Леха 3.

Дверь спальни тихо закрылась за Элинор. Алексей остался один, лёжа на огромной кровати под балдахином из тёмно-бордового бархата, расшитого серебряными нитями в виде созвездий Северного полушария. Воздух всё ещё был пропитан её ароматом — смесью полевых цветов, ванили и чего-то неуловимого, что было просто ею. Но в его голове больше не было места нежности или растерянности. Теперь царила холодный, кристально чистый разум. Потому как несмотря на пережитое им в том кошмарном видении, он обрёл нечто большее, информацию. Нет не просто информацию. Недостающие детали пазла, в которых так нуждалась его Империя.

Мужчина вновь закрыл глаза, но не для того, чтобы заснуть. Он прокручивал. Как механизм точнейших часов, его разум, отточенный месяцами управления государством и стратегического планирования, сортировал обрывки «сна». Библиотека. Мерцающие экраны. Пыльные учебники в подвале. Это не было хаотичным бредом. Это была база данных.

Информация выстраивалась в чёткие, логические цепочки:

Простейшие формулы и процессы. Производство серной кислоты контактным способом (камеры из свинца, оксиды азота). Получение каустической соды. Дистилляция, ректификация. Это не просто «колдовские зелья». Это основа для мыловарения в промышленных масштабах (гигиена — здоровье армии и горожан), для обработки тканей, для создания новых, более стабильных составов пороха. И удобрения. Селитра. Цикл азота. Урожайность можно увеличить в разы.

Принцип парового двигателя. Не сложная турбина, а простая машина Ньюкомена, а затем — Уатта. Пар, поршень, цилиндр, конденсатор. Кривошипно-шатунный механизм для преобразования движения. Не для поездов сразу, нет. Для насосов. Для откачки воды из шахт, где добывают уголь и железо. Для привода молотов в кузницах. Для лесопилок. Высвободить тысячи рук и лошадиных сил. Сталь. Процесс Бессемера — продувка воздухом через расплавленный чугун. Он видел схему! Нужны огнеупорные материалы, футеровка конвертера... Но это возможно. Качественная сталь в огромных количествах — не только для оружия, но и для плугов, для осей, для каркасов зданий.

Карболовая кислота (её можно получить из дёгтя). Принципы переливания крови (по группам!), простейшие хирургические приёмы. Это спасёт больше жизней, чем любая битва.

Алексей даже думал о телефоне, но ясно понимал что этого в подобных условиях пока что достигнуть не удастся. А вот оптический телеграф (семафорная линия Шаппа)! Это совсем иное. Его специалистам вполне под силу. Тут главное сохранить в полной секретности производственную часть процесса. И тогда его влияние в этом мире умножится в сотни, если не в тысячи раз. Ведь башни с подвижными крыльями на холмах. Сообщение из столицы на границу за час, а не за дни. Идея конвейерной сборки для простых изделий (стрелы, подковы, пули). Стандартизация. Чертёж с допусками. Это лишь начало его величия и влияния Святой Руси в этом мире.

Это был не просто список идей. Это был готовый, пошаговый план технологической революции, втиснутой в это мрачное время. И всё это лежало в его памяти, словно на жестком диске.

Он снова поднял руки перед лицом. Лучи утреннего солнца, пробивавшиеся сквозь высокие стрельчатые окна, играли на металле. На указательном пальце правой руки — тяжёлый перстень из чёрного обсидиана, в который был вправлен ромбовидный алмаз огранки, какой не знал этот мир. Печать Государя. На мизинце — более тонкий, из бледного золота с вязью из изумрудных лоз — личная печать императора. Подобные носили лишь избранные: Марк, Лука, Артем и его будущая жена Элинор.

Перстни были неоспоримо реальными. Они вдавливались в кожу, оставляя привычные отметины. Сомнений не осталось. Он был дома.

Сделав глубокий, очищающий вдох, наполняя лёгкие воздухом Светлограда — с дымком печей, запахом сосны с ближнего леса и сладковатым ароматом цветущих яблонь из сада, — Алексей так же медленно выдыхая, поднялся. Шёлковый халат летних цветов (небесная лазурь, вытканная серебряными орлами) мягко шуршал, обвивая его фигуру. Он вышел из спальни в просторную гостиную с высокими потолками. Здесь всё дышало могущественной, но скромной роскошью. Не золочёные безвкусные завитки, а мощные, лаконичные формы. Стены из полированного тёмного дуба, инкрустированного перламутром в виде карт звёздного неба и известных земель Святой Руси. На огромном камине из серого мрамора стояли не дорогие безделушки, а модели: точная копия «Громовержца» в четверть натуральной величины, миниатюрная действующая водяная мельница, механический планетарий, тикающий ровно и мерно. Книги в резных шкафах за стеклом — не для вида, а для постоянного чтения, их корешки были потрёпаны. Гигантское окно-эркер, выходящее на внутренний сад и дальние холмы, было застеклено идеально прозрачным, почти невидимым стеклом собственного производства. Всё здесь говорило не о богатстве, а о власти над сутью вещей.

