Ледяная Спираль

Маленькое облачко пара вырвалось из дрожащих губ. Покрасневшие от лопнувших сосудов глаза судорожно пытались разглядеть путь дальше через алую пелену. Израненные порезами голые ноги едва могли двигаться, словно текущая кровь служила цепями к земле. Человек был на грани смерти. Знал об этом лучше остальных, ведь сам предрёк подобный исход.

Король своего мира не смог завоевать лишь одно.

Время.

Олганар с того самого дня, как его глаза увидели небо, не переставал стремиться к лучшему. Начиная с родного племени и заканчивая троном над всеми. Множество преклонений и предательств. Войн и мирных соглашений. Судьба хранила его в самых жестоких сражениях, оставляя победителем в каждой. Но цена оказалась сполна жестокой. Все те, кто в его расцвет пресмыкались, оказались ядовитыми змеями в час слабости.

Старик начал кашлять, прижимая ладонь к губам. Кожа покрылась каплями крови. Чтобы сбежать из тюрьмы собственного дворца, ему пришлось проявить максимум своих возможностей и выйти далеко за их пределы. Гордый король не желал умирать в темноте. Его родило небо, под его голубыми просторами он и умрёт. Небольшой лесок, по которому путник двигался, сменился мягким песком.

Шумная река. Воды, что стремительным потоком двигались вечно вперёд. Для них время ничего не значило. Олганар закрыл глаза, ощущая, как теряет чувство ног. Конечности немели, переставая слушаться своего владельца.

— Даже вы меня предали, — прохрипел король. — Значит, так было... Нужно.

Резко раздался свист. Это была стрела, которая впилась ему в спину. Невероятная боль пронзила всё тело старика, и он рухнул на колени. Сжав зубы, Олганар пополз на них дальше, забираясь в реку. Из леса, откуда он прибыл, раздался повторный звук, и второй снаряд оказался рядом с первым. Более двигаться человек не мог, замерев с опущенной головой. Его отражение в виде морщинистого лица и длинных, сбившихся и грязных седых волос стало последним зрелищем.

— Далеко же ты убежал, — сказал убийца, доставая из ножен кинжал. — Мне пообещали очень многое за твою голову, старик. Смешно... Раньше твоим именем детей пугали, а ты... Простой человек.

— Только простые люди... И могут быть мной, — Олганар улыбнулся своему отражению. — Глупый мальчишка, ты не вернёшься домой. В таких делах свидетелей не оставляют.

— Безумец. Мир изменится и больше не будет под твоими ногами, — ответили ему. — Наступит новая эпоха, где все будут счастливы!

— Ещё и идейный... Да, от тебя точно планируют избавиться. Разменная монетка.

Убийца наклонился, хватая его за волосы крепким хватом. Лезвие кинжала приблизилось к его шее.

— Даже перед смертью улыбаешься? Ты лишь больной старик. Умри.

Олганар лишь продолжал смотреть в воду, где отражалось небо над их головами. Такое красиво и спокойное. Ещё один простой смертный прожил под ним целую жизнь и подошёл к последнему шагу в пустоту. Человек над ним резко провёл кинжалом, лишая короля возможности существовать. Обезглавленное тело рухнуло в воду, подхватываемая течением. Убийца же спокойно засунул голову в мешок, выполняя заказ новых хозяев этого мира.

***

Сначала было очень холодно. Словно жизнь ещё пыталась трепыхаться, но это было невозможно. Иллюзия. Олганар исчез, как и бесчисленное множество других существ до него и столько же после. Душа, маленькая песчинка, двигалась по вратам Смерти в сторону пустыни обретших покой. Безмолвная владычица этого края внимательно за всем следила, не сводя тёмно-зелёных глаз с идущего потока. Так было установлено с начала существования всего.

Память распадалась на фрагменты, будучи ненужным элементом для мертвецов. Элемент за элементом, начиная с момента рождения и завершая последней секундой. Именно тогда душа Олганара воспротивилась. Спокойствие было следствием надежды на лучший исход, но сейчас, когда не осталось уже ничего, песчинка пылала, подпитываемая другими эмоциями.

