Легкомысленная подружка

Глава 1.

Проснулась сегодня рано. Вчера с мужем поссорились и он, на ночь глядя, уехал на дачу, обвинив меня во всех смертных грехах! А что я собственно сделала? Сына отпустила на всю ночь. А ничего, что ему уже семнадцать и он меня не собирался спрашивать? Просто поставил в известность, что с девушкой идёт в ночной клуб. И как я, спрашивается, должна была поступить? Костьми лечь? Забаррикадировать вход? Начать мужу звонить при его девушке и спрашивать разрешения? Я лично вариантов адекватного решения этого вопроса не находила. У мужа же был единственно верный и годами проверенный способ – обвинить меня в плохом воспитании сына, в потакании его безрассудных поступков и в посягательствах на его отцовский авторитет. При этом мои аргументы не имели совершенно никакой силы, а под натиском его возмущения, и вовсе превращались в жалкие попытки оправдаться. Передо мной замаячили дни, а то и недели его демонстративного молчания и моих безрезультатных попыток прервать это самое молчание.

Из неприятных размышлений меня вывел телефонный звонок. Взгляд выхватил на дисплее, что звонит мама. Данный факт не сулил ничего хорошего, поэтому добавил порцию горечи и без того в безрадостное настроение.

Мои предположения подтвердились. Мама, отчитав меня, как школьницу, велела подумать над своим поведением. Это были слова мужа. Я их хорошо знала, он всегда говорил так, когда был недоволен мною или сыном. Вот и сейчас, я прямо-таки услышала из маминых уст его слова, даже уловила его интонацию. Почему она всегда вставала на его сторону, было для меня загадкой. Вначале наших отношений я даже казнила себя и сожалела, принимая на себя вину за ссору, а потом поняла, что я всегда буду на противоположной стороне, на которой должна буду подумать над своим поведением. Вот и сейчас, объяснять, оправдываться, доказывая свою правоту, у меня не было ни сил, ни желания, а главное, я понимала бессмысленность этого. Поэтому молча выслушала и поспешила свернуть беседу, прикрываясь делами. На самом же деле, я совершенно ничего не собиралась делать. Какое-то тошнотворное чувство подкатило к самому горлу и не давало не то что чем-то занять себя, хотя бы в виде дел по дому, оно даже жить не давало, дышать не давало, отравляя всё внутри!

Я молча лежала и смотрела, как солнечные лучи пробиваются сквозь плотно задёрнутые шторы, словно ища лазейки. И вот, найдя маленькую щель между ними, пробились-таки в комнату, осветив собой весёлую дорожку вдоль кровати. Я ухватилась взглядом за это освещённое пространство, встала и распахнула шторы. Комната мгновенно наполнилась солнечным светом, ослепив глаза. Я постояла немного, подставляя лицо тёплым лучам. Сегодня выходной. Планировалось ехать на дачу, но видеть там недовольного молчащего мужа, там более делать попытки примириться, вызывали во мне внутреннее отторжение. Хочет молчать – пусть молчит, но на расстоянии! И это внезапно принятое решение вдохновило меня. Даже то тошнотворное чувство, которое тяготило меня, несколько притупилось.

В замке заскрежетал ключ – вернулся сын. Я вышла встретить его. Усталый, но глаза горят. Я поцеловала его в щёку, незаметно принюхиваясь. Ярко выраженного запаха алкоголя не было. Ограничился видимо лёгким коктейлем или бокалом вина. Даже запах табака не обнаружила, что порадовало меня.

- Привет, мам. А папа что, спит?- спрашивает он.

- Его нет. Он на даче.

Вижу, как тот облегчённо вздыхает. Видимо готов был услышать порцию наставлений на тему «своего поведения».

- И что? Сильно ругался?- уточняет сын.

Я только жму плечами. Я впервые за всё время не встала на сторону его отца, не набросилась на сына с обвинениями. Ещё в самом начале своего родительского пути, я прочитала, что у родителей должны быть единые требования к ребёнку, поэтому никогда не спорила с мужем, даже если была не согласна с его позицией. Я давно уже поняла, что сын вырос и имеет право на свою жизнь, на свои решения, на свои ошибки. Я много раз пыталась донести это его отцу, но он и слушать не хотел, заявляя, что пока он его кормит, то тот обязан подчиняться беспрекословно. И я по привычке вновь вставала на сторону мужа. А сегодня вдруг почувствовала себя рядом с сыном, по ту, другую сторону, и это придало мне уверенности, что я не одна.

- Я спать. - бросил он и направился к себе в комнату.

А я оделась и вышла на улицу. Приятная утренняя прохлада бодрила, а начавшийся новый день вселял какую-то внутреннюю уверенность, надежду, успокаивая меня. Я отправилась на набережную. Долго смотрела на бегущую воду, подставляя лицо прохладному ветру, дующему с реки, потом, слегка озябнув, закуталась в шарф и прошлась вдоль набережной. Малочисленные прохожие не сбивали моего внутреннего одиночества. В голове было пусто, словно ветер вынес из неё все неприятные мысли, оставив тишину и простор. Захотелось задержаться в этом состоянии. Но лишь я подумала об этом, как внутри, словно заслонку открыли, и мысли лавиной двинулись, толкаясь и мешая друг другу. Вопросы один за другим вставали и требовали ответа: «Как мне действовать в сложившейся ситуации? Как вести себя? Как искать примирения? Что говорить? Что делать?» Я знала только одно – я не стану брать на себя вину, заискивать, прося прощение. Прежние методы возможно и сработали бы, но мне до чёртиков надоело всё время быть в роли виноватой. Ну не чувствовала я себя таковой! Мне с каждым разом становилось всё труднее переступать через себя в поисках мирного сосуществования для нашей семьи. Поэтому после бессмысленных скитаний по городу и безуспешных попыток найти правильное решение, я сдалась и дала себе возможность взять паузу.

Зачем я тогда приехала на вокзал? Сама толком объяснить не могла. Скорее всего, оставила внутри некую лазейку, что если решу ехать на дачу, то сделаю это немедленно, а с другой стороны, мне нравилась вокзальная суета, призывные гудки, разносящиеся в ней, манящие объявления диктора. Я всегда мечтала о путешествиях. Муж же был домоседом и не любил никакие передвижения. Мы крайне редко выезжали. Разве только дважды, за все эти восемнадцать лет, что мы вместе. Были на юге и то, только потому, что сын часто болел, и врач настоятельно рекомендовал море. В основном наше времяпрепровождение ограничивалось дачей. Это конечно громко сказано. На самом же деле там был небольшой домик, с удобствами во дворе. Правда, недавно муж построил там баню, что немного облегчило наш быт. Ключевое слово «немного». Всё остальное оставалось прежним. И грядки, где я тщетно старалась вырастить урожай, и поездки в переполненных электричках, в случае, когда муж не мог привозить нас туда на машине. Прежде успокаивало то, что сын бегал вволю на свежем воздухе. Но сейчас тот вырос и дача уже не манит его. Я чувствовала, что и ему она стала в тягость. Муж же с маниакальной настойчивостью заставлял нас еженедельно посещать её! Каждый раз я с нетерпением ждала завершения сезона и облегчённо вздыхала, радуясь возможности на выходных оставаться дома. Сегодня также предполагалась поездка, и мне предстояло тащиться с продуктами в электричке, потому, что муж вообще не имел понятия закупать их самостоятельно. Ко всему прочему он, рассерженный, вряд ли пойдёт встречать меня. А это значит, что я сама должна буду преодолеть довольно большое расстояние с нагруженными сумками в руках! Внутри привычно что-то ёкнуло: «А стоит ли усугублять ситуацию? Может можно ещё привычно всё уладить?»

Но внутри от этих мыслей поднимался протест. Словно взбаламутили отстоянную воду, и я почувствовала свою жизнь именно такой, наполненной безграничной мутью, не имеющей просвета.

Сквозь эти мысли я едва услышала, что меня окликают:

- Верка! Сафонова! Ты что? Не узнаёшь меня?

Я её и правда не сразу узнала. Мы не виделись лет двадцать, не меньше! Это была Лялька – моя подружка. Мы знакомы ещё со школы. Вообще-то она Галина, но так никто её не называл, а звали всегда Галька, а после и не заметили, как заменили первые две буквы, и получилась Лялька. Это имя-прозвище очень хорошо подходило к её характеру. Была она лёгкая в общении, я не помню, чтобы она на кого-то сердилась, а если и осуждала, то делала это как-то по-доброму, с юмором и всегда не обидно. На имя Лялька тоже никогда не сердилась и охотно откликалась. С ней всегда было весело, она постоянно что-нибудь придумывала, и мы неустанно смеялись. Лялька умела хорошо передразнивать учителей, и все они имели свои кликухи, которыми она же их и нарекала. Так учительницу немецкого языка она звала Степной Розочкой, потому, что говоря про немецкую литературу, та приводила один и тот же пример:

- Генрих Гейне написал стихотворение «Степная рооозочка».

При этом самозабвенно закатывала глаза и растягивала губы, в уголках рта при этом образовывалась слюна. С таким выражением она всегда задерживалась на мгновение, прежде чем продолжить. Лялька копировала её безупречно!

А физика нарекла Палкиным. И не только потому, что звали его Пал Палыч, а потому, что тишина на его уроке стояла мёртвой, да и спрашивал он всегда строго! Одним словом, палочная дисциплина!

Редко какой урок физкультуры обходился без прыжков через козла. Очень уж любил этот снаряд наш физрук. Оттого и звался он не банальным козлом, а любовно – Кёзликом.

Этот список можно ещё продолжить, но не об этом сейчас речь. Лялька никогда не утруждала себя уроками. И хотя никогда не блистала знаниями, но в отстающих так же не числилась. Она учила только те уроки, которые ей были интересны. Всё остальное ловко списывала, в отличие от меня. Я всегда добросовестно зубрила, но по оценкам не сильно выбивалась вперёд. Лялька даже пыталась мне преподать мастер-класс по списыванию, но я так и не усвоила её уроки. Как объясняла мне подруга, всё дело в том, что у меня на лице было написано то, что я пытаюсь списать. Лялька же всегда оставалась спокойной, уверенной. Садилась она всегда на первую парту, уверяя, что это самое безопасное место, потому, что внимание учителей всегда обращено на последние ряды. Так, сидя практически под носом у учителя, она лихо списывала, и при этом ни один мускул на её лице не выдавал её.

Я любила проводить время с Лялькой. Есть купленный беляш или мороженое в любую погоду на улице, сидеть в кино, когда все были на уроках, да и просто так бродить по незнакомым улицам огромного города, оказываясь в разных местах. Это очень не нравилось маме. После таких похождений мы возвращались поздно и за это мне всегда сильно влетало. Лялька от своих родителей подобной выволочки не получала. Они, казалось, вообще не замечали её исчезновения. Я даже ей в этом завидовала. Моя мама не любила Ляльку. Она называла её легкомысленной и считала, что та на меня плохо влияет.

Вместе мы поступили и в колледж. Вот там-то Лялька влюбилась. Сергей, так его звали, был одним из лучших учеников на курсе. Лялька даже лекции перестала пропускать и учёбой занялась, только бы ему соответствовать. Даже меня стала одёргивать, когда я её по школьной привычке Лялькой называла. Сергей, к последнему курсу обратил-таки на неё внимание и даже на свой день рождения пригласил. Тогда Лялька все свои деньги спустила, но купила у китайцев для того времени очень модную ветровку. Но радовался подарку Сергей не долго. Та самая ветровка буквально на глазах поползла после первой же носки. Вот тогда-то он и возненавидел всё китайское, вместе с китайцами, да и с Китаем в целом! И при каждом возможном случае поносил их почём зря, поэтому с тех пор его, за глаза, кроме как Китайцем никто и не называл. Хоть Ляльке тогда за этот подарок так же досталось от Сергея, но любить она его не перестала, а на «Китайца» обижалась, поэтому приходилось держать при ней рот на замке. Тогда Лялька даже отстранилась от меня, её внимание было направлено исключительно на объект своего обожания. Она, казалось, вообще перестала кого-то замечать вокруг себя. По окончании колледжа они поженились. Вот тогда-то и разошлись наши пути-дороги окончательно. Я пошла учиться дальше, в университет, а Лялька родила ребёнка. Вначале мы изредка перезванивались, затем и вовсе перестали. Время от времени до меня доходила некоторая информация о ней. Так, одна из наших общих знакомых была у неё в гостях после рождения её первого ребёнка. Рассказывала она об этом эмоционально, постоянно возмущаясь:

- Представляешь, пришли мы к ней. Цветы купили, подарки, а там дома её муж был. Смотрим, у Ляльки глаза зарёванные, хотя нам улыбается, изображая радость. А с самого порога этот её Сергей, стал нас одёргивать, что мол, громко говорим. Ребёнку спать мешаем. Ну, мы тогда шептаться стали, на что он так же на нас периодически зыркал! В комнату прошли, а там стол уже накрыт. Видно было, что Лялька готовилась. Ты ведь знаешь, какая она всегда была!

Да. Это я хорошо знала, вспомнив, как часто мы у неё собирались и ели. Так всегда было, не взирая, на финансовые трудности. Могла она из обычной картошки шедевр сделать! Или в то время мне так казалось? Знакомая же продолжала:

- Ну, тут она нас сразу за стол усадила. Серёга же ещё раньше нас по центру стола уселся. Забрав из Лялькиных рук игрушку, принесённую для ребёнка и прочитав, что она изготовлена в Китае, сразу откинул её на рядом стоящий диван, заявив:

- Мой ребёнок этой китайской дрянью играть не будет.

Я пыталась ему возразить, что не всё китайское – дрянь, но он и слушать меня не стал, а прочитал мне такую лекцию на тему качества, что я сто раз пожалела о том, что вообще эту игрушку купила!

При этом он взял по центру стоящий салат, поставил его перед собой, и стал есть его прямо из салатницы ложкой! Представляешь? Ну, после этого, сама понимаешь, что больше к этому салату никто и не притронулся, да, впрочем, и к другим блюдам тоже. Так, посидели немного. Говорил в основном он, мы все молча, офигев, слушали. Потом так же молча поспешили уйти, наскоро простившись с Лялькой. Кстати, прихватив с собой принесённую игрушку, которую она вернула нам со словами:

- Он всё равно её выбросит!

Я после этого рассказа тогда только и смогла проговорить:

- Не думала, что та злополучная ветровка обернётся для него такой психологической травмой!

После, также от общих знакомых услышала, что Лялька родила вторую девочку, у которой оказались какие-то проблемы со зрением. А когда той девочке едва исполнилось два года, то я узнала вообще страшное известие о подруге. Ей отрезало ногу поездом, когда она пыталась сократить путь и подлезла под вагон. Тогда мне казалось, что это катастрофа! Мысленно я уже похоронила Ляльку и уже больше не помышляла встретиться с ней. Где-то внутри был порыв найти её, помочь как-то, но какой-то страх мешал этому! Словно она заразна и я, общаясь с ней, могу подцепить вирус, который разрушит и мою жизнь. А у меня в то время было всё, что называется, в шоколаде. Я закончила ВУЗ, стала работать бухгалтером в одной солидной фирме. В то же время познакомилась и со своим мужем. Мне тогда казалось, что моя успешность сделает ей ещё больнее. Поэтому оставила все мысли о ней.

А теперь я вижу её, идущую ко мне, улыбающуюся, с блеском в глазах и нескрываемой радостью. Я невольно перевожу взгляд на её ноги, на уверенную походку и ставлю под сомнение ранее полученную информацию о её инвалидности. Лялька же, уловив мой взгляд, поспешила рассеять мои сомнения:

- Нет, у меня нога не отросла! Просто очень хороший протез! –сказала она и с гордостью добавила:- Муж на юбилей подарил! Некоторым бриллианты дарят, а мне вот - протез!

И она смеётся. Я вижу прежнюю Ляльку. Ту школьницу, с которой прогуливала уроки.

Мы обнялись.

-Господи, Лялька! Как ты?- спрашиваю я, явно не ожидая увидеть её такой жизнерадостной, прежней, так знакомой с детства. Словно и не было разлуки с ней, длинною в двадцать лет.

- Да всё хорошо. – говорит она, а я, глядя на неё и не сомневаюсь в этом.- Вот сына с соревнований встречаем.

- Сына?- переспрашиваю я, - У тебя ведь две дочери.

- Уже три дочери и один сын.- уточняет Лялька, а у меня округляются глаза от изумления.

Она, видя это, ещё больше веселится. В это время к нам подходит мужчина. Лялька знакомит нас:

- Это мой муж Юрий, а это моя школьная подружка Вера.- и уточняет: - Сто лет не виделись!

На что мы с Юрием обмениваемся любезностями, и он продолжает:

- Я вижу, что вам поговорить хочется. Я узнал. Поезд задерживается, поэтому посидите тут, в кафе,- он показал рукой на отгороженное диванчиками пространство,- А я сына встречу и мы подойдём к вам.

Он ушёл, а мы расположились на одном из таких диванчиков, заказали кофе, и я с интересом стала расспрашивать Ляльку:

- А куда девался твой Серёжа?

- Да никуда. Живёт себе припеваючи. Я с ним развелась.

- Давно?

- Вскоре, как травму получила.

От этих слов у меня всё внутри сжалось, и тут же накрыло огромным чувством вины за то, что в то трудное время не поддержала её, даже не попыталась отыскать.

- Прости меня пожалуйста, за то, что тогда не поддержала тебя.- только и смогла проговорить я, даже не пытаясь оправдаться.

- Да что ты! – возразила Лялька.- Я прекрасно понимаю, что у каждого своя жизнь. Не поддержала, значит, не имела возможности!

Она заглянула мне в глаза и продолжила с такой искренностью, что у меня навернулись слёзы:

- Ты не представляешь, как я рада, что мы сейчас встретились!

- И я рада! - подтвердила я её слова, и мы снова обнялись, после чего Лялька продолжила:

-С Серёгой я прожила семь лет. Вероятнее всего, что жила бы и дальше, если бы ногу не отрезало. Он и раньше-то был с прибамбасом. Если чего в голову вобьёт, то ни за что это оттуда не выбить! Как с Китаем, помнишь?

- Конечно, помню, как такое забыть! Не зря его весь курс тогда Китайцем прозвал, потому что столько негатива в адрес бедного Китая со всеми его китайцами, я в жизни не слышала! – подтвердила я, и мы обе рассмеялись.

- Да…- протянула она,- Китай это только семечки! А вот когда он в религию ударился, то это был полный капец!

- В секту какую-то попал?- уточнила я.

- Да, нет. Обычное православие. Но я тогда смотрела на него и у меня в голове возникала только одна мысль: «Заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибёт!». Только вот он не один свой лоб расшибал, но и наши с дочками лбы за компанию. Старшую дочь, например, мог на весь день в угол поставить. А всё за то, что она в воскресное утро закапризничала и не захотела пойти на утреннюю службу в храм. Мою практически связанную кофту мог выбросить на помойку лишь за то, что вдруг обнаружил в составе пряжи синтетические компоненты, которые каким-то образом влияют на неокрепшую детскую душу. Ну и многое в таком духе. А самое страшное началось, когда младшая родилась с проблемами по зрению. Он меня просто изводил, обвиняя в грехах и убеждая в том, что это наказание мне за мои грязные помыслы. Ну, а когда мне ногу отрезало, то у него и вовсе крышу снесло. Он не только соблюдал все религиозные посты, праздники и запреты, но ещё усилил свою бдительность, относительно моих молитв. Уверяя меня, что это единственный путь к тому, чтобы не гореть мне после смерти в адском огне.

- Поэтому при жизни и устроил тебе ад? - озвучила я свою догадку.

- Да. Вроде того.

- Господи, бедная! Да как ты смогла выжить то? – воскликнула я.

- А я смотрела на свою оставшуюся ногу и не чувствовала вины. Я не знаю, какому богу молился Серёга, а я знала, что мой бог не оставил меня, сохранив её мне. Я любовалась ею, в полном смысле этого слова. Отмечала, какая она у меня красивая, стройная! Я даже удивлялась, что раньше этого не замечала, когда их было две. Я ведь именно тогда поняла, что мы многое воспринимаем, как данность, даже не задумываясь, над важностью и ценностью, дарованной нам свыше.

А когда по льготе получила протез, то чуть его не лишилась, потому что Сергей решил, что протез этот от лукавого! Он был убеждён в том, что если бог отнял ногу, то так тому и быть. Нужно смиренно принять свою участь. И даже не раз пытался избавить меня от него! Тогда-то я и воспротивилась! Берегла протез, как зеницу ока, а едва научившись передвигаться на нём, подала заявление на развод.

- И как он воспринял это?

- Не с восторгом, мягко выражаясь.- ответила Лялька, захихикав.- Сказал, что я дьяволу душу свою продала окончательно и из меня нужно бесов выгонять.

- А на детей он не претендовал?

- Как же! Претендовал. Угрожал меня родительских прав лишить.

- И что же ты?

- А я пригрозила встречный иск подать и рассказать, как он воспитывает старшую дочь и наказывает её стоянием в углу на коленях. Тогда он пыл свой поубавил, да и не готов был на себя взвалить двух детей. Их ведь не только наказывать нужно, но ещё и ухаживать за ними, одевать, кормить. Он ведь, пока я в больнице лежала, весь мозг мне вынес, как ему трудно!

- А тебе-то самой не страшно было с двумя в таком положении остаться? Я ведь знаю, что родители твои всегда выпить любили, от них ты вряд ли помощи ждала.

- Знаешь, я тогда об этом не думала. Мне страшнее было с ним остаться, окончательно себя потерять и безвременно сдохнуть, оставив детей. Вот что мной, прежде всего, руководило.

Сначала и правда, трудно было неимоверно! Прежде всего, материально. Пособие на ребёнка и моя пенсия – вот и все наши доходы. Правда, Сергей алименты платил, но какие это деньги! Так, чтобы с голоду не пропасть. Да и то всегда полного отчёта требовал! От родителей и правда, толку было мало. Они тогда запойными были. Не просыхали неделями. Когда переехала, то давай что называется, им гайки закручивать. Скандалами всегда мои требования заканчивались, но всё-таки открыто дома они больше не пьянствовали, да и дружков не водили. Оба не работали. У матери уже пенсия по старости была, на неё и пили. Ну а я из нужды хлеб стала печь и соседям предлагать. Те сначала из сочувствия покупали, а потом распробовали и стали постоянными клиентами, да ещё меня и другим рекомендовали. Одним словом, начала с десяти буханок, а потом попёрло в геометрической прогрессии. Даже немножко стала откладывать. Уж очень мне хотелось баню поставить. Греть воду в частном доме для себя и детей было довольно хлопотным делом. За зиму собрала кое-что. А весной стала искать, кто бы мне баню эту поставил. Приличные мастера и деньги приличные за это просили, но я не оставляла надежду. Так и нашла я Юру. Он беженец из Казахстана, к тому же судимый. Ему работу было очень сложно найти.

-И не побоялась ты связаться с уголовником?- спросила я и устыдилась своих слов, вспомнив недавно представленного мне Лялькиного мужа, который совсем не был похож на уголовника.

Лялька на мои слова не обиделась, а даже заулыбалась:

-Да я тогда и не знала про его уголовное прошлое. А он цену совсем маленькую запросил, а когда я на лето разрешила ему пожить в нашем сарае, так ещё скинул. Вот так мы и начали строить не только баню, но и нашу совместную жизнь. Все материалы он сам закупал, вначале я с ним ездила, чтобы рассчитаться, а потом уже и ему стала доверять. Он всегда экономно к этому подходил и всегда до копейки отчитывался. Строил качественно. Когда очередной раз сказал, что нужны материалы, то я попросила посмотреть что-то попроще, подешевле, на что он ответил, что баню не на один день строим и лучше сделать всё сразу качественно, не экономя на материалах. Даже согласился подождать с оплатой его работы. В благодарность за это, я стала его обедами кормить. К осени баню сложил, хотя крыша была прикрыта лишь рубероидом. Я предложила ему в дом перебраться. В сарае уже холодно спать стало. Поставили ему раскладушку в кухне. Но он очень доволен был. Деньги к тому времени у меня кончились, получился так называемый простой. Он в это время зарабатывал, чем придётся, у соседей. За лето многие узнали его, вот и просили, кому в доме что поправить, а кому с огородом помочь. Никакой работы он не стеснялся и не отказывался.