Обойдя покои и убедившись, что всё в идеальном, выверенном порядке (каждая книга, каждый инструмент на своём месте), Алексей вошёл в свой кабинет. Это была цитадель мысли. Огромный овальный стол из красного дерева, заваленный не кипами беспорядочных бумаг, а аккуратными папками, чертежами в тубусах, и моделями новых механизмов. Кресло за ним действительно напоминало трон — высокое, с прямой спинкой, обтянутое тёмной кожей, но без вычурных украшений, только стальные, функциональные рёбра жёсткости. Он сел, и его пальцы привычным движением нашли на нижней стороне столешницы небольшую панель из полированной меди и тёмного дерева. Нажал на одну из встроенных в неё кнопок из слоновой кости. Где-то в глубине дворца, в комнате дежурных, тихо, но отчётливо прозвенел серебряный колокольчик, соединённый с кабинетом системой тонких тросов в медных трубках — механический вызов, надёжный и мгновенный.

Через тридцать секунд — ровно, без спешки суеты, Алексей этого не любил — в дверь постучали.
— Войдите.
Дверь отворилась, и вошёл Филипп, личный секретарь Государя. Мужчина лет сорока, в строгом тёмно-сером кафтане с серебряной петлицей в виде свитка и пера. Его лицо было непроницаемо-внимательным.
— Ваше Величество.
— Филипп. Позови ко мне Марка. Скажи, что дело крайне срочно. Жду в малой столовой через полчаса. И распорядись насчёт завтрака для троих — для меня, Марка и госпожи Элинор. Пусть подадут что-нибудь лёгкое, но… достойное утра после тревожной ночи.
— Слушаюсь, Государь. — Филипп склонил голову ровно настолько, насколько это было необходимо, и бесшумно удалился.

Ожидание Алексей заполнил не нервной ходьбой, а действием. Он взял лист плотной бумаги и остро отточенный графитовый стержень (ещё одно его новшество — карандаш в деревянной оправе). Быстрыми, уверенными штрихами он начал набрасывать схему. Не детальную, а концептуальную: котёл, цилиндр, поршень, балансир, насос. Рядом — вынесенные заметки: «давление пара», «конденсация», «воздушный насос для создания разрежения», «золотниковое распределение». Каждая линия была чёткой, каждый термин — четким и понятным, как клинок у воина. Этот «сон» отточил его видение донельзя.

Пока он работал, дверь приоткрылась, и вошла Элинор. Она уже переоделась в простое, но изысканное платье цвета утреннего неба, её волосы были убраны в весьма простой и незатейливый хвост.
— Алексей… Ты уже за делами? – спросила девушка с легкой тревогой в голосе.
Мужчина отложил карандаш и улыбнулся, так искренне, что казалось вся усталость и тревога накопившееся за долгое время, наконец- то испарилась, вместе с ее улыбкой.
— Успокойся милая, не тревожься, со мной все в порядке. Просто возникли дела не требующие отлагательства. Присаживайся. - указав на кресло по правую сторону от себя. Продолжил выводить буквы и линии на схемах.

Она подошла и обняла его сзади, положив подбородок ему на темя.
— Я боюсь за тебя. Эти обмороки…
— Это не обмороки. Это… озарения. — Он поймал её руку и поцеловал в ладонь. — Но я здесь. И я не собираюсь никуда уходить. Кстати, пока ждём Марка, есть вопрос. Филипп передал, что к тебе обращалась вдова мастера-стеклодува, Леонова?
Элинор вздохнула, отойдя и опустившись в кожаное кресло.
— Да. Дело щекотливое. Её сын, подмастерье в той же мастерской, обвиняется в умышленной порче большой партии линз для новых «дальноглядов». Ущерб значительный. Мастер, его дядя, требует строгого наказания по закону — возмещения ущерба втройне, что разорит семью, или десяти лет на рудниках. Суд склоняется в его пользу: свидетельства есть, парень не отпирается, говорит, что «рука дрогнула». Но вдова клянётся, что её сын — виртуоз, у него рука не дрогнет никогда. Говорит о возможной ссоре с дядей из-за наследства мастерской. Судья, боясь обвинений в покровительстве, просит твоего мнения.

