Ледышка

Ледышка

1.

Я дура!

Это осознание приходит также легко, как и десяток прочих за этот неполный час, однако звучит в моей голове куда громче. Я дура потому, что позволила этому произойти. Я дура потому, что не замечала прописных истин. Я дура потому, что даже сейчас, оказавшись в эпицентре грандиозного скандала продолжаю верить, что муж меня любит.

Он не мог так поступить.

Любовь? Что за странное слово. Разве из любви предают, обманывают и подставляют? Нет, конечно, нет. Ни один мужик, окажись он на моем месте, не вспомнил бы об этом слове, клятвах и обещаниях. А я вот помню. И в моего голове не укладывается, что человек любящий может поступить, как Вадим.

- Ей двадцать, вы встречаетесь два года, и она беременна от тебя? – Я произношу это как могла бы произнести героиня мелодрамы, но в моей голове пусто, а каждое слово эхом раздается где-то в груди.

Взгляд с бледного мужа перетек на девчонку девчонки, которая вцепилась в Вадима не хуже клеща, переплывает на фото Саши. Ему сейчас чуть больше полутора лет, замечательный светлоглазый херувим только-только начал познавать этот мир. Значит встречаться они стали во время моей беременности. Когда? Когда это началось? Когда врачи посоветовали завязать с сексом, когда я пополнела, когда меня на три недели отправили на сохранение? Или, когда он уехал в командировку, забыв в аэропорту свой чемодан. Его, конечно, потом нашли, но муж обмолвился, что в поисках помогла какая-то девушка-светлячок.

Светлячок? Света… Возможно ли?

- Вы Светлана? – я обращаюсь к ней, не глядя на лицо. Мне почему-то кажется, что я обязательно начну сравнивать себя с этой невинной чистотой, выставлять баллы, выискивать изъяны. Но дело не в ней самой и не в ее молодости, это нужно признать.

Дело в Вадиме.

- Вадимочка, рассказывал обо мне? – Искренняя солнечная улыбка невероятно контрастирует с угрюмым взглядом мужа. Он любит нежности, но не такие. Не на словах и уж точно не в уменьшительно-ласкательной форме.

– Разве о таком можно рассказать жене?

- Лида… - не то укор, не то предупреждение не расстраивать девочку. А может это просьба не заводить скандала. Он ведь знает, я легко могу перенести пиковый накал и уже постфактум расклеиться. Из Ледышки превратиться в размазню.

- Всего-то хотела спросить, как вы встретились. Это был случай с утерянным чемоданом в аэропорту или?..

- На сайте знакомств! – едва ли не с гордостью сообщила она. - Вадимочка заскучал на работе, зарегистрировался в «Mamba» и встретил меня.

- А…

- Но с чемоданом случай тоже был? – Восторженность в каждом звуке, эхом тупой боли отражается во мне. - Мы перед вылетом так долго целовались, что забыли багаж в зоне отдыха!

- Света! - теперь он тормознул ее и не зря, я вычислила дату.

Два года назад мы с мужем крепко поссорились шестнадцатого марта, в командировку он улетел двадцатого, на свой день рождения. Выходит, где-то в этом промежутке, Вадим успел зарегистрироваться, подцепить Свету и оформить совместную поездку. Лететь тогда должна была я, но предупреждение врачей отправило меня на сохранение, а его подтолкнуло к измене.

Какая ирония!

Шестнадцатого он орал, что я не должна рисковать собой и своей жизнью ради беременности, что может оборваться в любой миг. Я не согласилась на аборт, рискнула, и Саша родился без осложнений почти доношенным. А что муж? Он моего самоуправства не стерпел, завел роман, затем заделал ребенка на стороне.

Не сразу, конечно. На создание этого плода у Вадима с его спермограммой ушло два года и множество заходов. Умаялся, небось, пока всю злость на меня вколачивал в молодую девчонку. И что теперь? Почему сидит как побитая собака? Дура здесь я, не он. У меня же нет семьи на стороне и мужика с тайным приплодом за пазухой.

