Легенда о Лазаре 10. Ключ ко всему

- Папа, а мы будем покупать торт, или мама сделает сама?

- Даже не знаю… предлагаю купить один и спрятать. Если мама скажет, что не хочет готовить, это будет запасной план.

- Мне нравится! А какой возьмём?

- А ты не догадываешься?

- Мой любимый?! Кремовый?!

- Ну конечно.

- Но… это ведь твой день рождения, а не мой. Так что мы должны взять торт, который хочешь ты.

- Тогда надо подумать… либо кремовый, либо песочный с черносливом…

- С черносливом?..

- Что, у тебя есть что сказать против?

- …Нет.

- Ну и хорошо. Тогда возьмём кремовый.

- Опять дразнишься?

- Конечно, а ты как думала?

- Я на тебя не обижусь только потому, что сегодня твой день рожденья.

- И я это очень ценю, честное слово… здравствуйте.

В кондитерскую лавку, одну из лучших в столице, вошёл мужчина в строгом сером костюме необычного кроя с девочкой лет девяти.

Их здесь хорошо знали. Мужчина, иногда в одиночку, а иногда и с дочкой, приходил в лавку стабильно пару раз в неделю на протяжение последнего полугода, заказывая один и тот же набор пирожных с собой и чайничек ароматного чая, который всегда просил дополнительно подогревать, чтобы в чашку лился крутой кипяток.

Если они приходили вдвоём, девочке чай он остужал простым взмахом руки, так что в том, что он – маг, никто не сомневался. Однако это, разумеется, не было чем-то невероятным и никого не удивляло.

- Здравствуйте-здравствуйте! Давно вас не видел. Вам как обычно? - хозяин кондитерской, сидевший с газетой в уголке, поднялся поприветствовать постоянного гостя.

- Сегодня нет, - мужчина улыбнулся и покачал головой. - Сегодня я хотел бы купить у вас торт.

- Торт? - хозяин, уже слишком привычный к совершенно одинаковым заказам гостя, на секунду опешил, но быстро пришёл в себя и широким жестом указал на витрину с украшенными кремом, шоколадом, цукатами и прочей сладкой красотой тортами. - Отлично, без проблем! Пожалуйста, выбирайте, сделаю для вас скидку.

- Правда? Большое спасибо, - мужчина, довольно кивнув, показал дочке на один из свободных столиков, - иди садись, я скоро подойду. Мне кремовый торт, пожалуйста, - вновь повернулся он к хозяину лавки.

- Решили порадовать дочку не просто пирожным, а целым тортом? - взмахом руки отправив помощницу упаковывать заказ, кондитер остался за прилавком, поболтать с клиентом. - Какой повод? У неё день рождения? Мы можем сразу вставить в торт свечи или написать какое-нибудь поздравление.

- Вообще-то день рождения у меня.

- О, поздравляю! А как же… а-а, я понял, - хозяин кондитерской заговорщицки подмигнул, - всё для детей и только для них. Знакомо, у самого двое. Я положу вам песочное пирожное за счёт заведения. Итого с вас… семьдесят восемь ровно.

- Спасибо, - улыбнулся мужчина, кладя на прилавок несколько купюр и монеток из кошелька. - Я сяду к дочке, принесите заказ, как будет готово.

- Конечно-конечно, располагайтесь.

Несколько минут спустя кондитер лично принёс им чайник, пару чашек и две коробки: одну большую с тортом и одну маленькую с подарочным пирожным.

- А это что? - девочка скептично посмотрела на довесок к заказу.

- Это мой подарок твоему папе на день рожденья, - усмехнулся хозяин лавки, после чего достал из кармана завёрнутый в кондитерскую бумагу леденец, - а это тебе.

Скепсис как рукой сдуло.

- Что надо сказать?

- Спасибо большое!

- Пожалуйста, красавица… ой! - он вдруг хлопнул себя по лбу и повернулся к мужчине. - Я совсем забыл спросить. Может быть, для вас всё-таки организовать свечи в торт?

- Слишком много свечей получится, - усмехнулся тот, пригубливая чай.

- Ну почему же, торт ведь тоже не маленький, а свечки тоненькие. Придётся потесниться, но пятьдесят с небольшим спокойно влезет. Вот сколько вам исполняется?

