снова. Снова. Со второй попытки мотор захлебнулся, чихнул и наконец затарахтел ровно.

Рывок газа. Яхта дернулась с места. В этот момент на палубу выскочил растерянный мужчина в тельняшке – капитан или матрос.
— Эй! Что ты делаешь? Стой!

Алисия не стала отвечать. Она просто выставила руку с «Глоком» из рубки. Вид оружия заставил мужчину застыть на месте, а затем попятиться и нырнуть за борт.

Яхта, набирая скорость, понеслась прочь от пирса, в открытую темноту. Прожекторы с берега поймали ее, ослепив. С обрыва, наконец, съехал внедорожник, несясь по пляжу.

Но было уже поздно. Алисия выкрутила штурвал, направляя суденышко в сторону черного горизонта, оставляя за собой белый кипящий след и суматоху на берегу.

Она была свободна. На несколько минут.

Дрожь пробила ее внезапно – от холода, от адреналинового отката. Она была мокрая, замерзшая, в крови и песке. Но она была жива. И у нее была добыча.

Она достала из кармана флешку и смятые документы. Они были мокрыми, но целыми. Она прижала их к груди, пытаясь согреть дрожащими руками.

Только сейчас до нее стало доходить. Она не просто сбежала. Она объявила войну. И Крылов теперь знал, что его бывшая балерина не сломалась. Она превратилась в нечто гораздо более опасное.

Яхта бросалась на волнах, унося ее в неизвестность. К берегу, освещенному мигалками полицейских машин, которые уже подъезжали к вилле, возвращаться было нельзя.

Она посмотрела на темное, бескрайнее море. Ее allegro бегства завершилось. Теперь начиналось бесконечно сложное, медленное адажио выживания. И ей нужно было найти, где спрятаться, пока хищник не выследил ее по кровавому следу.

Глава 6. Coda в огне

(Coda - заключительная, часто самая зрелищная и технически сложная часть танца, где собираются все силы и элементы)

Относительная тишина, нарушаемая лишь рокотом мотора и шлепком волн о борт, длилась недолго. Сначала это был далекий, нарастающий гул, похожий на рой разъяренных шершней. Алисия, старалась разглядеть в предрассветной мгле хоть что-то, поняла раньше, чем увидела. Вертушка. Без опознавательных знаков, низко идущая над водой, прямо на нее.

Они нашли ее. Быстро. Слишком быстро.

Яхта «Утренняя звезда» была тихоходной игрушкой, а не гоночным катером. Уйти от нее было невозможно. Мысль спрыгнуть за борт и нырнуть отмела сразу – в ледяной воде она протянула бы минуты, а пули винтокрылой машины настигли бы ее мгновенно.

Прожектор с вертолета ударил по палубе, ослепив ее. Громкоговоритель просипел что-то неразборчивое, но смысл был ясен: «Остановиться и сдаться».

Сдаваться она не собиралась.

Алисия рванула штурвал на себя, резко изменив курс. Неуклюжая яхта накренилась, едва не зачерпнув бортом воду. Прожектор прошел мимо, скользнув по волнам. Она услышала первую очередь – сухой, дробный треск, и нос яхты взорвался щепками. Стреляли не чтобы убить, а чтобы остановить.

Она бросила штурвал, позволив яхте выровняться по инерции, и выскочила из рубки. Ее цель – спасательный шлюпбал с надувным плотиком. Пули свистели над головой, впиваясь в мачту и корпус. Стекло рубки разлетелось в хрустальную пыль.

Она работала на автомате, руки сами знали, что делать. Расчехлила плот, дернула за рычаг сброса. Оранжевая масса с грохотом плюхнулась в воду, мгновенно надуваясь. Это был ее единственный шанс – меньше цель, больше шансов уйти от внимания вертолета.

Очередь прострочила по палубе у самых ее ног. Она отпрыгнула, кувыркнулась, вскочила и, не раздумывая, прыгнула за борт, в ледяную воду, по направлению к плотику.

Вертолет сделал круг, заходя на новый заход. В его боковой двери теперь ясно виднелась фигура стрелка с крупнокалиберным пулеметом. Игрушки кончились.

Алисия, отчаянно работая руками, вскарабкалась на резиновый плот. Он качался на волнах, непослушный и скользкий. Она схватила весла, пытаясь отгрести от тонущей яхты, которая теперь пылала, освещая все вокруг зловещим оранжевым светом.