- Когда ждете пополнение?

- В сентябре. Конечно, если… - Она улыбнулась Вадиму, провела пальчиком по напрягшемуся плечу моего неверного супруга. – Если не случится форс-мажора. Вадимочка так этого боится. Вы же знаете, у него мама во время родов умерла… и вы видели его брата, он родился с ДЦП.

Сдается мне, она не чувствует, что Вадим готов ее оттолкнуть. Терпит. Сдерживает раздраженные порывы. Девчонка в положении, а он всегда с трепетом относился к таким. Вот и, открыв ей сегодня дверь нашей квартиры, не наорал, не послал матом, не отправил прочь, застыл истуканом, позволяя поздороваться со мной, и сообщить кто есть, кто.

На него мне тоже тяжело смотреть. Смотреть и разочаровываться в лучшем из мужчин, лучшем муже и лучшем отце. Вадим, мать твою! Если у нас был кризис, если у тебя случился срыв, что же ты сразу не сказал, не предложил его решить? Почему ты на два года эту историю затянул и прячешь теперь пристыженный взгляд? Почему?

- …теперь у его брата не работает рука. - Она говорила об этом, как о трагедии, хотя трагедии не было.

- Света, вы, я так понимаю, не видели Олега, да?

Она замолкает, и до меня доходит простая истина, с Вадимом они не настолько близки, чтобы знакомить ее с Олежей. Она понятия не имеет, что братом является тот самый молодой Дворковский и с руками у него все отлично, как, впрочем, и с деньгами, с бизнесом за границей и парой независимых любовниц, коим плевать, что он не может показать средний палец на левой руке. Повреждение коснулось только кисти, что называется - вскользь. И роды у его мамы прошли отлично, проблема вскрылась потом вслед за сепсисом.

- Ну я… Я хотела познакомиться, но… Вадимочка считал, что это лишнее. – Она заправила светлую прядку за чуть оттопыренное ушко, улыбнулась. Мягко, очень жизнерадостно, и стала похожей на солнечный зайчик, полностью оправдывая прозвище Светлячок. – Он и сюда запрещал мне приходить, разговаривать с вами, - призналась виновато.

Запрещал? То есть хотел все сохранить в тайне.

- Ясно. – Я приняла ее ответ стараясь удержать себя от излишнего анализа. Потом, все потом. Сейчас главное выяснить, какие ожидания питают эту девицу или вернее, какими обещаниями накачал ее мой супруг. – Но вы ослушались. Пришли. Хотелось бы знать почему?

Словно предчувствуя бурю, Вадим прочистил горло, попытался нас остановить, удержать подальше от цели визита, с которой он по всей видимости хорошо знаком. И предвосхищая результат, хочет его оттянуть на более поздний срок.

- Лида… может подать тебе воды? Света… хочешь чаю?

- Ну как же! – не слыша его или не считая нужным слышать, воскликнула девчонка. - Ваш Саша и наш малыш братья по отцу. Будут вместе играть, вместе жить…

Услышав имя сына из ее уст, я ощутила, как меня кольнуло где-то в глубине и затрясло. Иррациональное чувство злости, почти животный гнев возник только потому, что она знает его имя. То, что эта дрянь посягает на нашу жилплощадь, обсасывает моего мужа и намерена продолжить в том же духе, оказалось делом второстепенным. Имя сына, вот святыня. Ее осквернение взвинтило мою ярость до небес, на несколько мгновений я оглохла к счастливому лепету этой малолетней...

