Легенда об одном Ёкае

Родителей Казуо Такахаси, такое его настоящее имя, никто не знал, никто не видел. Мальчика бросили, хотя ему было лишь несколько месяцев от роду. Брошенные дети обречены на смерть, существование в детдомах и похожих учреждениях, но Казу повезло, ведь его оставили прямо на ступеньках, которые вели в старый храм.

Храмом заведовал монах, который стал для Казуо отцом и наставником. Если бы храм находился в Токийской агломерации, даже просто в большом городе, то судьба Казуо могла сложиться совершенно иначе. Кому нужен полуразвалившийся храм рядом с захудалой деревенькой?

Во время экономического роста рядом с деревней располагалась шахта, население начало активно увеличиваться, строились дома, инфраструктура, но спустя каких-то 10 лет запасы угля подошли к концу, что заставило жителей массово покидать поселение. За последние 30 лет, которые теперь именуются потерянным тридцатилетием, деревня практически вымерла, это подтверждает школьный класс, состоящий всего из 10 человек. Именно в нём и учился Казуо.

На всю деревню было всего 3 магазина: один продуктовый, один с одеждой, один со всем остальным. В других магазинах разной направленности просто не было необходимости. Оставшимся жителям не хватало средств, чтобы сменить место жительства, чего уж говорить о храме, который даже никто не посещает. Если точнее, то туда заглядывали редкие посетители из местных, но это происходило только по праздникам. К счастью, храм содержал себя сам. Небольшого огорода на территории хватало, чтобы обеспечить двух человек едой во избежание голодной смерти.

Здание давно просило ремонта, но старый монах был не в состоянии проводить такие серьезные работы, а его приёмный сын оказался неприспособлен для подобного рода работ. С самого детства он не мог справиться даже с элементарными поручениями. Казуо предпочитал физическому труду заучивание сутр, чтение книг из большой библиотечной комнаты и медитацию. Сердобольные сельчане во время летного фестиваля приносили подношения владельцам храма, что помогало сводить концы с концами. Взамен настоятелю приходилось слушать жалобу на слишком долгий подъём.

Казуо с самого детства любил бродить по деревне, из-за чего ему приходилось несколько раз за день подниматься и спускаться. Он был слаб, но долгий подъём будто бы совсем не отнимал у него сил.

Каннуси, отец мальчика, узнал, что его сын увлёкся чтением оккультных книг, начал наносить на тело и руки символы чернилами для сёдо и отказывался их смывать.

Так шли годы. Отец заметил, что Казуо начал возвращаться в грязной одежде, а его лицо и тело покрывали синяки и ссадины. Казуо к своим 16 годам был достаточно высок и худ, если сравнивать с другими японцами. Его глаза были черны, а кожа была бледна, из-за чего его побаивались не только местные дети, но ещё и взрослые. Ходили слухи, что Казу поднялся к ним прямиком из Дзигоку. Люди считали его дурным знамением. Считали, что деревня находится во власти тёмных сил. В качестве его единственной одежды служила самуэ, хоть к дзен-буддизму храм не имел отношения. Раньше он был известен тем, что был школой Рёбу синто.

Всё началось весной, когда расцвела сакура и начался учебный год.

- Казу, снова ты ночью все руки грязными символами покрыл, иди сейчас же смывать, сколько раз я тебе говорил!

- Не хочу! Они дают моим ногам силы, не позволяют уставать, а новые ещё и хорошую погоду над домом обеспечивают.

- С тобой даже учителя разговаривали об этом, а ты никак не поймёшь.

- Это они не понимают, знаки дают мне силы. Меня и без них считают странным.

Последнее предложение Казу проговорил очень тихо, опустив голову, чтобы отец его точно не услышал.

- Ладно, ступай, а то в школу опоздаешь. Не забывай, что тебе ещё со мной заниматься.