Вертолет завис прямо над ней, сдувая ее свирепым ветром от лопастей. Стрелок прицелился. Это был конец.

И в этот момент с берега, из темноты, ударили две очереди. Не из пулемета. Это был точный, контролируемый огонь на поражение. Первая очередь ударила по кабине вертолета, вторая – по хвостовому винту.

Металл заскрежетал, посыпались искры. Вертолет дернулся, как раненый зверь, и начал неуклюже разворачиваться, теряя высоту. Прожектор погас. Стрелок исчез внутрь.

Алисия, онемев, смотрела, как машина, кренясь, уходит в сторону берега, пытаясь совершить аварийную посадку.

Откуда? Кто?

Ее взгляд метнулся к береговой линии. Там, среди скал, на мгновение блеснула стеклянная линза – прицел. И тут же исчезла.

Спасение? Или новая ловушка?

Не было времени гадать. С вертолета больше не стреляли, но яхта горела, как факел, и могла взорваться в любую секунду. Алисия из последних сил налегла на весла, направляя неуклюжий плот прочь от огня.

Она гребла несколько минут, пока огненный столб позади не начал уменьшаться. Руки горели, дыхание сбилось. Она остановилась, пытаясь понять, где она. Берег был далеко, предрассветное небо начало светлеть, окрашивая воду в свинцово-серый цвет.

Внезапно мотор заурчал прямо у нее за спиной. Она обернулась, снова хватаясь за пистолет.

Из утреннего тумана медленно выплывал старый рыбацкий катер. На носу стоял человек в темной куртке, с винтовкой с оптическим прицелом за спиной. Он не целился в нее. Он молча кивнул, подходя ближе.

Когда катер поравнялся с плотом, он бросил ей толстую веревку.

— Цепляйся! Быстро! — крикнул он, и она узнала этот голос, натянутый, как струна, но знакомый до боли.

Росс.

Она привязала веревку, и он помог ей забраться на качающуюся палубу катера. Она рухнула на нее, вся мокрая, трясущаяся от холода и истощения.

— Как?.. — прохрипела она.

— Трекер в рукоятке «Глока», — коротко бросил он, уже снова берясь за штурвал и разворачивая катер обратно к туману. — Когда ты отключила телефон, я понял, что дело пахнет жареным. Успел к финалу. Видел красивое шоу.

Он бросил на нее взгляд, в котором смешались ярость, страх и невероятное облегчение.

— Ты совсем спятила, Волкова? Ты могла устроить международный инцидент!

— Он знал, — прошептала она, сжимая в кулаке мокрый комбинезон над карманом, где лежала флешка. — Он знал меня с первого взгляда.

Росс замолчал, его лицо стало каменным.
— Эванс в ярости. Ты вышла из-под контроля. Мне приказано доставить тебя на ближайшую безопасную точку и ждать дальнейших инструкций. Они хотят тебя в клетку, Алисия.

Она подняла на него взгляд. В его глазах она прочитала то, чего не было в его словах. Он не согласен. Он видел то же, что и она. Игру, в которую они все стали пешками.

— Инструкции подождут, — она с трудом поднялась, опираясь о борт. — Сначала мы должны узнать, что на этой штуке. Пока они не отняли ее у нас.

Она вытащила флешку. Маленький, черный, ничем не примечательный кусочек пластика, за который только что чуть не погибла. Он был ее козырной картой. Ее единственным шансом.

Катер Росса резал воду, унося их от места бойни, в серую, неопределенную полосу рассвета.

Глава 7. Боевое Grand Pas

(Grand Pas - большая танцевальная сцена, involving все участники труппы, кульминация технической сложности и драматизма)

Безопасная точка оказалась заброшенным складом в индустриальной зоне Майами. Запах плесени, машинного масла и пыли витал в воздухе, смешиваясь с соленым дыханием океана, доносившимся через разбитые окна. Росс, мрачный, как туча, запер дверь на амбарный замок и бросил Алисии сверток с сухой одеждой – мешковатые штаны и толстовку.

— Переодевайся. И давай сюда эту чертову штуку, — его голос был жестким, без привычной усталой иронии.

Алисия, все еще дрожа от холода и остаточного адреналина, не спускала с него глаз. Она видела внутреннюю борьбу: агент, получивший приказ, и человек, понимающий, что приказ ведет в пропасть.