- …я студентка. Учусь на третьем курсе языкового и снимаю с девочками двухкомнатную квартиру на четверых. Носить там второй-третий триместр и тем более рожать невозможно. – Голос ее то проявлялся, то исчезал, я с трудом его улавливала, пробиваясь сквозь красную пелену неверия. Она действительно хочет жить у нас? - Плюс брать академический отпуск, и упускать практику за границей мне нельзя. Поэтому я подумала… - Нежный взгляд на Вадима. - Мы решили… что будет удобнее, если…

В лице супруга читается отрешенность пополам с обреченностью, он совсем не похож на того бравого парня, что за десять свиданий уломал меня на секс в машине, следом уговорил на двадцатидневную поездку по Кавказу и сделал предложение под летним дождем в Тбилиси спустя два месяца знакомства.

В ушах, словно бы наяву прозвучал тот его хриплый голос:

- Я купил квартиру. Выходи за меня! - Мокрый, горячий, только что хорошенько раскатавший меня по балкону гостиницы, он тогда едва ворочал языком. И был несказанно счастлив, что его избранница оказалась под стать местным блюдам, с перчинкой.

Как признался потом, сделал он этот решительный шаг после составления скрупулезного плана на жизнь. Машина, квартира, карьера, жена, семья, дети, дача, пенсия, внуки. Все как у людей, среднестатистическая норма. Интересно, где в этой норме было предусмотрено место для любовницы, что превращает жену в прислугу для отпрысков со стороны.

А главное, когда я перестала быть женщиной, которой дорожат?

Что так лихо меня обесценило? И согласна ли я на эту суперскидку?

Внутренний цензор ответил «Нет!» Дышать не стало легче, но спазм в горле удивительным образом прошел вслед за озвученным приговором.

- Я подаю на развод.

Всего четыре слова, остановили лепет девчонки-светлячка и вывели из анабиоза Вадима. Сбросив с себя девичьи руки, он даже привстал.

- Лида?

- Лидия, пожалуйста. – Голос мне все еще поддавался, но предложения я строила исключительно короткие, лишенные эмоций. - И можно по отчеству. Обойдемся без чая. Я напишу позже.

Подхватить с полки сумку, вдеть ноги в закрытые туфли, снять с вешалки плащ. На все про все уходит меньше минуты. В прихожей перед дверью по привычке тянусь к тарелке с ключами и, коснувшись прохладного металла, останавливаю себя. Кажется, эта связка мне больше не нужна. Ключи падают назад, я отщелкиваю дверь и выхожу прочь из квартиры, прочь из клетки, прочь от роли дуры, которую можно два года за нос водить. Сзади слышится встревоженный шепот и резкий ответ, а во мне нет желания остановиться.

Пусто. Гулко. Холодно.

Внутренние ощущения под стать погоде, что не радует солнечным светом и обволакивает холодными порывами ветра. Нужно одеться, но я продолжаю держать плащ в одной руке, сумку в другой, продолжаю идти. Идти прочь от предателя-мужа, от его беременной любовницы, от брака, в коем обнаружился брак. Продолжаю вколачивать ноги в асфальт и горькую правду в свое сознание.

Все кончено.

С Вадимом все кончено.

Я никогда ни за что не вернусь назад.

Не буду сожалеть о прожитом и пройденном.

Я…

- Лида! – Чертов ветер скрыл его приближение, пока не стало слишком поздно. Неверный догнал меня, пристроился рядом. – Лида… Ты не так поняла. Я не собираюсь селить ее у нас. Ни в ближайшее время, ни потом. Давай вернемся. Поговорим…

Шаг, за шагом шаг. Взгляд устремлен в асфальт, цепляет за мелкие камешки, но по сути ничего не видит.

Только иди. Не останавливайся. Не слушай!

- Лида! – вместо просительных нот в голосе еще мужа звучит почти приказ, горячая ладонь ухватила меня за локоть. – Лида, прекрати. Я понимаю… все вдруг свалилось. Но это пустяк. Я не люблю ее, слышишь?

- Ты ее трахал…

- Лид?

- Два года… - Мой голос глух, однако каждое слово полно внутреннего напряжения.