Казу выбежал за пределы храма, пройдя через тории, и принялся спускаться вниз. Он вспомнил истории, рассказанные отцом о том, что раньше путь к храму был усеян фонарями-торо. Сейчас от них давно ничего не осталось.

Стоило Казуо выйти на тропу, как он увидел местных детей. Они были младше Казу, наблюдали за ним, прикрываясь стенами заброшенного дома, который раньше стоял возле начала подъема в храм.

- Бежим, ёкай нас заметил! Ребятня убежала. К такому обращению к себе Казуо давно привык, поэтому предпочитал не замечать подобного. Он хотел уйти из деревни, хотя очень любил свой дом и был благодарен отцу. Тот настоял на том, чтобы Казу сначала закончил школу, а уже только потом отправлялся покорять Токио, Иокогаму или Осаку. Всё, лишь бы убраться подальше из префектуры Аомори.

Когда-то деревня была весьма живописным и процветающим местом, как же время всё меняет. Старые дома, построенные из традиционных материалов, таких как дерево и бамбук, стоят уже веками и выглядят удручающе. Каждый дом отражает историю семьи, которая в нем жила. Культурных и исторических памятников по всей деревне и не счесть. Сейчас они являются просто заброшенными полуразвалившимися домами, которые никто не трогает. Их не хотят сносить, не хотят с ними ничего делать. Они стоят на страже угнетающей атмосферы в деревне вместе с Казу.

Жить здесь остались лишь старики, которым больше некуда пойти, и люди, потерпевшие неудачу в городах. Им ничего не оставалось, кроме как вернуться в родные края. Там они обзавелись немногочисленными потомками. Только из-за этого школа до сих пор функционирует. Она сочетает в себе младшую, среднюю и старшую — всё в одном здании.

На подходе к школе в грудь Казуо прилетел камень со стороны входных дверей. Парень сразу же узнал своего одноклассника. Чья-то рука коснулась плеча подростка, из-за чего тот слегка вздрогнул.

- Доброе утро, Такахаси-чан!

- И тебе доброе утро, Мичиру.

Девушка смутилась. Она до сих пор не привыкала к тому, что Казуо называл её по имени. Он называл сразу по имени практически всех, никогда не видел в этом ничего зазорного.

- Мы же договорились, что ты будешь звать меня по имени.

- Я не могу так! Мне нужно время...

- Мы уже долго вместе учимся, могла бы уже привыкнуть, ты даже не пробовала.

- Пошли в класс, а то опоздаем.

Мичиру Ямаока вприпрыжку побежала в деревянное двухэтажное здание школы, Такахаси последовал за ней. Своим обычным шагом он быстро догнал Мичиру, и они вместе вошли в класс. Они оба не имели больших успехов в спорте, Ямаока старалась, даже ходила в спортивный клуб, где состояла большая часть школьников. Казуо не состоял ни в одном клубе, не мог найти себе место, куда можно было приткнуться, ведь в каждом месте его сторонились и в лучшем случае просто игнорировали.

Ямаока была единственной девушкой, с которой общался Казуо. Она не считала его странным, даже не боялась его, не злилась на него за то, что он просто существует. Они познакомились в прошлом году, когда их оставили вместе убирать класс после занятий. До этого момента Казу даже не знал её имени. Обычная практика, но не в том случае, когда в классе всего 10 человек.

Занятия проходили уныло. Престарелый учитель пытался донести материал до молодых умов, но класс грезил о том, что всего через 2 года можно будет уехать из деревни. Родители готовили каждого к такой чрезвычайно важной миссии. Они понимали, что деревня вымирает, детям там ни в коем случае нельзя оставаться. У всех были планы на будущее. Во время уроков Такахаси заметил острый злобный взгляд одного из одноклассников. Он сидел на первом ряду за последней партой. Если бы вид из окна не вгонял в сильнейшую тоску, то можно было бы считать это место посадки крайне удачным.

Ямаока сидела перед ним. Когда учитель ненадолго вышел, она сразу обернулась к Казуо.

- Казу-чан, почему Накагава так странно на тебя смотрит?

