Ледяное сердце

Марья с самого детства знала, что будет ткачихой – и мать ее этим занималась, и бабка, и сестра, потому девушка с юности уже училась с нитью обращаться. Да и нить ее любила, будто бы сама собой к рукам тянулась, никогда почти не рвалась. Радовались родители, что такая у них мастерица растет, да секрет только в том был, что девочка спокойной всегда была и очень усердной, делала она все не спеша, с любовью и вниманием. Любила она сидеть долгими вечерами да разговоры взрослых слушать. Пока другие девочки на улице бегали да играли, она почти все свое время проводила с мамой да бабушкой – те знали очень много разных историй и с удовольствием ими делились. Надо же было как-то себя развлекать во время работы.

Девочка росла, и лет с десяти к ней во снах начал приходить какой-то молодой мужчина. Поначалу самым странным ей почему-то показалось то, что всегда в этих снах царила зима. Лед, снег – все вокруг было окрашено в белые и голубые оттенки. Мужчина же каждый раз стоял на какой-то поляне в окружении льдов и смотрел на нее. На этом сны десятилетней Маши заканчивались.

Но чуть погодя ее сны начали меняться – теперь мужчина подходил к ней ближе и сидел рядом, хоть ничего и не говорил. Он был невероятно красивым, это девочка поняла и почувствовала сразу, несмотря на свой юный возраст. Белые волосы спускались ниже плеч, светлая кожа, утонченные руки с длинными пальцами, пронзительно-синие глаза – он был будто принцем из тех сказок, что рассказывала мама. Марию эта красота смущала, потому что она сама казалась себе дурнушкой, особенно ее почему-то смущали собственные руки, которые огрубели от постоянной работы. Мужчина во сне будто бы понимал, что именно ее смущает и настораживает, и в какой-то момент начал брать ее за руку, нежно сжимая. Но время шло, а он так и не разговаривал, хотя сама Маша пыталась узнать у него, кто это такой.

Никому больше не снилось таких снов – а девушка спрашивала у многих, стараясь делать это аккуратно, чтобы никто ничего лишнего не подумал. В ее мечтах этот прекрасный мужчина существовал на самом деле, но почему он приходил у ней во снах? Этого она не знала, хоть и пыталась задавать вопросы, но он только улыбался грустно и молчал. Это продолжалось так долго, что девушка оставила свои попытки добиться каких-нибудь ответов от него.

Но время шло, Марии исполнилось девятнадцать лет, за ней начали ухаживать парни, только вот девушка невольно сравнивала каждого с мужчиной из своего сна, и, конечно, никто не мог с ним сравниться. Так и оставалась одна, пока все же не решила погулять с сыном кузнеца. Его семья была зажиточной, и мать все время уговаривала Машу обратить внимание на статного парня. Ничего в нем не было плохого – он был работящим, красивым, высоким парнем, с легким характером. Чем не завидный жених? Сердце к нему не лежало, но девушка рассудила, что все равно прекрасный принц существует только в ее собственных фантазиях.

И в ту же ночь, что последовала за ее согласием на свидание с Мироном, мужчина во сне заговорил впервые за все время, что она его видит. Голос его показался ей даже красивее, чем она себе до этого представляла!

- Здравствуй, Мария, - сказал он.

- Ты умеешь говорить! – воскликнула она, удивленно распахнув глаза.

- Мне это очень непросто дается, но я стараюсь. Я давно за тобой наблюдаю, и теперь, кажется, могу тебе во всем признаться.

- Признаться? В чем?

- Для тебя я всего лишь сон, но я существую на самом деле, хоть и закован сейчас во льдах сестрицей моей Марой.

- Марой? Кто же ты такой на самом деле?

