Ледяной дождь

Прекрасный ноябрьский вечер. Новый государственный праздник. И жители заполнили центральные улицы городка. Кто бы мог подумать, что нововведенный праздник так понравится людям. Но дело даже не в празднике, а в прекрасной солнечной погоде, несмотря на лёгкий морозец. Выходной посреди недели. Но торговые предприятия и большая часть кафе были закрыты в связи с праздником. Никто и подумать не мог, что столько людей выйдет на улицы. Это, конечно, не октябрьская демонстрация, но полгорода гуляло точно.

Павел наконец набрался смелости и пригласил коллегу Лидию на прогулку. Они поужинали в кафе и теперь неспешно гуляли вдоль набережной. Лидия была красавицей. Брюнетка с пышными волосами. Голубые глаза, очерченные красиво изогнутыми бровями. Чарующая улыбка. И фигура, которой завидовали даже молодые сотрудницы их фирмы. Она пользовалась популярностью среди мужского коллектива, но только в мужских беседах. Где обсуждались в основном не верхние и нижние полушария. Смельчаков подойти к красавице не наблюдалось.

Возраст неумолимо приближался к сорока годам, но она не спешила выходить замуж. Вот и очередной ухажер её уже утомил. Он был очарован Лидией. И от этого вел себя совершенно глупо. Пора было заканчивать это затянувшееся свидание. «Лидия, посмотри!» — вдруг воскликнул Павел. Небо краснело. Это был величественный закат. Пол неба накрыло пожаром. Это было завораживающее зрелище. Подул пронизывающий ледяной ветер. Павел снял свою куртку и набросил на плечи Лидии. Лидия. Она любила свое имя. Такое гордое и неприступное, как и она, даже высший менеджмент обращался к ней Лидия. А не как к остальным сотрудницам: Машенька, Лиза, Люба, Викуля. Ни у кого даже язык не поворачивался назвать её Лидой или Лидочкой.

Резко похолодало. Они направились в сторону машины. Когда до машины оставалось около ста метров полил дождь. Ледяной дождь. Вода, попадая на поверхности сразу застывала. А температура казалось из-за струй воды опустилась ещё ниже. Дорога превратилась в каток. Павел с ужасом понял, что его машина превращается в кусок льда. Он подхватил Лидию и покатил ее по льду к ближайшему дому.

Обилие людей на улицах и закрытые двери учреждений и подъездов привели к тому, что людям негде было скрыться от стихии. Началась паника. Люди скользили и падали. Пытались встать, но на них падали другие или затаптывали спешащие к укрытию люди. Крики, детский плач, визги, мат — все слилось в единый гул. Перед ними упала женщина с ребенком, она пыталась подняться, но ее все время сбивали бегущие в панике люди. В них тоже врезались люди, но Павел, как утес принимал на себя удары людской стихии.

Они промокли и уже покрывались корочкой льда, когда Павел довел её до цели. Все в панике ломились в закрытые двери. Люди разбивали витрины и резались осколками, пытаясь найти укрытие. Павел же увидел пристройку, скорей всего будку дворника. Туда-то он и вел Лидию. А в голове крутились строки классики: «Тучка была небольшая на нем, а разразилась жестоким дождем! Прямы и светлы, как прутья стальные, в землю вонзались струи дождевые с силой стремительной…» Такие неуместные мысли порою забредают в голову в самые неожиданные моменты. Им повезло, дверь была открыта.

«Заходи!» — громко сказал Павел, пытаясь перекричать ветер. Ближайшие люди заметили это и бросились к ним, но будка была мала в ней лежал инвентарь дворников. И туда мог уместиться только один человек. Павел захлопнул дверь и перегородил путь. Лидия забилось в каморку укутавшись в куртку Павла. Ее бил озноб. От холода, от страха. В своей жизни она ещё не испытывала такого страха. Она привыкла, что является центром внимания и преклонения. А сейчас ее бы затоптали, если бы не Павел. Павел. Он остался снаружи. Она вдруг поняла, что ей и нужен такой надёжный мужчина.

Снаружи раздавались душераздирающие крики. В будку что-то или кто-то постоянно ударял, от чего она сотрясалась. «Только бы все закончилось.» — шептала она дрожащими губами. Она решила, что, если переживет этот день она выйдет за Павла. Крики и удары прекратились. Только монотонные удары дождя и завывание ветра. Она начала засыпать. «Нет! Нельзя засыпать!» — эта мысль заставила открыть глаза. Лидия понимала, что если уснет, то замёрзнет окончательно.