- Он меня ненавидит.

- Ты ведь даже не посмотрел в его сторону, откуда ты знаешь?

- Это слишком очевидно, меня здесь все ненавидят.

- Но почему?

- Ты точно дурочка. Посмотри на меня... Вот тебе и ответ.

- Я вижу перед собой только довольно симпатичного загадочного юношу.

- Не смущай меня, Ямаока-сэмпай.

Он всегда так называл Мичиру, когда та невольно вгоняла его в краску. Действительно, Мичиру была на год старше Казуо, но они всё равно учились в одном классе. Несколько ребят тоже были старше большинства на год, такие издержки за возможность получить образование в провинциальной деревне.

- У тебя и сэра-фуку есть, у всех девушек есть, а у парней гакуран. Один я без формы хожу, а это ведь запрещено. Повезло, что школа у нас такая, где закрывают глаза на некоторые правила.

- Это лишь придаёт тебе индивидуальности, не переживай так.

Во время обеда Мичиру ушла есть с подругами. Они достали заранее заготовленные бэнто и вышли на задний двор. Остальные принимали пищу прямо в классе. У Казуо с собой ничего не было, он в состоянии продержаться без еды довольно длительное время. У него давно в планах изобразить несколько символов, чтобы совсем не испытывать голод и жажду, но последний раз закончился неудачей, но не без полезного опыта. Казу ошибся, но узнал, что прошлый иероглиф даровал ему хорошее зрение в темноте, поэтому пришлось его оставить, но сменить место, потому что шею пока ничем не прикроешь.

Иногда Мичиру приносила две порции бэнто, одна из которых всегда доставалась Такахаси. Он пытался убедить её, что не стоит переводить продукты ради того, чтобы принести ему еды, но Мичиру всегда парировала тем, что Казуо был худым, ему надо больше есть. На это у парня аргументов не было.

Звонка ещё не было, Ямаока успела вернуться и сесть на своё место. Из противоположного конца класса послышался голос Накагавы:

- Ямаока-сан, пойдём сегодня гулять?

Он спросил перед всем классом, из-за чего остальные поразевали рты и уставились на тех двоих.

- Обойдёшься. - равнодушно ответила Мичиру.

- Ты стала хуже учиться. Не поддавайся тлетворному влиянию демона.

Мичиру скрестила руки и хотела уже выдать гневную тираду, но тут дверь распахнулась, и в класс вошёл учитель.

- Тишина в классе!

Началась вторая половина занятий, которая наравне с первой тянулась долго и была наполнена скукой. Все вокруг понимали, что должны хорошо учиться, чтобы успешно сдать экзамены и поступить в престижные учебные заведения. Только Казу такая учёба была не очень близка. Он мечтал о морях, о больших городах, о том, что когда-то прочитает всю отцовскую библиотеку, ведь именно так он нашёл заветные книги по эзотерике и оккультизму, кто-то даже осмелился совместить их с синто и буддизмом, отец никогда не скрывал своей неприязни к подобного рода литературе, но почему-то хранил у себя все эти книги.

После занятий Казуо вновь оставили убирать класс, его чаще всего заставляли убираться. Никто не хотел подходить к Казуо и на 10 метров. Каждый раз Мичиру вызывалась помогать ему. Одноклассники и учителя давно поняли, что Ямаока - пропащая душа, поэтому позволяли ей проводить время с Такахаси, чем она и пользовалась.

- Мы ведь так и познакомились примерно год назад, Такахаси-чан.

- Это было год назад? Я и не заметил. Быстро летит время. И вообще, я просил тебя обращаться ко мне по имени!

- Прости, мне пока сложно это даётся. Поиграем в «Кагомэ-кагомэ»?

- Нас же всего двое, как мы будем играть? Чай, не маленькие уже, чтобы в детские игры играть.

- Ну давай, не будь таким нудным, это же забавно!