Алексей задумался. Закон был железным, и он сам его выковал. Но справедливость должна быть выше буквы.
— Распорядись, чтобы Лука, втихую, проверил отношения в семье Леоновых. Финансы мастера, его связи. И чтобы лучший из наших оружейников, не связанный с цехом стеклодувов, осмотрел те испорченные линзы. Не просто «брак», а характер брака. Следы инструмента, направление скола. Умышленная порча и несчастный случай оставляют разные следы. Дай им три дня. До вынесения приговора. Если найдётся хоть тень сомнения — дело на пересмотр.
Элинор улыбнулась с облегчением. Это было то, что она ждала: не отмена закона, но его углублённое применение.
— Спасибо. Я так и сделаю.

В этот момент доложили о приходе Марка. Они перешли в малую столовую. Комната, освещённая утренним солнцем, была образцом сдержанного величия. Стол из светлого ясеня, накрытый льняной скатертью с тонкой вышивкой серебром. Посуда — не золото, а идеальный фарфор собственного производства, молочно-белый, с единственным тёмно-синим ободком и гербом Святой Руси (меч и шестерня) в центре. Серебряные приборы с рукоятями из оленьего рога.

Подали завтрак: воздушный омлет со спаржей и трюфелями, принесёнными гонцами с южных гор; творожные сырники с малиновым джемом (соусом, рецепт которого Элинор переняла у франкских поваров); круассаны из слоёного теста (ещё одна «инновация» Алексея) с миндальным кремом; на серебряном подносе — три вида мёда, густого, как янтарь. Напитки: свежевыжатый сок из солнечных ягод, крепкий чёрный чай из далёких восточных земель и, отдельно для Алексея, маленькая чашка тёмного, горьковатого напитка, который он называл «кофе» и который выращивали в единственной оранжерее дворца.

Атмосфера была спокойной, почти семейной, но мощь сквозила в каждой детали: в безупречной тишине, с которой двигались слуги, в качестве еды, невозможной для 99% населения мира, в самой уверенности, исходившей от хозяина.

Марк, в своём простом военном кафтане, но с новым, только что учреждённым знаком отличия «За Девичье Поле» на груди, ел с аппетитом, но взгляд его был прикован к Алексею.
— Ты собрал спецотряд «Молот» на границе? — спросил Алексей, отламывая кусочек круассана.
— Да. Двести лучших. Они уже отрабатывают взаимодействие с «Ежами» на новой, мобильной платформе. Лука поставляет отличных ребят. Но ты вызвал не для отчёта, я чувствую.
— Нет, — Алексей отпил кофе, наслаждаясь его крепостью. — Марк, нам нужно обсудить кое-что фундаментальное. Не тактику. Не стратегию даже. Фундамент.

Он отодвинул тарелку и сложил руки на столе.
— Представь: огромная телега, гружённая сотнями килограмм руды. Её тянут не десять самых сильных лошадей, а… ничего. Вернее, сила, заключённая вот в этой чашке. — Он указал на пар, поднимающийся от его чая. — Сила пара. Механизм, который преобразует тепло от огня в движение. Вращение колеса. Постоянное, неутомимое, в десятки раз мощнее любой упряжки. Что ты на это скажешь?

Марк замер. Он знал Алексея как человека, чьи «безумные» идеи — от зернённого пороха до электрического освещения — всегда оказывались гениальными и работающими. Но это… Это звучало как магия стихий. Он медленно пережёвывал, его ум, острый ум полководца, уже просчитывал последствия: обозы, не зависящие от фуража и усталости животных; насосы, осушающие самые глубокие шахты за дни; кузнечные молоты, бьющие с силой великана…
Комок подкатил к горлу. Его глаза, обычно холодные и оценивающие, стали широкими, почти детскими в своём изумлении.
— Это… — он пытался найти подходящее слово. — Это изменит всё, Алексей. Всё, что мы знаем о труде, о перевозках, о производстве. Это… будет как второе пришествие «Громовержца», но в этом случае и для гражданской сферы немало пользы.

— Именно так мой друг — кивнул Алексей, и в его глазах вспыхнул тот самый огонь, который видели перед самыми смелыми операциями. — мы сможем не только укрепить нашу армию. Но и поможет нам в мирное время преуспевать во многих производственных сферах. - Алексей отстранился от стала облокотившись на спинку стула.