Ненавистью. Завистью к тем, кто будет жить. Желанием отомстить врагам. Переиграть партию и прожить ещё несколько секунд. Вырывать их у Жизни шаг за шагом, ускользая от Смерти. Пустыня, погружённая в серую ночь, озарилась яркими вспышками. Другие души отзывались на такую реакцию, тоже начиная испытывать эмоции. Свидетелем этого события стала бредущая по пустыне беловолосая женщина в чёрном балахоне.

Глубокий капюшон, покрытый зелёными рунами. Босые ноги и уставший взор двух глаз, в которых смешалось золото с тёмным изумрудом. Она вытянула руку, приманивая песчинку к себе.

— Любопытная душа, что с тобой не так? — спросила она, дожидаясь соприкосновения. — Ай!

Во все стороны брызнула ледяная крошка. Ладонь женщины покрылась кровоточащими царапинами, а душа Олганара продолжала висеть в воздухе, отказываясь подчиняться. Золотые глаза расширялись в меру её растущего удивления.

— Как давно я не видела таких. Хм, давай поиграем, маленькая душа.

Богиня воспользовалась магией, начиная окутывать песчинку зелёным облаком. Вытягивала любые частички жизни. Но стоило ей достигнуть своей цели, как произошла новая вспышка — холодная, с голубыми искорками. Реальность задрожала, и женщина осознала себя на сотне метров до того места, где находилась.

— Что?

Это первый раз, когда с ней происходило подобное. Её собственные эмоции пришли в движение. Она попыталась ещё раз, притягивая летающую в небесах песчинку, пытаясь её сломать. Новая вспышка и её опять вернуло на исходную. Богиня было хотела продолжить, но окруживший её поток давления не дал ступить и шагу.

— Г... Госпожа... — прохрипела женщина.

— ... — Смерть смотрела на неё безэмоциональным взглядом.

— Я немедленно прекращаю, — поняла её неведомым образом богиня. — Прошу... Пощады...

Давление пропало. Владычица мира мёртвых исчезла, оставляя кашляющую богиню на песке. Она подняла взгляд на летающую песчинку и резко отвернулась.

— Тебе повезло, мерзкая душа. Существуй.

***

Год. Столетие. Тысяча лет. Эти понятия ничего не значили для бессмертной души. Любая попытка мира мёртвых повлиять на душу Олганара заканчивалась одним и тем же — вспышкой голубого цвета, что исторгала из себя ледяную крошку с искрами. Спустя время никто не пытался его тронуть, оставляя летающим по небесам мира мёртвых.

Смерть наблюдала за этим очень долго. Исследовала каждый гранул. И не замечала ничего странного. Обычное смертное создание, которых она видела бесчисленное число раз. В мире, где она была полноправной владычицей, эта песчинка стала единственным непреодолимым препятствием.

— ...

Пепельные волосы беспорядочно спускались по голому черепу. Часть её тела представляла собой скелет, а другая натянутую до предела белую кожу с зелёными жилами. Вместо одежды порванный балахон. Высшее создание не стремилась выглядеть иначе, удовлетворённая подобным образом. Точнее, ей было всё равно.

Возле песчинки образовался маленький портал из зелёных искр. Смерть сжала костлявую ладонь, прорывая границу между миром мёртвых и живых. Летающая вокруг песчинка остановилась, начиная двигаться в этом направлении, подталкиваемая потоком ветра. До той степени, пока душа не исчезла, более не мешая ей следить за всеми остальными.

Год. Столетие или тысяча лет. Это ничего не значит для бессмертных.

***

— Ххххх... — прошипел сквозь зубы Олганар. — Что?!

Первые несколько секунд опалённый болью разум считал, что он каким-то образом продолжает жить в виде отрезанной головы. Для него с момента смерти прошло лишь одно короткое мгновение. Король резко открыл глаза и сразу же застонал, ослеплённый ярким солнцем. Голубое небо в сопровождении белых кораблей-облаков стало ему наградой за пытливость. Не веря происходящему, он моргнул несколько раз.

— Я... Не погиб?