- Я буду отыгрывать роль демона и сидеть на месте, а ты будешь ходить вокруг меня и задавать вопрос, на который только один ответ. И где же тут что-то забавное?

Мичиру полностью проигнорировала слова Казуо и принялась расхаживать вокруг него, напевая песенку.

- «Кагомэ, кагомэ, птица в клетке, когда же ты выйдешь? Рассветным вечером журавль и черепаха поскользнулись. Кто впереди твоей спины?»

- Последняя строчка другая...

- Чего?

- Последняя строка, там немного по-другому. В твоей интерпретации она теряет смысл. «Кто за твоей спиной», вот так будет правильно.

- Ну и что! Вечно ты так! Мне моя версия нравится. Я вижу свежие следы чернил у тебя на руках, снова что-то себе наносил?

- Ага, ночью сидел в библиотеке и израсходовал последнюю баночку, даже туши никакой не осталось, о чернилах и речи быть не может.

- По дороге обратно зайдём в магазин, я обязательно куплю тебе чернила.

- Не стоит, я это не приму!

- Пойдём! Такахаси-сан всегда принимает подношения, учись у него!

- Я ведь тоже Такахаси, если ты ещё не забыла. Тебе точно стоит меня называть по имени, а то мне неловко становится, ведь сейчас ты говорила об отце. Может возникнуть путаница.

- Раз уж ты просишь, хорошо... Казу...чан.

Мичиру запиналась, останавливалась, но всё же смогла произнести заветные слова, которые смогли обрадовать Такахаси.

После окончания уборки двое учеников проходили мимо учительской. Ямаока шла впереди, Казу остановился, так как услышал разговор учителей за тонкими стенами. По голосам он узнал двух своих учителей.

- Он пугает людей!

- Его отец — уважаемый человек, Ёсида-сан, как вы можете так говорить?

- Это не отменяет того, что Такахаси странный. Можно закрыть глаза, что у него нет формы, что он носит неподобающую причёску, но вы видели его руки? Он их чем-то исписал! Я сначала подумал, что это татуировки, уже испугался, что у нас откуда-то взялась якудза. Имаи-сан, что мы можем с этим сделать?

- Мы можем делать свою работу. Я не буду врать, он меня тоже пугает, но он ведь просто ребёнок без родителей.

- Я с самого начала говорил, что надо было его куда-то отдать, но старый дурак не послушался, решил сам его воспитать.

- Не говорите так о настоятеле, я часто хожу в храм и общаюсь там с его отцом, он очень благородный. Нам бы всем его терпение и стойкость.

Дальше слушать не было смысла, таких разговоров о себе Казуо наслушался ещё с детства. Он всегда знал, что является не родным сыном своего отца, но у него никогда не возникало желания найти своих настоящих родителей. Для Казу настоятель храма являлся его отцом, они считали друг друга семьёй и без кровного родства.

- Ты чего там встал? Пошли, а то магазин закроется!

- Да так, ничего, немного задумался, извини.

- Дурак ты, Такахаси... ой, то есть Казу-чан!

Мичиру хотела потрепать его по голове, но не смогла до неё дотянуться, поэтому демонстративно надула щёки и направилась к выходу из школы.

Двое учеников забежали в единственный магазин, в котором продавалась всякая всячина. Продавец бросил взгляд на руки Казуо, но затем резко отвернулся и делал вид, что парня и вовсе не существует. Стандартная реакция. Если бы он пришёл один, то его вряд ли бы стали обслуживать.

- Я хочу сходить в храм, ни разу там не была.

- А на фестивале? Я точно помню, что ты там была в прошлом году.

- Только на фестивале и была. Кстати, тогда я тебя там не замечала.

- Потому что в такие моменты я не выхожу наружу. Не хочу отпугивать и без того вялый поток гостей. А твои родители не будут против?

- Не будут, я их ещё утром предупредила, что пойду в храм, они одобрили.

- Хорошо, только не жалуйся, что подъем такой долгий.

- Так точно, капитан!