- Меня зовут Лютобор, и в твоих краях почти не слышали обо мне, наверное. Я управляю северными ветрами и стужей, но был когда-то давно проклят за любовь свою к смертной девушке. С тех пор три сотни лет я ждал ту, кто сможет растопить меня, и нашел тебя. В твоих снах я могу касаться себя, могу с тобой говорить, чего не мог уже много лет, а это значит, что в твоем сердце горит огонь, способный справиться с любыми льдами. Если только…

Мужчина замялся, и Марья нетерпеливо сжала его руку – его рассказ так сильно захватил ее и тронул, что она, похоже, заранее была готова на все, чтобы его спасти. Ведь она влюбилась в этого загадочного молчаливого мужчину еще очень давно, когда была девчонкой, и с годами эта ее любовь только расцветала, как бы ни старалась девушка ее задавить.

- Что такое?

- Если только готова будешь со мной жизнь прожить как с обычным человеком.

- О, я этого хочу больше всего на свете!

Девушка и сама не поняла, что выпалила это признание, а когда поняла, то тут же смутилась, покраснела и отвернулась. Лютобор же только улыбнулся и ничего не сказал – все и без того было ясно. Долго они еще просидели в тишине, а после сон закончился, девушка проснулась и долго еще лежала, думая о том, правда ли все то, о чем говорил ей во сне мужчина. И если это все правда…

Она была готова на что угодно, чтобы избавить возлюбленного от проклятия и провести с ним всю оставшуюся жизнь. Только он так и не сказал, что именно ей нужно будет сделать… Но будут еще сны, и будут еще возможности поговорить как следует.

С этими мыслями девушка принялась за домашние дела в ожидании ночи. Все ее мысли теперь были только о том, как бы поскорее встретиться с Лютобором. Родители если и заметили странности, то ничего не сказали, а девушка пораньше улеглась спать.

Правда, ни в эту, ни в следующую ночь Лютобор ей не приснился, ей вообще ничего не снилось, и девушка даже успела испугаться. Ничего теперь не радовало Марью, и занималась домашними делами она теперь только из необходимости, и нитка у нее рвалась, и ничего не ладилось.

Но прошло еще три дня, и парень снова пришел.

- Прости меня, слишком много сил ушло на разговор в прошлый раз.

- Что мне нужно сделать, чтобы избавить тебя от проклятия?

- Нужно, чтобы ты сделала мне рубашку, да не простую, а из крапивы, что растет в лесу у старого колодца.

Марья даже не задумывалась, когда говорила:

- Я все сделаю.

- Только нить рубашки не должна порваться, хорошо? Иначе все снова начинать придется. Да крапива только из этого места и нужна, другие не подойдут.

Марья кивнула.

- Непростой это труд, но не зря я с детства ткачеством занималась, все смогу сделать.

Мужчина улыбнулся счастливо и кивнул, сжимая ее пальцы так нежно, что девушка невольно краснела изо всех сил. Долго они сидели той ночью, почти ничего не говоря, и Марья чувствовала, как они становятся ближе. Она уже не сомневалась, что им суждено быть вместе, что она с самого детства готовила себя именно к этому, именно потому училась как можно бережнее обращаться с нитками, чтобы ничего не рвалось, чтобы полотно выходило ровным, почти идеальным.

Конечно, никому Марья про то, чем заниматься собирается, не говорила, но теперь родня видела, насколько же она стала счастливее. Думали, что это из-за Мирона, который уже себя женихом ее считал, а девушка и не спорила. Все ее мысли и чувства теперь еще больше сосредоточились там, во снах.

Первым делом нужно было только колодец тот самый отыскать. Она не знала о таком и не представляла, как ей такой колодец найти. К счастью, тот же Мирон, которого она расспросила аккуратно, знал, что в лесу есть пара заброшенных домов, которые стоят там неизвестно сколько лет. Рядом с этими домами и может оказаться колодец!

Главное – не навести на себя каких-то подозрений, потому что Марья отчего-то думала, что ни одно живое существо не должно догадываться о том, что и для чего она делает.