- А родители твои как на него реагировали?

- А что родители? С ними мне он тоже хорошо помог. Отца иногда привлекал к работе, когда одному не справиться было. Брал всегда с одним условием, чтобы во время работы ни капли в рот. И отец слушался его, помогал. Он всегда рукастый, мой папка, был. Это его водка так сломала, а тут вспомнил, так сказать, молодость.

Лялька засмеялась тихонечко. Она всегда так делала, что придавало лёгкости её словам.

- А как же всё-таки дошли до того, что стали жить вместе?- поторопила её я, боясь, что та не успеет поведать мне этого.

- А произошло это на Новый год. Я пригласила Юру отметить с нами. Мать моя тогда, накатив в честь праздника, несла всякую околесицу, в том числе рьяно желала мне замужества. Чтобы прекратить её излияния, я сказала, что таких, как я, замуж не берут. Когда родители отправились в свою комнату смотреть телевизор, то Юрий спросил:

- А почему ты сказала, что «таких, как ты», замуж не берут?

- Одноногих!- уточнила я.

- А разве хорошая жена определяется количеством ног? Я с этим не согласен. Тебя взять в жёны рад будет любой!

- Что-то не вижу я очереди из претендентов на мою одну ногу и сердце!- пошутила я, а потом добавила: - Вот ты ведь замуж меня не зовёшь!

- Да за меня ты и не пойдёшь! – очень уверенно произнёс он.

- Почему это?- переспросила я.

- Да потому, что я в прошлом судим. А ещё у меня в Казахстане дочка осталась. Она с моей сестрой живёт.

- А где её мать?- заинтересовалась я.

- Не знаю. Я когда сидел, то она развелась со мной и к выпивке пристрастилась. Дочку у моей сестры оставила, а сама исчезла. Я когда вышел, то первое время искал её, а потом бросил. Может, её уже и в живых нет.

Он вздохнул, а потом, с грустью в голосе, продолжил:

- Так что жених я так себе. За таких не выходят!

- А ты попробуй, предложи. – с вызовом выпалила я.

Он тогда очень пристально посмотрел мне в глаза, затем произнёс:

- Ты сейчас серьёзно?

- Да уж куда серьёзнее!- ответила я, не отводя взгляда. Так вот и стали жить вместе.

- Обалдеть! Лялька! – воскликнула я, прокомментировав услышанное. - Ты даже не спорила, за что он сидел?

- А зачем? Что он никого убить не мог - это я к тому времени, точно знала. Обворовать и обвести меня вокруг пальца, к тому времени уже бы сто раз мог, но не сделал этого! А что сидел, так не зря говорится, что «от сумы и от тюрьмы не зарекайся!»

- И сейчас не знаешь?

- Я знаю лишь одно. У меня в ту ночь за долгое время секс случился! Да какой! Я про свою ногу ни разу не вспомнила! Да я вообще о ней ни разу больше не вспоминала с тех пор, как с Юрой жить стали. И за всё время ни разу не усомнилась в нём и не пожалела.

Он начал заниматься изготовлением дачных туалетов. Они у него такие ладненькие получались. Я бы даже сказала, что весёлые. Работы хватало с ранней весны до поздней осени, а зимой он заготавливал доски, так что по весне оставалось только сколачивать их. Я в интернете находила покупателей. В общем, вела бухгалтерию. Зря я, что ли колледж заканчивала!

Она снова рассмеялась.

- Ну, а как у вас с детьми получилось?

- Его девочка ровесница моей младшенькой. Забрали себе. К дому пристройку сделали. А потом и Гошка родился.

- Господи! Лялька! Я удивляюсь тебе! А не страшно было рожать? Уже ведь и так трое было!

- Юра очень мечтал о сыне. Он прямо никогда не говорил об этом, но это всегда проскальзывало в разговорах. Скажу честно. Забеременела я случайно. А когда сказала об этом Юре, то он, разве что на коленях не стоял, так упрашивал меня родить этого ребёнка, уверяя, что ему всё равно кто будет! Разве я могла ему в этом отказать? Да и уверена почему-то была, что это будет мальчик. Так у нас Гошка появился.

Нашу беседу прервал крик:

- Мама!

В объятья Ляльки бросился мальчуган лет семи – восьми.

- А вот и наш герой! – целуя, произнесла Лялька и добавила с гордостью. – С соревнований вернулся. Призовое место занял!

- Привет.-я обратилась к мальчику. – Меня тётя Вера звать, а тебя, если не ошибаюсь Георгием?

- Да. – утвердительно произнёс он, а я продолжила:

- Мы с твоей мамой вместе в школе учились. А ты, каким видом спорта занимаешься?

- Спортивной акробатикой. Я на батуте прыгаю.

- Надо же, как неожиданно! – искренне удивилась я и добавила,- Очень бы хотела посмотреть на это.

- Да никаких проблем. Пригласим, коли есть такое желание.- подтвердила Лялька.

Мы обменялись телефонами и прежде чем покинуть вокзал, она произнесла:

- Я всё про себя, да про себя рассказывала. А про тебя так ничего и не узнала. Давай в ближайшее время встретимся. Приезжай ко мне. Я живу всё там же. Ты же помнишь мой родительский дом?

- Помню, конечно.

- Только не затягивай! Ты ведь замужем?

-Да.

- Так вместе с мужем и давай! Как будет время, так сразу к нам, я так рада нашей встрече.

Мы обнялись, а я проводила их взглядом до самого выхода. Произошедшая встреча, как и последовавший рассказ просто ошеломили меня, потеснив в моём восприятии собственные переживания.

Глава 2.

Домой вернулась к вечеру. На пороге меня встретил сын:

- Мам! Ты где была? Папа только что звонил. Потерял тебя.

Я достала телефон, взглянула на входящие и, не обнаружив звонка от мужа, бросила его на тумбочку в прихожей. Вслух же произнесла:

- Видно не слишком-то и потерял, раз позвонить не удосужился.

Сын с удивлением взглянул на меня, явно не ожидая с моей стороны каких либо упрёков, относительно действий мужа, и продолжил:

- Он сказал, что ты должна была на дачу приехать.

Я, ухмыльнувшись, ответила:

- Я себе простила этот долг.

Сын продолжал стоять в прихожей, всё ещё вопросительно глядя на меня:

- Вы что? Поссорились?

- Нет. Я не ссорилась. Это папа решил в очередной раз со мной не разговаривать.

- А ты?

- А я поддерживаю его решение.

- Он сказал, что завтра ждёт тебя на даче.

- Это его право. Ждать меня или не ждать.- прокомментировала я послание мужа и почувствовала, что волна прежнего раздражения с новой силой накрывает меня.

- А ты что? Не поедешь? - поинтересовался сын.

- Нет. У меня другие планы. - сказала я и сама удивилась своей решимости.

- Ну, раз ты не поедешь, то можно и я тоже не поеду?

- Кирилл! Ты уже взрослый мальчик. Так что разбирайся с отцом сам!

С этими словами ушла в спальню, но не успела раздеться, как позвонила мама:

- Вера, что за фокусы? Почему ты не на даче?

- Потому что не хочу туда ехать! – с вызовом ответила я.

- Что значит, не хочу? Там Леонид уже сутки без продуктов сидит! А ты непонятно чем занята.

- Я занимаюсь тем, что думаю над своим поведением. А сидеть там без продуктов его никто не принуждает. У него под жопой машина и супермаркет в пятнадцати минутах езды. Мальчик он взрослый и в состоянии справиться с этой проблемой.- выпалила я и сама удивилась своей дерзости.

- Дочь! Я не понимаю тебя! – её голос прозвучал несколько растерянно, что придало мне уверенности.

- Вот и я ничего не понимаю! Ты моя мать или нет? Почему тебе его, голодного, жалко, а меня, когда я полные сумки тащу, не жалко нисколечко?

- Да ты никогда не жаловалась на это.

- Вот именно. Никогда. А сейчас вдруг решила и пожаловалась! Захотел молчать? Так вот пусть и молчит! И через третьи лица есть не просит!

- Ты что? И завтра не поедешь?

- Да. И завтра я не поеду! Так ему и передай!

- А что делать собираешься?

- Над своим поведением буду думать!- ответила и положила трубку, а вновь услышав настойчивый мамин звонок, и вовсе отключила телефон.

Не включила его и на следующее утро, а проснувшись, выскользнула из дома, пока сын спал. Опять долго бродила по городу, вспоминая, как в детстве мы с Лялькой мечтали о путешествиях и, оказавшись в незнакомом месте, представляли себя в другом городе или даже в другой стране. Как мы, увидев картинку в каком-нибудь журнале, с интересом рассматривали достопримечательности и мечтали когда-нибудь там оказаться!

Тогда, в детстве, казалось, что взрослые всё могут себе позволить, что там, в этой взрослой жизни всё возможно и нет запретов, что каждый сам себе хозяин. Оставалось только вырасти! Но в реальной жизни оказалось совсем не так! Мои путешествия ограничивались расстоянием до дачи! И воспоминания о ней не добавили мне настроения, а вызвали ещё больший протест, разраставшийся внутри. Меня уже не страшил ни гнев мужа, ни недовольство мамы. Физически захотелось сбросить с себя этот груз, навалившийся и давящий на меня под словом «надо».

Возвращаться домой не хотелось, и я вспомнила про Лялькино приглашение. Включать телефон не стала, знала, что сразу последуют звонки от мамы и поехала к ней без предупреждения. Почему-то я решила, что она не расценит это как неуважение или как нарушение правил «хорошего тона».

Хоть я и знала, где живёт подруга, но нашла её дом с трудом. Уж много чего изменилось с тех пор. Новые постройки выпячивались, оттесняя и принижая дома, знакомые ещё с детских лет. Я долго стояла возле калитки, пытаясь не ошибиться в правильности своего выбора, как увидела Гошку на велосипеде. Тот, заметив, сразу узнал меня и заулыбался. Я отметила, что улыбается он совсем как Лялька. Так же открыто, во весь рот, обнажая зубы.

- А вы к нам в гости?

- Да. Мама дома?

- Дома. Проходите.

Он стал не спеша протискиваться между стоящими возле калитки машинами, стараясь не задеть их велосипедом. Вдруг неожиданно спросил:

- А как вы думаете, какая из них мамина?

Я оценивающе посмотрела на них. Одна была новенькая марки «Land Rover», другая видавшая виды «Toyota». Я задумалась. Меня муж к своему автомобилю и на пушечный выстрел не подпускал, хотя я умела водить машину. Научилась ещё в юности на отцовской «Ниве». Но даже сдать на права не помышляла, потому что точно знала, что муж не допустит меня до своего автомобиля, не говоря о том, что позволит мне купить себе собственный. Гоша, видя мою нерешительность, положил свободную от велосипеда руку на крыло «Land Rover» и произнёс:

- Вот эта мамина машина. А знаете, почему?

- Почему?- уточнила я.

- Потому что маме - самое лучшее!

- А кто так решил? – зачем-то спросила я.

- Папа конечно. Он же мужчина. – ответил мальчик. В его голосе послышалось недоумение от непонимания мной очевидного.

Мы вошли в калитку, и я увидела сооружение. Это можно было только так назвать. Дом Ляльки, который я помнила с детства, стоял на прежнем месте, а за ним, буквально вплотную возвышалась двухэтажная пристройка, выгибаясь разными уровнями. Мы вошли в дверь этого архитектурного прикола. Другого названия я не нашла. Внутри, как, ни странно, всё оказалось очень даже прилично и даже уютно, хотя кухня была заполнена пакетами, коробками, а в мойке громоздилась гора грязной посуды.

Лялька, увидев меня, вскрикнула:

- Верка! Ты чего не предупредила, что приедешь? Ещё минуту и не застала бы!

Она принялась обнимать меня.

- Но всё равно молодец! Я очень рада тебя видеть!

- Я тебе помешала? Ты куда-то собираешься? – проговорила я.

- Уже никуда!- твёрдым голосом ответила Лялька, затем обратилась к сыну:

- Гошка, давай пулей к папе, скажи, что я занята сильно и мне нужно, чтобы он отвёз заказ тёте Марине.

Гошка сорвался с места и исчез.

- Ты прости меня за беспорядок. Я только что закончила с очередным заказом, не успела прибраться. Пойдём отсюда!

И Лялька провела меня в просторную комнату, которая мне показалась очень даже уютной. Была она с красивой мягкой мебелью, которая хорошо сочеталась со струящимися шторами на окнах. Да к тому же, комната была идеальна убрана.

- А про какой заказ ты говоришь? – поинтересовалась я.

- Да это так. Типа хобби. Нравится мне изобретать некие вкусняшки. Вот и творю для своих, да и друзьям иногда помогаю. Они своё кафе имеют. Сейчас я разрулю ситуацию и угощу тебя своими шедеврами кулинарного искусства.

Лялька засмеялась. В прихожей послышался голос Юрия:

- Люлюшка! Ты где? Что у тебя случилось?

Лялька вышла и, сказав, что к ней приехала подруга, начала объяснять мужу, что и куда отвести. Тот с двумя пакетами, заглянул в комнату, поприветствовал меня и вышел.

- Слушай, я не хотела тебе мешать. Ты извини меня, что нарушила твои планы.- начала вновь оправдываться я.

-.Не выдумывай! Планы нам не государство свыше отпускает. Планы наши и поменять мы их можем легко и просто!- с этими словами она вновь обняла меня, затем продолжила,- Пойдём, я тебе наш дом покажу.

И она показала мне небольшую спальню, рядом располагалась комната больше. Я сразу поняла, что она для Гошки, потому как была наполнена машинками и механизмами, а так же различными спортивными снарядами. Далее, в ряд по коридору, располагались душевая кабина, туалет и хоз. блок, с гладильной доской и стиральной машинкой. В переходе между первым и вторым этажом возле окна красовались орхидеи. Я даже вначале подумала, что они искусственные, но когда убедилась, что живые, то восхитилась:

- Лялька! Как тебе удаётся их выращивать?

- Да я особо и не заморачиваюсь! – махнула она рукой. - Сами растут!

Вдруг в одной из комнат послышался шум. Лялька отворила дверь и застала Гошку прыгающим на кровати. Рядом стояла девушка и отчитывала его. Увидев нас, поздоровалась со мной и обратилась к Ляльке:

- Тёть Ляль! Опять Гошка на кровати прыгает!

- Так.- сделала Лялька серьёзное лицо, глядя на сына:- Быстро поправил кровать и марш на улицу! Ещё раз увижу – объясняться будешь с папой!

Мальчик быстро поправил постель и буквально скатился по лестнице.

- Разбалованный наш ребёнок. Только папой и можно напугать! Нас с девчонками совсем не слушает! – посетовала Лялька и обратилась к девушке, как я поняла, дочери Юрия:

- Ксюша, ты не очень занята? Можешь мне помочь?

На что та кивнула.

- Помоги в кухне навести порядок. Ко мне вот подруга школьная в гости приехала, а у меня там чёрт ногу сломит.

После она представила нас друг другу. Ксюша спустилась вниз, а Лялька показала мне комнаты на втором этаже. Та комната, из которой был выдворен Гошка, принадлежала Ксюше и Сони – младшей Лялькиной дочери, рядом располагалась комната старшей Оли, которая уже студентка и сейчас находилась в отъезде. Так же распахнула передо мной ванную комнату, где находился душ и туалет.

- Сама понимаешь, с нашей оравой одним не обойтись.- уточнила она.

После чего мы вышли на улицу.

- Ну, внешне дизайн нашего дома ещё тот! Сколько живём, столько и пристраиваем по мере необходимости. Юра говорит, что проще всё снести и новый дом построить. У него давно руки чешутся, только я его постоянно останавливаю. То одно нужно, то другое. Одним словом, пока всё руки не доходят, да и мать категорически отказывается со своим углом, как она выражается, расстаться.

- А отец твой?

- Он уже пять лет как умер. А мать ничего ещё. С Гошкой даже помогала, когда тот маленький был, да и сейчас огород, хоть изрядно и урезанный, но на ней.

- Не пьёт?

- Сейчас у неё давление скачет, да к тому же сахарный диабет. Не было бы счастья, да вот несчастье помогло с этим завязать.

Тут из парника вышла женщина, неся в руках сорванные огурцы.

- Здравствуйте, тетя Лариса.- поздоровалась я, узнав Лялькину мать. Та молча смотрела на меня, силясь вспомнить.

- Что? Не узнала? Это ведь Вера. Подружка моя! Вспомнила?- помогла ей подруга.

- Ой! И правда! А я вижу что-то знакомое, а сразу то и не признала.- заговорила она, улыбаясь.

Постояв с нами немного, она скрылась в своём домике, а Лялька повела меня по двору.

- Слушай, а вот там же дядь Мишин дом стоял. – показала я на соседний участок.

- Дядя Миша давно умер, а родственники его нам этот участок продали. Теперь там Юрина мастерская. Он дачную мебель изготавливает. Пойдём, покажу.

В мастерской работало двое мужчин, а под навесом красовалась готовая мебель в виде скамеек, табуретов, столов, диванчиков с причудливыми металлическими спинками. Это привело меня в восторг. Я даже не удержалась и села на одну из скамеек, воскликнув:

- Красота какая!

Были здесь и уличные туалеты, которые выстроились в ряд в самом углу навеса. Они и правда выглядели весёленькими, как их ранее охарактеризовала Лялька.

Послышалась подъехавшая машина. Невесть откуда возникший Гошка отворил дверь калитки. В неё вошёл Юрий. В одной руке он держал на подставке два кофе в бумажных стаканчиках, а в другой небольшой букетик, встроенный в небольшую ёмкость, так же напоминающую стакан. Подойдя к нам, он протянул Ляльке цветы. Та с улыбкой поцеловала его в щёку, проговорив:

-Спасибо, милый.

Затем мне протянул кофе, проговорив сдержанно:

- Угощайтесь.

Лялька поддержала его:

- Бери, попробуй. Это самый лучший кофе в городе.

Я взяла протянутый стаканчик, Лялька последовала за мной, забирая другой.

- У вас сегодня какой-то повод, какое-то событие? Может я помешала? – вновь заволновалась я, глядя на цветы.

- Юра, какой у нас сегодня повод?

Мужчина, уже отходя от нас, на ходу крикнул:

- Воскресенье по календарю.

- Вот, слышала? – она снова засмеялась, затем тише продолжила,- Просто он знает мою слабость к кофе, вот всегда и привозит, как только случай подворачивается.

- А цветы? Потому что знает твою слабость к цветам? – предположила я.

- Ну, типа того! А чего ты всё переживаешь, что можешь нам помешать?

- Да муж у тебя …- я замешкалась, подбирая слова.

- Суровый? – подсказала мне Лялька.- Ты не обращай внимания. Он такой у меня. Не улыбчивый, не общительный. А сейчас ещё и нам помешать боится.

- Слушай, а почему тебя домашние так называют? – вспомнила я обращение к ней Юрия и его дочери.

- Юра меня Галюшкой вскоре, как жить стали, звать начал. Я ему тогда рассказала про то, что меня в школе Лялькой звали. Ему это очень понравилось. С тех пор он своё обращение и подкорректировал. Для него я стала- Лялюшка. Ну, а когда Ксюшу привёз, то она меня кроме как тёть Ляль и не называет.

Мы продвигались вдоль дорожки, попивая кофе из стаканчиков. По правую сторону, за парником, я увидела премиленькое сооружение с террасой. Я сразу догадалась, что это баня. И поспешила спросить об этом Ляльку.

- Да. Эта наша знаменитая баня. Самая гармоничная постройка на всей территории. Юра очень её любит, вылизывает просто.

Она провела меня внутрь. Я просто изумилась чистотой и идеальным порядком. Предбанник поразил меня множеством резных полочек, подставок, на которых располагались различные мелочи. Приятно пахло деревом и берёзовыми вениками. Я вспомнила свою баню на даче, которая была в такой длительной незавершённости, что глаз уже замылился, и брошенные доски в предбаннике, предназначенные для обшивки стен, уже воспринимались как место, куда можно было сбросить одежду или присесть из-за отсутствия скамейки. Я вначале часто напоминала мужу, что нужно всё-таки довести её до ума, но тот всегда находил отговорки, а порой даже сердился и упрекал меня в занудстве. Я вскоре смирилась со всем этим и не донимала его своим нытьём. Но сейчас почему-то этот факт припомнился, вместе с раздражением, которое я постоянно подавляла в себе, вспоминая о нашем долгострое.

После небольшого экскурса по территории двора, мы вернулись в дом. Там я увидела убранную кухню. За столом сидели уже две девочки, и пили чай с пирожными. Как я догадалась, второй была младшая Лялькина дочь Соня. Она была рослой, я бы сказала, полноватой, со светлыми, практически белыми волосами. Глаза её не фокусировались. Было не понятно, куда она смотрит. Но, как я поняла, она не слепая, а вполне может передвигаться самостоятельно и с удовольствием занимается конным спортом. Вот и сейчас она вернулась после тренировки. После того, как мы были представлены, Соня поспешила на второй этаж, обратившись к Ксюше:

- Уберёшь за мной?

Та согласно угукнула.

- Ну, вот. Теперь тебя можно и к столу пригласить. – сказала Лялька и обратилась уже к девочке,- Спасибо, Ксюша.

На что та кивнула, продолжая жевать. Я взглянула на Лялькину кухню, которая была щедро оборудована бытовой техникой, и мой взгляд остановился на навороченной кофемашине. Я показала на неё и спросила:

- А что? Она не работает?

- Почему не работает? Очень даже работает. Ты кофе будешь или чай? – спросила она, приглашая меня к столу, где красовалась горка пирожных.

- Давай чай. Кофе только что пили.- ответила я, а сама подумала, что если бы я имела такую в доме, то мой муж никогда бы не привёз мне кофе из кофейни. Да впрочем, и без кофемашины ему бы в голову подобное даже не пришло! Хотя я тоже всегда кофе любила.

В это время Ксюша доела, вымыла за собой и Соней посуду и, поблагодарив, удалилась к себе.

На улице, через открытое окно послышался шум. Мы замолчали и прислушались. По крикам поняли, что там о чём-то спорит Гошка с бабушкой. Следом послышался голос Юрия:

- Георгий! Подойди ко мне.

Далее он что-то говорил сыну, до нас доносились слова мальчика:

- Она сама начала…

- Ты сейчас намерен разборки с бабушкой устраивать или начнёшь вести себя как мужик?- вновь повысил голос Юрий.

Мальчик замолчал, но всё ещё всхлипывал.

- Сыночек нашему бабьему царству скучать не даёт. С бабушкой так и вовсе война каждый день. – констатировала Лялька.

Вошёл Юрий.

- Милый,- обратилась она к мужу, а я отметила, что это обращение из её уст звучит очень естественно, по–домашнему как-то мягко и просто.- Ты с нами чай будешь пить?

- Нет. Я позже. – проговорил он и двинулся к хоз. блоку. Там что- то начал искать, перебирая инструменты.

- А Вере понравились твои скамейки.- продолжила Лялька.

- Так подари, коли нравится!- ответил Юрий, а я от неожиданности даже вскочила:

- Да что вы! Красота конечно необыкновенная, но я не могу принять такой подарок!

- Отчего же?- поинтересовался он.

- Да кто я такая, чтоб мне такие дорогие подарки просто так дарили?- вдруг выпалила я.

- Подруга моей жены. Разве нет?

- Что подруга, так это верно. Но у меня даже некуда такую красоту поставить.

- У вас нет дачи?

- Нету!- зачем-то солгала я. А может и не солгала. Дача это когда можно туда приехать, сесть на такую вот скамейку и наслаждаться воздухом, тишиной, расслабленностью в теле, а не стоять, подняв выше головы пятую точку, обливаясь потом, находясь в постоянной борьбе с сорняками или в битве за урожай. И ничего другого вокруг в упор не видеть!

- Очень жаль. Но как обзаведётесь, то знайте, что она ждёт вас.

С этими словами он вышел, а мне вдруг стало так жалко себя, что я вдруг взяла и расплакалась.

- Ты что? – с беспокойством в голосе произнесла Лялька и бросилась обнимать меня. От чего я ещё больше разревелась.