Мичиру встала по стойке «смирно» и начала заливисто смеяться посреди магазина. Продавец окинул школьников неодобрительным взглядом, вздохнул, поправил очки и принялся дальше читать газету.

Ямаока купила баночку чернил, отдала их Казу, и вместе они направились в сторону храма. Именно там дорога ветвилась на три части: одна вела в храм, другая вела в лес, а третья вела в другую часть деревни. Рядом располагался заброшенный дом. Ходят слухи, что именно возле этого дома по ночам ходят онрё. Именно возле него двух подростков поджидала толпа из пяти человек, вооруженных деревянными палками.

Казуо издалека узнал их. Снова Орочи позвал своих прихлебателей, чтобы встретить их возле школы. Он и кинул камень в Казу у входа в школу. Лица других смешались в одно. Трое парней из класса стояли вместе ещё с двумя, которые были старше.

Орочи окликнул Мичиру.

- Отойди от него, Ямаока. Мы не хотим тебя трогать. Тебя околдовал этот монстр? Сними с неё свои чары, демон, мы не позволим тебе портить деревню своим присутствием! Убирайся отсюда, выродок!

Парни сзади поддакивали Орочи, освистывали Казу, улюлюкали. В таких случаях Казу просто игнорировал обидчиков. Они боялись даже подходить, кидали палки и камни, которые только изредка попадали по парню. Он хотел очередной раз пройти мимо них, чтобы начать восхождение в храм, пусть даже Орочи перегородил путь.

- Ты что несёшь, Накагава? Казу-чан добрый и внимательный, вам далеко до него!

Казуо хотел было остановить подругу, пока она не сказала ничего лишнего. На эмоциях она сразу назвала его по имени, это маленькая победа! К тому времени Орочи уже успел вскипеть от ярости, он подобрал большой камень с земли и нацелился прямо в макушку Казу.

- Смотри у меня, сейчас я тебе покажу!

Камень благополучно пролетел мимо. Казу подумал, что не зря когда-то давно нанёс на ноги символы, которые практически не позволяли его травмировать, наносить увечья, получать травмы. Такахаси прошептал Мичиру.

- Тебе лучше действительно со мной не общаться, тебя тоже будут оскорблять, будут ненавидеть. Я к этому уже привык, поэтому мне всё равно, а тебе такой участи я не хочу.

Девушка совершенно не прислушалась к словам Казуо, хотя старалась уловить каждое его слово. Она встала вплотную к нему, в это время один из парней начал обходить Казу со стороны, готовясь нанести удар палкой по голове, обстрел камнями прекратился.

- Если ты видишь торчащий гвоздь, то забей его!

Прокричал неизвестный, направив удар прямиком в голову Казуо. Для этого ему пришлось даже подпрыгнуть. Палка в мгновение переломилась, а нападающий потерял равновесие и упал. Мичиру завороженно смотрела на равнодушное лицо Казуо, который только что получил такой удар. Их взгляды соприкоснулись.

Посторонние звуки затихли, тело Мичиру обмякло и начало падать. Такахаси быстро её подхватил и услышал звук камня, который упал на землю. В районе виска у Мичиру проступила кровь, её глаза уставились куда-то вверх.

Пятеро хулиганов уже давно бежали в сторону леса, дабы скрыться от праведного гнева Казуо, который мог бы их постигнуть. Только Орочи до сих пор стоял с вытянутой рукой, который и совершил бросок. Казуо защищён, в него камень попасть не может, но может попасть в Мичиру, которая в этот момент как раз стояла вплотную.

Орочи парализовало, он смотрел испуганным взглядом на то, что совершил. Казу, которому ещё никогда в жизни не приходилось испытывать гнева, посмотрел на него испепеляющим взглядом. Он подействовал на Ямасаки лучше нашатыря, да так, что он припустил со всех ног в сторону своих товарищей, которые уже давно его бросили.