Заброшенные дома она, как ни странно, нашла достаточно быстро, будто какая-то невидимая рука направляла ее вперед и вперед, и она думала, что это либо Лютобор, либо боги хотят помочь ей в этой борьбе. Колодец оказался неподалеку, и крапивой он зарос очень сильно, так что о том, что материала будет недоставать, можно было не переживать. Место тут было мрачное, Марье все время казалось, что кто-то смотрит на нее из пустых провалов окон, хоть и понимала, что никто тут давно уже не живет. Она раньше и не задумывалась, существуют ли призраки, но теперь эти мысли ее преследовали все время, что она собирала крапиву. Она еще и время такое выбрала – уже смеркалось, так что лес был наполнен тенями и неясными звуками, на которые девушка старалась не обращать внимания.

К сожалению, слишком много крапивы за один раз взять она не могла, потому понимала, что возвращаться в это место ей придется еще не раз и не два. Но деваться было некуда, и Марья, думая о возлюбленном, отправилась домой. Ничего страшного с ней не случилось, и девушка вполне себе благополучно добралась до деревни. Родители, может, и удивились такому выбору девушки для нитей, но ничего не говорили – девушка выполняла свою работу очень хорошо, так что могла в свободное время заниматься чем угодно.

Так и начались ее попытки сделать рубашку для возлюбленного. Крапива больно обжигала пальцы, порой от этого тряслись руки так сильно, что приходилось оставлять свое занятие из-за страха порвать нить. Это было сейчас для нее самым главным, все остальное она просто игнорировала. Лютобор приходил к ней по ночам. Он держал ее обожженные пальцы в своих руках, и девушке становилось легче от его прохладного прикосновения. Он рассказывал ей диковинные истории, от которых она беспрестанно улыбалась, потому что истории эти всегда были про любовь и про самоотверженность.

- Мне жаль, что тебе приходится так сильно страдать, - сказал он грустно в одну из ночей.

- Это временные трудности, после мы будем очень счастливы, правда?

- Я сделаю все, чтобы ты была самой счастливой на свете, даже если это будет стоить мне жизни.

На эти слова Марья только рассмеялась, а потом сказала:

- Разве же для этого я сейчас пытаюсь спасти твою жизнь, чтобы ты потом отдавал ее?

- Что поделать, такова любовь, - улыбнулся Любомир в ответ.

Так и протекали ее дни, понемногу работа шла, пусть и не так быстро, как хотела девушка. Самым нелюбимым ее занятием было ходить в лес за крапивой – это место до сих пор ее невероятно пугало. Причем с каждым разом чувство, что за ней кто-то следит, только усиливалось. Порой ей даже казалось, что она видит какие-то силуэты. Самым жутким было то, что в какое бы время Марья не пошла к заброшенным домам, рядом с ними всегда царил сумрак и чаще всего лежал туман.

И вот и очередной раз ее самый страшный кошмар стал реальностью – девушка и в самом деле увидела кого-то вполне себе реального. Человек вышел из дома и направился к ней. Марья была так испугана, что не могла сдвинуться с места, просто стояла и смотрела на невероятной красоты женщину.

Та точно была не то чтобы не из этих мест, но вообще не из этого мира. Слишком красива, идеальна, слишком дорогие одежды – Марья даже не понимала, из чего была сшита белая летящая накидка, которая, казалось, просвечивалась и переливалась красками даже в отсутствие солнца. А еще девушка чувствовала невероятную силу и опасность, что исходила от незнакомки.

- Здравствуй, Марья, - сказала женщина.

- Добрый день… - ответила нерешительно девушка.

- Собираешь крапиву, чтобы сплести рубашку?

- Да, собираю крапиву…

Марья чувствовала, что разговор принимает какой-то очень странный поворот, и понимала, что речь пойдет, скорее всего, о Лютоборе. О ком же еще? Сама она не могла быть интересной кому-то такому, как эта женщина.

- Зря бы этим занимаешься, девочка.

- Почему же?