Стыдно было признаться, но в этот миг я испытала что-то вроде зависти, что ли. Если бы мне раньше кто-то сказал, что я буду завидовать своей подруге-инвалиду с четырьмя детьми, я бы ни за что не поверила. Но это было так. Я вдруг застыдилась этого чувства и, отстранившись от Ляльки, сказала:

- Ты прости меня, что я тут сопли распустила. На самом деле у меня всё хорошо. Просто с мужем немного повздорили, вот меня и накрыло слегка.

Лялька, усадив меня за стол, стала разливать чай, пододвинув мне пирожные:

- А ты расскажи. Я ведь ничего не знаю о тебе.

- Да что рассказывать? У меня всё хорошо. - вновь повторила я, словно себя старалась убедить.- После колледжа ВУЗ закончила. Работаю бухгалтером. Сын уже взрослый.

Я замолчала, а потом вдруг неожиданно спросила:

- А вы с Юрием ругаетесь?

- Конечно! – с какой-то готовностью ответила Лялька, словно готова была тут же закатить скандал.

- И подолгу не разговариваете? – для чего-то вновь поинтересовалась я, словно их брак некая лакмусовая бумажка, по которой можно определять качество семейных отношений.

- Да по-всякому бывает. Можем и целый день дуться!

- А у меня муж может неделями не разговаривать! – зачем-то пожаловалась я. Это разве нормально?

- Да кто знает, что нормально, а что нет. Серёга вот, например, никогда не молчал. Он при ссоре, напротив, начинал усиленно вести разъяснительные беседы! Но уж лучше бы не разговаривал!

Лялька опять засмеялась. Я представила, как муж выговаривает мне, о чём я должна подумать и согласилась с подругой:

- Да и то верно! Но так напрягает это безмолвие. Вот и сейчас. С завтрашнего дня вроде как в отпуск иду, но как представлю это гробовое молчание, то так и хочется в тот самый гроб добровольно лечь. Там хоть никто маячить перед глазами не будет.

- Слушай! – воодушевилась Лялька,- Ты в отпуск идёшь? Так давай не в гроб, а на солёное озеро махнём. Я давно хочу, а Юрий не может, у него сейчас самый сезон. Одну меня боится отпускать, а с тобой без проблем! Ну, хоть на недельку, а?

Я в нерешительности замерла, от неожиданности только и смогла проговорить:

- Прямо сейчас?

- Почему сейчас, подождём до завтра и поедем!- ответила Лялька и я увидела блеск в её глазах, так знакомый мне с детства, когда она озвучивала своё решение и не откладывала его в долгий ящик.

Пока я пыталась переварить сказанное, она продолжала:

- Отдохнёте с мужем друг от друга. Разлука помогает обострению чувств.

- Да мы никогда не отдыхали порознь.- проговорила я, про себя же отметила, что мы вообще не отдыхали. Мой отдых ограничивался пребыванием на ненавистной даче, где я отрабатывала повинность и с нетерпением ждала выхода на работу, из двух зол, выбирая, что называется, меньшее.

- Вот и надо когда-то начинать! – прокомментировала Лялька. - Поехали, не пожалеешь!

«Ну, а что, мне, собственно мешает?»- подумала я. – «Недовольство мужа? Так оно и так цветёт буйным цветом!»

Я посмотрела на горящий вопрошающий взгляд Ляльки. Её призыв откликнулся внутри, затмевая собой страх и нерешительность во мне. Я вдруг спросила:

- А твой муж не будет против?

- А вот мы сейчас его и спросим! – и она, не дав одуматься, потащила меня к Юрию.

Мы нашли его возле машины. Они с Гошкой мыли её во дворе. Лялька, едва поравнявшись, выпалила:

-Милый, представляешь! Вера в отпуске с завтрашнего дня и может составить мне компанию на озеро.

Юрий прервал своё занятие и, пристально взглянув на меня, спросил:

- И когда вы собираетесь ехать?

И хоть вопрос, как я поняла, был адресован мне, но ответила на него Лялька:

- Завтра!

Юра всё ещё смотрел на меня, а я не могла вымолвить ни слова. Нахлынувшая информация просто сносила мне голову. С одной стороны, прекрасная возможность по-настоящему отдохнуть, а с другой - какой-то парализующий страх сделать опрометчивый поступок и навлечь на себя гнев и без того раздражённого мужа.

- Ну, если вы не против,- обратился он ко мне,- то я буду рад этому. Она давно туда рвётся, да вот только одну её отпускать страшно. Дорога всё-таки, да и так, сами понимаете, ей помощь нужна.

Лялька разве что не запрыгала от радости на своей единственной ноге. Вместо этого вскинула руки, обхватив его шею, и чмокнула в щёку. Я по-прежнему стояла молча, но внутри появилась какая- то ответственность, словно этим была отрезана возможность отказаться, поменять своё решение.

Мы вернулись в дом и стали пить чай. К теме поездки больше не возвращались, словно всё было нами решено. Говорили о детях, вспоминали школу, колледж. Была в нашей беседе некая лёгкость, непринуждённость. В этих разговорах всё больше укреплялась моя решимость отправиться с ней на озеро, чтобы пропитаться этой лёгкостью, сбросить с себя груз тяготивших меня проблем. «А что? - вдруг подумалось мне.- Муж всё равно со мной не разговаривает! Чем не повод воспользоваться этим, и хоть раз в жизни принять решение самостоятельно?». Эта мысль даже воодушевила меня. Со мной не хотят разговаривать, ничего обсуждать. Меня вообще никогда не спрашивают, чего я хочу. Я даже нашла плюсы в том, что муж молчит. Ничего не нужно объяснять, выпрашивать право на поездку, а взять и самой принять решение!

Мы проговорили с Лялькой до вечера. Такой свободы, наполненности и решительности я давно не чувствовала! Домой приехала поздно. На стук входной двери среагировал сын. Он вышел и спросил с беспокойством:

- Мам? Ты где была?

- У подруги. Представляешь, двадцать лет не виделись, а тут вдруг случайно встретились! – восторженно произнесла я, но мой восторг испарился, когда я заметила обувь мужа в прихожей.

- А почему трубку не брала, я звонил тебе. - вновь заговорил сын.

- Что-нибудь случилось? - задала я встречный вопрос, потому, что это было совсем не похоже на него.

- Папа приехал, а тебя нет. Я беспокоился.

- Прости меня. - я прижалась к его груди. – Телефон отключила вчера, а сегодня забыла включить.

Я лукавила насчёт телефона, но было приятно, что сын беспокоился за меня, и даже возникло чувство вины перед ним.

Пройдя в комнату, я надеялась обнаружить там мужа, но его не оказалось. Он был уже в спальне. Это даже порадовало меня. Не будет выяснений отношений и на том спасибо. Сыну же сказала:

- Я завтра с подругой на солёное озеро уезжаю. В дороге связь может быть плохая, так что не теряй. Я сама позвоню. И поцеловав, прошла на кухню. Сын скрылся за дверью своей комнаты. Я же ещё долго сидела и молча смотрела в темноту за окном. В голове вихрем кружились противоречивые мысли. Только к полуночи прошла в спальню. Муж уже спал, похрапывая. Я тихонько прилегла рядом, потом ещё долго лежала, слушая этот храп. Нет. Он не раздражал меня, напротив, он даже в какой-то мере меня успокаивал, словно убеждая, что всё, как обычно, что всё спокойно и можно ни о чём не думать. По крайней мере, до утра.

Глава 3

Утром муж, проснувшись, пошёл в ванную, а я, вскочив, начала быстро собирать чемодан, сбрасывая по-быстрому всё, что попадалось под руку. Затем, услышав, как Леонид прошёл на кухню, вышла и сама отправилась умываться. Он, увидев меня, не проронил ни слова. Значит, всё ещё со мной не разговаривает! Может и хорошо, не нужно ничего объяснять. Вот-вот должна была позвонить Лялька. Звонок раздался, когда я натягивала джинсы. Она сообщила, что ждёт меня в машине. Я схватила чемодан и двинулась к выходу. Практически у двери услышала голос мужа:

- Зачем тебе на даче чемодан? – видимо любопытство пересилило обет его молчания.

- Я не на дачу. Я в отпуск поехала, отдыхать на солёное озеро. Через неделю вернусь. – постаралась, как можно спокойнее и обыденнее сказать я, внутри же всё зашлось от страха. Я почувствовала себя нашкодившим ребёнком, которому предстоит ответить за свои поступки.

- А как же дача? – задал вопрос муж.

- А что дача? Она подождёт, за неделю ничего с ней не случится.

- Да как так можно? Вот так, с бухты-барахты взять и, не посоветовавшись, оправиться на какое-то там озеро.

- А с кем я должна была советоваться? Ты со мной не разговариваешь! А тут меня попросили сопроводить одну мою давнюю подругу – инвалида,- я зачем-то подчеркнула это.- Вот я и согласилась. Ей помогу, да и сама развеюсь.

- А то, что у тебя семья, ты забыла? – возмутился муж.

- Нет, не забыла. Только у меня не семеро по лавкам, а все взрослые, самостоятельные и даже, слава Богу, не инвалиды. А у меня, если ты забыл, вроде как отпуск. Могу я неделю отпуска провести, как хочу? – спросила я с вызовом, внешне демонстрируя какую-то отчаянную решимость. Внутри же всё сжималось от страха.

Я посмотрела ему прямо в глаза и встретилась с раздражённым и даже злым взглядом. Но я не отвела глаз, хотя внутри был страх провинившегося ребёнка, которого вот-вот накажут за плохое поведение.

- Значит, ты так решила?- всё ещё испепеляя меня взглядом, проговорил муж.

- Да. Я так решила.- произнесла я, как можно увереннее, потому что внутри всё трепыхалось от нерешительности. Затем развернулась к нему спиной и поспешила выйти, чувствуя, что он по-прежнему смотрит мне вслед. Мне даже показалась, что он вот-вот сорвётся с места, настигнет меня и ударит по спине или по голове. Так тяжёл был его взгляд.

Лялька ждала меня у подъезда.

- А я уж испугалась, что ты передумала.- проговорила она, выйдя из машины и помогая пристраивать в багажник мой чемодан.

- Нет. Не передумала. Просто пришлось с мужем объясниться.

- Что? Не отпускал? – уточнила она.

- Не то слово. Аж, заговорил от возмущения!

Мы сели в машину, и какое-то время ехали молча.

- Надеюсь, ты не пожалела о своём решении? – поинтересовалась Лялька.

- Да нет, конечно! – заверила я её, хотя сама в этом очень сомневалась.

- А вот и правильно! – поддержала меня подруга, - Сожалеть нужно о том, что не сделано, а то, что сделано, то проявится в скором времени самым наилучшим образом! Поверь мне!

И она включила энергичную музыку, которая своим напором будоражила и придавала уверенность её словам. Так мы лавировали между машинами, а я отметила, что Лялька тот ещё лихач.

И уже на выезде из города ей на телефон пришло сообщение, прочитав которое, она предложила:

- Слушай, давай в торговый центр заскочим. Ты продуктов в дорогу купишь, а я пока с заказом разберусь.

Мы подъехали к переполненной парковке и встали на места для инвалидов. В торговом центре пробыли около часа. Пока я покупала продукты, Лялька разобралась с очередным заказом. Кроме того, мы не отказали себе в удовольствии немного перекусить. К машине возвращались в приподнятом настроении. Вдруг Лялька произнесла:

- Опа! Цирк уехал, а клоуны остались!

Я вначале не поняла и переспросила:

- Ты о чём?

- Да вон, видишь того типа, который нас с палочкой караулит? Аж слюни распустил. Я его ещё по прибытии заприметила.

Только теперь я заметила ДПСника, стоящего возле нашей машины. Увидев нас, он назидательно произнёс:

- Гражданки! Вы знак видели?

- Здравствуйте, господин начальник. - Лялька, улыбаясь, оглянулась и нарочито внимательно посмотрела на знак парковки для инвалидов, затем продолжила,- А что со знаком не так?

- Да со знаком-то всё в порядке, а вот вам здесь парковаться не следовало.

- От чего же? – изображая саму невинность, спросила подруга.

- Дамочка, права мне свои предъявите, и проследуем в машину для составления протокола.

- Да, пожалуйста! Только я не пойму, чем я вызвала ваше праведное негодование?

Лялька протянула права и удостоверение об инвалидности. Блюститель закона долго рассматривал его, явно не веря своим глазам. Лялька же безотрывно смотрела на него, после некоторого молчания спросила:

- Не верите? Тогда я вам сейчас для убедительности даже причину своей инвалидности покажу. – говорит она и задирает юбку, оголяя здоровую ногу, как говориться, под самое «не хочу»! На что тот одёргивает её:

- Но, но! Что вы тут устроили! Я, между прочим, при исполнении и могу вас за аморальное поведение привлечь!

- Ой, - картинно смущается Лялька, суетливо прикрывая оголённое бедро, - Простите, ради бога! Запуталась совсем! Не ту ногу показала.

И она вновь задирает подол своего длинного платья, только с другой стороны. ДПСник, увидев протез, даже отшатнулся, отдал документы, козырнул и проговорил:

- Можете ехать дальше.

Мы сели в машину и отъехав немного, словно по команде разразились громким смехом.

- Да, обломался мальчик, конкретно. А ведь такие надежды на нас возлагал! – сквозь смех произнесла я.

- Да уж! – подтвердила Лялька.

- И часто так бывает?

- Когда с Юрой, то особо не пристают, а когда одна, то случается. Вот я и развлекаюсь.

- Поэтому Юрий и боится тебя одну отпускать?

- Ну и поэтому тоже. Да, кстати. Позвонить ему нужно, а то он, поди, весь извёлся!

Она нажала на вызов, и в телефоне на громкой связи моментально послышался голос Юрия. Словно всё это время тот сидел с телефоном в руке.

- Милый! У нас всё хорошо. Пришлось в торговом центре остановиться. Я тебе там новый заказ сбросила. Посмотри. А мы из города только что выехали.

- Аккуратнее там давайте. – послышалось в ответ.

- Ну, со мной же Вера, а с ней не забалуешь. Представляешь, требует, чтобы я не больше шестидесяти километров ехала.- с напускной досадой проговорила подруга, подмигивая мне.

- Вот и правильно. Не гони на трассе!- послышалось в ответ.

- Слушаюсь, сэр офицер! – отрапортовала Лялька и отключилась. И мы снова весело рассмеялись.

Я отметила, что внутри у меня стало спокойно, так, словно всю тяжесть я оставила там, дома, с мужем, а сейчас чувствовала только необычайную радость и внутреннюю свободу.

Мы уже мчались по трассе, когда Лялька спросила:

- А помнишь, как мы впервые ехали на озеро?

- Да как забыть! Я тогда столько слёз пролила, выпрашивая у матери эту поездку. Она ведь меня планировала в лагерь отправить. А я неделю прорыдала, выпрашивая! Даже не пойму, откуда столько слёз взялось! – припомнила я.

- А помнишь, как ехали в автобусе, он остановился возле поля, а ты кружилась прямо на нём, сминая колосья?

- Помню! Для меня это было что-то невероятное! Я тогда вообще впервые поле увидела и такой простор, что крышу-то и снесло, заставив танцевать в колосьях! – засмеялась я.

В мыслях перенеслась в далёкое детство. Нам тогда по 14 было. Чувствовали себя уже достаточно взрослыми, даже уже заглядывались на парней. Поехали тогда в деревню, на то самое озеро, на которое ехали сейчас, к Лялькиной многодетной тётки, у которой было шестеро детей. Возможно, моя мать, поэтому и не отпускала меня, что чувствовала себя неудобно из-за того, что этой самой тётке ещё и нас придётся кормить. Но та заверила, что картошка, есть, корова доится, да и муж её рыбачит, рыба, как она сказала, каждый день на столе. Одним словом, голодными не останемся! Только после этого, мама решилась-таки меня отпустить, снабдив при этом дополнительной провизией, в виде консервов и кондитерских изделий.

Старшая дочь Лиза в этой семье была нашей ровесницей, а потом шло четверо мальчишек, последней была девочка, которой ещё и года не исполнилось. Так, приехавши с Лялькой, мы дополнили и без того огромную ораву. Днём гоняли по всей деревне, а вечером, тщательно вымыв ноги и нарядившись, шли в местный клуб. Нам уже разрешалось там бывать. Приходили поздно и, уже не отягощая себя гигиеническими процедурами, валились спать. Я почему-то, не смотря на то, что укладывались поздно, всегда просыпалась рано. Свойство моего организма, которое сохранилось и по сей день. Я шла в летнюю кухню, где в это время вовсю орудовала Лялькина тётка – тётя Аня. Видя огромную гору грязной посуды, оставшейся с вечера, я начинала мыть её, чем расположила тётю Аню к себе. За работой она расспрашивала меня о моей семье, об учёбе. Я с удовольствием делилась с ней. Вскоре прибегал её второй сын – Лёшка. Прежде чем войти в кухню, он мылся и тщательно причёсывал волосы, обильно намочив их водой. Вода стекала на его лицо, а приглаженные вихры открывали облупившийся на солнце нос с небольшими веснушками. Он начинал мне помогать справляться с посудой. Тётя Аня украдкой смеялась и говорила мне, что это он передо мной так старается. Видно я ему очень нравлюсь, вот и хочет обратить на себя внимание, на что я только хмыкала. Он был младше меня на пять лет. И хотя я воспринимала это предположение с улыбкой, но всегда выделяла его из всех её сыновей, отмечая, что тот отличался редкостной аккуратностью. Он всегда следил за своим внешним видом: не носил мятую одежду, всегда тщательно причёсывался. Он никогда не садился есть с немытыми руками и не ложился спать с грязными ногами. Это так контрастировало и с его окружением и в целом с бытом, в котором он находился, что я однажды даже с Лизой этим поделилась, на что она ответила:

- Да. Он у нас тот ещё чистюля! В школу почти каждый день брюки наглаживает, и туфли до блеска начищает!

Лёшка никогда не пытался со мной заговорить, но всегда вертелся рядом. Так я, будучи «заучкой», прилежно осваивала литературу, рекомендованную для внеклассного чтения, пока Лялька со своей двоюродной сестрой развлекались на так называемой лавочке по соседству, где собирались местные тинэйджеры. Он в это время не спешил сбегать на улицу, а находился рядом. То что-то мастерил, то помогал по дому, а то и просто маячил, что называется, перед глазами. Когда мы с девчонками собирались вместе, то гнали его, как назойливую муху. Только тогда он с недовольством исчезал на какое-то время.

- А помнишь Лёшку? – вдруг спросила меня Лялька, словно уловив мои воспоминания.

- Конечно, помню,- отозвалась я.- И не только Лёшку.

Я стала перечислять по именам всех братьев, а подруга делилась информацией, как сложились их судьбы, затем добавила:

- Лёшка тогда к тебе не ровно дышал! Через год просто выпросил поездку в город, чтобы с тобой встретиться. Помнишь, тогда сестра приехала в город в колледж поступать и он вместе с ней?

- Да помню я. Тогда вы ещё ко мне с ним в гости приходили.

- Точно! И ты его тогда пельменями накормила и чаем с конфетами! Эти пельмени он долго вспоминал и удивлялся.

- Чему удивлялся? – заинтересовалась я.

- Да тому, что не принято было в деревне летом пельмени есть. Они себе их только разве на Новый год позволяли, когда скотину кололи.

- То-то он тогда про Новый год упоминал. Говорил, что только ёлки не хватает. А я тогда и не поняла ничего! А знаешь, Лялька, ведь он ко мне ещё однажды приходил.

- Когда? – заинтересовалась подруга.

- Перед армией. Нашёл же меня! Я его тогда даже не сразу и узнала.

Я замолчала, вспомнив то осеннее утро, когда Лёшка меня возле университета встретил. Я торопилась тогда на пары, а он вдруг без предисловий сказал, что любит меня, что уходит в армию, а когда вернётся, то мы поженимся. Я тогда от неожиданности не смогла сдержаться и почему-то рассмеялась. При воспоминании об этом мне и сейчас стало неловко.

- Ну и что было?- прервала моё молчание Лялька.

- Да ничего не было. Просил из армии ждать.

- А ты? Что сказала?

- А что я? Он всегда для меня был маленьким мальчиком, я его и не воспринимала в другом качестве. – ответила я, вспомнив, как на мой смех его глаза наполнились слезами. Тогда мне тут же стыдно стало за этот самый смех. Я провела ладонью по его щеке, которая была очень нежная, едва тронутая щетиной, и проговорила:

- Прости, Алексей. Я не хотела тебя обидеть. Но это не серьёзно. Я уже взрослая тётка, а ты совсем мальчик, встретишь ещё свою любовь. А у меня есть парень и мы скоро поженимся.

Помню, как он тогда отвернулся, смахнул украдкой выкатившуюся слезу и поспешил прочь, проронив напоследок:

- Я понял.

А я стояла и ещё долго смотрела ему в след, чувствуя стыд за свой глупый смех. Вот и сейчас этот самый стыд словно переместился из прошлого и вновь овладел мною.

- А ты не знаешь, как у него всё сложилось?- вернулась я к нашему разговору.

- Да он после армии строительный закончил. Вечно в разъездах. Одно время даже на Севере жил. А с семьёй у него так ничего и не сложилось. У единственного, можно сказать, из всех. Остальные, что называется пристроены. Он у них отшельник какой-то, словно не от мира сего.

- Жалко. – протянула я. - Мне искренне хотелось, чтобы у него судьба сложилась счастливее.

- Ну это, как говориться, у кого что на роду написано. – заключила Лялька.

- А сейчас он где живёт? – вновь поинтересовалась я.

- А кто его знает. Он на одном месте не задерживается.

К вечеру мы подъехали к дому Лизы. Двухэтажный особняк был выстроен на месте родительского дома. Самих же её родителей уже не было в живых. Отец Лизы внезапно умер от сердечного приступа, когда мы ещё учились в колледже, а тётя Аня пять лет назад. Рядом с домом, вдоль ограды было выстроено ряд летних домиков, предназначенных под съём. Они сдавались на лето желающим. Лиза встретила нас радушно, провела в дом, показала нам выделенную комнату и позвала ужинать. Скоро мы сидели за столом, пили смородиновую настойку и много смеялись, вспоминая то самое лето, которое я провела здесь много лет назад. Лялька вдруг сказала:

- Знаешь, Лиза, мы, когда сюда ехали, то твоих братьев вспоминали. Я про всех рассказала, а вот про Лёшку сама ничего не знаю. Где он сейчас?

- Да здесь он. Три дня как приехал. Он каждый год сюда наведывается. Только на рыбалку на пресные озёра усвистал. Если там не зависнет надолго, то может и свидитесь.

-А он когда обещал вернуться?- поинтересовалась Лялька.

- А кто ж его знает? Он у нас словно ветер. Сегодня здесь, завтра там. Палатку с собой взял, поэтому не определишь. Может и сегодня вернётся, а может и через неделю.

Наш разговор прервал приехавший Лизин муж. Наскоро помывшись, он присоединился к нам и наши посиделки затянулись. Уснули далеко за полночь.

Спала я крепко, а утром, проснувшись, увидела стоящую напротив кровать и спящую на ней Ляльку. Рядом лежал её протез, но он уже не отзывался во мне болью, а воспринимался как часть Ляльки, не более того. Я тихонько встала и вышла в коридор, плотнее закрыв за собой дверь. Прошла на так называемую, летнюю кухню. Там уже хозяйничала Лиза.

- Тебе помочь?- предложила я ей.

- Ни в коем случае! – категорически заявила она. - В кои-то веки приехали отдохнуть, так вот и отдыхайте! Скоро завтрак будет готов.

- Тогда можно я осмотрю ваши владения?- спросила я.

- Вот это сколько угодно.

Я вышла и, обхватив себя за плечи, пошла по двору. Свежесть утра, перемешенная с тонким запахом цветов, которые щедро заполняли окружающее пространство, захватила меня целиком. Захотелось прямо ложкой черпать этот воздух и, наслаждаясь, есть. Я прошла вдоль домиков и обратила внимание на стоящие скамейки. Я узнала их. Это были те самые, сделанные мужем Ляльки. Я села на одну из них. Здесь они смотрелись очень гармонично. «Вот где им место!» – сделала вывод я и вновь вспомнила про свою, так называемую дачу. От этой мысли передёрнулась. Я прикрыла глаза, словно хотела отогнать от себя навязчивое видение и ощутила вокруг тишину. Звонкоголосое щебетание птиц не нарушало, а словно дополняло её, наполняя смыслом. Всё это успокаивало.