- Послушай! Уф… - Он запыхался, не оделся, выскочил, как и я, в чем был. Теперь стоял передо мной мало похожий на делового человека, который еще полчаса назад собирался на встречу в сити, раздумывал над выбором рубашки. – Я не хотел, чтобы…

- Ты заделал ей ребенка. Совсем недавно справился с задачей. Молодец. Ей еще второй и третий триместры носить, - вспомнила слова Светланы и с омерзением воззрилась на ладонь, удерживающую меня. - Это не было внезапным срывом. Это был план… Ты у нас все загодя планируешь. Теперь пусти.

Не послушался, отмахнулся, подступил ближе.

- Нет, все не так! Это нечаянно вышло. Я не встречался с ней целенаправленно! Ты слышишь? Слышишь? Посмотри на меня, я не вру. Срыв, может два…

Может и два десятка.

- Зачем? – Дернула перехваченной рукой. - Я смотрела на тебя все это время, смотрела как на лучшего… Я помыслить не могла. - Горькая улыбка коснулась губ. – Где вы встречались? В гостинице, в машине?

- Какая разница?! – бросил он, не желая признаваться. – Я тебе говорю, над ее залетом я не работал.

- Для машины ты уже не молод, - продолжила свою мысль, - и в авто тебе кувыркаться не по статусу. Гостиничные номера ты не любишь. Значит снимал квартиру? – Заметила, как он сжал челюсть, фыркнула. Тоже мне секретный агент, ни слова, ни намека. Я все прочитаю по лицу. – Но чужая квартира может быть напичкана устройствами для прослушки или видеофиксации, верно?

Поджал губы, дернул подбородком.

- Верно, – подытожила я. - Удобнее использовать уже знакомые апартаменты. Куда есть доступ. Новую квартиру ты не купил, я бы заметила движение средств по счету. К нам ты ее не водил… Это ясно из вашей сегодняшней встречи. Да, знаешь, твой остолбеневший вид когда-нибудь меня еще повеселит, ты так неловко, даже смешно открывал и закрывал рот.

- Я не…

- Остается квартира Олега. Он постоянно в разъездах, а у тебя есть ключи.

- Лида, это не…

- Итого, план был.

- Лида…

- И как он назывался, «Жизнь на две семьи»? Или «Два к одному. Одну имею, вторую типа люблю»?

Не ответил.

Я свободной рукой смахнула волосы с лица и словно только сейчас заметила кольцо. Тонкий золотой ободок или скорее удавка подмигнул плывущим бликом на трех крошечных камешках. Источник наивной надежды, будто любовь, подкрепленная бумагами в ЗАГСе - это крепкий союз. Нерушимый. Непотопляемый...

– О, совсем забыла! - Бросив вещи у ног, потянула колечко с пальца. Зашипела, когда оно застряло на суставе, но все-таки сдернула. - Держи!

Муж, когда-то безумно любимый и не подумал его забрать. Упрямо сжал рот.

- Лида прекрати, на нас смотрят. Давай, тихо поговорим. В квартире. - Он заметил свое служебное авто с водителем и знаком показал подъехать. - Или в машине. Не выноси сор из избы.

Боже мой, меня стыдят? Пытаются остановить посредством общественного мнения? Он, наверное, забыл, что я давно перестала обращать внимание на так называемое большинство. И замуж за него вышла вопреки словам родных. Я была самонадеянной дурой, пора стать хотя бы просто самонадеянной.

- Нам нет смысла больше говорить. – Я выдернула локоть из захвата, запихнула кольцо в карман мужской рубашки, стараясь не касаться лишний раз. Подняла вещи с бетонной дорожки и зашагала прочь. – Удачи с новенькой, олень.

- Что ты… Я не понял!

Врет. Понял. Поэтому и голос стал другим.