- Потому что он хочет освободиться, но это совсем не значит, что он и в самом деле тебя любит. И даже если его любовь очень сильна – эта любовь умеет только разрушать. Вы, смертные, так хрупки, так недолго живете… А мой брат всегда был слишком уж увлекающейся натурой…

Марья отшатнулась. Брат, значит… Выходит, перед ней сейчас стоит повелительница подземного царства, сама Мара! Поверить в это было сложно, но все же она и в самом деле была слишком хороша, идеальна для того, чтобы быть просто человеком. И все же… Марья верила в свою любовь и в то, что делает, потому собралась с духом и ответила:

- Пусть так, только я могу сама решать, пусть я и просто человек.

- Это верно. Но я пришла, чтобы предостеречь тебя – не связывай себя с моим братом, не освобождай его. Помешать я тебе не могу, но могу воззвать к твоему разуму. Он не тот, кто тебе нужен. Выбери себе хорошего парня и проживи долгую счастливую жизнь. А я могу пообещать, что у тебя и всей твоей родни всегда будет длинная жизнь. Разве тебе бы этого не хотелось?

Марья сделала невольно несколько шагов назад. Это что же, сама Мара пытается ее подкупить? Заставить отступиться от любимого? Девушка вспомнила Лютобора, каким грустным он смотрел на нее взглядом, как нежно сжимал руки… И поняла, что готова за это бороться.

Похоже, и Мара увидела решимость в ее глазах. Она покачала головой, сказала напоследок:

- Ты об этом горько пожалеешь, девочка.

После чего сделала всего пару шагов назад и растворилась в темноте. Сразу же пропало пакостное чувство, будто за ней следят, и стало даже будто бы немного светлее вокруг. Марья быстро собрала крапиву и пошла обратно в сторону деревни. Ее всю колотило от ужаса – понимание того, что только что произошло, приходило медленно и тяжело, оно пугало и заставляло все больше ускорять шаг.

И только дома, за закрытой дверью Марья смогла наконец выдохнуть. Ей было очень страшно, она еще никогда в жизни не испытывала такого ужаса и не знала, как дальше быть. Мара сказала, что не сможет ей помешать, но что, если попытается навредить родне? Эти мысли совсем сбивали, и все же…

Прошло немного времени, девушка успокоилась и решила бороться за свою любовь до самого конца. Нужно было скорее закончить эту рубашку, а когда Лютобор освободится – он сможет защитить и ее, и остальных от своей сестры. Так что теперь дело только за ней…

И работа пошла еще активнее и быстрее прежнего. На вопросы родителей она лишь отмахивалась, говоря, что давно хотела попробовать такую работу, потому и увлеклась, и непрестанно занималась рубашкой. Она помнила, что самым главным было не дать нитке порваться, потому и работа текла медленно. Девушка большими усилиями заставляла себя не спешить и делать работу так, как она должна быть сделана.

Этой ночью Лютобор не пришел, и девушка была готова заплакать от отчаяния – настолько она хотела поделиться произошедшим с ней. Не пришел и на следующую ночь, и через день, и Марья продолжала заниматься рубашкой, вкладывая в нее все свое искусство.

Пришел во сне к ней возлюбленный только через четыре дня. К тому моменту девушка уже успокоилась и решила не рассказывать про встречу с его сестрой.

- Почему ты приходишь не каждую ночь? – спросила она вместо этого.

- Не всегда у меня есть силы, чтобы посещать твои сны. Сестра старается сделать так, чтобы я не погиб, но и жизни мне давать особенно не стремится. Наверное, боится, что я однажды сбегу.

- Понимаю…

На том и закончился этот разговор – Марья не готова была его продолжать. Она была просто рада тому, что они смогли наконец увидеться. До того момента, как рубашка будет готова, оставалось совсем немного времени, и Марье не терпелось закончить.

- Но как я надену на тебя рубашку, чтобы ты освободился? Я даже не знаю, где тебя искать…

Эта мысль и не приходила ей в голову раньше, а теперь, когда работа близилась к завершению, она поняла, что это очень важный вопрос!