- Мне сегодня девяносто, - не прекращая широко улыбаться, ответил мужчина, - столько свечек сможете вставить?

***

Темрант, мир Добродетели умеренности, стал пристанищем для Лазариса на долгих пятнадцать лет, которые он посвятил Айне и Эльме, и это, безо всяких сомнений, стало лучшим временем в его жизни. Он не занимался экспериментами с магией, не разрабатывал планов борьбы с Грехами, не думал о возвращении в Сфарру.

Ну, почти. Было бы слишком наивно ожидать от Мастера Хаоса, что он раз и навсегда забудет о своей войне. Но по крайней мере всегда, когда бы он ни был нужен своей семье, он был рядом.

Эльме, несмотря на то, что выглядела она на восемь-девять лет, фактически было уже семнадцать. Её развитие, физическое и, отчасти, психическое, шло куда медленнее, чем у обычного ребёнка. Но по сравнению с одиннадцатилетней беременностью Айны даже такой темп уже радовал, к тому же, к счастью, на интеллекте девочки этот эффект никак не сказался.

Если забыть о пока ещё довольно детских взгляде на жизнь и характере, и брать во внимания только её знания, Эльму вполне можно было считать совершеннолетней. А в плане магии она и вовсе была редкостным гением.

С потенциалом души даже бо́льшим, чем у её отца в детстве, а также такими учителями, как Мастер Хаоса и Мастер Порядка, она уже сейчас вполне могла бы заткнуть за пояс большинство не-Мастеров планеты. Однако, конечно же, это не было целью ни Лазариса, ни Айны.

Как и все родители, они ни в коем случае не хотели, чтобы их ребёнок хоть с кем-то сражался, и учили дочку исключительно из опасений в её безопасности. Но из-за того, насколько уникальной была вся эта семья, в итоге просто не могла не получиться юная магесса поистине впечатляющей силы.

К сожалению, это вызывало и проблемы. Из-за того, что Эльма во многом оставалась ребёнком, она пока что не до конца понимала, когда можно, а когда нельзя использовать свои силы. В результате за пятнадцать лет маленькая семья из четырёх человек, Фауст прочно закрепился в статусе дяди, аж восемь раз оказывалась под пристальным взглядом местных служб.

Конечно, они могли бы остаться в том месте, что обустроила Айна. Но Лазарис настоял на том, что растить ребёнка в глуши и в отрыве от цивилизации неправильно. Так что они переселились в столицу одной из среднего влияния стран Темранта и спокойно жили, по необходимости устраивая чистки мозгов тем, кто начинал задавать слишком много вопросов.

Пятнадцать лет пролетели как один день, полные самых обычных вещей, столь непривычных как для Лазариса, так и для Айны. Никто из них с самого рождения на Люпсе не прожил, наверное, и пары месяцев в полном покое, а тут сразу целых полтора десятилетия.

Годы разлуки для них стали возможностью переосмыслить себя, закалить и отточить характер. Эти пятнадцать лет, наоборот, дали познать радость тишины и сгладили слишком острые углы.

Всё-таки Порядок и Хаос, как бы друг друга ни любили, были слишком разными, чтобы спокойно друг с другом во всём соглашаться. В первые годы в доме семьи Морфей нередко можно было застать жуткие ссоры, серьёзно угрожавшие не только семейному благополучию, но и безопасности всего города.

К счастью для всех, это осталось далеко в прошлом. Несмотря на то, что свои взгляды на мир что Лазарис, что Айна не слишком поменяли, они научились приходить к согласию в спорных темах.

Одной из таких тем было празднование дней рождения Лазариса. Мастер Хаоса изначально был против того, чтобы отмечать этот день.

Во-первых, со всеми этими прыжками по мирам определить его точный возраст и тем более точную дату празднования было крайне проблематично.

А, во-вторых, хотя он и принял свой полный возраст, лишний раз вспоминать о Земле не хотел. Эти воспоминания для него были наполнены лишь болью и неизбывной тоской.

Айна, воспитанная в традиции, уделявшей этому дню совершенно особое значение, то и дело пыталась как-то уговорить мужа отмечать хотя бы формально в любой понравившийся день календаря. И пару раз этот спор заканчивался скандалом.