— Сначала ты мне скажешь, что Эванс планирует делать? Запереть меня и ждать, пока Крылов не найдет нас по твоему же трекеру? — ее голос звучал хрипло, но твердо.

— Трекер я деактивировал, когда плыл к тебе! — рявкнул он. — Но ты поставила меня в невыгодное положение! Я нарушил приказ! Я атаковал вертолет! Это мне с рук не сойдет!

— Ты спас мне жизнь. Спасибо.

Эти простые слова, казалось, немного разрядили обстановку. Он тяжело вздохнул, провел рукой по лицу.
— Ладно. Давай уже посмотрим, из-за чего весь сыр-бор.

Она протянула ему флешку. Росс достал защищенный ноутбук, запустил полдюжины программ-сканеров и воткнул накопитель. Экран засветился, требуя пароль.

— Зашифровано. Военный уровень. Это займет время, — пробормотал он.

Внезапно снаружи, вдалеке, пролаяла собака. Затем еще одна. И не простая – это был низкий, злой ловчих псов, идущих по следу.

Алисия замерла, вся превратившись в слух. Росс поднял голову, его пальцы застыли над клавиатурой.

— Это не полиция, — тихо сказала она. Полиция ездила на сиренах, свете, с громкими криками. Это было тихое, профессиональное окружение.

— Крылов, — выдохнул Росс. — Он нашел нас. Быстро.

— Слишком быстро, — ее взгляд упал на ноутбук. — Если не через трекер, то… через сам ноутбук? Через твою связь с ФБР?

Росс побледнел. Эванс. Или кто-то выше. Их сдали.

В следующую секунду стекло единственного целого окна разлетелось вдребезги от очереди автомата. Пули прошили стену над их головами, подняв облако пыли и опилок.

— К черту! — рыкнул Росс, гася ноутбук и хватая свою винтовку.

Алисия была уже на ногах. Пистолет – ее верный «Глок» – снова в руке. Холод металла был единственной стабильной точкой в рушащемся мире.

— Сколько? — крикнула она, прижимаясь к стене у окна.

— Я насчитал три… нет, четыре машины! — Росс выглянул на долю секунды. — Не меньше десяти человек. Идут в штурм.

Псы лаяли все громче.

План? Его не было. Только инстинкт выживания.

— Дай мне прикрыть тыл! — скомандовала она, и в ее голосе зазвучала та самая сталь, что заставляла оркестр замирать перед ее выходом. — У тебя есть гранаты?

Росс, ошеломленно кивнул, доставая из рюкзака две гранаты.
— Дымовые.

— Идеально.

Она выглянула в окно. Тени уже двигались по территории склада, используя укрытия. Профессионалы. Без паники, без лишнего шума.

— По моей команде – левый фланг, в группу бочек, — ее голос был спокойной, как будто она отдавала распоряжения кордебалету. — Я беру правых, что у грузовика.

Росс кивнул, его челюсть напряглась.

Алисия сделала глубокий вдох. Сцена была готова. Музыка – лай псов и щелчки затворов – зазвучала. Танец смерти начался.

— НАА!

Росс выдернул чеку и метнул гранату влево. Она ударилась о бочку с грохотом и с шипением выпустила густую белую пелену дыма.

В этот миг Алисия выскочила из-за укрытия. Не бегом, а серией быстрых, скользящих шагов – меняя траекторию и высоту. Ее тело работало с идеальной кинетической эффективностью.

Двое бойцов у грузовика, ослепленные дымом и неожиданной атакой, развернулись к ней. Первый успел выпустить очередь – пули прошли в сантиметрах, вгрызаясь в стену за ее спиной. Она не остановилась. На полном ходу она совершила резкий поворот на одной ноге – и с вытянутой рукой сделала два выстрела.

(Тхумф-тхумф)

Оба в голову. Чисто. Без шансов.

Она не стала проверять результат. Уже падая на одно колено, она перенесла вес и сделала еще один выстрел в третьего бойца, который выбегал из-за угла. Пуля ударила его в шею. Он рухнул, захлебываясь.

Слева гремели выстрелы Росса. Он вел огонь короткими очередями, сдерживая натиск со стороны дыма.

— Алисия! Сзади! — закричал он.

Она почувствовала, а не увидела движение. Огромный доберман, ощетинившись, летел на нее из темноты, ведомый проводником. Инстинктивно она сделала резкий выброс ноги вперед. Каблук ее промокшей туфли пришелся точно в горло собаке с такой силой, что хрустнули хрящи. Пес с визгом отлетел в сторону.