Казу присел, положив голову Мичиру на колени. Его одежда и руки были испачканы в крови, а разум застилала слепая ярость, которая не позволяла трезво оценить обстановку, мешала понять ситуацию. Исполненный гнева, Казуо проверил пульс и дыхание девушки. Ничего не было, пустота. На его коленях лежало безжизненное тело той единственной, которая его понимала, общалась с ним, к которой он испытывал самые тёплые чувства. Она не стала бояться, она приблизилась к нему и дорого за это поплатилась, когда как сам Казу остался невредим.

Солнце заходило за горизонт, озаряя закатными лучами Такахаси и мёртвую девушку. Теперь его точно изгонят из города, никто даже не посмотрит на то, что именно Орочи убил Мичиру, ведь гораздо проще всё свалить на Казуо. Его вечно делали козлом отпущения, когда нужно было кого-то обвинить во всех земных грехах и невзгодах, которые одна за другой обрушивались на стремительно угасающую деревню.

Положив тело на землю, Казуо направился в храм. Он был полон решимости всю ночь провести за книгами, чтобы отыскать информацию о способах отомстить тем, кто повинен в смерти Мичиру.

Отец сразу отправил сына умываться, как только увидел его в крови. Сначала он подумал, что побили его, но Казуо всё рассказал. Тогда Манабу, отец мальчика, отправил его умываться, а сам направился вниз, чтобы сообщить местным о трагедии.

Всю ночь Казу провёл в тёмной комнате, которую тусклым огнём освещали свечи. Он воспользовался новыми чернилами Ямаоки, полностью исписав себя иероглифами и оккультными символами. Не тронул лишь лицо и шею. Рядом лежал нож, он всегда лежал в библиотеке, стал её частью и отлично вписывался в скромный интерьер.

Дверь распахнулась, в комнату влетел взволнованный отец. Он перевёл дыхание и принялся собирать вещи.

- Пап, что случилось?

- Надо уходить. Накагава сказал всем, что ты убил Ямаоку. Они просто гуляли, а затем наткнулись на тебя, когда ты ударил камнем Ямаоку прямо в висок. Сейчас к нам направляется разъярённая толпа, которая хочет устроить самосуд.

- Но... Я этого не делал.

- Я верю тебе, сынок, верю. Вот твои вещи, сзади есть спуск, я тебе покажу. Он крутой, но ты должен справиться. Убегай, просто убегай.

- А как же ты?

- Я уже слишком стар, не смогу спуститься по такому склону, поэтому останусь здесь, успокою народ, что-нибудь придумаю. Вставай, они уже поднимаются!

Казуо схватил рюкзак, захватил с собой нож и вышел на улицу. Снизу виднелся свет от фонариков, слышались недовольные голоса многочисленных людей.

- Сынок, в храме они не посмеют, со мной всё будет в порядке, беги.

Манабу отвёл сына к тайному спуску. Он действительно оказался скрытым в траве и кустах, так просто его не заметить. Склон его не пугал, ведь на Казу были нанесены все элементы полной цепи, все элементы круга, ему теперь ничего не было страшно. Казуо последний раз посмотрел на старый храм, осмотрел синтаи, расположенные на его территории, и с тяжёлым сердцем принялся постепенно спускаться вниз.

Такахаси спрятался в заброшенном доме, он лежал на пыльном футоне, поджав ноги под себя. Ночь выдалась тёплой, поэтому о температуре можно было не беспокоиться. В рюкзаке лежала еда, документы, одежда и немного денег на первое время. Холодно не было, но Казуо дрожал, он не понимал причин всеобщей ненависти к нему, из-за этого погибла Мичиру, из-за этого отец оказался под угрозой, из-за этого ему пришлось покинуть дом.

Казуо почуял запах гари, запах горящей древесины и сразу всё понял — храм горит. В его душе всё пылало огнём преисподней. Казуо и сам поверил в то, что прибыл в этот мир отнюдь не с благими намерениями, а с чёткой целью отправить всех в Ёми-но-Куни.