Наконец Олганар догадался повернуть голову, убирая взгляд с небес на окружение. Он находился во внутреннем дворе некоего поместья. Идущие полным квадратом стены без окон и невысокая зелёная трава, служившая ему постелью. До ушей дошло журчание. Это был маленький фонтанчик, нарушавший возле себя водную гладь.

— Не помню этого места... Где я?

Следующее потрясение настигло его при рассмотрении собственной руки. Не морщинистой и слабой, но молодой. Аристократичная белая кожа, которая никогда ему не принадлежала. Не знающие труда тонкие пальцы и одежда из дорогого шёлка. Молодое тело, что ощущалось теперь во всех его частях. Олганар медленно принял сидячее положение, хватаясь рукой за бортик фонтанчика.

Это было большой ошибкой по многим причинам. Во-первых, резкая боль в спине, от которой его рот беззвучно открылся в приступе страдания. Во-вторых, череда неизвестных ему событий и эпизодов, которые водопадом ринулись в омут его памяти, грубо расталкивая родные воспоминания короля. Чужие лица, улыбки, слова, обвинения, крики, смех и прощания. Другая личность.

— А... Аллан? — вслух просипел он, схватившись за голову. — Больно!

Глаза пылали, а в ушах раздался звон. Его душа стучалась в сердце, пытаясь вырваться наружу из той тюрьмы, в которую её обернули. Олганар с трудом приподнялся к воде, пытаясь умыться. На него по ту сторону отражения смотрели два зелёных глаза. Короткие чёрные волосы и наглая ухмылка, искажённая болью. Болезненно белая кожа и красота. Та, которой сам король никогда до этого не обладал.

— Аллан Сельв... Это... Я? — Перерожденец помотал головой. — Нет, меня зовут Олганар! Но...

Новая вспышка боли в голове и порция воспоминаний любезно накинулась на его рассудок, пытаясь переубедить. Теперь уже шестнадцатилетий юноша рода Сельв спешно адаптировался к стремительно изменившимся обстоятельствам. Перерожденец в конце концов широко улыбнулся, погружаясь глубже в знания другого мира.

— Боги улыбнулись мне. Дали шанс... Новую попытку! Я её не упущу! Сейчас же...

Он не успел договорить, падая там, где стоял. Ноги отказывались держать своего нового владельца. Олганару пришлось заново учиться этим простым действиям, шаг за шагом обретая былую уверенность. Сначала человек дополз до ближайшей стены, а затем начал совершать квадрат за квадратом, постепенно удаляясь от точки опоры. До той степени, пока не смог пробежаться от одного угла к другому.

Тело быстро устало от такого неожиданного напряжения, и ему пришлось сесть на край фонтанчика, зачерпывая воду. Наследие древнего рода, благословение его основателя — это всё, что знал бывший король о данном предмете роскоши. Сельв раньше были влиятельными аристократами, приближёнными к самому первому императору и его потомкам. Но время, склоки и разобщённость привели к расколу на старшие и младшие ветви. И это определялось отнюдь не кровью, а исключительно влиянием и богатством.

Таким образом семья Аллана стала младшей, будучи при этом самой приближённой по родству к главной ветви. Далёкий восточный город Редфолл и маленькое поместье стали прибежищем Эдварда и Катерины Сельв, а после и их родившегося сына. Олганар раскладывал и выискивал все самые важные звенья цепи положения этого тела. Главной проблемой этому занятию стала непомерная жажда. И отнюдь не воды.

Аллан Сельв жаждал вина и женщин. Погрязший в долгах и разврате аристократ, для которого честь семьи ничего не значила. Родители не могли с этим ничего поделать, ибо даже предложить альтернативу возможностей не было. Они могли лишь дальше притворяться успешными и богатыми, погружаясь всё глубже в бездну. Они посещали все местные вечера, общались с самыми важными людьми и несколько раз в год обязательно отправлялись в столицу.

Всё ради новых знакомств и новых просьб, чтобы хоть немного просуществовать.