Он знал о последствиях. Мы об этом говорили еще до свадьбы. Если случится поход налево, провернуть назад историю не выйдет. Я узнаю, я обязательно узнаю и сделаю все, чтобы у изменщика-супруга появились рога. Ветвисты проросли, чтобы ни он, ни я не смогли вернуться к точке «до».

Несомненно, он вспомнил об этом обещании, решил, что его ЭГО уязвили более моего, психанул. Забыл об образе благочестивого супруга, который заделать ребенка другой не пытался, так, спали понарошку. Время от времени, когда накатит.

- Вот! – гаркнул он. - Вот, ты всегда была холодной стервой! Ледышкой, Снежной королевой! Непробиваемой…

Я не остановилась и не обернулась, продолжая идти. Если он рассчитывал на жалость, то ошибся адресом. А мое университетское прозвище совершенно меня не задело, я давно его переросла. Ледышка, так Ледышка. Лидия Евгеньевна в девичестве Дышко переживет и это.

- И сосала без огонька! – крикнул неблаговерный, забыв позаботиться о спокойствии общественности.

Общественность, в лице ценителя крепких напитков дяди Федора, ответила предложением отлизывать получше. Вадим не внял, добавил пару-тройку непечатных слов и решил пригрозить для острастки:

- Лида остановись! Лида, ляжешь под другого, я не отдам тебе Сашку!

- Договорились. - Не лягу, так побуду сверху. А Сашу ты сам вскоре вернешь.

Мне удалось покинуть территорию двора, вызвать такси и без дрожи в голосе назвать адрес офиса. Ехать более двадцати минут, с учетом пробок – час. За это время я смогу успокоиться, окончательно прийти в себя, вспомнить о запланированных на день делах, решить, что делать дальше. Пока Сашуня в частном детском садике о нем можно не беспокоиться, но вечером… вечером…

Ощутив, как горло перехватило от одних лишь мыслей, я сделала вдох, затем глубокий выдох. Еще один вдох – выдох и громко всхлипнула. Перехватив взгляд водителя через зеркало заднего вида, попыталась второй всхлип задушить, и почувствовала, как по щекам покатились две соленые дорожки. Сколько я их ни стирала, они все ползли и ползли, растворяя фокус взгляда, заставляя задыхаться в поисках салфеток, платка, да хоть чего-нибудь.

- М-м-м, вам плохо? – спросил молодой водитель с едва заметным акцентом. – Аптека нужна?

- Салфетки, нужны салфетки…

- Держите. Влажные, но лучше, чем ничего.

Вскрытая упаковка упала на сиденье рядом, а меня основательно замкнуло на фразе: «Лучше, чем ничего». Какая ирония, какое совпадение, как созвучно мне. Это я лучше, чем ничего, жизнь со мной лучше, чем ничего, мои забота, готовка, поддержка, верность лучше, чем ничего. А когда появляется хоть что-то большее, чем ничего… молодое, наивное, новое, то все становится лучше меня. Лучше, черт побери, настолько лучше, что я становлюсь не нужна.

- Да чтоб вас всех разорвало! – вспылила я, громко рявкнув в пространство салона: - Какого хрена вы изменяете с таким честным видом?! Два года! Два года ее трахал и мне уши заливал, что устает на работе… Мразь! Скотина! У-ублюдок…

Двинула ногой по впереди стоящему креслу и очнулась, когда от кресла раздалось:

- Эй, не я вас обидел.

Твою мать!

- И-извините, - выдала сухо, стараясь унять сердцебиение и дрожь, что холодными щупальцами пронзила все тело. Слезы градом, дыхание спертое, еще и захлебываться начала от стыда и жалости к себе за этот самый стыд – расплакаться в худший момент жизни.

Я не видела обеспокоенный взгляд водителя в зеркале заднего вида, только услышала его чертыхание, скрип тормозов и звук поворотника. Кажется, меня хотят выкинуть из такси.