Проводник, не ожидая такого, на секунду застыл. Этой секунды хватило. Один выстрел. Молчание.

Она перезарядила пистолет, движения ее были быстрыми и точными. Смена магазина – как смена пуантов. Без суеты, без ошибок.

— Росс! Отход! Ко мне! — крикнула она, отступая к дальнему проему, ведущему в глубь склада.

Он отполз к ней, отстреливаясь. Его лицо было в пыли и крови от пореза осколками стекла.
— Их слишком много! Нас заблокируют!

— Нет, — ее глаза блестели в полумраке. — Они ждут, что мы побежим вглубь. Мы пойдем на них.

— Ты спятила?!

— Они этого не ожидают. Дай мне еще одну дымовую.

Она выглянула. Основная группа, человек пять, продвигалась к ним, прикрываясь техникой. Их командир что-то кричал в рацию.

— Теперь!

Росс метнул вторую гранату, на этот раз прямо перед наступающей группой. Стена дыма выросла между ними.

Алисия рванула вперед. Не в обход, а прямо сквозь дымовую завесу. Она шла сквозь слепящую пелену, как призрак, ориентируясь не на зрение, а на звук и мышечную память. Она слышала их дыхание, шаги, скрип кевлара.

Она появилась из дыма прямо перед ними. Ее первый выстрел достался командиру – в лицо. Пока остальные в долю секунды осознавали, что происходит, она работала. Пируэт с двойным выстрелом – один боец. Джет с выстрелом в прыжке – второй. Она не стояла на месте, она постоянно двигалась, делая себя трудной мишенью, ее танец был смертоносным и непредсказуемым.

Последний боец, самый молодой, с перекошенным от ужаса лицом, начал палить из автомата наугад. Она присела, уходя под траекторию очереди и двумя выстрелами в живот отправила его в небытие.

Тишина. Густой, едкий запах дыма, пороха и крови заполнил пространство. Где-то далеко завывала сирена – наконец-то, полиция.

Росс вышел из-за укрытия, смотря на нее с немым ужасом и восхищением. Склад был усеян телами. Она стояла среди них, вся в грязи и копоти, дыхание ровное, глаза холодные и пустые.

— Боже правый, Волкова, — прошептал он. — Что ты такое?

Она медленно опустила пистолет.
— Тот, кто выживает. А теперь иди. Полиция приедет через пару минут. У нас нет времени на объяснения.

— А ты?

— Я найду свой путь. И ты ничего не скажешь Эвансу. Ни о флешке, ни об этом. Понятно?

Он молча кивнул. Спорить было бесполезно.

Она повернулась и скрылась в темноте противоположного выхода, оставив его одного среди последствий ее идеального, смертоносного танца.

Глава 8. Тень Маэстро

(Тень - скрытая, но неотъемлемая часть танца, его темный двойник, всегда присутствующий за спиной у исполнителя)

Предрассветный Майами встретил ее безразличным холодом. Алисия шла по задним улочкам, залитым неоновым светом вывесок дешевых мотелей и баров, затерянная в толпе таких же ночных призраков – проституток, пьяниц, потерянных душ. Ее окровавленные руки были засунуты в карманы толстовки, «Глок» тяжело давил на поясницу. Она была тенью, растворяющейся в тени города.

Она нашла то, что искала: заброшенный автосервис с разбитыми витринами. Дверь была прикрыта листом фанеры. Один рывок плечом – и она внутри. Запах остывшего металла, машинного масла и крысиного помета. Идеально.

Она забаррикадировала дверь обломком стула и рухнула на груду старых покрышек, наконец позволив телу затрястись. Адреналин отступал, оставляя после себя пустоту и леденящую усталость. Перед глазами стояли вспышки выстрелов, пустые глаза бойцов, хруст костей собаки. Она зажмурилась, стараясь вытеснить эти кадры, заменить их другими – линией света на полированном полу репетиционного зала, запахом канифоли, строгим голосом педагога… Но воспоминания не шли. Только холод и кровь.

Она достала флешку. Крошечный, невзрачный кусочек пластика, стоивший жизни десятку людей. И документы. Они были мокрыми, чернила расплылись, но кое-что прочесть можно было.

«Протокол БИО-9. Этап 4. Доставка образца «Лебедь» получателю «Дирижер». Точка обмена: Гавана. 48 часов.»