Послышался голос Ляльки, которая появилась на крыльце Лизиного дома:

- Доброе утро, страна! – громогласно заявила она, раскинув, словно для объятий, в разные стороны руки.

- Ну, что? – теперь она обратилась лично ко мне.- Народ к разврату готов?

На её вопрос ответила вышедшая из кухни Лиза:

- Всегда готов! Только позавтракать не забудьте! У меня, кстати, всё готово.

Мы не спеша перекусили, поддерживая за столом заданный Лялькой шутливый тон. Вспомнили, как мои родители приобрели в своё время видеомагнитофон. И вначале он был с единственной кассетой, на которой был записан фильм «Калина красная». Вот этот-то фильм мы и просматривали несметное количество раз, а после цитировали налево и направо.

И вот мы, вооружившись купальными принадлежностями, отправляемся на озеро. Я с интересом и даже с восторгом отмечаю изменения, произошедшие за долгое время. На берегу перед нами предстал настоящий пляж. Навезённый песок золотился в лучах солнца и был причёсан граблями. Идеальная чистота поразила меня. Кругом урны, кабинки для переодевания, фонтанчики для мытья ног, душевые кабины. Вдоль побережья кафешки, есть даже аквапарк, предлагаются прогулки на пароме, катание на банане и катамаранах. В общем, практически как на традиционных курортах черноморского побережья. Если честно, то я не ожидала увидеть нечто подобное. В моей памяти осталось озеро, к которому приходилось добираться через заросли по узкой тропинке, либо спускаться по крутому склону.

Мы с Лялькой остановились возле небольшого сооружения, в виде бревенчатого домика. Далее пляж упирался в склон, что давало некую возможность если не скрыться от лишних глаз, что хотя бы не находиться в центре внимания. Лялька отстегнула протез, я помогла ей доскакать до воды, и едва коснувшись её, она легла, протянув мне руку, за которую я потянула, отходя от берега. И уже скоро она плыла самостоятельно.

- Лялька, ты когда так научилась плавать с одной ногой?- не удержалась и спросила я.

- Господи! А чего здесь учиться? Вода тебя держит! Захочешь утопиться, так не получится!

Я же продолжала восхищаться ею, глядя на то, что она умудряется выделывать в воде.

Наконец, Лялька призналась:

- Мне в своё время реабилитационная программа была бесплатно предоставлена. В неё входило посещение бассейна. Вот там и пристрастилась. С тех пор регулярно его посещаю. Там-то и научилась всяким трюкам!

И хоть пляж был заполнен людьми с различными увечьями, да и мы особо не светились, чтобы не шокировать публику, но Лялька всё равно оказалась в центре общего внимания. Я постоянно чувствовала десятки устремлённых на нас глаз, что меня несколько смущало, чего не скажешь о Ляльке. Та прыгала на одной ноге, держась за меня, а потом, словно рыба в воде наслаждалась купанием.

Мы валялись на песке, когда я почувствовала какое-то оживление на пляже и доносящиеся слова, что с минуты на минуту грянет. Я лениво глянула на голубое небо, не понимая опасения окружающих, но когда повернула голову в противоположную сторону, то ужаснулась огромной, практически чёрной туче, которая неумолимо надвигалась на нас. Мы едва успели пристегнуть протез, и убраться с пляжа под огромный натянутый тент, в виде шатра, где располагалось множество столиков и киосков с едой. Разразившаяся гроза бесновалась, стуча по крыше этого сооружения с такой силой, что та, казалось, прогибается от льющихся на неё потоков воды. Периодически грохотал гром, заглушая слова, сказанные в микрофон аниматором, который, решив воспользоваться большим скоплением людей, пытался донести окружающим рекламную информацию. Дождь шёл не долго, но когда мы после вышли на улицу, то там, в буквальном смысле слова, воды было по колено. Лялька упаковала свой протез в целлофановый пакет, и мы двинулись по лужам. Я одной рукой придерживала подол, к другой руке прицепилась Лялька. Мы почувствовали себя как в детстве, когда после дождя бегали по лужам. Вот и сейчас нам ничего не оставалось, как шлёпать по этим самым лужам. Конечно, старались обходить их, но в некоторых местах это было просто невозможно и мы шли, не выбирая дороги, опасаясь только одного - как бы не угодить в какую-нибудь яму и не занырнуть глубже.

Придя домой, привели себя в порядок и улеглись отдыхать, а к вечеру я обнаружила, что от луж и следа не осталось. Песчаная почва быстро просыхает. Лялька, со своей неустанной энергией вновь меня потянула к озеру, правда уже на другой причал, сказав, что там «развлекалочек» больше. Тот и правда пестрил разнообразием кафе и ресторанов, из каждого заведения неслась музыка. Мы остановились в одном из них с открытой эстрадой, где зажигал парень в кепке. Пел всё подряд, его репертуар состоял из песен разных исполнителей, невзирая на гендерную принадлежность. Главным критерием для него было одно – чтобы песня была зажигательной! И не важно, что иногда его голос не вписывался в диапазон песни, его выручал прописанный в фонограмме бек вокал. Сам же он постоянно находился в движении и умудрялся одновременно петь, включать нужный трек на аппаратуре и говорить в паузах, призывая окружающих поддержать его в танце. Мы заняли один из многочисленных столиков, заказали по бокалу вина, но сидели совсем не долго. Первой встала Лялька, призывно махнула мне и стала пробираться ближе к эстраде. И вот она уже танцует. Конечно не так как все. Ноги устойчиво поставлены на пол и практически не двигаются, но тело! Оно просто поёт вместе с тем аниматором, который на сцене, выдавая поток эмоций. Я, пристроившись рядом, тоже пытаюсь что-то изобразить, но не могу оторвать от неё глаз. Музыка сменяется следующей композицией, и я вовлекаюсь в ритм, а вскоре и вовсе забываю про окружающих. Я словно вновь переношусь на школьную дискотеку, где Лялька всегда лидировала, а я беспрекословно следовала за ней. Вот и здесь, она не осталась без внимания. Аниматор спустился вниз и, подбадривая Ляльку, уже танцевал рядом. И, кажется, для этой парочки не существовало усталости. Через некоторое время всё-таки был объявлен небольшой перерыв и включена спокойная музыка медленного танца. Возле эстрады осталось переминаться несколько пар, остальная масса людей направилась к своим местам. Мы так же последовали за ними. И уже, сидя за столом, я обратила внимание, как скрывшись за аппаратурой, аниматор сбросил кепку и стал активно вытирать взмокшую голову, которая оказалась лысой. В таком виде он уже не был похож на зажигательного юнца, и я дала ему лет около сорока – не меньше. Затем он прошёл к барной стойке, взял бутылку с водой и стал жадно пить. Бросив взгляд на публику, он увидел Ляльку, после чего не отводил от неё взгляда.

Лялька же, уловив его взгляд, улыбнулась и ответно махнула ему рукой. Тот поднял большой палец вверх, а затем жестом пригласил продолжить танцы, указывая на эстраду.

Когда мужчина вновь продолжил зажигать, то Лялька повернулась ко мне и сказала:

- Ты не будешь против, если мы домой пойдём?

- Что-то случилось?- удивилась я её решению.

- Да я культю сильно натёрла.

Я вскочила. И хотя жили мы недалеко, но я предложила:

- Конечно, пойдём! Давай я такси вызову.

Когда Лялька согласилась, то я поняла, что дела её действительно плохи. И на самом деле, добираясь до машины, она сильно прихрамывала. Когда вернулись домой, то она сбросила протез, и я увидела раскрасневшийся остаток её ноги. Она попросила набрать воды в тазик и насыпать туда соды с солью. Сунув культю в воду, она подмигнула мне:

- Всё нормально, прорвёмся! Зато классно оторвались! Даже мужика закадрили!

Она засмеялась, глядя на моё выражение лица, где застыло сочувствие и жалость.

Утро следующего дня встретило нас пасмурным небом. Мы вновь двинулись на причал. Предложение Ляльки, чтобы поплавать, я отвергла сразу. Температура воздуха упала и дул прохладный ветер.

- Ладно,- согласилась она.- Давай найдём, чем другим развлечься. Мы двигались вдоль многочисленных палаток, в которых продавалась соль, грязь, сувениры, пляжные принадлежности – в общем, всё, что обычно предлагается в подобных местах. Не спеша разглядывали товары, обмениваясь впечатлениями. Даже кое- что домой прикупили. Проходя мимо грязелечебницы, Лялька потащила меня внутрь:

- Давай узнаем, может грязевые процедуры можно будет принять.

Когда вошли, то нас встретил охранник.

- А у кого здесь можно кое-что узнать? – поинтересовалась Лялька.

- У меня можно,- отозвался охранник.- Что вас, девочки, интересует?

- Девочек интересует, можно ли разово получить сеанс грязелечения?- поинтересовалась Лялька

- А чего только один?

- Да мы скоро уезжаем, а сегодня погода «не айс!» - вот и думаем чем развлечься. То ли водку пить, то ли грязью вымазаться?

- Грязь вам может назначить только доктор, к нему нужно, а приём платный. А вам это надо? Да, к тому же, навряд ли он сможет только одну процедуру прописать. Так что лучше вам, девочки, сразу водку идти пить!

- Огромное спасибо за консультацию.- поблагодарила подруга.- Мы, однако, и в самом деле, воспользуемся вашим советом!

С этими словами мы, смеясь, вышли из лечебницы.

- Я придумала!- вдруг заявила Лялька.- Пойдём, купим себе баньку! После неё никакая погода не страшна будет, чтобы в озеро нырнуть.

Но, к нашему сожалению, бани на сегодня все были раскуплены. Лялька посмотрела погоду на телефоне и решительно сказала:

- Завтра с погодой такая же фигня! Так что берём баню на завтра.

Прежде чем отправиться домой, посидели в уютном крытом ресторанчике. Еда была вкусной. В конце нам принесли кофе, который Лялька оценила! Да и я даже удивилась надлежащему качеству. Иной раз и в городских кофейнях подобного не встретишь!

Глава 4.

Вечером так же провели в беседах с Лизой и никуда не пошли. Я переживала за Лялькину ногу и уговорила её побыть дома. Спать легли, когда ещё и одиннадцати не было. Уснула я, как ни странно, очень быстро и спала так крепко, что даже не слышала, что происходило за окном. Оказывается, была ужасная гроза. Все цветы на клумбах, были просто прибиты к земле, на которой так же валялись сломанные ветки и множество листьев. Всё это я увидела утром, выйдя на крыльцо и застав за уборкой Лизиного мужа. Он-то мне о грозе и поведал. Я вернулась в дом и очень удивилась шуму воды в душе. Прошла в кухню и стала ждать, когда душ освободится, чтобы умыться. Скоро шум прекратился и из душа вышел мужчина. Из одежды на нём было лишь полотенце, обхватившее его бёдра. От неожиданности я застыла. В глазах мужчины так же читалась растерянность, которая мгновенно переросла в удивление:

- Вера? Это ты?

В тот же момент я узнала Алексея, Лизиного брата и проговорила:

- Я… Здравствуй, Алексей.

В тот момент из нашей комнаты вышла Лялька и со словами: «Лёшка! Приехал!»- кинулась ему на шею. Он едва успел придержать полотенце, чтобы то не сползло вниз.

- Ну, погоди.- попытался отодвинуться от неё Алексей.- Дай я хоть оденусь, потом обниматься будем!

- Да, брось! Тут все свои! – она отстранилась, демонстративно оглядывая его.- Зачем тебе одеваться! С такой фактурой тебе нужно в стриптиз клубе работать и деньги за раздевание в трусы складывать!

Фигура у него была, и в самом деле, лучше всяких похвал. Мускулистая, подтянутая, да к тому же покрытая ровным загаром.

- Хорошо, я подумаю над твоим предложением, вот только приобрету, как они называются там? Трусы, которые только причинное место прикрывают?

- Темнота! Стрингами они называются! – уточнила подруга и вновь рассмеялась.

- Да, точно! Так вот! Как их приобрету, так ты станешь первой зрительницей. Так что деньги копи! А пока я всё-таки переоденусь.

С этими словами он ушёл в свою комнату.

Его появление почему-то очень взволновало меня. Я, наскоро умывшись, стала, с каким-то пристрастием, приводить себя в порядок, критично рассматривая своё изображение в зеркале.

Алексей вышел к столу в джинсах и в ослепительно белой футболке. Во всяком случае, так она смотрелась на фоне его ровного загара. Кроме того я отметила, что был он безукоризненно выбрит и уловила приятную свежесть его парфюма. На рыбака, проведшего несколько дней в палатке, он совсем не был похож. Разве только руки выдавали его. Они были загрубевшими и мозолистыми.

Скоро мы сидели, завтракая, за столом.

- Что? Гроза тебя выкурила с рыбалки? – поинтересовалась Лялька у Алексея.

- Она, она! – ответила за него Лиза. – А то неизвестно, сколько бы там ещё был!

- Да. – подтвердил он. – Палатку порвало, протекать стала. Вот и пришлось вернуться.

- А улов-то как? Есть? – не унималась Лялька.

- А то! - ответил Алексей, с аппетитом отправляя в рот завтрак.

- Есть, есть улов! Так, что у нас сегодня рыбный день!- констатировала Лиза.

- А разве сегодня четверг? – уточнил он.

- У нас с сегодняшнего момента каждый день будет четвергом, вплоть до твоего отъезда! – ответила ему Лиза, а потом обратилась уже к нам. – Представляете, сам рыбу практически не ест, а нас завалил ею! Уже весь холодильник забит!

- Лёшка! А где твои вихры? Чего лысый-то весь?- перевела Лялька тему.

- А это когда на чужих подушках мужики спят, то всегда так и лысеют!- вновь ответила за брата Лиза.

- Лёш! А правда, почему не женишься? – продолжила Лялька.

- Да не нашёл ещё! – попытался вставить слово Алексей, но его вновь перебила Лиза и осуждающе продолжила:

- Похоже, до пенсии искать будешь! В этом возрасте люди уже о внуках думают, а ты всё из одной койки да в другую скачешь!

- Что-то ты меня, сестра, рано в деды записываешь! – вновь попытался возразить Алексей, но его перебила уже Лялька, предположив:

- А может у него уже семеро по лавкам, с такой-то вот активной личной жизнью!

- Нет! – возразил мужчина.- Дети должны рождаться только в любви. Я за этим строго слежу.

Сказал он и почему-то пристально посмотрел на меня. У меня от этого взгляда словно электрический ток пробежал по всему телу.

- А всё остальное можно и так, без любви? – вновь поинтересовалась подруга.

- Да. Всё остальное можно и просто так. Без любви. Ничего личного, так сказать, простая физиология. – ответил он.

- А если всё- таки нечаянно бдительность потеряешь?- не унималась подруга.

- Исключено! – У меня с этим строго! В любом состоянии, в любой степени опьянения это контролирую!

- И часто бывает эта разная степень опьянения?- уточнила она.

- Нет. Не часто, но бывает. Врать не стану. - после этих слов все замолчали, но вскоре Алексей продолжил. – А почему всё обо мне, да обо мне? Расскажите, как вы живёте? Про Галину я изредка получаю информацию, а о тебе вообще ничего не знаю!

Эти слова были обращены ко мне, и он вновь внимательно посмотрел на меня, от чего я вновь смутилась.

- У меня всё хорошо.- быстро отозвалась я, опустив глаза, не выдержав его взгляда.- Живу, работаю.

- Ты замужем?- уточнил он.

- Да. Сыну уже семнадцать.

- И счастлива?

- Да. Конечно. – вновь поспешила ответить я.

- А почему глаза такие грустные? – продолжал он, всё ещё пристально вглядываясь в меня.

- Глаза как глаза. Почему ты решил, что они грустные? Не о чем мне грустить. – попыталась оправдаться я, по-прежнему теряясь под его взглядом.

- Ладно! Знаток женских душ! – выручила меня Лялька. – Прекращай смотреть на Веру, как удав на кролика! У нас для грусти и в самом деле, нет повода. Так что твоя интуиция подвела. Мы тут веселимся на полную катушку. Вот и сегодня у нас намечается баня с заплывом!

- Баня это хорошо. – оживился Алексей.- А меня с собой возьмёте?

Увидев наше замешательство, заверил:

- Обязуюсь устроить вам профессиональное парение. Не сомневайтесь, я в этом деле мастер!

- Ну, разве что это…- протянула Лялька, взглянув на него оценивающе. Я же замерла от неожиданности. Выдержав паузу, подруга добавила. – Ладно. Только обещай, что будешь меня по лестнице на руках в воду таскать! Туда, а главное, обратно не забывать!

После чего она, в своей манере, звонко рассмеялась.

- Замётано! – удовлетворённо заключил Алексей, присоединившись к её смеху.

Скоро мы ехали к причалу на его машине, потому что он на этом настоял. Объяснил это тем, что дотащить Ляльку на руках от причала он будет не в силах, так как был уверен в том, что он нас так упарит, что на двух-то ногах передвигаться можно будет с трудом, а об одной ноге и говорить не приходится.

Бани располагались на самом краю озера. Внутри была парная, напротив неё душ с унитазом. Далее комната отдыха с массивным столом и скамейками для сидения. Большое панорамное окно открывало вид на озеро. Пройти к нему можно было через террасу, где стояли шезлонги. Металлическая лестница позволяла спуститься прямо в воду. Я поняла, что именно об этой крутой лестнице и говорила Лялька, договариваясь с Алексеем.

Алексей залил веники кипятком, а потом заявил, что парить нас будет поочерёдно.

Первой была Лялька. Они ушли в парную, а я только и слышала то её смех, то оханье, переплетающееся с удовлетворёнными возгласами. Скоро он вынес её на руках и осторожно стал спускаться в воду. Я последовала за ними. Оказавшись в воде, Лялька оживилась и принялась выделывать свои трюки. Я же поймала себя на том, что у меня стучат зубы. Хоть погода и была пасмурной, но вода не была холодной. Тряслась я от предвкушения обещанного парения, поэтому скоро вылезла из воды и, войдя в парную, уселась на верхнюю полку, про себя решив отказаться от предлагаемого сервиса. Скоро вернулся и Алексей с Лялькой. Он положил её рядом. Она распласталась на полке вниз животом и, положив голову на руки, прикрыла глаза. Согревшись, я вышла из парной, за мной вышел и Алексей.

- Чай будешь? – вспомнила я приготовленный для нас Лизой огромный термос с чаем.

- С удовольствием! – ответил он и сел рядом на лавку.

Я разливала чай по кружкам, а мой взгляд то и дело цеплялся за тело Алексея. При дневном свете оно выглядело ещё более загорелым. Только вот ноги до колен были покарябаны, вероятнее всего травой или мелким кустарником. Скоро голос подала Лялька:

- Мужчина, с телом Аполлона! Вы забыли про одноногую даму, брошенную вами в парилке!

Алексей хмыкнул, вернулся в парную и скоро принёс её в комнату. Скоро мы уже втроём сидели, пили ароматный травяной чай и болтали. Вернее говорила без умолку Лялька, а я лишь изредка поддакивала ей, смеясь над её шутками. Спустя некоторое время Алексей встал:

- Ну, я готов к следующему парению.

Теперь он обратился ко мне:

-А вас, мадам, как? Отнести или вы сами сможете?

Я попыталась отказаться:

- Да я вообще-то не люблю париться, поэтому предпочитаю отказаться от ваших услуг. – проговорила я, но тут же услышала возмущённый голос Ляльки:

- Да ты что! Ни в коем случае! Мы что? Зря его с собой взяли? Пускай отрабатывает своё присутствие и полученное удовольствие от созерцания наших, почти что, обнажённых тел!

- Отрабатывать, так отрабатывать! Кто бы был «против», а я только «за»! – с этими словами он подхватил меня на руки и понёс в парную. При этом я лишь успела вскрикнуть от неожиданности. Но вместо того, чтобы высвободиться из его рук, ухватилась за его шею.

Скоро я лежала в парной на животе. Моя голова была прикрыта еловыми вениками, и я чувствовала лёгкие колебания разгорячённого воздуха по всему моему телу. Затем почувствовала лёгкие прикосновения вениками. Внутри разливалась необычное блаженство, смешиваясь с возбуждением, которое я силилась подавить.

- Расслабься.- прозвучал голос Алексея.- Не напрягайся. Я ведь не делаю тебе плохо.

И я расслабилась, отпуская и принимая в себе эти смешанные чувства. Прикосновения вениками стали более существенными, затем и вовсе переросли в ритмичное похлопывание.

- Теперь переворачивайся на спину. – сказал он. И я беспрекословно выполнила его требования.

Он вновь обложил мою голову вениками и продолжил манипуляции. Моё тело млело и от этого захотелось застонать, но я сдержала свой порыв.

- Ты отдохнёшь, или в озеро пойдём? – спросил он, спустя некоторое время, и я почувствовала его руку на своём бедре. Отчего вскочила, сбросив с головы веники:

- В озеро пойдём! – выпалила я.

- Хорошо. Только резко не нужно вскакивать.- спокойно произнёс он и вновь взял меня на руки. Я, словно в гипнозе, молча прижалось к нему, ощутив его сильное тело. Волна возбуждения вновь накрыла меня. Проходя мимо Ляльки, Алексей произнёс:

- Всё! Первый пошёл. Он вынес меня к лестнице и, поставив на ноги, вернулся за Лялькой. Со словами:

- Второй пошёл! – он подхватил на руки и её. После понёс к лестнице и аккуратно спустился с ней в озеро.

После разгорячённого воздуха парной, прохлада воды разливалась блаженством по всему телу, помогая подавить возникшую во мне ту самую волну возбуждения.

Вдруг неведомо откуда появилась туча, закрыв солнце, и мгновенно разразилась дождём. Я увидела, как с пляжа поспешно разбегается народ, прячась в укрытие и удовлетворённо отметила, что нам никуда не нужно торопиться. Мы наслаждались этим водным изобилием. Снизу солёным озером, а сверху проливным дождём, который огромными каплями рыхлил поверхность озера и поливал нас сверху. Лялька легла на спину и подставила своё лицо дождевым каплям, изобразив телом звезду. Я, как в детстве, последовала за ней, обнаружив внутри восторг от необычных ощущений. Подруга, видя это, торжественно прокомментировала:

- Лёшка, ты хоть понимаешь, какое счастье тебе привалило? Оказаться в бездонном озере наслаждения в окружении двух ослепительных звёзд!

- Конечно! Я даже желание загадал!

- Темнота! Желание загадывают на падающую звезду, а мы просто две очаровательные звёздочки, которые красуются на просторах озера, украшая его собой! – уточнила подруга.

- Так мы поможем одной из них упасть! - с этими совами он потянул её за здоровую ногу, Лялька потеряла равновесие и скрылась под водой. Вынырнув, проворчала:

- Балбес! Я говорила про падающую звезду, а не про утопленную!

- И что? Думаешь, желание не сбудется? – с напускным беспокойством поинтересовался Алексей.

- Ну, это мы оставим на волю Всевышнего! Пусть он решает, глядя на твоё поведение!

- Я буду себя хорошо вести! – по-детски поспешил заверить Алексей.

- Вот и старайся! Может чего и обломится! – резюмировала Лялька.

Дождь так же внезапно закончился, как и начался, но мы не спешили покидать озеро. Когда же всё-таки вернулись, то подруга зловеще проговорила, обращаясь к Алексею:

-Ну, всё! Держись! Теперь мы тебя упарим в четыре руки.

- Ха! Ха! – возразил тот.- Ещё не родился тот, кто сможет меня упарить.

-А вот это мы сейчас и проверим! Только отнеси меня на моё рабочее место. – скомандовала она.

Алексей понёс её в парную, я же последовала за ними. Скоро мы изо всех сил лупили его вениками. Он двумя ладонями прикрывал детородный орган, предостерегая нас:

- Только не ниже пояса. Я евнухом быть не согласен!