Решила вопрос Эльма. Когда отмечали её шестилетие, девочка спросила, когда они будут отмечать день рожденья папы. И Мастеру Хаоса не осталось ничего иного, кроме как выбрать дату.

Сегодня, по негласному соглашению с самим собой, Лазарис отмечал девяносто лет. Тридцать лет он провёл на Земле, почти тридцать – на Люпсе, и вот, как-то незаметно, ещё три десятилетия подошли к концу.

Очень… насыщенных десятилетия. Хотя, на самом деле, если оглянуться в прошлое, вся его жизнь была далека от спокойствия. Смерть матери, когда ему не было и семи, ранний и, прямо сказать, несчастливый брак, смерть ещё не родившегося ребёнка, переезд, а скорее, даже побег в другую страну…

И это ведь было только самым началом. Люпс, а после и Сфарра, вывалили на него в разы больше проблем, боли и горестей, вероятно, куда больше, чем положено перенести за жизнь одному человеку.

Ему хотелось, очень хотелось поддаться этому соблазну. Махнуть рукой на месть, на культ, на Грехи и Добродетели, на Первого, осколком души которого он был. Остаться тем, кем он был здесь и сейчас, в этой кондитерской лавке посреди обычного дня.

Но это было невозможно. Горящую в его груди ярость невозможно было затушить. Он был Мастером Хаоса. Любви ни к жене, ни к дочери, к сожалению, этого было не изменить.

И Айна, как бы горько ей ни было, это понимала и принимала. Этот его день рождения должен был стать также последним их днём в этом мире.

Лазарис исполнил своё обещание: он остался с ними и за пятнадцать лет ни разу даже словом не обмолвился о возвращении в Сфарру. Однако она, знавшая своего мужа, может быть, даже лучше, чем он сам, видела, как медленно копится в нём тьма, и не хотела просто смотреть.

Возможно, она поступала глупо. До того, как эта тьма выйдет из берегов и захлестнёт Мастера Хаоса с головой, прошли бы годы, возможно, даже века. В этом мире, как она и хотела, они могли прожить не одну человеческую жизнь в тишине и покое.

Но, как он подавил свою гордыню и свои порывы ради неё, так и она решила, что не станет его удерживать. Это могло быть глупо, но это было единственно правильным выбором, какой Айна могла сделать.

Вечер прошёл так, как и должен был. Собравшаяся за столом маленькая семья съела по кусочку вкуснейшего кремового торта, Лазарис, как именинник, позволил себе добавку в виде песочного пирожного.

Выпили чаю, Фауст, наотрез отказавшийся вслед за Мастером Хаоса завязать с алкоголем, пил чай почти пополам с коньяком. Рассказывали истории, шутили, смеялись…

Все, даже Эльма, знали, что завтра в это же время их в Темранте уже не будет, и их жизни кардинально изменятся. Но от того было бы только бо́льшим преступлением против самих себя полнить плохие мысли и грустные разговоры.

Тем более что сегодня был такой большой праздник. Только ночью, когда Айна отправилась укладывать Эльму в кровать, Лазарис с Фаустом вышли на балкончик и завели долгий и непростой разговор.

- Вы точно решили? - пёстрый мечник уже достал откуда-то здоровенную бутыль самогона и то и дело прикладывался прямо к горлышку, даже особо не морщась.

- Ты меня это уже спрашивал вчера. И позавчера. И каждый день на протяжение последнего месяца.

- И продолжу спрашивать до последнего. Ведь тот мир для тебя не родной. Ладно Люпс, ладно твоя эта Земля, Темрант уже успел стать для нас домом. Но в Сфарре мы трое не видели ничего, кроме проблем. Зачем тебе нужно сражаться с культом там?

- И это ты меня уже спрашивал.

- Да потому что ты не отвечаешь! - идеально отработанным за годы жизни рядом с ребёнком угрожающим шёпотом рыкнул Фауст. - Отговариваешься общими фразами типа: “Надо же откуда-то начать, а там уже многое подготовлено”. И что я должен из этого понять? Давай, нам завтра предстоит переместиться между мирами! Когда как не сейчас раскрыть мне свои планы? Я ведь знаю, ты что-то задумал, мы с тобой сколько знакомы?