- Не переживай об этом, любимая, - ответил он.

- Я стараюсь…

- Когда настанет нужный час, я найду способ быть рядом, я проведу тебя за руку к себе.

Дальше дни потекли своим чередом – девушка продолжала мастерить рубашку, Лютобор продолжил приходить к ней во сне. Оставалось совсем немного, всего лишь один раз ей нужно было сходить к колодцу за крапивой. Она оттягивала этот момент до последнего – настолько ужасные воспоминания о встрече с Марой были в ней сильны.

Но в какой-то момент выбора не осталось – чтобы закончить, нужно было идти за крапивой, иначе работа совсем застопорилась. Пошла Марья в лес утром, потому что казалось ей, будто радостное пение утренних птиц да ярко пригревающее солнце смогут как-то растопить ту тоску, что тяжелым камнем лежала в ее душе. Поначалу так оно и было, но чем ближе был тот самый колодец с пустыми домами рядом, тем больше накатывала на нее грусть, и страх становился все ближе.

Потому она постаралась рвать крапиву как можно быстрее, совсем не смотря по сторонам. Она снова чувствовала на себе тот самый взгляд, что пугал ее прежде, но девушка не оглядывалась. Правда, это ей никак не помогло.

- Здравствуй, Марья.

Знакомый голос… Она и хотела бы его проигнорировать, но понимала, насколько это опасно – у хозяйки подземного мира много возможностей, а люди для нее… Ничего не значат, наверное.

- Здравствуй, Мара, - ответила она, поднимаясь. Как же сложно было ей делать вид, что она не боится!

Все внутри трепетало, на самом деле девушка не верила, будто повелительница мертвых и в самом деле не может ей ничего сделать. Если она захочет, то сотрет Марью, будто той и не было никогда. Почему же тогда приходит поговорить?

- Я вижу, что ты не отступилась от своего, продолжаешь делать рубашку. И даже больше того – почти ее закончила.

- Верно, мне осталось не так много работы, - кивнула Марья. Какой смысл был обманывать или что-то придумывать?

- Тебе совсем не дорога твоя жизнь?

- Конечно, мне дорога моя жизнь, было бы глупо говорить что-то иное. Но все же я решила бороться за то, во что верю. Я его люблю, потому готова на все.

- Я понимаю и уважаю твое решение, но все равно хочу тебе показать то, на что ты можешь обречь себя.

- Что бы там ни было, это не изменит моего решения!

- Тогда ты просто посмотришь и все. Обещаю, что если ты и после этого не отступишься от своего решения – я исчезну из твоей жизни и никак не буду пытаться помешать.

- Хорошо, - кивнула девушка. Мысль о том, что это может быть их последняя встреча, заставляла согласиться. Ей просто нужно закончить рубашку и все… Эта мысль грела ее.

- Иди за мной.

Мара направилась к одному из домов. Именно с его стороны девушка и чувствовала раньше чей-то взгляд. Темный провал двери выглядел совсем не гостеприимно, заходить туда не хотелось, но Марья все же себя пересилила и поднялась по старым, подгнившим ступенькам.

Комната была точно такой же, как она себе и представляла – старая развалившаяся мебель, кругом чернота, плесень, казалось, что свет совсем не проникал в окна. Единственное, что выделялось, это зеркало. Оно выглядело так, будто его чистили каждый день – большое, красивое и сверкающее. Какой свет оно отражало, что так ярко сверкало?

Мара пошла сразу именно к нему, к зеркалу.

- Я хочу показать тебе, из-за чего твой возлюбленный попал в немилость к богам, за что его пленили, - сказала она и показала на зеркало.

Девушка подошла ближе и увидела в отражении зеркала явно эту же самую комнату, только не сейчас, а когда-то раньше, давным-давно, когда еще в доме этом жили люди. Она увидела Лютобора, и тот выглядел в этом видении совершенно счастливым. Он улыбался и держал за руки девушку, которая была удивительно похожа на саму Марью.