На всю остальную экзекуцию только блаженно охал. Скоро наш запал закончился и Лялька заверещала:

- Всё! Сдаюсь! Тащи меня в воду, а то я прямо здесь концы отдам и оставлю детей и мужа сиротами!

Алексей со смехом и подтруниванием над нами, схватил её в охапку и поспешил в озеро.

Когда возвращались домой, то я оценила предусмотрительность Алексея, потому что сил двигаться не было совсем и мы, добравшись до кровати, просто рухнули в неё. И напрасно Алексей пытался нас выманить из своей комнаты, его призывы категорически нами были игнорированы, а попытки взять на «слабо» не увенчались успехом.

На следующее утро Лялька долго болтала по телефону с мужем, затем уселась за компьютер, работая. Мне ничего не оставалось делать, как пройтись по двору. Подходя к летней кухне, я услышала спор Лизы с братом:

- Ну чего ты выпендриваешься! Я же всё написала! Чего трудного?

- Нет. Поехали вместе. Я не то привезу, а ты потом меня поедом со света сживёшь!

-Да некогда мне! Сегодня одни жильцы уезжают, другие приезжают! Ну, Лёш! Ну не вредничай.

Когда я вошла, то Лиза обратилась ко мне:

- Вера! Выручи меня! Мне заказ в городе срочно нужно забрать, да и продукты нужны, а этот, - она гневно взглянула на брата.- Не хочет один ехать!

- Не хочу, потому что тебе не угодишь! Потом будешь мне претензии высказывать, что не то привёз! – перебил её Алексей.

- А что тут может быть не то? Я вот, всё конкретно и чётко написала! – Лиза размахивала перед ним запиской.

- У тебя всё может, поэтому я не могу взять на себя ответственность в таком важном деле! - с иронией проговорил Алексей.

- Клоун! – рассерженно произнесла Лиза. И вновь обратилась ко мне. – Вера, ну, пожалуйста.

- Ладно. Я сейчас Ляльку позову.

- Да она занята. А забрать нужно до обеда. – уточнила Лиза.

Я смутилась. Перспектива ехать вдвоём с Алексеем в ближайший городок, вызывала во мне какое-то смутное волнение, переходящее в страх. Я взглянула на него. Он же пытливо смотрел на меня, словно считывая и оценивая мои чувства. Я вновь перевела взгляд на Лизу и, уловив её вопросительный взгляд, не зная как отказать, только пожала плечами. Она восприняла мой жест как согласие.

Скоро мы ехали в машине. Чувствовала я себя крайне скованно. Первым заговорил Алексей:

- Ну, расскажи, как живёшь?

- Нормально. Живу, работаю. – вновь поспешно ответила я и перевела разговор.- А ты как?

- Я тоже…- он немного помолчал и добавил,- Вроде как живу и работаю.

Несколько минут мы молчали и это молчание давило на нас, первой не выдержала я:

- Почему «вроде как?»

- Потому что вроде, как и не живу. Вернее сказать – живу, словно не по-настоящему, а понарошку. Кажется, что настоящая жизнь ещё не наступила, что она где-то там, впереди. А потом понимаю, что она просто проходит мимо. А настоящая… Настоящая может и вовсе не наступить.

Мы вновь замолчали. Меня тронули его слова. Была в них какая-то пронзительность и глубина. Я вдруг ясно уловили его чувства, и они отозвались во мне распознаванием, что и я вроде как живу, что и я постоянно чего-то жду. Словно это не настоящая жизнь, а черновик. А по сути, в погоне быть хорошей и всем угодить и моя жизнь проходит стороной. От этого стало невообразимо грустно и заныло в районе груди, словно разворошили старую рану. Больше мы не проронили ни слова. Кажется, что каждый из нас думает о своём и одновременно наши мысли резонируют, сливаясь воедино.

Мы забрали заказ, сделали покупки, а на обратном пути, он вдруг съехал на обочину и заглушил мотор. Затем, отстегнув ремень, повернулся ко мне и, целуя, притянул к себе. Тело на мгновение податливо прижалось, словно растворяясь в этом неожиданном поцелуе. Наконец рассудок взял верх, и я отпрянула, оттолкнув его руками. Стала торопясь высвобождаться от ремня, затем попыталась открыть дверь, но Алексей заблокировал её.

- Открой! Немедленно открой! – потребовала я.

- Да чего ты так всполошилась? Я ведь не насильник! Ничего не будет, если сама не захочешь!- как-то даже устало произнёс он.

- Я замужем! – зачем-то сказала я, словно он не знал этого. Возможно для того, чтобы себе напомнить о супружеских обязательствах и не млеть от его прикосновений.

- Я знаю. Только ты ведь не счастлива со своим мужем и меня хочешь, как и я тебя.

- С чего ты взял такое?- возмутилась я.

- Счастливые женщины так не смотрят!

- Как?

- С грустью и даже болью. Если бы я видел перед собой счастливую женщину, то уверяю тебя, что тогда бы даже не прикоснулся к тебе. Завязал бы все свои хотелки тугим узлом и даже вида бы не подал!

- Мы с мужем уже много лет вместе и за всё это время я даже повода не давала, не то, что изменяла ему! – выпалила я.

- Я знаю. Ты очень верная. Но это не делает тебя счастливой. А со мной ты будешь верной и счастливой.

- Ты о чём? Услышь меня! Я замужем и не собираюсь менять шило на мыло!

- Значит я прав. Но я предлагаю тебе не мыло. Я предлагаю тебе жизнь. С ошибками, но настоящую, нашу!

- Давай закончим этот глупый разговор.- уже с раздражением произнесла я. – И давай уже поедем!

- Да. Поедем.- согласился он. Завёл машину и добавил. – Я сегодня ждать тебя буду ночью.

- Я не приду! Ты сошёл с ума! Я не одна из таких, с которыми ты без разбора, чисто физиологически общаешься.

- Да. Ты не такая. Я знаю. А у меня та самая физиология и возникала только потому, что ты была перед глазами. Всегда была только ты. С самого детства.

Его слова сбили с меня решительный настрой. Я вдруг снова вспомнила, как обсмеяла его тогда, в юности, и почувствовала, как внутри вновь просыпается чувство вины. Возможно от этого, я уже спокойно продолжила:

- Ну, ты понимаешь, что это глупо. Ты просто придумал образ, а я другая! Совсем не та, придуманная тобой!

- Вот я и хочу узнать. И ты хочешь. Я чувствую это. Поэтому я буду ждать. – с этими словами он рванул с места. Ехали быстро, больше не проронив ни слова.

Весь оставшийся день этот разговор словно застрял в моей голове. Я ни о чём другом не могла думать. Вечером мы с Лялькой вновь отправились на причал. Слушали концерт приезжей знаменитости. Но чем ближе была ночь, тем тревожнее становилось у меня внутри. Когда возвращались домой, то я спросила подругу:

- А когда мы домой поедем?

- Что? Не нравится?- забеспокоилась Лялька.

- Да нет. Всё нормально. Только вроде ненадолго собирались.

- Так на недельку собирались. Вот дня через два и поедем.

Ночью я не могла найти себе места. Сон никак не шёл. Его слова снова и снова звучали, не давая возможности уснуть. Я забылась только под утро. Проснулась поздно. Рядом никого не было. Когда вышла из дома, то все уже были на ногах. Лялька встретила меня с энтузиазмом:

- Доброе утро. Завтракай. Погода сегодня просто отпад! Идём на озеро с самого утра.

Я, не видя Алексея, даже обрадовалась возможности уйти из дома. Но когда мы направлялись к выходу, то Лялька громко позвала:

- Ну, где ты там? Мы уже готовы.

Я увидела, как из-за парника выходит Алексей.

- Он что? С нами пойдёт? – удивилась я.

- Да. А что ему делать? Пусть хоть носильщиком поработает.

На пляже я чувствовала себя крайне неловко. Постоянно ловила его взгляд и отворачивалась от него. Спасала Лялька. Со своей неиссякаемой энергией поддерживала наш разговор. Алексей следовал за ней, а я так и не смогла расслабиться всё это время. Подруга даже, заподозрив что-то неладное, спросила:

- Вера! У тебя что-то случилось?

- Да с чего ты взяла? У меня всё прекрасно! – проговорила я, силясь улыбнуться.

- Да смурная ты сегодня какая-то. – проговорила она, затем в который раз призвала Алексея, раскинувшегося на песке:

- Ну, чего лежим? Кого ждём?

И он безропотно взял её на руки и понёс в воду. Она заливисто засмеялась, когда он стряхнул её, словно ненавистную ношу в озеро, чем шокировал окружающую публику. Это повторялось уже несчётное количество раз. Наконец Алексей заявил, обращаясь к подруге:

- Всё! Баста! У тебя скоро вода из ушей польётся. На сегодня достаточно.

Лялька словно ребёнок, капризно надула губы и запротестовала, но Алексей больше не поддался на её уговоры. Скоро мы вернулись домой. Вечером неутомимая подруга вновь потащила меня на причал, прихватив с собой и Алексея. Я уже не противилась её решению, боясь вызвать ненужные подозрения. Там мы остановились в одном из ресторанчиков. Звучала красивая музыка, мы пили вкусное вино, и Алексей вдруг обратился ко мне:

- Можно тебя на танец пригласить?

- Лялька воодушевилась:

- Я, чур вторая буду! – и подняла руку, как в школе.

- Я тебя и без танцев сегодня замучился таскать! Так что посиди тихонечко.- возразил Алексей, а потом взглянув на стоящую на столе бутылку, пригрозил.- И не злоупотребляй этим! Предупреждаю сразу! Домой не поволоку!

Лялька вновь манерно надула губы, изображая обиду. Он взял меня под локоть, увлекая в центр зала. А когда обнял в танце, то через меня словно ток электрический пропустили. Ноги стали ватными и плохо слушались. Я ощущала рядом его тело, от чего и вовсе голова пошла кругом. Всё это манило к себе с неистовой силой. Я чувствовала себя так, словно прилюдно делала что- то постыдное, запретное. Алексей коснулся моих волос, и я услышала возле уха его шёпот:

- А я ждал тебя! Я всегда тебя жду и сегодня тоже.

Мне казалось - это прозвучало очень громко, и окружающие услышали его слова. А услышав, каждый осуждает и презрительно смотрит в мою сторону. Я попыталась отстраниться, но его крепкие руки нежно прижимали меня, парализуя мои движения. И тут время остановилось, всё исчезло, остались только он, я и музыка, которая вела, звала и манила. В какой-то миг я осознала, что песня давно закончилась, а мы стоим, обнявшись в центре зала. Я, словно проснувшись, отстранилась от него и поспешила к своему столику.

Лялька выпросила-таки танец и наслаждалась им, откидываясь назад и не боясь выпасть из его рук. В тот миг я была ей благодарна, потому что за время их танца смогла привести себя в равновесие и начать, если не соображать, то хотя бы ровно дышать.

Домой вернулись поздно. Алексей, прежде чем расстаться, уловил момент и шепнул мне на ухо:

- Я буду ждать.

Его шёпот обжёг меня. Горели не только мои щёки, горело всё внутри, кружа голову и призывно маня. И я снова безрезультатно пыталась уснуть. Когда услышала ровное дыхание подруги, то уже не могла более сопротивляться, встала и вышла в коридор. Возле комнаты Алексея остановилась, проклиная себя за безрассудный поступок. И только решила повернуть назад, как дверь отворилась. Вышедший из неё Алексей обнял меня. Его рука скользнула по моему бедру вверх, поднимая ночную рубашку. Я просто задохнулась от данного прикосновения. В тот же миг он поднял меня и внёс в свою комнату. Затем, положив на кровать, произнёс:

- Я знал, что ты придёшь!

Я, как заворожённая следовала за ним, отвечая на его ласки и поцелуи. В тот миг, казалось, отключили все опции в виде здравого рассудка, моральных и социальных норм. Осталось только одно наслаждение, которое затмевало всё своей полнотой.

Очнулась я, лежащая в его объятиях, с трудом переводя дыхание. И тут, словно кто-то включил рубильник, и все мои отключенные опции замигали тревожным красным цветом, сигнализируя чудовищный сбой в системе. Разом нахлынули эмоции страха, стыда, вины и какого-то отчаяния. Я вскочила. Натянув ночную рубашку, кинулась прочь.

Вернувшись в свою кровать, закрылась с головой одеялом, словно это должно было помочь мне защититься от нахлынувших чувств. Меня знобило. Я слышала, как зубы буквально стучат, но ничего не могла с этим поделать. Хотелось плакать, но слёз не было. Я облизывала пересохшие губы, но чтобы выйти и попить воды не могло быть и речи. Мне казалось, что стоит только оказаться за дверью, как я вновь окажусь в его объятиях. Память вновь и вновь воспроизводила в бесконечном повторе сцены нашей близости. В теле вновь и вновь разливалось полученное греховное удовольствие, которое вызывало горечь и одновременно манило желанием повторения. Ночь, казалась, была бесконечной. Я ждала утра и одновременно боялась его. Все внутренние противоречия рвали меня на части. И только после того, как я полностью обессилила от этих терзаний, только тогда я отключилась.

Проснулась, когда комната уже была наполнена утренним светом. Ляльки на кровати не было. Но я не спешила вставать. Как бы мне хотелось, чтобы всё это было сном. Но это была реальность. Воспоминания о ней вновь вызвали во мне поток болезненных терзаний.

- Ты чего сегодня разоспалась? На тебя это совсем не похоже. – этими словами встретила меня Лялька.

- Да что-то неважно себя чувствую. – слукавила я.

Она подошла, деловито тронула мой лоб:

- Да вроде бы не горячий. – потом посмотрела на меня и добавила. – Но бледная ты конкретно!

- Видимо давление упало. – предположила я, стараясь скрыть за своим недомоганием бурю, бушующую внутри. – Ты не могла бы мне воды принести?

Лялька вышла, и скоро вернулась со стаканом воды. Я жадно начала пить, после попросила:

- Можно я немного ещё полежу?

- Да конечно! Отдыхай. Может ещё чего принести? Может, есть хочешь? – участливо предлагала мне подруга.

- Нет. Ничего. Я просто полежу.

Она, прихватив с собой ноутбук, скрылась за дверью, оставив меня с моими мыслями.

Так я пролежала практически весь день, сказавшись больной. Да я и правда была больна. Внутри всё жгло, в голове противоречивые мысли с упрёками и осуждениями себя. Казалось, их было так много, что они просто не вмещались в ней, и поэтому давили в виски, причиняя страшную боль.

Вечером ко мне вошёл Алексей. Увидев его, я вскочила на кровати:

- Зачем ты здесь?

Он подошёл:

- Не переживай. Сюда никто не войдёт. Они все уехали на пасеку.

Его слова несколько успокоили меня, а он продолжил:

- Вера, я обидел тебя?

- Нет.- успокоила я его.- Не обидел. Только это было чудовищной ошибкой. Давай забудем всё и сделаем вид, что ничего не было.

Он присел на кровать, обнял меня. Я попыталась отстраниться, но не смогла. Тело совершенно не желало повиноваться рассудку и безвольно обмякло в его руках.

- Я ничего не собираюсь забывать. Ты теперь моя. И всегда ею будешь. Ты даже никогда изменить мне не сможешь, потому что не способна на это.

- Господи! Алексей! О чём ты говоришь! Я только что мужу изменила! Я ненавижу себя за это! Я не знаю, как буду смотреть ему в глаза!

- Теперь ты моя, а не его. Мы просто расскажем ему об этом и всё.

- Вот так? Мы? Всё так просто? – спросила я.

- А чего усложнять? Я всю жизнь мечтал об этом. Теперь не собираюсь отступать!

- Это безумие какое-то! – я собрала все свои силы, вытянула руки в попытке оттолкнуть его. - Алексей, я прошу тебя, уйди! Дай мне подумать, мне нужно побыть одной!

- Конечно. – согласно проговорил он, но не спешил отпускать меня, целуя моё лицо, шею, грудь. Каждое прикосновение отзывалось в теле, парализуя мою волю, наконец, я оттолкнула его, прося:

- Алексей! Я умоляю тебя. Оставь меня сейчас!

Он поднялся с кровати и направился к двери, уже на выходе сказал:

- Я жду тебя сегодня. – и добавил. – Очень жду.

После этих слов я обессиленно упала на подушку. Внутри всё трепетало. Словно птица, случайно залетевшая в комнату, не могла найти выхода и рвалась наружу.

Скоро я услышала звук подъехавшей машины и голос Ляльки, а спустя некоторое время, она и сама появилась на пороге нашей комнаты.

- Мы такой мёд купили! Просто сказка! Я и для тебя прихватила.

- Спасибо.- только и могла вымолвить я.

- А ты как?- в её голосе прозвучало беспокойство. – Выглядишь то не очень.

- Да всё нормально, не переживай.

Я ели дождалась ночи. Внутри жуткое противоречие. С одной стороны – моральные нормы, осуждение себя, переросшее в самоедство с элементами проклятия. С другой – непознанное ранее, просто нереальное физическое наслаждение и манящий вкус трепетного отношения ко мне со стороны Алексея. И этому, второму, я не в силах была сопротивляться. В ту ночь и все последующие далее, мы снова были вместе. И я уже не бежала от него стремглав, а наслаждалась близостью. Днём суета, постоянная Лялькина болтовня отвлекали и позволяли мне не задумываться о будущем, а ночью я просто купалась в любви, заботе и нежности Алексея. Наше пребывание затянулось.

В один из таких дней, когда Лизин муж с Алексеем уехали по делам, Лиза вдруг остановила меня и пригласила в дом с просьбой поговорить. У меня от одного предчувствия этого разговора внутри что-то ёкнуло. Без лишних предисловий она начала:

- Зря ты, Вера, всё это затеяла. У тебя семья, ты уедешь, а Лёшка останется. Ты о нём подумала?

Меня, от этих слов, словно ведром холодной воды окатили.

- Откуда ты знаешь?

- Да сразу догадалась, как он приехал. От тебя не отходит, прямо как тогда, в детстве, постоянно возле тебя вертится. Да и светится весь. А вчера тебя видела, когда ты из его комнаты выходила. Зря ты так. Я понимаю, конечно, мужик он видный. Бабы к нему липнут. Но он у нас и так неприкаянный, а тут первая любовь. Ты ведь семью не бросишь, а мне Лёшку жалко. Мне так хочется его в хорошие руки пристроить. Чтобы семья была, дети. Всё, как у людей.

- Ты меня тоже осуждаешь? – спросила я стоящую поодаль и непривычно молчаливую Ляльку. Видно было, что эта информация для неё была неожиданной, и поэтому она молчала.

- Да, правы вы, правы! Я и сама себя за это ненавижу!

После этих слов кинулась в комнату и стала сбрасывать в чемодан свои вещи. Следом вошедшая Лялька молча последовала за мной. И скоро мы уже стояли возле машины.

Лиза, плача поочерёдно обняла нас:

- Извините уж, что так получилось.

- Да что ты, Лизонька! Это ты прости меня, дуру бестолковую! И спасибо тебе за всё.- искренне проговорила я, садясь в машину.

Скоро мы уже ехали по трассе. Прошло достаточно много времени, а мы обе не проронили ни слова. Наконец, я разрыдалась. Лялька, ничего не говоря, остановилась на обочине и ждала, когда я успокоюсь. Наконец я начала разговор первой:

- Знаю, что осуждаешь меня, но это наваждение какое-то! Я даже представить не могла, что перестану себя контролировать, что опущусь до такого! Чувствую себя…- я не смогла даже слова подходящего подобрать и только махнула рукой.

Лялька обняла меня.

- Да никто тебя не осуждает. Кто я такая, чтобы судить тебя?

В это время у неё зазвонил телефон. Она взглянула на неизвестный номер и сбросила. Тут же прозвучал ещё один вызов. На сей раз звонила Лиза.

- Да, Лиза. – ответила Лялька, включив громкую связь.

- Это не Лиза. Это я. – послышался голос Алексея. И раньше я звонил. Так что мой номер сохрани.

- Привет, Лёш! У тебя что- то срочное? А то я в дороге.- произнесла Лялька, скорчив гримасу, говорящую о том, что сейчас что- то будет!

- Дай Вере трубку. – попросил он.

- Она тут, говори. Мы на громкой связи. – вновь, как можно беззаботнее, произнесла подруга при этом закатив глаза.

- Пусть возьмёт трубку и выключит громкую связь. Мне нужно ей что-то сказать.

Я замотала головой, что мол, не надо. Но Лялька только пожала плечами и развела руками, выполнив его просьбу. Мне ничего не оставалось, как ответить. Я перевела дыхание и постаралась произнести как можно спокойнее:

- Я слушаю тебя, Алексей.

- Вера, что случилось?

- Ничего не случилось. Просто у Ляльки срочные дела возникли, да и мне пора.- проговорила я как можно безмятежнее.

- Вот только врать мне не надо. Вы бы хоть одну версию придумали, а уж потом мне лапшу на уши вешали. Тебе что-то Лиза сказала? Она обидела тебя?

- Да ничего она мне обидного не сказала. Просто озвучила мои мысли.

- Поэтому ты и сбежала?

- Никуда я не сбежала. Мы и так задержались. Планировали на неделю, а уже вторая заканчивается. Пора и честь знать. Спасибо вам за гостеприимство. В общем, за всё спасибо. Нужно к прежней жизни возвращаться. Хватит в облаках витать. А тебе я искренне желаю всего доброго.

- Значит, всё-таки мозги промыла! Она это может! – с раздражением отозвался Алексей.

- Лёша, я прошу тебя, пожалуйста. – я ели сдерживалась, чтобы не разрыдаться. – Не нужно никого ни в чём обвинять. Это моё решение. Наша связь была ошибкой и давай не будем друг друга мучить!

- Это не ошибка! Вот прежняя жизнь была точно ошибкой, а сейчас мы исправляем её! – проговорил Алексей.

Ком в горле душил меня, я только и смогла проговорить:

- Давай закончим этот бессмысленный разговор. – и, не дав ему ответить, отключилась. А зная, что он вновь перезвонит, отключила и телефон. После разрыдалась. Громко, отчаянно, в голос.

Лялька сидела молча возле меня, а потом вдруг произнесла:

- А ты ведь любишь его!

- Только ты не начинай! – проговорила я сквозь слёзы. – Это ровным счётом ничего не меняет!

- Как это не меняет? – воодушевилась подруга. – Да это меняет всё!

- Ты думаешь, что можно вот так, бросить крепкую семью, налаженный быт, пойти против родных ради этой, как ты называешь, любви? И связать жизнь с мужчиной, который из одной койки в другую прыгает и понятия не имеет ни о семье, ни о детях, который до сих пор никакими обязательствами себя не обременял! Да, мне было с ним хорошо, чисто физиологически, как он выражается, но не более того. У нас нет будущего. Я не вижу его. Не вижу!!! – почти прокричала я, словно не Ляльку, а себя убеждала в этом.

- Я не буду тебя ни в чём переубеждать. Это твоя жизнь. Только ты для Лёшки не просто та, которая только для физиологии.

- Да откуда тебе знать? – перебила я её.

- Знаю. Точно знаю! На таких, которые для физиологии, так не смотрят.

- Как так?

- Влюблённо. У него точно такой же восторженный взгляд, как у того мальчишки, из нашего детства.

-Лялька! Ты-то меня хоть не терзай! – взмолилась я.- Давай поедем уже!

Мы тронулись с места. Я молчала, периодически слёзы застилали глаза. Я даже не старалась их подавить, и они медленно стекали по щекам. Лялька тоже сохраняла молчание. Когда подъехали к дому, то она открыла багажник, помогая высвободить из него мой чемодан.

- Ладно, подруга, держись! – сказала она на прощание и уехала.

Глава 5.

Я вошла в квартиру, которая встретила меня тишиной. Было уже довольно поздно, и я предположила, что муж уже спит. Из комнаты сына пробивалась чуть заметная полоска света. Я вошла и обнаружила его, сидящего за компьютером, уши были прикрыты наушниками. Я подошла ближе. Кирилл, увидев меня, освободился от них и проговорил:

- Ты приехала? Привет.

- Здравствуй, сынок. – проговорила я, поцеловав его. – Как вы?

- Нормально.

- Папа где?- поинтересовалась я.