И ниже, на отдельном листе, распечатка электронной переписки. Неполная, обрывочная.

От: [Зашифровано]
Кому:
Тема: Доставка актива
Текст: ФБР подтверждает использование актива «Балерина» для нейтрализации цели «Эль-Акула». Операция успешна. Готовьтесь к приему груза.

Алисия перечитала строки еще раз. И еще. Кровь застыла в жилах.

Это было не просто совпадение. Это был приказ. Её приказ на ликвидацию Риваса пришел от Крылова. ФБР… работало на него? Или кто-то внутри ФБР? Эванс?

Она была не инструментом правосудия. Она была курьером, доставляющим смерть по заказу своего же палача. Ее «спасение» ФБР, ее работа на них – все это было инсценировкой, пьесой, где она играла роль дурочки с оружием.

Гнев был таким безумным и всепоглощающим, что она чуть не закричала. Она вцепилась пальцами в резину покрышки, стараясь подавить ярость. Ее использовали. Сначала он, теперь они. Все они.

Внезапно ее взгляд упал на нижнюю часть распечатки. Там, в углу, был логотип. Не ФБР. Другой. Стертый водой, но узнаваемый. Шестеренка, обвитая змеей. Логотип частной военной компании «Грифон Секьюрити». Той самой, что обеспечивала безопасность на вилле Крылова.

Значит, не ФБР. «Грифон». Крылов нанял их для прикрытия своих операций, и они внедрили своего человека в Бюро. Или купили его. Эванса.

Пазл складывался в ужасающую картину. Она была пешкой в игре между двумя мафиями – официальной и теневой. И обе хотели ее тишины.

Она судорожно засмелась, и звук получился горьким и надломленным. Она думала, что ведет свою войну. А она всего лишь исполняла чужой танец, даже не зная партитуры.

Она посмотрела на флешку. «Образец «Лебедь». Что это? Вирус? Оружие? И «Дирижер» в Гаване… Кто это?

У нее было 48 часов. Не чтобы остановить угрозу. Не чтобы спасти мир. Чтобы выжить. Чтобы докопаться до правды и свести счеты.

Она достала свой «грязный» телефон. Батарея была на исходе. Она набрала единственный номер, который помнила наизусть, кроме Росса. Номер старого контрабандиста, которому она когда-то спасла жизнь в Марселе.

— Жан-Пьер? — прошептала она, когда на том конце сняли трубку. — Это Лиана. Мне нужен проход. Из Майами в Гавану. Сегодня. Без вопросов.

Пока он бормотал что-то о безумии и деньгах, она смотрела на свои окровавленные руки. Руки балерины. Руки убийцы. Руки пешки.

Но пешка, дойдя до конца доски, превращается в ферзя. Игра только начиналась. И на этот раз она писала правила сама. Тень выходила на свет, чтобы бросить вызов своим хозяевам.

Глава 9. Pas de Deux с Дьяволом

(Pas de Deux - танец двоих, полный доверия, баланса и абсолютной синхронности. Здесь партнер — дьявол.)

Гавана встретила ее удушающей влажной жарой и ярким, почти издевательским солнцем. Алисия, спрятавшаяся в вонючем трюме рыбацкой шхуны Жан-Пьера, вышла на набережную Малекон, чувствуя себя призраком. Два дня в море, два дня тряски в грузовике с фруктами через всю Кубу. Она пахла рыбой, потом и страхом. Но внутри горел холодный, ясный огонь.

Она знала, что ее ищут. И Крылов, и «Грифон», и, возможно, теперь и само ФБР. Ее лицо, пусть и смутное, наверняка уже разослали по всем каналам. Она купила у уличного торговца широкополую шляпу и темные очки, спрятав свое самое главное оружие – лицо, которое слишком хорошо запоминали.

Точка обмена была указана в документах: старый склад табачной компании на окраине города. Заброшенный, полуразрушенный, идеальное место для тихой, грязной сделки.

Она пришла за шесть часов. Обходила территорию по кругу, изучая подъезды, окна, крыши. Она заметила двух снайперов на соседних зданиях. Еще троих – «случайных» прохожих, слишком внимательных и подтянутых. Охрана «Дирижера». Или Крылова? Или их общая?

У нее не было плана. Был только яростный, слепой порыв – сорвать сделку, посмотреть в глаза «Дирижеру» и заставить его говорить. Или убить. Она не решила.