– С-с-с ме-е-еня чаевые в двойном ра-размере, только не… высаживайте.

- И не пытался. Тут авария. Не смотрите.

Не смотреть не вышло. Уникален человеческий мозг, услышав «не», сосредоточил все внимание на запрете. Целехонький крузак, раздавленный мотоцикл, две тени лежащие недалеко, размытые пятна одежды, звуки сирены и запах гари, проникший в сознание даже сквозь плотно закрытое окно. Мокрый асфальт, никого не спасший разбитый шлем, женская рука, окровавленный кроссовок, брелок в виде птицы.

Протяжный выдох. Не мой.

- Дети совсем… И мудак за рулем. Не пропустил.

Нужно ли говорить, что кошмар в моей жизни превратился в легкий шок на фоне кошмара в чужой. Я перестала всхлипывать, стерла слезы и вполне спокойной доехала к офису, расплатилась, но не покинула салон такси. Мысль о том, что мне сейчас придется работать, держать лицо и открещиваться от лишних вопросов вызвала легкую муть и тошноту. К счастью, номер боссы был в быстром наборе, не пришлось дрожащими пальцами искать нужный.

- Доброе утро Сергей Александрович, извините что звоню до начала рабочего…

- Что у тебя? – без приветствия сразу перешел он к делу, и я привычно подхватила манеру начальства выражаться.

- Нужен адвокат по бракоразводным.

- Тебе?

- Мне.

- Я скину контакты. – Пауза. Задумчивый стук пальцев. – Выходной нужен?

- Д-да, - ответила заторможено и удостоилась холодного: «Ясно». Босс не любил слезы, босс не любил эмоции, босс предпочитал работать с мужчинами, и как ни странно со мной. Возможно потому, что я Ледышка, Снежная королева, холодна су…

- Бери отпуск до конца недели.

- Спасибо.

- Встретимся в понедельник?

- Принято.

Он отключился, я растерла глаза и попросила водителя изменить место назначения. Нужно съездить к тете, предупредить, чтобы она не спешила вкладывать средства в новое дело моего супруга. И позвонить сестре. Сможет ли она пустить меня в свою квартиру хотя бы на пару дней. Но звонить, слышать голоса, отвечать на вопросы, которые обязательно появятся я не могла. Отложив телефон, посмотрела на руки. Скривилась из-за светлого участка кожи, что опоясывал безымянный палец и походил на немой укор.

Не справилась. Не сохранила семью. Не удержала огонь в очаге.

Пресловутое чисто женское «НЕ», к мужьям таких вопросов почему-то нет.

За семь лет замужества кольцо я снимала лишь пару раз, когда руки опухали во время беременности и при прохождении КТ органов малого таза. Смешно вспомнить. В ходе последней процедуры мы с гинекологом искали причину резкого снижения моего либидо. Послеродовая депрессия прошла, однако заинтересованность в муже так и не вернулась. Я думала, проблема заключалась во мне, винила себя, упрекала, казнила. А проблема все это время была извне. Держала меня за руку, заглядывала в глаза, успокаивала по мере сил и возможностей, обещала любить и ценить, не взирая на временные сложности.

Еще бы, у него проблем с сексом не имелось.

Он не чувствовал себя слабым звеном.

Не боялся испортить брак.

Наслаждался.

Мелодия, пронзившая тишину, заставила дернуться к телефону.

Стоило вспомнить и вот он опять заявил о себе. И чего хочет? Что еще ему нужно?

Звонок от неверного я сбросила, второй и третий тоже. Отправила вопросительный знак в мессенджере, а потом стерла и его. Стерла и сама себя укорила. Детка, ты только что видела худший вариант развития событий – авария со смертельным исходом. Ты еще живешь, ты еще можешь повернуть все к лучшему, у тебя еще есть шанс, возможно и не один, выгрести из этой ситуации с минимальными потерями и уцелевшим чувством собственного достоинства.