- Да спит уже.

- Ну и я пойду, устала. – проговорила я и вышла.

Привычная спокойная обстановка добавила очередную порцию раскаяния и вины. Вопрос: «Как я могла?» - тяжёлым грузом придавил и без того едва дышащее тело. Я, переодевшись, прошла в спальню и пристроилась на краю кровати, благо она была широкой, что позволяло нам спать, не касаясь друг друга. Мы давно так спали. Я даже не припомнила, когда мы засыпали последний раз в объятиях друг друга. Вероятнее всего это было только в самом начале нашей совместной жизни. А уж когда переехали в просторную квартиру с отдельной спальней и приобрели вот эту широченную кровать, то такого вообще не наблюдалось. Муж даже после близости, предпочитал спать, повернувшись ко мне спиной, уверяя, что спать на правом боку самое правильное и верное решение. Я, как всегда, молчаливо соглашалась с ним.

Прикрыв глаза, я тут же увидела Алексея и себя в его объятиях. Что-то горячее мгновенно разлилось по телу, остановившись внизу живота. От этого я вздрогнула и открыла глаза. Я застыдилась своих воспоминаний, словно прямо сейчас изменяю мужу. Переведя дыхание, прислушалась. Его ровное сопение немного успокоило меня, и я вновь прикрыла глаза. Все мои попытки думать о чём-то другом, не венчались успехом. Перед глазами был только он - Алексей, в голове кружились мысли только о нём, голос, звучащий в моей голове был так же, исключительно его. После безрезультатных попыток уснуть, я покинула спальню, прошла на кухню, заварила чай с успокоительными травами и стала пить его, вглядываясь в ночную тьму за окном. Уже забрезжил ранний летний рассвет, когда я почувствовала, что готова уснуть. Только после этого поспешила в кровать и моментально отключилась.

Проспала буквально несколько часов, когда звук будильника разбудил меня. Муж встал, прошёл в ванную. Я слышала, как он собирается на работу, гремит на кухне. Мне даже показалось, что он нарочито громко это делает, призывая меня встать, как я всегда это делала, провожая его, но последовать наработанной привычке я была не в силах, поэтому предпочла оставаться в кровати, сжавшись в комочек, словно нашкодившая собачонка. Да, да! Именно собачонка. Другого образа к своему состоянию я подобрать не могла. И только когда входная дверь хлопнула, я смогла расслабиться и даже вновь задремать, но ненадолго. Звонок телефона оглушил меня. Звонила мама.

- Что? Явилась? – вместо приветствия начала она. Видимо о моём возвращении ей сообщил Леонид. Я отметила, что звонков ни от него, ни от мамы не было, пока я находилась на озере. Звонила я, да и то только сыну. Она, видимо не разговаривала со мной из солидарности с моим мужем. А сейчас звонит явно по его просьбе, чтобы напомнить мне о плохом поведении. Но как же в данный момент она была права! Над своим поведением мне необходимо было задуматься. Над поведением, которое не вписывалось в рамки даже моих, не то, что её представлений о морально-этических нормах.

- Здравствуй, мама.- ответила я.

- И с какой это ты знакомой прохлаждалась столько времени? – с раздражением в голосе спросила она.

- Да вот, подружку детства встретила. Ляльку. Помнишь? Мы с ней на озеро ездили.

- Что? – от моих слов мама, казалось, захлебнулась. – С этой легкомысленной особой, которая постоянно сбивала тебя с истинного пути? Ну ладно, в школе ты была глупая и на поводу у неё, а теперь-то чего? Ты взрослая баба, а ведёшь себя безрассудно!

«Ах, мама, мама. Ты даже не представляешь, как ты права, относительно моего безрассудства!»- пронеслось в голове, вслух же попыталась защитить Ляльку от напрасных упрёков:

- Да причём тут Лялька?

- Как это при чём? Да ты же! – она запнулась, затем с жаром продолжила. - Куда ветер подует, туда и ты!

Эти слова вдруг вызвали во мне яростный протест:

- Вот вы и решили с моим мужем в одну сторону дуть, чтобы я с проложенного вами пути не сворачивала? Очень мудрое решение. Чего с меня взять! Куда ветер – туда и я!

- Ну, вот. Видишь ты уже как заговорила. Это всё её влияние! Я тогда ели дождалась, когда она из твоей жизни исчезнет. А она, смотри-ка! Опять на горизонте появилась и всё сразу пошло наперекосяк! Сама-то она, как мне помниться инвалидкой осталась и с ребёнком у неё не всё в порядке, да и с мужем тоже.

- Мама, у тебя устаревшие сведения. Одно только верно, что инвалид она. Но это не мешает ей иметь четверых детей и прекрасного мужа.

- Бог ты мой! Только при её легкомысленности и можно было столько детей в наше время завести! – сокрушённо воскликнула мама, не веря в её счастливую семейную жизнь.

- Мам! Давай оставим Ляльку в покое. У неё, с её легкомысленностью, многим не помешает поучиться жизни.

- Вот, как я и говорила! – вновь обрушилась на меня мама. - Стоило ей только появиться на горизонте, так она стала объектом подражания.

- Не беспокойся, мам! Подражать ей не реально.

Мама ещё что-то попыталась возразить, но я не дала ей сказать:

- Мама, я не хочу обсуждать ни Лялькину, ни чью другую жизнь. Хочу разобраться только в своей. А сейчас я хочу отдохнуть, вчера поздно приехала и не выспалась.

С этими словами, не дождавшись ответа, отключилась.

Муж, вернувшись с работы, демонстративно хранил молчание. На сей раз это меня даже устраивало. Не готова я была что-то обсуждать. Мама же не оставляла попыток вразумить меня. Всё это продолжилось и на другой и на третий день. И всколыхнуло во мне прежнее тошнотворное чувство, вытесняя при этом чувство вины. «Вот это и есть моя крепкая семья, за которую я так держусь?»- эта мысль всё чаще стала посещать меня, высвечивая иллюзорность данного понятия. Наконец, муж решил–таки объясниться. Начал он строгим учительским тоном:

- Долго ты будешь молчать? – этим вопросом он привычно хотел свалить на меня ещё и вину за своё молчание. Но мне хватало и своих поступков, за которые я должна буду отвечать. Брать на себя дополнительную вину не входило в мои планы и вызвало жуткий протест. Возможно поэтому, на его следующий вопрос: «Ты ничего не хочешь мне сказать?», я моментально ответила:

- Хочу. Я изменила тебе с другим мужчиной.

Сказала и ужаснулась своим словам. Они прозвучали так неожиданно, даже для меня! Но зато моментально поставили всё на своё место. Разом отделили, так сказать, всех мух от супа. Далее уточнила:

- Молчание это твоё, я не собираюсь брать на себя за него вину, как это было прежде, а вот измена это совершенно другое. Это, действительно, моё! Я не собираюсь ни скрывать, ни изворачиваться.- сказав это, я вдруг неожиданно почувствовала внутреннее облегчение и даже какую-то ясность. Словно просвет увидела, заблудившись в лесу.

На какое-то время муж замер, потом со всего размаха ударил по щеке и со словами: «Шлюха!» - вышел их кухни. Только сейчас я увидела сына, стоящего в дверях и наблюдавшего нашу сцену. Я инстинктивно схватилась за щёку. Она горела, но я не чувствовала боли. Тяжесть ушла и все точки над «и» были расставлены.

- Мама, это правда? – услышала я вопрос сына.

- Да, сынок.

- И что ты собираешься делать?

- Жить дальше. С твоим отцом я развожусь. – озвучила я внезапно принятое решение.

В ту ночь я спала на диване в гостиной, укрывшись пледом. Но, как ни странно, сон за всё время, прошедшее со дня моего приезда, был крепким и глубоким. Я, словно исповедавшаяся грешница, освободилась от тяжёлого груза обмана, и это давало жить дальше.

Муж ранним утром уехал на дачу, избрав привычную для него тактику молчания. Меня, в данный момент устраивал его вариант отстранения, и я даже облегчённо вздохнула, почувствовав передышку и время для обдумывания дальнейших действий. Но спокойствие длилось недолго. В дверь позвонили. На пороге стояла мама, своим внешним видом не оставляя надежд на спокойное осмысливание мной ситуации. Она, лишь войдя в квартиру, набросилась на меня:

- Что? Допрыгалась? Совсем с катушек слетела! Ты что творишь?

Вопросы сыпалась один за другим, не позволяя мне даже слово вставить. Наконец она ненадолго замолчала, а потом спокойно, но в приказном тоне продолжила:

- Значит так. Немедленно собираешься и едешь на дачу! Не знаю, что ты будешь делать, да хоть в ногах валяйся, но ты должна вымолить у мужа прощение! Другого варианта я не вижу.

- Мама, ты серьёзно? – только и смогла проговорить я после её эмоционального выплеска.

- Совершенно. - подтвердила она категоричным тоном.

- Мама, я всегда была честна с мужем. Не собираюсь его обманывать и сейчас. После моей измены я не представляю жизни с ним, поэтому предпочитаю развестись.

- Что с тобой, доченька! Опомнись! Это крайне легкомысленный поступок! Подумай хорошенько. Ты всегда была разумной девочкой. – несколько смягчив тон, заговорила мама.

- Моя разумность заключалась в том, что я не отклонялась от твоего представления о той самой разумности? В чём преимущество моего глубокомыслия? В том, что я всю жизнь поддерживала иллюзию успешной жизни? Счастливого брака? Семейных ценностей?

Так нет! Никакой успешной жизни у меня нет! Работа осточертела! Ненавижу, но хожу! Муж ни во что меня не ставит. Женщину во мне в упор не видит. Я для него объект назидания и воспитания под себя, под свои нужды, под созданный им образ идеальной жены, в который я никогда не вписывалась, да и не впишусь уже.

Для родной матери на пятом десятке так и осталась девочкой, которой можно манипулировать, пожурить, наказать. Для сына я так же не стала авторитетом, да и поделом мне! Я никогда его ни защитить не могла, ни пример подать! А о любви и говорить нечего! Как меня кто-то может любить, если я сама себя ненавижу?

Так в чём же глубина моего мышления? В том, что всю жизнь боялась разочаровать кого-то, стать ненужной? Старалась угождать, выпрашивая одобрение, словно конфетку? Да не глубина это! Это просто неспособность взять ответственность за свою жизнь, порождающая страх, который связывает по рукам и ногам, душит и парализует! Так может пора бы уже, и выйти из этой иллюзии? Может пора набраться мужества и признаться себе в этом?

- Господи, дочь! Ты бредишь! У тебя жар. Ты с ума сошла! Хорошо, что отец не дожил до этого позора. Он, вероятнее всего, в гробу переворачивается! – вновь запричитала мама.

Я больше не в силах была слушать её и ушла в комнату, затворив за собой дверь, за которой ещё слышались её причитания и стоны. Через некоторое время она ушла, а я облегчённо вздохнула. Вдруг раздался телефонный звонок. Звонила Лялька.

- Вера, привет. Я тебе сообщение отправила, а ты не читаешь, решила перезвонить.

- Что случилось? – поинтересовалась я.

-В общем, не ругай меня, но я уже была не в силах выдерживать осаду и сдалась.

- Какую осаду? – не поняла я.

-Лёшкину. – пояснила она. – Он приехал ещё третьего дня и калёным железом меня пытал, требуя твой адрес. Я держалась до последнего, но когда Юра переметнулся на его сторону, уверяя, что вы должны сами во всём разобраться, то я не выдержала напора! Одним словом, сегодня я сдалась. Ты хоть морально подготовься с его приходу. И прости меня. Но такого натиска я не смогла выдержать.

- Да ладно, не извиняйся. Всё, как говориться, одно к одному.

Скоро в квартиру позвонили.

Я поспешила открыть. Вошедший Алексей с порога схватил меня в охапку. Похоже, ему всё равно было, есть кто дома или нет. Я тоже замерла в его руках, почувствовав защиту и уверенность. Так захотелось спрятаться в его объятьях и ни о чём не думать. Но приближающиеся шаги заставили меня отпрянуть. Вошедший сын зло смотрел на Алексея. После небольшой паузы произнёс:

- Это из-за этого козла ты шлюхой стала?

Я увидела, как Алексей напрягся, сверкнув угрожающим взглядом. Я увидела его сжатые губы и пальцы, собранные в кулак. Он на минуту застыл в этом состоянии. Затем, переведя дыхание, довольно спокойно, но твёрдо произнёс:

-Если бы ты был мужиком, то я бы тебе за такие слова в морду дал, но ты ещё совсем пацан, да к тому же сын моей любимой женщины. Поэтому на сей раз ограничусь замечанием.

Кирилл на его слова только презрительно хмыкнул:

- А сам-то не боишься в торец получить?

С этими словами он размахнулся и, направляя кулак Алексею в челюсть, попытался ударить его. Но тот ловко увернулся и сын по инерции продолжил движение, а после, врезавшись в стену, упал на колени. Лежавшие на ближайшей полке разные бытовые мелочи с грохотом посыпались ему на голову. Он даже на какое-то время прикрыл её руками. Я, видя это, поспешила Кириллу на помощь, но он зло отстранил меня и со словами: «Пусти!» -высвободился от моих рук и, поднявшись, бросился к себе в комнату.

Алексей проговорил:

- Прости. Но я никому не позволю обижать тебя. Даже твоему сыну.

Он вновь попытался обнять меня, но я отшатнулась:

- Алексей. Я тебя очень прошу. Дай мне самой разобраться.

- Я знал, что ты не сможешь жить так дальше и расскажешь всё, а ещё, что не сможешь мне изменить. – удовлетворённо проговорил он и вновь попытался обнять меня, но я отстранилась и, с отчаянием в голосе, потребовала:

- Пожалуйста! Уйди! Дай мне самой разобраться с этим!

- Хорошо. – спокойно сказал он. – Только дай мне свой телефон.

Я молча протянула его. Он вбил свой номер и вернул его мне обратно.

- Вот. Будем на связи. Я буду ждать тебя.

После чего поцеловал меня и вышел.

Щёки горели, сердце выпрыгивало, только губы хранили нежный поцелуй.

Решила поговорить с сыном, но мои попытки не увенчались успехом. Он не шёл ни на какой контакт. Отчаявшись, я написала Алексею сообщение с просьбой встретиться.

Не успела подойти к назначенному месту, как увидела знакомую машину. Он стоял рядом и, увидев меня, махнул рукой. Подойдя, я поспешила сесть, Алексей, последовал за мной и как только мы оказались внутри, так, словно прилипли друг к другу. С трудом оторвавшись, он решительно тронулся с места и только после этого я спросила:

- Куда мы едем?

- Туда, где нам никто не помешает.

Скоро припарковались у одной гостиницы и прошли в номер. Войдя, набросились друг на друга, и я уже не понимала, как прожила эти несколько дней без его губ, уверенных сильных рук, без его ласк и поцелуев. Я вообще была удивлена, как могла раньше обходиться без всего этого! С каждой минутой я утверждалась в том, что уже не смогу вернуться к прежней жизни и даже, если у нас нет будущего, то это настоящее я не променяю ни на что!

То, что моя измена стола известна мужу, да и всем остальным, сняло с меня, как ни странно, ту тяжесть, которая угнетала и вводила в чувство вины. Я впервые за всё время отношений с Алексеем почувствовала свободу и некую дозволенность того, что я делаю. Мне не нужно было ничего скрывать и никуда торопиться, и мы наслаждались общением и близостью.

Алексей долго не отпускал меня, прося остаться на ночь, но я не согласилась. Я ещё надеялась на разговор с сыном. Но придя домой вновь столкнулась с непринятием и отчуждением с его стороны. Ни на какие попытки начать разговор, он не откликался. Мне ничего не оставалось, как отступить.

Утро следующего дня так же не дало результатов, и я сдалась. Взяла и вновь поехала к Алексею. Тот ждал меня. Долго держал меня в своих объятиях, а потом заявил:

- Пойдём. Здесь СПА – салон. Я тайский парный массаж заказал. Я удивилась, но возражать не стала. Мы спустились на первый этаж, где нас встретила администратор салона. Она предложила на выбор масла. Я выбрала с лавандой. Алексей даже не стал ничего выбирать и ответил, что ему тоже, что и мне. Скоро нас завели в помещение, где звучала тихая музыка. Мы переоделись в халаты и к нам подошли две массажистки, после чего стали омывать нам ноги. От этой процедуры я почувствовала себя несколько неловко и взглянула на Алексея, с которым встретилась глазами. Он показал взглядом, что всё хорошо и не стоит волноваться. Это придало мне уверенности. После мы расположились на массажных столах, которые стояли рядом. И начался этот волшебный, расслабляющий массаж.

Мне было стыдно признаться, но до того времени я думала, что массаж делают исключительно в лечебных целях. Одно время у меня болела спина и девчонки на работе рекомендовали одного крутого массажиста, который якобы творит чудеса, но воспользоваться его услугами так и не решилась. Я представить не могла прикосновение к моему телу чужого мужчины. Нашла какую- то сомнительную массажистку, от которой пахло табаком. Она-то и пыталась восстановить мне здоровье. Особого облегчения я не получила, но мышцы после каждого сеанса болели конкретно. А сейчас этот расслабляющий масленый массаж был просто волшебным. Я даже и представить не могла, что получу такое физическое наслаждение.

Когда вернулись в номер, то продолжили наслаждаться уже друг другом. Но спустя некоторое время, когда уже расслабленно лежали на широкой кровати, страшная догадка пронеслась в голове и я тут же озвучила её:

- А ведь ты здесь уже был? – и добавила.- И не один?

- Да, был. – ответил он и подтвердил.- И не один. Я ведь в монахи не записывался.

Что-то внутри неприятно кольнуло. Волшебство полученного удовольствия вдруг померкло, и я, вспомнив нашу первую встречу, проговорила:

- Да. Я понимаю. Ничего личного, чистая физиология.

И вдруг почувствовала себя одной из многих, ничего не значащих в его жизни, которые приходили сюда, которым делали массаж и они придавались на этой или подобной кровати, обычной физиологией. От этого горечь разлилась в районе груди, и я отстранилась от него, повернувшись спиной.

Алексей не заметил этого или сделал вид, что не заметил, он просто начал говорить:

- Я когда из армии пришёл, то у меня буквально крышу снесло! Женщин было немерено. Я порой их в лицо даже не запоминал. Целью, было - утвердиться в том, что вот какой я крутой мужик. А потом появилось одно желание, которое преследовало меня долгие годы. Увидеть тебя и соблазнить. Хотя бы единожды, хоть на одну ночь! И показать всё, на что способен, да так, чтобы ты на всю оставшуюся жизнь запомнила!

Я ведь тогда искал тебя, но ты словно сквозь землю провалилась. С Лялькой не общалась, фамилии новой твоей я не знал. Поэтому часто в ваш город наведывался. И подолгу бродил по улицам, вглядываясь в лица прохожих, а потом находил жертву и …. – он замолчал, не договорив, затем продолжил.- Вот и было несчётное количество этих связей, словно репетиции того самого соблазна. А после уезжал и работал до изнеможения, чтобы приглушить эти навязчивые мысли о тебе. Так и жил, год за годом, надеясь на случайную встречу.

Он помолчал немного. Я тоже, оглушённая его откровением, боялась пошевелиться. Затем он хмыкнул и продолжил:

- Просил даже об этом, ни то Деда Мороза, ни то самого Господа Бога, и при каждом удобном случае, словно подросток, загадывал желание…

- Вот и сбылось, наконец-то оно, твоё желание. - проговорила я, ещё острее почувствовав внутри разливающуюся горечь.

- Нет. Не сбылось.

Я повернулась и с недоумением посмотрела на него, а он продолжил:

- Полгода назад прокладывали мы трассу и жил я тогда с нашим экскаваторщиком в одном вагончике. Однажды после работы смотрю, а тот прихорашивается, явно собираясь куда-то.

- К бабе, что ли какой, лыжи навострил? – поинтересовался я.

А он отвечает, что недалеко здесь селение одно есть, а там старая церквушка и икона какая-то чудотворная. Вот и хочет он свечку за здравие поставить, потому что сыну его операция сложная предстоит. С ним я тогда в эту церковь увязался, даже не знаю почему. Пусто в ней было, батюшка один, да и тот запирать её уже собирался. Попросил тогда приятель этого батюшку задержаться, обрисовав ситуацию. Показал тот на икону Николая-чудотворца и сказал, что к нему нужно за помощью обратиться. На меня же очень пристально так посмотрел, у меня даже мурашки по спине пробежали от его взгляда, а после проговорил:

- А вот плотские желания обращать к нему не стоит.

Сказал так, словно это на лбу у меня написано было, причём большими буквами! От чего у меня, аж дух захватило. Подошёл я тогда к иконе, стою, смотрю на лик и слышу, как сердце моё колотится. Стоял вот так и смотрел, а потом вдруг взял и попросил у этого Николая-чудотворца просто встречи с тобой и пообещал, что если увижу тебя счастливой, то ничем не потревожу твой покой, а о том, чтобы соблазнить, так даже в мыслях не позволю, не то, что наяву. Но, если увижу, что несчастна ты, то уже никому тебя не отдам!

Встреча с тобой и правда оказалась очень неожиданной. Я даже не предполагал, что в доме сестры тебя когда-то увижу. В первый момент глазам своим не поверил, подумал, что глюк очередной. Ты часто мне в толпе чудилась. В тот момент я сразу о той иконе вспомнил и о своём обещании. Но, как только в глаза твои посмотрел, так сразу понял, что счастьем там и не пахнет! А соблазнять тебя начал, когда был полностью уверен в том, что и я тебе не безразличен, что и ты меня хочешь. И не на одну ночь, а на всю жизнь. И теперь я ни за что тебя не отпущу! Я слово дал.

Алексей замолчал, а мне от этого его откровения стало стыдно за свои сомнения, предположения и выводы. Я прижалась к нему всем телом, словно прося прощение за своё недоверие. Он же продолжил:

- И ты мне уже никогда не сможешь изменить. Ты будешь только моей и родишь мне ребёнка!

- Вот это со мной тебе точно не грозит. – ответила я. - С ребёнком это не ко мне, а к той, которая лет на десять моложе будет. А мой поезд давно ушёл.

На мои слова он как-то раздражённо ответил:

- Почему все считают, что лучше меня знают, что мне нужно? Позволь мне это решать - кто мне нужен, а без кого могу спокойно обойтись! – он помолчал немного, затем продолжил. – Да, и насчёт поезда. Кроме него есть и другой вид транспорта. Самолёт, например, автомобиль, на крайний случай, на попутке можно добраться. Главное знать, в каком направлении двигаться!

- Да хоть на ракете. – парировала я - Но выше головы не прыгнешь. Всё в своё время. Так что насчёт совместных детей не стоит питать иллюзии.

- Не стоит, так не стоит. – согласился Алексей, теснее прижимая меня, а я вспомнила, как после воспаления, меня долго лечили, как я буквально вырубалась после болезненных уколов. Это продолжалось так долго, что я уж и не надеялась, что когда-то смогу жить спокойно, не корчась от боли. Помню свой визит к доктору после очередного курса лечения. Тогда после осмотра она спросила:

- У тебя дети есть?

- Есть. Сыну уже семь лет.

- Ну и хорошо. Потому что больше детей у тебя не будет.

Тогда эти слова ни капельки не расстроили меня. Даже в некоторой степени успокоили. Не нужно переживать, высчитывать дни овуляции, боясь ошибиться. Сын достался мне очень тяжело. Сложные роды, а впоследствии постоянно орущий ребёнок. Он мог проснуться ночью и не спать несколько часов, а я, как заведённая, должна была ходить с ним, укачивая на руках, иначе он орал, не переставая. Мужу нужно было высыпаться, поэтому я выходила в коридор и там отмеряла бесконечное количество шагов и всякий раз валилась вымотанная на постель, как только убеждалась, что ребёнок заснул. Тогда я не слышала ровно ничего. Ни звонка будильника, ни то, как вставал муж, как собирался и уходил. Успокаивала себя тем, что это не навсегда, что это с возрастом пройдёт и мой сыночек, так же, как и большинство детей, будет спать по ночам. Так это и случилось, но тогда… Я постоянно надеялась, что удастся прикорнуть днём, но не тут–то было! Сына хватало на полчаса, не больше. Постоянный недосып, от того и шум в голове, порой создавал какую-то затуманенность сознания. Поэтому даже когда сын подрос, добровольно согласиться на новую беременность, я просто не могла. И даже когда мне вынесли вердикт о невозможности вновь забеременеть, я не перестала, по привычке, подсчитывать опасные дни, о чём сообщала мужу, и тот безоговорочно пользовался средствами защиты. Видимо и он не готов был пройти этот путь второй раз.