Мастер Хаоса покачал головой.

- Я не хочу рассказывать. Не потому, что не доверяю тебе или что-то подобное, конечно. Просто мне почему-то кажется, что, если я произнесу это вслух, то всё обязательно пойдёт по одному месту.

- Никогда не замечал за тобой таких суеверных наклонностей.

- Это не суеверие, Фауст… это предчувствие, которое я не могу объяснить даже себе. И оно не проходит, как бы я ни отгонял эти мысли. Так что, каким бы глупым это ни казалось даже мне самому, я оставлю всё в тайне.

- Чёрт, ну скажи хотя бы что-то! Я рад, конечно, что у тебя есть какой-то план, но простого знания, что он есть, мне недостаточно. Успокой меня, пожалуйста.

- Ох, ну что с тобой делать… - устало усмехнувшись, Мастер Хаоса отхлебнул из чайной чашечки, - скажу тебе вот что. Те четверо, что ждут меня в Сфарре, Ашадин и остальные – они мне нужны. Не потому, что они - Мастера пятого ранга. Разобравшись в принципе, я теперь могу почти любого поднять выше в ранге, как это сделал с тобой. Я не могу сказать, почему важны именно эти четверо, но, поверь, они незаменимы для того, чтобы всё сработало, как я хочу.

- Да что сработало-то?!.. - с силой схватив себя сзади за шею, он тяжело выдохнул, и наконец кивнул. - Ладно, я понял. Ты не скажешь…

- Фауст… - от того, как Лазарис произнёс его имя, пёстрый мечник аж вздрогнул. - Тебе нравится быть сильным?

- Мастером?

- Не столь важно, откуда эта сила берётся. Я спрашиваю в общем. Ты идёшь по миру, куда глаза глядят, точно зная, что всё, что тебя ждёт – это новые истории для рассказов по вечерам. С непоколебимой уверенностью в самом себе. Тебе это нравится?

- Ну… конечно.

- Мне тоже… возможно, даже больше, чем надо. Для меня сила всегда была наркотиком. Ощущать свою власть, могущество, плещущееся в теле и душе… это непередаваемо и незабываемо. И я очень долго думал, что в этом мире нет ничего, что стоило бы расставания с такой силой. В последние годы я узнал, что такая вещь существует. Я бы остался с Айной и Эльмой в этом мире навечно, ты знаешь. Но сила… она никуда не делась. И никуда не делся соблазн пустить её в ход. Взмыть в небо, не сдерживая ни грамма силы, обрушить пламя на этот мир… и не останавливаться, пока не закончатся силы, или пока не будет уничтожено всё вокруг… - в голосе Мастера Хаоса послышался драконий рёв, а глаза залила безбрежная тьма, но он вовремя спохватился и через секунду вновь стал самим собой. - Прости, увлёкся.

- К чему ты это всё?..

- Пока эта сила со мной, я не смогу окончательно отказаться от войны и посвятить себя им, - Лазарис кивнул на дверь балкона, откуда доносилась тихая колыбельная. - Ирония в том, что я нажил себе слишком много врагов, среди которых есть также сущности за гранью человеческого понимания. И как только я лишусь своей силы, моя семья окажется под угрозой, а я уже не смогу ничего сделать. Ты видишь выход из этой ситуации?

- Хочешь сказать, что ты видишь?

- Да. Но для этого мне нужно в Сфарру. Мне, Айне и, к сожалению, Эльме тоже.

- Я понял. Больше никаких вопросов.

- Спасибо, Фауст.

Утром следующего дня квартира, которую купила для себя семья Морфеев, опустела, а о самой семье Морфеев в городе никто больше не помнил. Все, кто общался с ними, просто забыли об этом, и только добродушный кондитер, обнаруживший в своём прилавке годовую выручку, долго недоумевал, кому это могло бы понадобиться.

Истории о Белом Ангеле Милосердия, пропавшей так же резко и неожиданно, как появилась, в Темранте потом рассказывали ещё много лет. Однако, как бы печально ни было это признавать, большинство политиков были рады её исчезновению.

В мире, где война была невозможна, свои интересы отстаивать было куда сложнее. Всё-таки слишком многие люди понимали только язык силы.

Да и не только люди…