Она забралась на крышу соседнего склада, нашла лазейку внутрь через разбитый световой люк и устроила себе наблюдательный пункт в галерее под потолком. Отсюда, из темноты, она видела все, как с галерки в театре.

Они пришли ровно в полночь.

Сначала вошли четверо охранников – те же, что и на улице, профессионалы «Грифона». Они осмотрели помещение, установили портативные глушители связи. Затем вошел он.

Антон Крылов.

Он выглядел свежим и спокойным, будто пришел на деловую встречу в свой офис. В руках он держал алюминиевый кейс. «Образец «Лебедь».

Алисия затаила дыхание, ее пальцы сжали рукоятку «Глока» так, что кости побелели. Она могла сделать выстрел сейчас. Один точный выстрел – и все закончится. Месть свершится.

Но она не выстрелила. Ей нужно было знать. Кто «Дирижер»?

Второй человек вошел минуту спустя. Высокий, сутулый, в простом костюме и с таким же простым кейсом. Деньги. Его лицо было скрыто в тени, но когда он вышел на лунный свет, падающий из окна, Алисия чуть не вскрикнула.

Директор Эванс.

Не какой-то таинственный «Дирижер». Ее куратор. Человек из ФБР.

Все стало на свои места с ужасающей, кристальной ясностью. Эванс был тем самым агентом «Грифона» внутри Бюро. Он отдавал приказы. Он использовал ее. Он был тем, кто стер грань между охотником и добычей.

— Вы опоздали, Эванс, — голос Крылова прозвучал в тишине склада бархатно и спокойно.
— Пробки, — сухо парировал Эванс. — У вас есть товар?
— У меня есть то, за что вы заплатили. Средство доставки уже проверено и одобрено. Бесшумное, эффективное, абсолютно незаметное. Ваши люди смогут доставить его куда угодно.

Он поставил кейс на ржавый верстак и щелкнул замками. Внутри, в ложементе из черного пенопласта, лежали несколько стеклянных ампул с прозрачной жидкостью. И шприц-ручка, похожая на ту, что используют диабетики.

— «Лебедь», — прошептал Крылов с придыханием, как будто представлял новую балетную постановку. — Одна капля – и через двенадцать часов остановка сердца, либо моментальная смерть, зависит от дозы. Без симптомов, без антидота. Искусство в чистом виде.

Эванс кивнул, его лицо оставалось каменным.
— Оружие для идеального убийства. Оплата как договорились. Криптовалюта. Половина сейчас, половина после успешного тестового применения. — Он толкнул свой кейс с деньгами Крылову.

Алисия слышала каждый их шепот, каждое слово. Ее мир рушился окончательно. Она была не просто пешкой. Она была тестовым образцом. Они использовали ее, чтобы проверить схему. Ее «работа» была репетицией.

Она больше не могла это слушать. Не могла позволить этому случиться.

Она встала во весь рост на галерее, сбросив шляпу. Лунный свет упал на ее лицо.

— Репетиция окончена, господа, — ее голос, громкий и чистый, прозвучал под сводами склада, как удар колокола.

Оба мужчины вздрогнули и резко обернулись, вскидывая оружие. Их охранники тоже навели стволы на галерею.

— Алисия… — прошептал Крылов, и в его голосе впервые прозвучало нечто, похожее на настоящий страх. — Как…

— Я всегда была быстрой ученицей, Антон, — она сказала, не сводя с него глаз. — Вы сами меня научили видеть все ходы наперед. А вы, Эванс… Вы просто жалкий продажный червь.

Эванс, бледный от ярости, выкрикнул охранникам:
— Что стоите? УБИТЬ ЕЕ!

Но в этот момент снаружи, у входа, раздался оглушительный грохот. Двери склада с треском распахнулись, и в проеме, очерченный сиренами патрульных машин, возникла фигура.

Агент Марк Росс. Запыленный, с помятым лицом, но с твердым взглядом и служебным пистолетом в руке. За его спиной теснились люди в бронежилетах с надписью «ФБР».

— ВСЕМ ОСТАТЬСЯ НА МЕСТАХ! РУКИ ЗА ГОЛОВУ! — его голос гремел, многократно усиливаясь эхом. — Операция ФБР! Эванс, вы арестованы за государственную измену и коррупцию! Крылов, за терроризм и торговлю оружием!