- Это было триста лет назад. Мой брат влюбился в смертную девушку и решил, что может остаться с ней и жить спокойно и счастливо. Он построил эти два дома, он постарался их защитить и жил здесь с возлюбленной, когда мог.

Картинка в зеркале сменялась, показывая, как счастливо жил Лютобор в этом доме когда-то. Но в какой-то момент картинка сменилась на более пугающую. Лютобора не было в комнате, была только его возлюбленная, которая выглядела невероятно испуганной. Она сидела прямо на полу у углу и будто к чему-то прислушивалась. Были уже сумерки, потому рассмотреть что-либо было невозможно. Но чуть погодя сквозь окна снаружи начал проникать свет, и Марья с ужасом поняла, кто это наверняка горящие факелы. Девушка в углу сжалась еще сильнее и вздрагивала временами, потом будто что-то кричала, но звуков с той стороны зеркала не было слышно. А потом…

После началось что-то совсем страшное – кто-то бросил в окно что-то горящее. Сразу же занялись занавески и скатерть. Девушка подскочила, пыталась потушить огонь, но загорелось ее платье. Марья закрыла глаза ладонями, потому что не могла смотреть на ужас, что ей открылся. Она будто бы сама чувствовала на себе этот жар от огня, этот страх, который испытала несчастная девушка, это чувство безысходности… Марья даже не заметила, как из глаз ее потекли горькие слезы, настолько она прочувствовала на себе все то, что происходило когда-то давным-давно.

К счастью, Мара не заставляла ее смотреть, не говорила ничего, только ждала, и девушка долго сидела, беззвучно плача. Она оплакивала ту жизнь, что прервалась так рано. Хоть Марья и не видела ее смерти, она знала, что эта история не закончилась ничем хорошим. Видимо, с тех пор это место и оставалось заброшенным, никто тут больше не жил. Выходит, та несчастная возлюбленная Лютобора жила совсем недалеко от нее самой? Может быть, не было совпадением то, что они похожи, а это кто-то из ее родни? В семье Марьи никогда ни о чем подобном не рассказывали…

Девушка осмотрелась по сторонам и поняла, что все выглядит и в самом деле будто бы после пожара. Странно, что она не заметила этого прежде. Зеркало теперь стало самым обычным зеркалом и отражало только неприятное настоящее, но этому Марья была рада, потому что смотреть дальше на чужие страдания она не могла и не хотела, слишком больно это было.

- Когда несчастная начала гореть и не смогла сбить огонь, она выскочила во двор и прыгнула в тот самый колодец, около которого ты собираешь крапиву. Прыгнула только для того, чтобы избавиться наконец от того жара, что ее мучал. Наверное, есть в этом некое сумасшествие…

Мара говорила тихо и, кажется, сама грустила от того, как все обернулось. Смотреть на нее Марья на могла, да она и вовсе ничего не видела, только бездумно смотрела прямо перед собой. В голове ее не укладывалось, что кто-то мог быть настолько жесток, что пойдет на убийство девушки. Сжечь дом, когда в нем кто-то есть…

- Почему они это сделали? – спросила она.

- Кто? Люди?

- Да, те, кто пришли. Разве она делала кому-то что-то плохое, вредила как-то?

- Вовсе нет. Она почти не ходила в родную деревню, потому что боялась осуждения и того, что ее не поймут, но это сыграло с ней злую шутку. Люди начали думать, что она ведьма, а когда зима однажды особенно лютовала, то обвинили в этом несчастную. Они сказали, что она должна успокоить мороз, чего бедняжка сделать, конечно же, не могла никак, потому что ведьмой не была. А когда в лесу замерзли насмерть двое мальчишек, то пришли именно к ней.

- Но она же не виновата!