Запретив себе болезненно реагировать, позвонила сама.

- Что-то нужно?

- Ты где?

- На работе…

- Тебя в офисе нет! – перебил резко. Злость в его голосе незамедлительно сдавила мои виски.

- На работе была несколько минут назад, сейчас еду дальше, - вполне спокойно продолжила я. И повторила: - Что-то нужно?

- Твою мать, Лида! Почему ты такая?! Собралась, уехала…

Он рассчитывал на другую реакцию? Или он надеялся на другую? Чтобы я выгнала девчонку, вцепилась в супруга, устроила скандал? Нет, это не важно. Сейчас. Уже. Не важно. И в дальнейшем должно быть плевать.

- Всегда была такой. Ты позвонил, только ради этого?

- Су… - Он не удалил трубку от рта, нелестное обращение я услышала отчетливо. Промолчала. Спорить бессмысленно, соглашаться глупо. Может он имел в виду себя?

Молчу. Он тоже. Слышно как дышит, резко, недовольно.

- Я… Я в командировку еду на три дня.

Как вовремя! Еще сутки назад он заверял, что ни за что и никуда более не уедет. В ближайшие полгода проведет исключительно дома. Дома и с любовницей.

- Отлично. – Слушать недовольную тишину не представлялось возможным. Если уж решено срывать пластырь с раны, то рви не отступай. - Что нужно от меня?

- Ты снова звучишь как робот, - раздалось в ответ с укором бессмысленным и бесполезным. Не «робота» он себе давно нашел, я могу и далее оставаться холодной Ледышкой.

- Что мне сделать? – пошла я навстречу, если уж на вопрос «Что нужно?» он ответить не в силах. - Забрать Сашку? Закрыть квартиру? Присмотреть за твоей беременной любовницей?

- Не надо так. - Еще не угроза, но предупреждение. Вот только я тоже умею предупреждать.

- Время на исходе. Будь краток.

Наверное, тут его перемкнуло.

- Сашку забери. И вещи. – Пауза, от которой начинает подташнивать на раз. Мне знаком этот его тон и, кажется, я совсем не знала мужа. Он ведь сейчас о моих вещах говорит, о том, что квартиру я должна освободить. - Съедешь к сестре или… решай сама.

Я отрубила звонок, не желая слышать звона, с каким рушатся мои иллюзии. Верный муж, долгий брак, светлые отношения. Бред! Бред идиотки, поверившей моральному уроду. В этом состоянии он может натворить дел и уверенно оправдываться потом, говоря об аффекте. Мне такого не дано, НО…

Нет, нельзя отмалчиваться, нельзя скрывать этот разлад. Уже нельзя. Мстительность в его голосе тому причина. Он ударит только за то, что сам оступился и будет бить, пока смущение и злость не дадут отбой. Я позвонила тете, затем сестре, коротко и четко сообщив, что мужик мой предатель и легко может подставить их. Инструкцию для первой сократила до двух пожеланий: «Не давайте никаких денег! Не подписывайте никаких бумаг».

Инструкцию для второй пришлось расширить на случай ЧП.

- Не ведись на его звонки. Не соглашайся помочь. Не бери деньги, предметы, посылки. Вся связь только через меня. Если я не отвечаю, не впадай в панику. Я обязательно потом напишу. И по возможности отслеживай тетю.

- Лида, я поняла… Лида, я услышала. Теперь ответь только на один единственный вопрос. Это действительно разрыв, не ссора? - Услышав, как из моей груди вырвался хрип, она поспешила объясниться: - Вы бывало ссорились и…

- Его беременная любовница двадцати лет отроду, сказала, что в отношениях они два года. И если я не против, то для удобства могу уступить часть квартиры под ее нужды... Как думаешь, это ссора или все-таки развод?

Учитель русского языка и литературы разразилась малограмотной речью и пообещала перезвонить, когда остынет.

- Лучше пиши.