Алисия застыла, не веря своим глазам. Росс. Он не бросил ее. Он пошел против системы.

Наступила долгая, звенящая пауза. Охранники «Грифона» замерли в нерешительности, понимая, что оказались в ловушке между молотом и наковальней.

Крылов первым опомнился. Его лицо исказила маска чистой, беспримесной ненависти. Он посмотрел на Алисию, потом на Эванса, на кейс с «Лебедем».

— Ни за что, — прошептал он. И затем, быстрым, отточенным движением, он схватил со стола шприц-ручку с ядом и, прежде чем кто-либо успел среагировать, вогнал иглу себе в шею.

Глаза его расширились на секунду, затем стали остекленелыми. Он упал на колени, а затем навзничь, беззвучно, как и подобает его творению.

Хаос, который последовал за этим, был оглушительным. Охранники «Грифона», поняв, что их босс мертв, а сделка провалена, открыли шквальный огонь по агентам ФБР. Эванс, воспользовавшись суматохой, рванул к черному ходу, прикрываясь своим кейсом с деньгами.

Алисия не стреляла. Она стояла на галерее, смотря на тело Крылова. Его танец окончился. Его тень наконец отпустила ее.

Она обернулась и увидела, как Росс, пригнувшись от пуль, пробивается к ней через завалы.
— Волкова! Надо выбираться! Здесь сейчас все рухнет!

Он был прав. Склад превратился в ад перестрелки. Но ее взгляд упал на алюминиевый кейс, все еще лежавший на верстаке. «Лебедь». Оружие, которое нельзя было оставлять.

Она спрыгнула с галереи, приземлившись в центре бойни, как черный ангел смерти. Пули свистели вокруг, но она, казалось, шла сквозь них, не замечая. Она схватила кейс, ощутив его зловещую тяжесть.

— АЛИСИЯ! — закричал Росс.

Она повернулась и увидела его – Эванса, который целился в нее из-за угла, его лицо было перекошено злобой и страхом. Он выстрелил.

Но выстрел не достиг цели. Росс бросился вперед, закрыв ее собой. Пуля ударила его в плечо, отбросив назад.

Время для Алисии замедлилось. Она увидела падающего Росса. Увидела убегающего Эванса. Увидела кейс в своей руке.

Ее личная война была закончена. Но настоящая битва только начиналась. И у нее в руках было оружие, способное ее выиграть. Или проиграть навсегда.

Она сделала выбор. Она бросилась к Россу, подхватила его и, волоча за собой, рванула к запасному выходу, оставляя за спиной ад перестрелки и тело человека, который когда-то был ее Маэстро.

Она была ранена, ее единственный союзник был ранен, а в руках она держала самое опасное оружие в мире. Финал ее танца был еще не написан.

Глава 10. Финальное attitude

(Attitude - поза в балете, равновесие на одной ноге, когда вторая поднята и согнута. Символизирует неустойчивое равновесие, замерший миг между падением и полетом.)

Они вырвались из ада склада, втянув в легкие сладковатый, пропитанный сахарным тростником воздух Кубы. Алисия, почти неся на себе тяжелого, истекающего кровью Росса, затащила его в узкий проулок между лавками с сувенирами. Где-то позади еще гремели выстрелы, сирены полиции и ФБР сливались в оглушительный хор.

Она прижала окровавленную ладонь к ране на его плече, пытаясь остановить пульсирующее кровотечение.
— Держись, старик, — прошептала она, и ее голос сорвался. — Держись.

Росс, бледный как полотно, пытался улыбнуться.
— Называешь… стариком… а сама… корячишься как… кошка под дождем… — он закашлялся. — Кейс… Где кейс?

Алисия показала ему алюминиевый чемоданчик, пристегнутый к ее поясу тросом. Он был здесь. «Лебедь». Ее проклятие и ее единственный козырь.

— Эванс? — спросила она, продолжая давить на рану.
— Ушел. Как крыса. Но его карьере конец. Данные… которые ты добыла… я успел передать… доверенным людям… в Вашингтоне. — Каждое слово давалось ему с трудом. — «Грифон»… будет… разорен. Но кейс… его нельзя… отдавать им. Ни ФБР… ни кому.

Она понимала. Оружие такой разрушительной силы было слишком большим искушением для любой организации. Оно не должно было достаться никому.

— Что же делать? — прошептала она, и в ее голосе впервые зазвучала беспомощность. Она была солдатом, танцором, оружием. Но не политиком. Не тем, кто принимает такие решения.