Почему Павел не открыл дверь? На улице уже стало тихо. Даже ветер уже не завывал. Она попыталась пошевелиться. Это отозвалось болью. Тело затекло и замёрзло. «Надо шевелится! Надо шевелиться!» — мысль билась в голове, как вольная птица в клетке. Постепенно, превозмогая боль, она разминала руки и ноги, шею, которая с хрустом еле поворачивалась. Наконец она смогла встать.

Лидия толкнула дверь, но она не открывалась. Паника накатила на сознание мутной волной. Она в испуге забилась в дверь всем телом. «Дверь обледенела и не откроется! Я здесь замерзну и умру!» — последнее слово отрезвило разум Лидии. Она вспомнила, что, когда забегала в будку в ней были инструменты, которые больно давили в спину в тесноте. Она развернулась. Первой попалась метла. Явно не то что нужно. Лопата. Слишком большая, к тому же пластиковая. Холодная металлическая ручка обожгла кожу. Она ощупала. Точно — это лом с приваренным снизу топором, такими дворники во дворе долбят лед. Какой же холодный и тяжелый, она с трудом подняла лом и, навалившись всем телом, ударила в дверь. Боль ударила молотом в затылок. Вопль вырвался из ее груди. Жуткая боль в руках от отдачи. Но самое страшное — ладони горели как будто она опустила их в огонь. Она попыталась дотронуться до ладоней, но это причиняло еще большую боль. Она сидела и рыдала, баюкая кисти рук. Она не знала сколько прошло времени. Но стало легче. Нет ладони все также жгло. Но боль перестала пульсировать ударами в затылке.

Надо что-то делать. Руки не слушались. Отбитые с сорванной на ладонях кожей. Она с содроганием подумала, как снова возьмет в руки что-то. Лидия начала ощупывать дверь тыльной стороной кисти. Дверь состояла из набранных досок в которых были достаточно широкие щели. Она взяла лопату, превозмогая боль. Ей хотелось жить. Вставила лопату в щель и надавила пластик лопнул. Она снова вставила, и снова тот же результат. Так она делала пока не остался небольшой обломок пластика возле черенка лопаты. Здесь пластик был шире и усилен ребрами. Она вставила и начала шатать доску. Медленно, но она начала поддаваться. Тело ныло и хотелось лечь, когда первая доска отошла. Но она продолжала. После первой доски дело пошло быстрее. Три доски оторваны. А за ними лед. Она с содроганием подняла лом и уронила его на ледяную корку и так раз за разом. Но она не уменьшалась.

Лидия подумала и вспомнила с какой стороны дул ветер. Одна из стен была подветренной. И да она тоже состояла из досок. Сил уже не было все тело дрожало, пальцы не слушались. Но она взяла лопату и стала расшатывать доски. Первая доска поддалась. И, да, за ней была пустота. Наружный воздух холодил руку. Улыбка расплылась по лицу, заставив скривиться. Губы полопались. И было больно ими шевелить. Вторая доска. Третья. Она попыталась протиснуться, но задубевшая одежда мешала. Она попыталась снять куртку Павла, но пальцы не слушались. Тогда она вновь взяла ненавистную лопату и стала расшатывать четвертую доску. Стало светать. Но она не обращала на это внимание безжалостно расшатывая ненавистную доску ненавистной лопатой. Слезы лились по щекам. Она уже не чувствовала боли в руках. Она не чувствовала ничего. Пустота поселилась внутри. И только Одна мысль билась в голове: «Наружу!»

Наконец доска поддалась и со скрипом похожим на вздох упала. Лидия выбралась наружу. И подняла голову. Ледяное царство предстало ее глазам. В первых лучах пасмурного рассвета белело все: деревья, машины и люди. С ужасом она поняла, что эти куски льда — люди, лежащие ползущие, сидящие. Она обошла будку дворника и посмотрела на дверь. Закрыв своей спиной вход Павел вмерз в пристройку. Он был высоким и возвышался над теми людьми, что вмерзли в него, пытаясь пройти к заветному укрытию. Первый луч солнца заиграл на ледяной корке, покрывшей его лицо.