Я многие годы даже не вспоминала об этом, не то, что сожалела, но сейчас… Сейчас вдруг что-то щемящее возникло в районе солнечного сплетения.

«Глупости какие-то!»- возникшая мысль мгновенно стёрла это чувство.

Глава 6

Муж по-прежнему со мной не разговаривал, зато визиты моей матери стали ежедневными. В них она в разных вариантах пыталась убедить меня в безрассудности моего поведения и привести меня, как она выражалась, в чувство. Сын, узнав, что я подала на развод, встретил меня и, с полными слёз глазами, спросил:

- Это правда?

- Что именно? – уточнила я, хотя и без этого было сразу ясно, о чём речь.

- Ты бросаешь нас из-за этого…- он осёкся. И хотя определение «этого» не было высказано вслух, было понятно, что он испытывает к нему крайнюю неприязнь.

- То, что мы расстаёмся с папой – это правда. Но это никак не может повлиять на моё отношение к тебе. Ты всегда для меня был и всегда останешься любимым сыном. И данный факт никто и ничто не может изменить.

- Так зачем ты тогда…- начал он, но не смог продолжить. Он сел и заплакал. Я подошла, сын уткнулся мне в живот и его плечи вздрагивали. Я стояла, гладила его голову и целовала в макушку, как в детстве. Наконец он продолжил:

- Ну, разве мы плохо жили? Ну, всё ведь хорошо было, пока этого не было! Ну чем папа хуже?

- Папа очень хороший и таким останется. Он любит тебя. И я тебя люблю. Но не всё так просто.- пыталась я подобрать слова, но сын вскочил и нервно прокричал:

- Так почему тогда, почему?

- Кирюша, мне очень жаль, что сделала тебе больно. Так бывает в жизни. Но это никак не повлияет на наши с тобой взаимоотношения.

- Да как ты могла? Как ты можешь всё вот так взять и разрушить? И не будет у нас ничего как прежде! Не будет!

С этими словами он скрылся в своей комнате. Я попыталась пойти за ним, но он не дал мне войти, крикнув:

- Уходи! Можешь валить к своему! Этому! Я не хочу тебя видеть!

Через несколько дней приехал свёкор. Он управлял огромной фермой. Для него, казалось, не было вопросов, которые он бы не смог урегулировать. Видимо на это и рассчитывал мой муж, оторвав его от дел и поведав о наших взаимоотношениях. Разговор начался прямо с порога, как только я вошла в квартиру. Говорил он всегда отрывисто, тезисами, без лишних нот сентиментальности. Именно это свойство речи, позволяло ему убедить собеседника и добиться желаемого результата. Во мне же его присутствие и попытки решить наши семейные проблемы, вызвали неприязнь и раздражение на мужа, который, прикрываясь родными, пытается всё обернуть вспять. При этом сам и пальцем не пошевелил, а в частности даже не предпринял ни малейших попыток обсудить сложившуюся ситуацию. Я молча выслушала излияния свёкра, затем так же молча встала и вышла из квартиры.

В ту ночь я не вернулась домой, а осталась у Алексея. Близость с ним, его прикосновения, его ласковые слова, позволили мне на время забыть о том, что творилось у меня дома. Всё это, словно бальзам, словно глоток воды в моей, бурлящей эмоциями действительности, возвращали меня к жизни. Рядом с ним я словно чувствовала опору под ногами, и это давало возможность не сломаться от бушующих страстей.

Алексею нужно было возвращаться к работе. Он хотел, чтобы я поехала с ним. Говорил, что у него есть квартира в Красноярске, где я смогу остановиться и ждать его, пока он решит вопрос со своей кочевой работой, которую он так же намерен был поменять. Я же просила его не спешить и дать мне уладить все свои дела с сыном, с работой и с разводом. На том мы и расстались.

Он строил федеральную трассу, где связи порой не было, но он ежедневно, после работы ловил-таки эту пресловутую связь. Порой поиски затягивались, и наше общение начиналось только около полуночи. Я отговаривала его от ежедневного общения, понимая, что этим он лишает себя отдыха, но он был неуступчив и его ежедневные сеансы связи не прекращались. Разговаривать по телефону я не решалась, хотя спала на диване в гостиной, дверь которой была прикрыта, поэтому мы ограничивались перепиской. Писали всякие глупости. Наше общение напоминало переписку двух подростков, скрывающих свои чувства от недовольных родителей. Я себя не раз ловила на этом, но мне нравились эти «муси-пуси», как обозвал бы их сын. Сообщения разливались во мне трепетом и нежностью, что наполняло энергией и способностью выдерживать неустанные попытки родных вразумить меня.

Сегодня я плохо себя чувствовала. Напряжение, стресс, нервотрёпка видимо давали о себе знать, и я после работы прилегла и даже ненадолго задремала. Проснулась, услышав, что пришёл муж. Он неожиданно, лишь скинув уличную обувь, подошёл ко мне и присел рядом.

- Нам нужно с тобой поговорить.

От неожиданности, я присела. Он взял обе мои ладони в свои руки и поднёс их к своему лицу:

- Прости меня, пожалуйста, прости.

Эти слова, да и его поведение обескуражили меня, и я не знала, как реагировать и что сказать, а он продолжал:

- Это я, только я виноват в том, что мы отдалились. Я мало уделял тебе внимания, мало говорил хороших слов. Но ведь у нас было и много хорошего, что всегда сближало нас. Ведь это было, ведь было? – он пристально заглядывал мне в глаза.

От неожиданного тона, так ему не свойственного, от этих слов, у меня сжалось всё внутри, и я кивнула головой в знак согласия.

- Так давай не будем торопиться, давай дадим время, и не будем рубить с плеча. Ведь нельзя просто так взять и растоптать наши совместные годы жизни. У нас ведь семья. И у каждой семьи бывают кризисы. Но в наших руках и в наших возможностях всё исправить.

Я, словно заворожённая молчала, он же ближе пододвинулся ко мне и продолжил, гладя моё плечо:

- Не хочешь ездить на дачу? И не надо. А хочешь, давай её продадим, и каждый год будем ездить в отпуск? На море, например? Хочешь? – спросил он.

- Хочу.- вдруг вымолвила я.

- Хорошо, продадим. – он уже обнимал меня за плечи.- Я уверяю, что никогда тебя не попрекну этой связью. Возможно, пока тебе это кружит голову, но дальше-то что? Неизвестность. А у нас отношения, проверенные временем. Возможно, притупились эмоции, затянул быт, но можно всё возродить, исправить. Я тебя прошу только об одном - давай не будем спешить.

Слова мужа поразили меня. Он никогда не говорил со мной так. Всегда только назидательный тон, а тут! Столько мольбы, боли. Я не смогла отмахнуться от этого. В его словах и правда, было много такого, что заставляло согласиться и задуматься.

В тот вечер я не ответила Алексею на сообщение. Буквально держала себя за руку, не позволяя его даже открыть. И только утром прочитала. Первое сообщение пришло в 22.43: - «Здравствуй, любимая». Другое через час: - «Я надеюсь, что у тебя всё хорошо, и ты просто уснула, не дождавшись меня. Я целую тебя в любимую ямочку, над ключицей и желаю доброй ночи и сладких снов». От этих слов что-то горячее хлынуло изнутри и застряло в районе горла. Отчего я просто задохнулась! Тут же почувствовала себя предательницей, дрянью, обманщицей и лицемеркой.

Это значит, что он целый час просидел, ожидая моего ответа! А я… Я ненавидела себя за малодушие, за беспомощность, за неспособность сделать выбор. Проревелась в ванной, стоя под душем, подставив лицо струйкам воды. Казалось, что именно она смоет с меня ту тяжесть, которая буквально придавливала меня своей неразрешённостью.

Когда вышла, то увидела сына и мужа, которые вопросительно смотрели на меня, сидя на кухне. От этого мне стало ещё хуже. Я прошла в комнату и стала одеваться. Слёзы комом так и стояли в горле, готовые в любую минуту выплеснуться. Муж окликнул меня, когда я попыталась выскользнуть из квартиры:

- Вера, ты что? Даже не позавтракаешь? Я кофе сварил.

Таким завтраком, состоящим из омлета и кофе, муж иногда баловал меня на 8-е Марта или на день рождения. Сегодня это был явный шаг с его стороны к нашему сближению, но я не смогла принять его. Меня физически мутило от неопределённости, и я ответила, не в силах перебороть себя:

- Нет, спасибо большое за заботу. Но мне уже бежать надо. – С этими словами вышла из квартиры.

В тот день я с нетерпением дожидалась окончания рабочего дня. В обед не пошла есть. Кусок просто не лез в горло! Гуляла целый час по улице, наблюдая, как, несмотря на август, в воздухе уже пахнет осенью. А может это у меня внутри наступила осень? Я вдруг вспомнила куст сирени, который рос у нас во дворе. Мне припомнился год, когда была затяжная и очень тёплая осень, вот он взял и зацвёл снова! Это тогда так поразило меня! «Во времени немножко запуталась природа!» - сказала об этом мама. А потом, буквально на следующую ночь, грянули заморозки, и утром я увидела замороженные цветы. Я смотрела на них, чувствуя какую-то неестественность, и одновременно восхищалась удивительным зрелищем. Они стояли словно хрустальные! Но выглянуло солнце, и цветы поникли, свисая с веток. Тогда, наблюдая эту безвременную кончину, на глаза навернулись слёзы. Сейчас же я почувствовала себя таким же цветком сирени, запутавшимся во времени. Я тоже вдруг решила, что могу влюбиться, как в юности, но когда реальность осветила всё вокруг, то так же повисла бесформенной плетью. От этого вывода мне стало ещё хуже. В тот момент захотелось просто лечь и умереть.

Вечером муж встретил меня, едва я переступила порог дома.

- Вера, что ты решила? Ты дашь нам время?

- Хорошо.- сказала я и разувшись прошла в комнату, а после рухнула на диван. Сил совсем ни на что не осталось, а ещё нужно было поговорить с Алексеем. Просто игнорировать его я не могла. Это было бы подло с моей стороны.

Сегодня сообщение от него пришло, когда ещё и десяти вечера не было. Видимо он был обеспокоен вчерашним моим молчанием. Я, убедившись, что дверь в комнату прикрыта, набрала его. Он ответил тут же:

- Привет, родная. Ты в порядке? – взволнованно произнёс он.

- Да. – проговорила я и решила не томить его ожиданиями. Тут же озвучила заранее приготовленный текст. - Алексей, я долго думала и прошу понять и принять моё решение. Наша связь не имеет будущего и нам необходимо расстаться.

Сказала и словно в ледяную воду окунулась. В одно мгновение внутри всё замёрзло от образовавшегося холода. На том конце молчали. Я продолжила:

- Пойми, у меня семья, сын, мы столько лет вместе.

- Но ты не сможешь мне изменить, я знаю. Ты верная. – тихо произнёс Алексей, а меня его слова ударили по больному.

- Алексей! Не надо! – воскликнула я. - Это я изменила своему мужу и никакая я не верная, а обычная похотливая…- Я хотела вставить неприличное слово, но осеклась.

- Тебя уговорили…- как-то даже обречённо сделал вывод Алексей.

- Дело не в этом. Я не могу причинять боль своим близким. Они не заслуживают этого. – попыталась оправдаться я.

- Поэтому решила боль причинить себе, ну и мне за компанию. А ты уверена, что они станут счастливее от этой жертвы?

- Алексей! Я благодарна тебе за каждую минуту, проведённую с тобой, и прости меня, что давала тебе надежду…- Я ещё что-то говорила, а он молчал, и это молчание рвало меня на части. Наконец, я взмолилась, - Лёша, ради всего того хорошего, что у нас было, прошу, умоляю тебя, не терзай меня! Давай всё оставим как есть!

- Я понял.- произнёс он и мгновенно отключился.

«Как тогда, взял и ушёл на долгих двадцать лет» - промелькнувшее сравнение отозвалось во мне острой болью! Я сидела, приложив трубку к уху, боясь отпустить её. Словно это была последняя ниточка, ещё связывающая нас, которую я пыталась удержать в своих руках. Слёзы беззвучно текли по щекам, а я сидела и сжимала телефон, боясь оторвать его от уха, словно опасалась пропустить и не услышать чего-то главного, хотя ясно осознавала, что его слов больше не последует.

Глава 7

Ночью я не спала. В голове образовался клубок противоречий с сожалениями и упрёками. Но решение было принято и нужно было идти до конца. Я буквально физически чувствовала ужасную слабость и опустошённость. От какой-то внутренней безысходности, я не способна была даже на работу ходить. Пришлось взять несколько дней за свой счёт. И все эти дни я пролежала пластом, не в состоянии двигаться, но это не приносило облегчения. Муж и сын постоянно справлялись о моём здоровье и я, видя надежду в их глазах, словно заученную аффирмацию постоянно повторяла себе, что поступаю правильно, выбрав семью. Что важнее её ничего нет на свете. Это данность, проверенная временем, которую нужно ценить! Мои близкие любят меня, они готовы простить мне всё и принять меня такую - заблудившуюся и запутавшуюся! И я уже не могу и не имею права, не оправдать их доверия.

В этот день я, наконец, решила встать и заняться делами, а прежде всего, забрать заявление о разводе. Поспешила сделать это с раннего утра. В маршрутке мне стало нехорошо. Бессонные ночи, отказ от еды и нахлынувшая депрессия, не добавляли мне силы. Выйдя из машины, присела на автобусной остановке, почувствовав, что ноги отказываются идти. А дальше… темнота…

Очнулась в окружении людей. Кто-то давал мне воду, кто-то хлопал по щекам. Неподалёку остановилась приехавшая машина скорой помощи. Скоро на руке оказалась манжета, в вену другой руки была введена игла. Мне делали инъекцию.

- Что со мной? – только и смогла вымолвить я.

- Давление сильно упало. Отвезём вас в больницу. Там обследуют. Точнее диагноз поставят.

Когда приехали, то я себя уже хорошо чувствовала. Врач, осматривая меня спросил:

- Когда последний раз были месячные?

На что я, поняв намёк, категорически заявила:

- У меня бывают небольшие задержки, но беременность исключена полностью. У меня сильнейшие спайки после воспаления. Мне много лет назад поставили диагноз о невозможности вновь забеременеть.

После осмотра он продолжил:

- Я не вижу у вас никаких явных отклонений. Рекомендую всё-таки исключить беременность и обратиться к врачу по месту жительства для дальнейшего обследования.

Выйдя из приёмного покоя, я тут же позвонила в женскую консультацию с просьбой принять меня в ближайшее время. Девушка из регистратуры ответила:

- Ваша врач в отпуске. Её замещает другой доктор. У него есть время на сегодня. Пойдёте?

Я согласилась и уже скоро была на приёме. Этим доктором оказался не просто пожилой мужчина, а какой-то, можно сказать, древний. Я бы дала ему лет 70, не меньше. Объяснив ситуацию, попросила его исключить беременность. Он как-то внимательно посмотрел на меня, после чего заявил:

- Ну, я бы не был так уверен. За многолетнюю практику могу беременную женщину без осмотра, так сказать, на взгляд определить. Тем не менее - прошу на кресло.

- Да нет, что вы! – я, раздеваясь, принялась ему детально рассказывать о своем состоянии, о своей болезни и заключении врача.

Доктор молча слушал, но после осмотра заявил:

- Ну вот! И на сей раз я не ошибся! Поздравляю вас, мамочка.

- То есть? – не поняла я.

- А то и есть, что беременность 5-6 недель.

- Да не может быть, я ведь вам объясняю! – начала я, но осеклась. И уже сидя на кресле, сказала: – Да нет! Такое просто невозможно.

- Можете, конечно, если есть сомнения, УЗИ сделать, но я вам не советую. Хоть и предполагается, что это безвредно для ребёнка, но я бы не подвергал его подобному без особой надобности. А я в своей практике всякое повидал. Бывало, что всё в норме с парой, а детей нет, а бывает и наоборот. Крест давно поставили, порой уже и ребёнка усыновили, а оно раз и получилось! Я хоть вырос и был воспитан в жёстком атеизме, но из своего многолетнего опыта сделал вывод, что дети не просто так появляются на свет, они свыше даются.

С этими словами он взглянул куда-то вверх.

- Да я ведь старая уже! У меня сыну 17 лет! – прокомментировала я.

- Да какая вы старая. По сравнению со мной девочка совсем. А что разница такая между детьми, так опять-таки не нам это решать! Там видимо виднее. - Он снова вскинул глаза к небу, а затем продолжил. - Мне приходилось даже у пятидесятилетних женщин беременность вести. Те думали, что климакс наступил, а он ребёночком обернулся. – Доктор заулыбался. Это почувствовалось даже через маску. А потом продолжил.- Так что отдых, спокойствие и витамины. И себя берегите. У вас сейчас ответственность за новую жизнь.

С этими словами он отпустил меня. Я вышла из кабинета оглушённая, словно мою жизнь развернули в другую сторону. Я ещё долго бродила по городу, нереальность происходящего не отпускала меня. В настоящий момент вернул меня сильный голод, который я внезапно почувствовала. Я зашла в ближайшую столовую и с аппетитом поела, отметив, что прежней тошноты нет. Вновь прокручивая разговор с доктором, вспомнила, что он даже не предложил другого варианта развития, кроме как рождение этого ребёнка, словно всё решено окончательно и бесповоротно там, на небесах. И подумав об этом, я, как и он, вскинула взгляд к небу, от чего улыбнулась.

Вернувшись, застала мужа дома.

- Нам нужно поговорить. – произнесла я и прошла в комнату. Он последовал за мной. – Я беременна! – продолжила я, затем добавила, глядя на его обескураженное выражение лица. – Теперь ты понимаешь, что развод неизбежен?

- Почему неизбежен?- возразил он.

- Не хочешь ли ты сказать, что готов воспитывать чужого ребёнка?

- Но ты ведь понимаешь, что в твоём возрасте это просто безрассудство – оставлять эту беременность. – проговорил он, а у меня всё похолодело от его слов.

-Ты предлагаешь избавиться от него?

- На раннем сроке это пока зародыш, а мы не в том возрасте, чтобы взваливать на себя эту обузу.

- Ты прав, я не могу взвалить на тебя эту обузу. Так что давай закончим бессмысленный разговор. Разумнее всего в этой ситуации - развестись.

- Вера, не делай ещё одну глупость. – сказал муж.

Я же не стала больше ничего ни говорить, ни обсуждать. На это не было сил. Я просто легла на диван и отвернулась от него.

- Вера. Подумай сто раз, прежде чем решиться на этот шаг! – проговорил муж, но видя моё нежелание что-либо обсуждать, вышел из комнаты.

Я лежала и долго смотрела в потолок, пытаясь привести хоть в какой-то порядок свои мысли. Но усталость дала о себе знать и я, так и не раздевшись, уснула.

Далее по известному сценарию должен был последовать монолог матери, и он не заставил себя долго ждать. Она уже сидела у нас в квартире, когда вечером следующего дня я пришла с работы. Мужа не было. Всё повторялось с предсказуемой последовательностью. Мама, как обычно, с порога начала объяснять мне безрассудность моих действий:

- И о чём только ты думаешь, решив оставить этого ребёнка? Ты помнишь, сколько тебе лет? В этом возрасте огромный процент даунов рождается!

И далее по накатанной.

Я молча слушала её, позволяя ей выговориться, понимая, что остановить этот словесный поток нет никакой возможности. Наконец, почувствовала, что он ослабевает, и решилась заговорить:

- Мама, я помню, сколько мне лет. Но я не собираюсь рано покидать этот мир и до своей кончины успею вырастить этого ребёнка. А насчёт даунов, то это лишь недоказанная статистика. Я понимаю мужа. Ему совсем не нужен чужой ребёнок, а вот тебя я совсем не могу понять. Зачем ты-то хочешь расправиться со своим внуком? Чем тебе-то он мешает?

- Прекрати! Не нужно давить на жалость и на чувства, да и на мораль тоже! Это ещё не ребёнок, а только зародыш и ещё не поздно принять правильное решение.

Уловив в её разговоре слова мужа, я вспыхнула:

- Правильное, это то, которое у вас созрело, а остальное тебя не интересует, как впрочем, никогда не интересовало! Ты, на протяжении всей моей жизни всё, что тебе не нравилось или не соответствовало твоим представлениям, потихоньку убивала, а я позволяла делать это. Так вот, мам! На этом закончим! Я, несмотря ни на что, всё-таки попробую жить, не оглядываясь на чужое мнение. Даже на твоё! Жить не ради чего-то и кого-то, а просто так, ради жизни. Ради своей жизни и той, что зародилась во мне. Возможно, тебе это покажется легкомысленным, но я постараюсь прислушаться к той живой, ещё не убитой во мне, части, которая ни за что не позволяет даже мысли о том, чтобы избавиться от этого ребёнка! А сейчас я прошу тебя уйти.

- Ты гонишь меня?

- Считай, как хочешь. Я только хочу, чтобы меня оставили в покое. – уже почти кричала я.

- Я уйду, конечно, но ты сто раз подумай, прежде чем идти на такое! - с этими словами она вышла, столкнувшись в дверях с сыном. Тот растерянно спросил:

- Бабушка, что случилось?

- А это ты у своей полоумной матери спроси. – с этими словами она, хлопнув дверью, скрылась окончательно.

- Мама, что произошло? Ты можешь мне объяснить?

- А то, что я беременна, - выпалила я, всё ещё находясь под воздействием объяснений с мамой. - А все меня посылают на аборт. Вот и ты, скажи мне. Тебе ведь скоро восемнадцать! В этом возрасте официально разрешается уже самому семью заводить. Так скажи мне, как взрослый! Как мужчина. Ты тоже считаешь, что мне нужно избавиться от него? От твоего родного брата или сестры, не важно. Просто так взять и убрать, как нечто мешающее? Мешающее, так называемой нашей благополучной семье, нашему комфорту, сложившемуся быту?

Увидев растерянное лицо сына, я продолжила:

- Ну, что молчишь? Тебе-то он явно будет мешать. Так что мне делать?

Я уже кричала, слёзы застилали мне глаза, и я тупо повторяла, словно он был повинен в моём положении:

- Ну, говори! Не молчи! Ты тоже так считаешь? Так скажи, что мне делать?

- Мама, успокойся. Никого я не заставляю убивать, просто неожиданно как-то. Я даже не думал… - сын, запнувшись, замолчал.

- О чём ты не думал? – словно очнувшись, уже тихо переспросила я.

- Думал, что в этом возрасте такого уже не бывает.

- Вот и я тоже так думала, сынок.- уже обессиленно проговорила я и опустилась на стоящую в прихожей банкетку.- Только там решили по-другому.

И я, как доктор, посмотрела вверх.

- Нууу…- протянул он после некоторого молчания, а потом нерешительно тихо добавил.- Тогда рожай, раз так получилось.

Я, ещё до конца не веря в услышанное одобрение, вдруг разрыдалась. А потом бросилась к нему на шею. Он обнял меня. Я почувствовала его уже достаточно крепкие руки и впервые восприняла его не как своего ребёнка, а как мужчину. Мужчину, который в данный момент оказался на моей стороне и готов поддержать меня:

- Спасибо, сынок. Для меня это очень важно! Мне так нужна твоя поддержка!

Глава 8.

В тот же день, я позвонила Алексею, но бесстрастный голос оповестил меня о том, что абонент вне зоны доступа сети. Я звонила ему регулярно на протяжении последующих двух недель, но получала один и тот же ответ. За это время с мужем мы развелись, я уволилась с работы и оказалась в подвешенном состоянии. Муж, кажется, смирился с разводом, только по утрам с каким-то отвращением провожал меня взглядом, когда я спешила в туалет, зажав рот, чтобы не выплеснуть содержимое по дороге. Сын же на всё реагировал спокойно, в его взгляде читалось сочувствие. Его регулярный вопрос: «Как ты сегодня?» - придавал мне силы. Только вот мама не унималась и словно в какой-то маниакальной агонии пыталась вразумить меня, поочерёдно прибегая то к мольбам, то к истерикам и даже, видимо отчаявшись, попробовала изобразить проблемы со здоровьем. В этой неопределённости я больше не могла оставаться и поехала к Ляльке. Та встретила меня с искренней улыбкой, хотя в глазах читалось беспокойство.