- Люди были напуганы, и им нужно было найти виноватого. Нужно было сделать что-то, что позволило бы им сохранить какую-то иллюзию контроля над происходящим, способность на что-то повлиять. Им казалось, что они правы, но они ошибались. К слову, той зимой погибло еще несколько человек, но люди все равно думали, что и после смерти ведьма нашла способ им мстить. Некоторые и вовсе не верили, что она умерла, думали, что просто сбежала…

Марья все сидела, смотрела куда-то в стену и думала о том, что произошло. Было страшно из-за того, что предыдущая возлюбленная Лютобора погибла из-за того, что решила остаться с ним. Но все же…

- Я не считаю, что твой брат виноват в смерти этой девушки. Ее убили люди.

- Он не убивал ее своими руками, но его не было рядом. Если бы не произошло это, то случилось бы что-то еще – так или иначе девушка бы погибла. Человек не сможет жить рядом с такими, как мы.

- Я все равно попробую. Попробую.

Девушка быстро встала и выскочила из дома, подхватив по дороге последнюю охапку крапивы. К счастью, Мара не стала идти следом за ней, не стала больше ничего говорить. Наверное, это зеркало было ее последним аргументом. Повелительница подземного царства рассчитывала на то, что Марья испугается и отступится, что не захочет повторять печальную судьбу возлюбленной Лютобора. Это было бы разумно, это то, что следовало сделать, но все же…

Марья считала, что любовь ее ослепила, и она, быть может, совершает сейчас огромную ошибку, которая будет стоить ей жизни, но она готова была попробовать и рискнуть. Даже если это не принесет ничего, кроме страданий – она идет на это с широко открытыми глазами.

Последнюю часть рубашки она сделала всего на один день, просто на собственном упорстве. Эта история должна была закончиться, так или иначе. Как раз в этот день дома никого не было – все ушли на праздник в соседнюю деревню, на свадьбу, и Марья была предоставлена самой себе. Это ее очень радовало, потому что никто не мешал трудиться, никто не видел, как она украдкой плачет, потому что руки никак не хотели привыкать к крапиве, сколько бы она с ней не занималась, сколько бы Лютобор не пытался остудить ее ожоги.

Но она хорошо понимала, насколько близок конец, и это чувство, наверное, и толкало ее вперед, трудиться еще больше и аккуратнее, чем обычно. Она даже не заметила, как наступили сумерки, и опомнилась только после того, как совсем перестала что-то видеть. Тогда-то и пришлось встать, чтобы зажечь огонь. Спину ломило, а в животе очень неприятно бурчало – в суматохе она поняла, что успела сегодня только позавтракать и ничего больше. Пришлось отвлечься и поужинать тем, что было.

За окном хоть и наступили сумерки, Марья хорошо видела улицу и то, что на ней происходило. На самом деле не было там ничего необычного и странного – просто с какой-то гулянки шли все, кажется, молодые люди деревни. Был тут и Мирон, которого она отвергла, и ее подружки, про который Марья совсем забыла, и невольно девушка начала думать о том, чего себя лишила. Мысли о простых жизненных радостях, которые сейчас она наблюдала, смешивались с теми ужасами, которые она видела совсем недавно. Тут была общность, там – одиночество. Тут звучал веселый смех и разговоры, там – молчаливый крик отчаяния.

Невольно она думала о том, чего себя лишает, о том, что ее ждет. До того, как рубашка будет закончена, оставалось не больше часа работы. Может быть, есть еще шанс оставить все, как было? Плюнуть на это все и выйти на прогулку к парням и девушкам, поболтать с Мироном? А в будущем, если все будет хорошо, создать семью, жить неподалеку от родителей, растить детей…

Эти мысли сейчас, после того, что показала ей Мара, казались такими соблазнительными, привлекательными, что бороться с ними было сложно. Но потом она вспомнила про возлюбленного, про то, как он на нее смотрел, как она сама смотрела на него, как ей было хорошо с ним рядом, когда мужчина приходил во снах.

Нет, она себе ни за что не простит такого предательства, да еще и теперь, в шаге от окончания работы. Сделать это – значит признать, что любовь ее не так сильна, как она говорила, и что Мара победила, нашла способ их разлучить.