Росс схватил ее за запястье своей здоровой рукой. Его пальцы были холодными.
— Ты… — выдохнул он. — Ты должна… исчезнуть. И его… уничтожить. Чтобы никто… никогда… Сделай это, Алисия. Для всех нас.

Он потерял сознание. Его голова беспомощно откинулась назад.

В этот момент из-за угла выскочили два агента ФБР в бронежилетах.
— Волкова! Брось оружие! Руки за голову!

Они были молоды, напуганы и полны решимости. Их стволы дрожали, направленные на нее.

Алисия медленно подняла глаза. В ее взгляде не было ни страха, ни злобы. Только бесконечная, леденящая усталость и решимость.

Она посмотрела на потерявшего сознание Росса. На кейс у ее пояса. На дула пистолетов.

Она сделала выбор. Не тот, который от нее ждали.

Очень медленно, чтобы не спровоцировать их, она подняла руки. Но не за голову. Она потянулась к застежке на кейсе.

— Не двигаться! — закричал один из агентов, его палец напрягся на спусковом крючке.

— Это биологическое оружие, — сказала она тихо, но так, что каждое слово было слышно. — «Лебедь». Одна капля — смерть. Если вы выстрелите, он разобьется. Мы все умрем. И половина города тоже.

Они замерли, глаза их вылезли от ужаса. Они верили ей. После всего, что произошло, они не могли не верить.

Используя их замешательство, она щелкнула замками. Крышка кейса приоткрылась. Внутри, в ложементе, лежали ампулы и та самая шприц-ручка.

Она встретилась взглядом с агентом, который был старше, и увидела в его глазах не слепое следование приказу, а страх и неуверенность.
— Вызовите медиков для агента Росса, — приказала она, и в ее голосе звучала такая непререкаемая власть, что он машинально кивнул и что-то пробормотал в рацию.

Пока его напарник прикрывал ее, не сводя с кейса ствола, она быстрым, точным движением вынула из кейса одну ампулу и шприц-ручку. Остальное она захлопнула.

— Это для вашего начальства, — она толкнула кейс ногой в сторону агентов. — Доказательства. А это… — она подняла ампулу и шприц, — мое страховка.

Она повернулась и, не оборачиваясь, пошла прочь от них, вглубь переулка, в наступающие сумерки.

— СТОЙ! — закричал молодой агент.
— Оставь, — услышала она голос старшего. — Оставь ее. Ты что, хочешь умереть? И нас всех угробить?

Ее не преследовали.

Она шла по улицам старой Гаваны, и люди расступались перед ней, чувствуя исходящую от нее опасность и боль. Она вышла на набережную. Солнце садилось в океан, окрашивая небо в кроваво-красные и золотые тона.

Она остановилась у парапета, глядя на воду. В одной руке она сжимала ампулу с «Лебедем». В другой – шприц-ручку.

Она могла уничтожить его. Швырнуть в океан. Исчезнуть, как советовал Росс.

Но она смотрела на жидкость, переливающуюся в стекле в лучах заката. Такой безобидной на вид. Такой прекрасной и смертельной.

Она думала о Крылове. О Эвансе. О системе, которая создавала и использовала таких, как они, и таких, как она. Она была оружием. Но оружие можно повернуть против тех, кто его создал.

Она спрятала ампулу и шприц во внутренний карман. Ее страховка. Ее пропуск в мир, где правят тени. Чтобы бороться с монстрами, иногда нужно самому стать немного монстром.

Она обернулась спиной к закату и растворилась в толпе, в звуках румбы, доносившихся из открытых баров, в густеющих сумерках.

Алисия Волкова, балерина, киллер, орудие, жертва – исчезла.

Но где-то в мире, в тихой комнате с зашторенными окнами, загорелся экран компьютера. В темноте светилось единственное слово – логин, который не значился ни в одной базе данных.

«LEBED»

И где-то в темноте, на другом конце земли, бывший директор Эванс, прячась от своих бывших хозяев и правосудия, вздрогнул, получив на свой защищенный телефон сообщение без номера. Всего одно слово.

«Скоро»

Танец закончился. Но тень балерины только начала свое молчаливое, неумолимое движение по миру, неся с собой обещание возмездия и хрупкую, смертоносную надежду. Ее финальное attitude было принято. Равновесие найдено. На время.