— Раньше я мог добиться всего, стоит лишь пожелать. Боги наказали меня, поместив в тело такого неудачника. Лишённого всех достоинств. Щенка, чья кровь ценнее всех его желаний, — думалось Олганару. — Неудивительно, что он тут и подох, оставляя свою тушу мне. Тому, кто может сделать намного больше.

Перерожденец никогда не был сложным человеком. Судьба священна, и он всегда это принимал. С самого рождения и до смерти. И если сейчас он оказался в теле молодого Сельва, значит, так тому и быть. Сомневаться или теряться в догадках Олганар точно не планировал. Собравшись с силами и мыслями, бывший король выдвинулся к единственной дверце, ведущей из сада в нутро поместья и его коридоров.

— Маленькое число слуг из бедняков, которые трудятся за еду на благо своего ужасного господина, — продолжил считывать память Аллана Олганар. — Лишь несколько интересных. Грегори — оруженосец Эдварда, прошедший с ним одну из самых кровопролитных войн восемнадцать лет назад. Этот идиот даже не знает её подробностей! Ладно, потом восполню этот пробел. И некая...

Он не успел завершить мысль, сталкиваясь нос к носу с объектом своих мыслей.

Худощавая девушка в одеждах служанки. Очень длинные белые волосы были аккуратно собраны в хвост, чтобы не мешались во время занятий уборкой. Ярко-голубые глаза сверкали, отражая входящие через окно лучи солнца. Олганар не мог подобрать даже близко тех слов, которые могли описать его впечатление от такой красавицы. Она казалась богиней, сошедшей к нему из другой реальности. Той, где не были недостатков.

— Господин? — спросила его Сильвия испуганным голосом, кое-как удерживая в руках ведро с грязной водой. — Вы уже проснулись?

— Странный вопрос человеку, который стоит перед тобой, — заметил Олганар. — Да, успел отдохнуть.

— Очень рада, — склонила голову девушка. — Я только закончила уборку вашей комнаты.

— Хорошо, молодец, — ласковым голосом сказал он, вызывая дикую реакцию со стороны похваленной.

Сильвия отшатнулась и засеменила назад, удерживая ведро в руках. Голубые глаза дрожали. Перерожденец предпринял глубокий рейд в воспоминания Аллана и выудил то, что таким образом аристократ приставал к не имеющим возможность сопротивляться простолюдинам. И лишь Сильвия, его личная служанка, имела полный иммунитет, находясь под защитой Катерины, матери Сельва.

Только её пустоголовый Аллан и слушался.

— Господин, мне надо готовить на кухню, — сказала по итогу Сильвия, разрывая молчание.

— Иди, — коротко ответил Олганар ей, провожая взглядом стройную фигуру. — Красивая. И очень странная.

В памяти человека не было никакой информации о девушке. Только то, что она была его на три года старше. Её привела однажды Катерина очень много лет назад, сообщив, что Сильвия будет личной служанкой Аллана.

— Если судить по её внешности, она больше походит на аристократку, чем на простолюдинку. Любопытно.

Перерожденец тяжело вздохнул и зашагал в сторону комнаты, которая теперь принадлежала ему. Отнюдь не дворец, а небольшая квадратная деревянная коробка с кроватью, двумя обитыми дорогим материалом креслами, столиком с фруктами и широким окном. Более ничего в комнате аристократа не присутствовало. Олганар присел на край кровати.

— Столько всего и одновременно ничего. Лучше бы я вновь очутился посреди степей. Наедине с голубым небом, — мечтательно пробормотал он. — Теперь же мне предстоит найти выход из этой ситуации и сделать всё так, как хочется мне, а не этому глупцу, чьё тело перешло в моё владение.

Олганар всегда был воином, а не управленцем. Цель — процесс выполнения — новая цель. Это был ритм всей его жизни. Причина, по которой удалось завоевать всех. И результат, после которого его все предали. Юноша встал со своего места и подошёл к окну, выглядывая наружу. Высокая, но тонкая каменная стена отделяла поместье от остального мира. Зелёные глаза прищурились, пока на лице появилась слабая улыбка.

— Не вижу смысла менять методы. Я вырву мечом свою свободу и в этом мире!