За работу она принялась с тем же рвением, что было у нее раньше, и не поднимала головы от станка. Все нити были готовы, осталось совсем немного, и рубашка из крапивы его спасет. Марья думала, что закончит самое большее за час, но засиделась за полночь. Родня осталась на праздник с ночевкой, видимо, так что Марья сидела одна, и никто не мог ее разбудить, когда она уснула за работой, в самом ее конце, когда последняя нитка закончилась, скрепляя рукав.

Никогда с ней прежде такого не происходило, но сейчас разум девушки, видимо, старался как можно скорее отдохнуть от всех тех переживаний, которые ей пришлось сегодня испытать, да и не только сегодня.

Потому девушка и не заметила ничего, не поняла, что оказалась во сне, тем более что комната была ее же, все было точно так же, как обычно, и рубашка готовая лежала под ее руками. В доме царила тишина, ночь совсем успела вступить в свои права.

- Что ж, пора ложиться спать, - сказала она сама себе только для того, чтобы разбавить эту тишину.

- Ты уже спишь, глупышка моя, - услышала она ответ и вздрогнула. Голос был, конечно же, знаком до безобразия – сколько раз она прислушивалась ко всему, что рассказывал ей Лютобор? Она и сама уже не помнила, как давно они начали общаться, как давно он с ней вместе. И все же видеть его в собственном доме было очень странно, он казался чем-то очень далеким от этого мира.

- Странно, я совсем не заметила, как уснула.

- Это от того, что ты слишком торопилась закончить рубашку.

Лютобор улыбался счастливо, так, как не улыбался прежде – раньше она всегда видела в его улыбке грусть, сейчас ее не было, и это радовало. Хотелось поскорее надеть на него рубашку, но мысли о том, что мучало ее целый день, не отпускали.

- Могу я задать тебе пару вопросов? – спросила она.

- Да, конечно, все, что угодно.

- Твоя сестра показала мне, что предшествовало твоему пленению. Я видела, что произошло с твоей возлюбленной…

- Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть. Прошло много лет, но я все равно постоянно прокручиваю это в голове. Думаю о том, мог ли помочь.

- А ты мог?

- Мне нужно было отлучиться, меня не было рядом. Если бы я знал, что замышляют эти люди – я бы помешал, конечно. Я бы увез ее, если бы знал про те слухи, которые про нее распускают. Но я не знал, она ничего не рассказывала, уж не знаю, почему.

- Наверное, она не хотела покидать родные места.

- Да, наверное. Порой я думаю о том, что мне вообще не стоило появляться в ее жизни, это было эгоистично. Впрочем… Сейчас я поступаю так же эгоистично, прося тебя о помощи. У меня много сил, я многое могу, но избавить тебя от всех опасностей и страданий в мире мне не под силу, к сожалению. Тем более после того, как ты наденешь на меня рубашку, я стану всего лишь человеком и ничего больше.

- Я это понимаю. И никогда не думала, что ты всесилен.

- Решать тебе.

Лютобор смотрел смело и прямо в глаза девушке. Он не пытался приблизиться, не пытался ее уговорить, не давал какие-нибудь обещания, которые не мог, очевидно, выполнить. И это подкупало. Она ведь влюбилась в него, значит, должна доверять.

Потому она вместо слов взяла готовую рубашку и протянула Лютобору.

Как только тот ее надел, все вокруг начало меняться очень быстро – настолько, что у девушки закружилась голова. Пропал дом, пропало все вокруг, она очутилась среди каких-то заснеженных гор прямо напротив Лютобора.

Тот стоял в ее рубашке и счастливо улыбался.

- Ты смогла меня освободить, смогла подарить мне жизнь! Как же я рад, что могу обнять тебя по-настоящему!

Это было первое их объятие из многих, начало новой жизни, в которой Лютобор выбрал жизнь самого обычного человека рядом с возлюбленной, а Марья выбрала его всем сердцем как спутника жизни.