В голове всё перемешалось, в этот момент старый Казуо Такахаси перестал существовать. Он закрыл глаза и исчез. Когда глаза открылись, то это был совершенно другой человек. Человек ли?

Всё ещё стояла ночь, слышался треск цикад, завывание ветра, который продувал старое здание. Казу встал, вышел на тропу и направился прямиком в деревню, в которой практически царила тишина. Со стороны храма доносились отдалённые голоса, вдалеке виднелся дым, из открытых окон домов слышался звук телевизора. Такахаси медленно бродил от дома к дому, принялся обходить каждую улочку. В каждом лице он видел надменное лицо Орочи, его самость полностью пропиталась ненавистью и отчаянием, капилляры лопнули и глаза налились кровавыми нитями.

...

Накагава Орочи возвращался домой. Он оказался в эпицентре событий. Естественно, он скинул всю вину на ненавистного Казуо и ему поверили. Разъярённая толпа сразу же пошла разбираться. Родители Мичиру долго плакали и кляли Такахаси на чём свет стоит. Он не винил себя, ведь всё произошло случайно. Точно, если бы не этот урод, то ему бы и камней кидать не пришлось, так что это точно он виноват!

Поначалу Нагакава тоже хотел подняться до храма, но на полпути устал и спустился вниз, немного отдохнул, посидел на первой ступеньке и пошёл в сторону дома. Погода стояла просто отличная, не грех и прогуляться. Орочи так и сделал. Он обошёл деревню, гуляя по узким улочкам, вдохнул полной грудью свежий воздух, зашёл в переулок, куда не попадает свет и тут его шею обхватили чьи-то худые руки. Целые руки, когда можно было ладонями касаться плеч. В темноте нельзя было опознать нападавшего. Было тяжело обернуться, ведь руки сдавливали достаточно крепко, но по отметкам на руке Орочи его узнал.

-Т-Такахаси, ты? Я всё объясню, отпусти, я не хотел, так случайно получилось. Прости меня, слышишь, прости. Я больше не буду тебя задирать, отпусти, пожалуйста!

Испуганный прерывистый голос понравился Казу, он наклонился к самому уху и медленно проговорил.

-тсссс, уже поздно. Кагомэ, Кагомэ, Птица в клетке, когда же ты выйдешь? Меня зовут ёкаем, почему бы мне им не стать.

-Пожалуйста, мне тяжело дышать!

-Кто за твоей спиной?

…

Тело Орочи найдут только утром. На его лице застыла гримаса ужаса, а тело было будто иссушено. На стене деревянного дома рядом с телом ножом было выцарапано «Ёкай Казу».

Казуо Такахаси с тех пор никто не видел. Слухи о двойном убийстве подростков неким Такахаси быстро распространились сначала в соседних деревнях, потом охватили всю префектуру, просочившись даже в крупные города, затем об этом стало известно всему острову Хонсю, после чего уже вся страна была в курсе недавних событий.

Практически сразу был организован розыск преступника, в близлежащих деревнях организовали патруль, но это не принесло никаких результатов. Никто никогда не видел Такахаси после того самого случая, но время от времени на островах то и дело находили мертвецов, лица которых искажали страшные гримасы, а тела были сильно высушены.

Сразу же вокруг персоны Казуо сложилось много легенд, которые рассказывались на тематических вечерах. Истории о нём до сих пор тревожат умы многих людей. Многие сомневаются в том, что он мог существовать.

Модус операнди 27 состоит из того, что ёкай Казу сзади обхватывает своими руками шею и задаёт роковой вопрос: «Кто у тебя за спиной?». Независимо от ответа жертва обречена. То и дело появлялись очевидцы, которые заявляли, что видели похожего мужчину в переулке, и потерпевшие, что утверждали, мол, им удалось пережить нападение Казуо, но никакой новой информации они не предоставляют, поэтому до сих пор Казуо Такахаси остаётся объектом слухов, споров и различных спекуляций...