Юрий, увидев меня, поздоровался и сразу же скрылся в своей мастерской. Это уже не воспринималось мною как недовольство, и я с благодарностью отметила в нём ту деликатность, с которой он предоставил нам возможность поговорить. Лялька знала о моей беременности, по телефону я держала её в курсе событий, но моё появление всё-таки насторожило её.

- Что-то случилось? – спросила она, усаживаясь за стол и наливая чай.

- Лялька, я не могу больше находиться дома. Мне необходимо поговорить с Алексеем, а потом думать, что делать дальше. Но он мне не отвечает.

- Да и мне тоже не отвечает. Его телефон не доступен.

- А ты знаешь, где он эту трассу прокладывает?

- Нет. Но у Лизы могу узнать. Только для чего тебе? Не собираешься же ты на трассе его искать?

- На трассе нет, а вот остановиться в ближайшем населённом пункте, хочу. Даже если он и выйдет на связь, то говорить о беременности по телефону, согласись «не алё!». А так, если я буду рядом, то приехать ко мне для него не составит труда, да и я сменю картинку перед глазами. Не могу уже видеть маму и выслушивать её стенания. Да и с бывшим мужем в одной квартире…

Я замолчала, а Лялька продолжила, закончив мою фразу:

- Тоже «не алё!».

- Вот именно.- подтвердила я.

Подруга тут же приступила к решительным действиям. Скоро она раздобыла все сведения о местонахождении Алексея. На карте мы нашли небольшой населённый пункт поблизости предполагаемого строительства. Проблемой оказалось то, что не все поезда останавливались на существующей станции. На ближайший поезд не было билетов, а следующий был только через четыре дня.

Данный факт не добавил мне оптимизма. Я представила эти долгие четыре дня. Маму, которая невесть что может предпринять, мужа, который терпел моё присутствие, но общество которого меня сильно тяготило. На моём лице видимо, отобразилось отчаяние. Лялька, увидев это, командным тоном приказала:

- Не раскисать! Ещё не вечер. Поедем на машине!

С этими словами она побежала к Юрию. Но тот категорически был против того, чтобы она села за руль и неслась в неизвестном направлении по незнакомой дороге. После отказа неутомимая подруга скомандовала мужу:

- Тогда давай на вокзал.

У меня же уточнила:

- У тебя паспорт с собой?

Я подтвердила. Ехали молча. Лялька была непривычно сосредоточена. За рулём был Юрий. Так же, как и я, он ничего не понимал, но без разговоров выполнял её требования. Подъехав к вокзалу, она оставила мужа в машине, а сама решительно двинулась вперёд, лишь махнув мне рукой с призывом следовать за ней. Удостоверившись у кассира, что билетов на данный поезд нет, она уточнила:

- А для инвалидов? Льготные?

Кассир вновь заглянула в компьютер и дала утвердительный ответ.

- Но для колясочников, если я не ошибаюсь, предполагается сопровождающий? – уточнила Лялька.

И вновь услышав подтверждение, с облегчением проговорила:

- Прекрасно.

Тут же, взяв мой паспорт и достав свои документы, заявила:

- Оформляйте!

Кассир открыла документ, удостоверяющий инвалидность, а пока изучала его, подруга нетерпеливо уточняла:

- Нужно, чтобы я сидела в коляске? Так я сейчас, сбегаю до машины, меня муж в коляске привезёт! Так что? За коляской-то идти?

На лице кассира ни один мускул не дрогнул. Видимо в своей практике уже сталкивалась с одноногими инвалидами, которые своей активностью любому здоровому фору дадут! И она спокойно проговорила:

- Не надо.- после чего стала оформлять нам билеты.

На следующий день мы сидели в отдельном купе, и поезд нёс нас навстречу неизвестности.

Лялька, оглядевшись, удовлетворённо проговорила:

- Ну, хоть в этом отсутствие ноги имеет свои плюсы!

- Да, - подтвердила я. - Как говориться: «Не было бы счастья, да несчастье помогло!»

- Ну, несчастье было давно и неправда! – не согласилась со мной подруга. - А сейчас у нас сплошное счастье! Сама видишь, что даже отсутствие ноги счастливым фактом обернулось!

И я вновь поражалась тому, что она живёт настоящим моментом, в котором вычленяет всё хорошее и сосредотачивается только на позитиве. Эта самая её жизненность вдохновляла и меня. И всё мне уже не казалось таким серым и неопределённым. А подруга продолжала:

- Я одно в своей жизни поняла, что всё, что случается с нами – всё даётся нам во благо!

Эти слова заставили меня задуматься и взглянуть на многое другими глазами.

А ведь и в самом деле. Если бы не приняла она своё увечье, как благо, а стала бы жалеть себя и сетовать на судьбу, то не было бы в её жизни ни Юрия, ни Гошки, ни всего того доброго, чистого, что окружает её. Вспомнился наш разговор, когда она рассказывала о том, как любовалась своей здоровой ногой после операции, радовалась и благодарила Бога за то, что он сохранил ей её, ту самую оставшуюся ногу. На это, казалось, была способна только легкомысленность. А может в её лёгкости восприятия жизни и есть та самая огромная мудрость и глубина, которая способна генерировать жизненную силу? Силу, которая преодолевает все тяготы и обращает всё происходящее на пользу? А что если лёгкость мыслей это как подушка безопасности или как спасательный круг? Оба лёгкие, наполненные одним только воздухом, но защищают при столкновении и не дают пойти на дно. Почему легкомыслие порицается людьми? А что, если только эти, так всеми осуждаемые лёгкие мысли, только они и способны держать на плаву и смягчать удары в тяжёлых жизненных ситуациях? Вот и сейчас, Лялька и не подозревает, что делится этой жизненной силой со мной, вдохновляя и меня на перемены и решительные действия. От этих мыслей такая благодарность разлилась внутри, что даже слёзы выступили, и я искренне произнесла:

- Спасибо тебе за всё!

- Да, пожалуйста! – с лёгкостью отмахнулась она, но после добавила. – Самой большой благодарностью для меня будет, когда увижу вас с Лёшкой счастливыми.

- Знаешь, Лялька, я в своей жизни такого безрассудного поступка, как сейчас, никогда не делала! Но внутри у меня такая уверенность, что это самое разумное решение, случившееся за всю мою жизнь! И если даже с Алексеем не получится, то я не пожалею об этом.

Я замолчала, а подруга продолжила:

- Для меня всегда было лучше сделать то, о чём потом пожалеешь, чем всегда жалеть о том, чего не сделала! А ты по-прежнему до конца не веришь Лёшке? – заинтересовалась она.

- Не знаю пока. А вдруг он обиделся на наш последний разговор и не захочет со мной общаться?

- Я тебя умоляю. На что ему обижаться?

- Как на что? На мои сомнения. Я вроде как предала его даже. – озвучила я свои мысли.

- Вот именно, что вроде! А насчёт сомнений, так нам, девочкам, можно сомневаться, а мужики они на то и мужики, чтобы развеивать наши сомнения! – она помолчала немного, задумавшись, затем продолжила. - Женщина бы в подобной ситуации точно начала бы тень на плетень наводить в виде всяких обид. А у мужиков всё просто. Пришёл, увидел, победил! И с какого такого перепугу он обижаться будет, если сейчас та самая победа на блюдечке, с голубой каёмочкой к нему является? Так что в Лёшке и не сомневайся! Он хоть и балбес, но любит и порвёт за тебя любого! – она улыбнулась и добавила. - На себе испытала, когда он из меня твой адрес выколачивал! Готов был, гад такой, к батарее наручниками приковать и раскалённым утюгом перед мордой размахивать! Представляешь?

После этих слов она привычно рассмеялась.

- Ладно, знаток мужской психологии. Поверю тебе на слово.- заверила я.

- Вот и поверь! И не пожалеешь!

В дороге ещё несколько раз пытались дозвониться Алексею, но телефон, по-прежнему, был вне зоны действия сети, о чём нам неустанно сообщалось. Когда к полудню следующего дня вышли на нужной станции, Лялька предложила:

- Давай в здание вокзала зайдём. Там узнаем, где можно остановиться. Должна же тут быть хоть какая-то гостиница!

Так мы и поступили. Узнали адрес гостиницы, и прежде чем отправиться на её поиски, решили перекусить в вокзальном буфете. Выбрав из скудного меню пирожки с капустой, мы расположились за единственным столиком. Но не успели приступить к еде, как у меня раздался звонок. Лялька рядом застыла в ожидании. Увидев, что звонит Алексей, я поспешила принять вызов:

- Да!

- Вера! Ты звонила мне? Что-то случилось?- прозвучал его взволнованный голос.

- Да..- вновь ответила я, затем, исправилась. - То есть, нет. Ничего не случилось. Я просто хотела узнать…

Лялька ближе подсела ко мне, наклонив свою голову к моему телефону.

- Что узнать? – нетерпеливо поторопил Алексей, чувствуя мою неуверенность.

- Я хотела узнать. – голос предательски задрожал, но я продолжила. - Твоё предложение выйти за тебя замуж ещё в силе?

- Да…- не задумываясь, ответил он, но при этом чувствовалась растерянность и непонимание в его голосе.

- Тогда я согласна. – облегчённо выдохнула я и добавила.- Ты прости меня, пожалуйста. Я так тебя люблю.

На последних словах я всё-таки разревелась, отметив, что в последнее время очень плаксивая стала!

- Ты где сейчас?- его голос зазвучал увереннее, но я не смогла говорить из-за слёз и только хлюпала носом. Лялька выхватила трубку и продолжила:

- Да недалеко тут. – и начала объяснять про наше местонахождение.

Алексей, выслушав, спросил:

- А как вы там оказались?

- Как- как! Каком кверху. Не тупи! К тебе приехали!

- У Веры точно всё нормально?

- Нормальнее не бывает!– подруга снисходительно взглянула на меня и добавила. – Стоит вот рядом, как живая! Правда в слезах вся и в соплях.

- Почему она плачет? Что всё-таки случилось? – в голосе вновь зазвучали тревожные нотки.

- Да ничего не случилось. Всё нормально. – отмахнулась Лялька.

-А почему тогда плачет? – не унимался Алексей.

- Почему-почему! По кочану! От счастья плачет. От чего же ей ещё плакать! Вот приступ радости пройдёт, тогда и закончит.

- Дай ей трубку! – потребовал он.

Я, переведя дыхание, взяла телефон и попыталась говорить спокойно, но мой голос утонул в слезах. Я только и смогла проговорить в промежутках между всхлипываниями:

- Лёшенька! Я так тебя люблю! Приезжай скорей!

- Ждите меня там. Я часа через полтора приеду. - сказал он, а после добавил твёрдым голосом. - Только никуда не уходите. Сидите там и ждите! Поняла?

Я только молча кивала головой, не в силах ничего произнести. Лялька снова взяла инициативу в свои руки:

- Да поняла она, поняла! А ты не гони! А то ломанёшься как подорванный! Никуда мы не денемся. - она оглянулась по сторонам и уточнила- Тут и некуда особо деваться. Не беспокойся, не помрёт за два часа твоя Верочка. От счастья ещё никто не помирал! Так что давай, до встречи.

А потом мы сидели и ели пирожки с капустой, запивая сладким чаем, налитым в пластиковые стаканы. Ничего вкуснее в своей жизни я не ела! Или мне просто так казалось. И эта маленькая неприметная станция, которая вначале мне показалась грустной и убогой вдруг заиграла другими красками!

Лялька, закончив с едой, пошла смотреть расписание поездов обратного следования, а у меня внутри всё трепетало и заходилось в волнении. Не знаю, кто там порхал у меня внутри - бабочки, или другая какая живность, но нахлынувшее счастье отзывалось в каждой клеточке моего тела.

Я увидела Алексея сразу, как только он вошёл в здание вокзала. Он был в рабочей форме и в сапогах. Поднявшись со скамейки, я вскинула руку вверх. Он сразу же заметил меня и поспешил навстречу. Подойдя обнял. Так обнимался только он, я буквально тонула в его распростёртых объятьях. А затем принялся целовать, нанося поцелуй за поцелуем на моё лицо. Я ощутила его колючую щетину, и запах дорожной пыли. Молча провела по его непривычно заросшей щеке рукой. Он, извиняясь, смущённо произнёс, словно уличённый в чём-то постыдном:

- Не успел привести себя в порядок. Прости.

Господи! Какая глупость! Словно что-то в его внешности могло оттолкнуть меня! Я ничего не ответила, а лишь стала целовать, тот самый беспорядок, образовавшийся на лице.

От чего он ещё крепче обнимал меня. Так бы мы стояли, вероятнее всего ещё довольно долго, но нас прервала Лялька:

- Хватит миловаться, голубки! У меня обратный поезд скоро. Проводить бы надо!

- Спасибо тебе огромное! – отозвался Алексей, нехотя освобождая от меня свои руки.

- А спасибом не отделаешься! Его на хлеб не намажешь и в рот не положишь! – она хитро прищурила глаза.- Разве только в крёстные меня возьмёшь, вот тогда и сочтёмся.

Алексей с удивлением взглянул на меня. На что я пожала плечами и проговорила:

- Сама не понимаю, как так вышло!

После этих слов он подхватил Ляльку и, оторвав от пола, закружил.

- Ээээ! Мужчина! Вы не понЯли! – она умышленно переврала слово. – Это не я от вас беременная, а вон та дамочка напротив. Её и раскруживайте, а меня поставьте на место! Туда, где взяли.

- Золотце ты моё одноногое! – проговорил Алексей, опуская её на пол и целуя в щёку.

- Но, но! Я женщина замужняя и порядочная. – прокомментировала она поцелуй с напускной важностью, отстраняясь и поправляя одежду. - Всяких глупостей не допускаю даже с неприлично сексуальными мужчинами! Так что вон её и тискайте, только осторожно, а то она норовит, видимо от переизбытка чувств, каждый раз в обморок свалиться!

На лице Алексея восторженность сменилась тревогой.

- Лялька! – вступила я в разговор. – Язык у тебя без костей! Хватит чушь молоть!- и к Алексею.- Не слушай её. У меня всё нормально.

- Да ни какая это не чушь! А голимая правда, как на исповеди! – она перекрестилась и подняла глаза к небу, а после добавила, обращаясь к Алексею - Я к тому, что приглядывать за ней надо! Так что, давай, папашка! Познавай все прелести беременности. От рыганий по утрам до солёных огурцов с мёдом ночью.

Алексей, улыбнувшись, снова обнял меня, целуя в висок и произнёс, обращаясь к Ляльке:

- Слушаюсь, господин начальник.

- Вот то-то же.- удовлетворилась она ответом.

Мы проводили мою легкомысленную подругу, а после ещё долго, обнявшись, стояли и смотрели вслед уходящему поезду.

Мама не зря волновалась. Видимо легкомыслие заразно. И если не воздушно-капельным, то каким-то другим способом оно явно передаётся! Если бы кто-то несколько месяцев назад сказал мне, что я буду стоять на незнакомой станции, разведённая, без работы, да к тому же ещё и случайно беременная, то я бы ни за что не поверила в подобное. Но случилось именно так! И я безмерно счастлива в этом своём легкомыслии!

Эпилог.

Прошло немного больше года, когда мы вновь приехали в наш город. Лялька стала крёстной для нашей дочки. Девочку окрестили в выбранном ею храме.

С сыном не виделись с того дня, когда я уехала и наше общение ограничивалось лишь звонками. За это время он перевёлся из технического университета в институт физкультуры. Его отец был категорически против, считая, что это не серьёзно и неперспективно, но я сына поддержала, потому, что сама долгое время занималась нелюбимым делом и понимаю, как важно в жизни делать то, что нравится, а не то, что надо или перспективно. И пусть даже у сына не сложится карьера футболиста, но, по крайней мере, он попробует реализовать свою мечту и в будущем не сможет никого упрекнуть в том, что его лишили этой возможности. И вот сегодня мы договорились встретиться с ним в парке.

Погода для конца сентября стояла великолепная. И хотя солнце светило ещё по-летнему, но деревья уже сверкали позолотой, оттеняя собой густые зелёные ели. И хотя ветра не было, но с деревьев непрерывно слетали листья, укладываясь и шурша под ногами. Осознавалась мимолётность происходящего, когда в любой последующий день может зарядить дождь, безжалостно сорвать оставшуюся листву и превратить всю эту красоту в сплошное грязное месиво. Возможно поэтому, хотелось буквально пропитаться теплом, солнечным светом и спокойствием этого дня.

Встретилась я с Кириллом, гуляя с дочкой.

Он долго разглядывал её, затем произнёс:

- Ну, привет, сеструха.

При этом протянул к ней свой палец, за который она тут же ухватилась и потянула в рот.

- Чего сразу-то кусаться?- улыбаясь, произнёс сын.

- Имеет право. Первые зубы уже на подходе! – проговорила я и засмеялась.

Отметив её пухлые щёчки, он сказал:

- Ух, какая она пухнатенькая!

- Да,- подтвердила я, умилившись его определению.

- Мам! Спасибо, что ты меня с переводом поддержала. – он заулыбался и с гордостью в голосе продолжил. - А меня в команду взяли, я сегодня контракт подписал!

- Поздравляю и искренне за тебя рада!- Я поцеловала его в щёку и поинтересовалась. - А отец-то про контракт знает?

- Знает.- невесело проговорил сын.

- Что? Опять рвал и метал? – уточнила я.

- В общем-то «да», но уже не с такой интенсивностью как обычно.

Меня порадовало то, что сын умеет настоять на своём и добивается цели, невзирая на авторитетные мнения. Вслух же добавила:

- Ты не сердись на него. Он для тебя самого лучшего желает. Родители всегда только из добрых побуждений всё для своих детей делают. В том числе и всякие глупости. – заключила я. - Возможно и я, если бы на своей шкуре не испытала того, когда тебе пытаются навязать счастливую жизнь, то скорее всего, костьми бы легла, заставляя тебя университет закончить!

- Всё равно спасибо, мам.

- Это тебе спасибо, что поддержал меня. Без тебя, я не представляю, как справилась бы.

После этих слов я почувствовала такое единение! Мы с ним вместе, на одной стороне и всегда готовы поддержать друг друга. Я положила голову ему на плечо. Он обнял меня. Дочка завозилась в моих руках. Ей явно не нравилось, что заслонили весь обзор. Мне пришлось слегка отстраниться, и я продолжила:

- А вообще у вас как взаимоотношения? Как в быту? Справляетесь?

- Да нормально. Живём помаленьку. Бабушка к нам раза два в неделю приходит, наготавливает нам. Так что с едой проблем нет.

- Это хорошо. Спасибо ей, что вас не бросает. Она всегда твоего отца любила. Я даже иногда сомневалась - чья она мать? Моя или его? – сказала я, смеясь. – А как она вообще?

За разговором я не заметила, как к нам подошёл Алексей, от чего я несколько напряглась. Они после той ссоры впервые увиделись, и я боялась реакции сына. Кирилл при виде мужа опустил глаза, но когда тот, подойдя, протянул руку для рукопожатия, то он ответил взаимностью. После чего я облегчённо вздохнула, вновь прижимаясь к сыну:

- Совсем ты взрослый у меня. Даже не успела заметить, когда ты вырос! – от этих слов на глаза навернулись слёзы и я, чтобы не расплакаться, продолжила и похвасталась мужу. - А Кирилл контракт сегодня подписал. Его взяли в команду.

- Здорово! Поздравляю! – широко улыбнувшись, произнёс Алексей и приобнял сына, похлопав по плечу. – Давай! Вперёд к победам! А мы болеть за тебя будем!

- Спасибо. – проговорил тот в ответ.

Я отдала дочь мужу, а сама вновь прижавшись к сыну, повторила свой вопрос, вспомнив про мать, с которой я не общалась с самого моего отъезда:

- Ну, а как там бабушка?

- Бабушка пророчит и ждёт, когда молодой муж начнёт тебе изменять! – сказал сын со смехом, и я уловила в его голосе иронию и лёгкость, от чего существующее между нами напряжение растворилось окончательно. Алексей же на слова сына с улыбкой ответил:

- Ну, это удовольствие я даже любимой тёще не могу предоставить! И как пьяница, завязавший с этим делом, говорит, что норму в своей жизни уже выпил, так и я могу сказать, что нагулялся в своей жизни под «самое не хочу»! Так ей и передай!

- Да вы и сами можете. Вон она стоит. – он показал на маму, которая топталась в стороне, не решаясь подойти. – Я ей сказал, где мы встречаемся.

Я, увидев её, бросилась ей на встречу. Подбежав, обняла и почувствовала, как её тело содрогается от всхлипываний. И я ещё сильнее прижалась к ней. Наконец, она успокоилась и проговорила:

- А на внучку-то хоть дадите взглянуть?

- Ну, конечно! – я повела её к Алексею, на руках которого была дочка.

Когда мы приблизились, то тот развернул её к нам лицом. Мама посмотрела на неё и в её глазах снова появились слёзы. Она уткнулась лицом в ноги ребёнка и с каким-то отчаянием проговорила:

- Прости меня, девочка! Прости, прости.

На что дочка шлёпала ладошкой по её голове, пытаясь захватить волосы в руку. Наконец мама взглянула на неё и заулыбалась, вытирая обеими руками слёзы.

Я познакомила её с Алексеем. После чего он сказал:

- В честь знакомства предлагаю посидеть где-нибудь в спокойном месте.

Мы расположились в одном из ближайших кафе, где мама буквально засыпала мужа вопросами с пристрастием. Они захватывали различные сферы деятельности от бытовых мелочей до промышленного и гражданского строительства и простирались от кулинарных предпочтений до концепции воспитания гармоничного ребёнка. Алексей стойко держался, а когда Кирилл собрался уходить, сославшись на то, что ему нужно собраться, так как уезжает на сборы, то и он поспешил удалиться, объявив, что дочке пора спать. Так мы остались с мамой наедине.

Мама наблюдала из окна за Алексеем хорошо известным мне, оценивающим взглядом. Затем резюмировала полученную информацию:

- Всё ничего, да только красив уж очень!

Я взглянула на мужа, который был безупречно выбрит и, подчёркнуто аккуратно, одет, что придавало ему ещё большую привлекательность. И вспомнила, как после рождения дочери он с особым старанием гладил пелёнки. Я всегда подтрунивала над его педантичностью, говоря, что пелёнки не обязательно гладить с четырёх сторон. Алексей же с улыбкой сносил все мои нападки, но продолжал делать по-своему. Вспомнив это, я улыбнулась и на мамино замечание ответила:

- Пусть это будет самый большой его недостаток!

Дальше я ждала и готова была к тому, что она начнёт свою песню о моём легкомыслии относительно выбора мужа, который младше, да ещё и неприлично привлекателен. Но она молчала и продолжала смотреть на трогательную картину за окном, где дочка предпочла спать у папы на руках, а ему ничего не оставалось делать, как присесть на скамью и покачивать её на своих крепких руках.

Мамино лицо прояснялось, появилась мягкость во взгляде. Лёгкая улыбка тронула её губы, убирая сосредоточенные морщинки на переносице. Несомненным было то, что она также подверглась влиянию лёгких мыслей, которые не позволили озвучить ей её прогноз относительно нашей дальнейшей совместной жизни. Вероятнее всего, что эти самые лёгкие мысли ещё и обладают способностью выруливать на крутых виражах, принимая жизнь такой, какая она есть, невзирая на логику.

Так мы молча сидели, и ни о чём не хотелось говорить. Хотелось просто пребывать в этом спокойствии и умиротворении, когда нет слов, да они и не нужны. Есть только живой момент счастья, когда не нужно казаться, соответствовать, угождать или искать одобрения. Когда рядом близкие тебе люди, и одно это до краёв наполняет твою жизнь, и этого более чем достаточно.