-Позови через час в Малый совет Артема. И братьев Кузьму и Демьяна. Скажи, речь идёт о новом «Громовержце», но для всей нашей державы.

Через час в Малом зале Совета, помещении, более похожем на лабораторию или мастерскую (столы с чертёжными досками, стеллажи с образцами металлов, моделями механизмов), собрались пятеро.

Алексей стоял у большой грифельной доски. Марк стоял рядом, его поза выражала готовность оградить этот процесс от всего мира. Артем, в своём вечном кожаном фартуке, с руками, покрытыми мелкими шрамами, смотрел с жадным любопытством. Братья Кузьма и Демьян, коренастые, могучие, с умными глазами мастеров, всматривавшихся в суть вещей, ждали молча.

— Господа, — начал Алексей без преамбул. — Мы совершили рывок в металлургии, пороховом деле, тактике. Но основа нашего могущества — всё та же: мускульная сила человека и животного. Это ограничение. Сегодня мы начинаем проект, цель которого — сломать это ограничение. Мы создадим паровой двигатель.

Он взял кусок мела и начал рисовать.
— Основа — паровой котёл. Закрытый сосуд, где вода нагревается до кипения. Пар — это не дым. Это вода, превращённая в газ, и он стремится расшириться. Ключевая проблема №1: прочность котла. Давление в несколько атмосфер (атмосфера — вес воздушного столба) может разорвать слабый металл.
Артем тут же вступил: — Нужна качественная котельная сталь. Ковка цельнокованого цилиндра, сварка внахлёстку — слишком ненадёжно и долго. Нужно литьё. Но наше литьё даёт пористость. Нужны новые формы, возможно, с песчано-глиняными стержнями, и идеальный подвод металла.
— Верно, — кивнул Алексей. — Работаем над чистотой шихты и технологией литья. Параллельно. Далее. Пар из котла по паропроводу поступает в цилиндр. Это вот такой полый стержень. — Он нарисовал. — Внутри цилиндра движется поршень — плотно пригнанный диск. Пар давит на поршень, толкая его.
Демьян, младший из братьев, хмыкнул: — Пригнать так, чтобы пар не просачивался, но и чтобы не заклинило… Это ювелирная работа для размера в ладонь, а ты, Государь, говоришь, наверное, о цилиндре с мое предплечье?
— Как минимум, — улыбнулся Алексей. — Проблема №2: точность обработки внутренней поверхности цилиндра. Существующие сверла и развёртки не дадут нужной чистоты и геометрии.
— Горизонтально-расточной станок, — почти прошептал Артем. — На водяном приводе. Режущая головка на длинной штанге, подающаяся механически. Заготовка цилиндра жёстко закреплена. Это… это можно сделать. Сложно, но можно. Нужны алмазные или сверхтвёрдые стальные резцы.
— Разрабатываем, — отрезал Алексей. — Поршень движется. Как преобразовать это возвратно-поступательное движение во вращение вала? Вот здесь — кривошипно-шатунный механизм. — Он нарисовал схему. — Шатун соединяется с поршнем, кривошип — с валом. Но есть проблема: в конце хода пар теряет силу, поршень нужно вернуть. Первое решение — балансир и насосная часть. Смотрите: с одной стороны балансира — поршень рабочего цилиндра. С другой — поршень насоса для откачки воды или тяжёлый груз. Но это громоздко. Более совершенное решение — золотниковое парораспределение. — Он начал рисовать быстрее, увлечённо. — Специальный клапан-золотник, движимый самим механизмом, будет попеременно подводить свежий пар то с одной стороны поршня, то с другой, и отводить отработанный. Это даст двойное действие и плавность хода.
Кузьма, до сих пор молчавший, подошёл к доске, его мозолистый палец ткнул в рисунок золотника.
— А из чего клапан? Чтобы выдерживал температуру и не изнашивался за неделю?
— Бронза с добавлением олова и фосфора. Или специальная чугунная закалённая смесь. Будем экспериментировать, — сказал Артем, уже делая пометки на своём восковом планшете.
— Теперь самое важное, — Алексей стёр часть рисунка. — После того как пар совершил работу, его нужно сконденсировать обратно в воду. Холодная вода. Если просто выпускать отработанный пар в воздух, мы теряем и воду, и эффективность. Нужен конденсатор. Отдельный сосуд, охлаждаемый водой, где пар будет сжижаться. Это создаст разрежение (вакуум) с другой стороны поршня, что несомненно увеличит мощность! Для создания разрежения в конденсаторе — воздушный насос. Поршневой, как и основной.
Марк, слушавший, как заворожённый, наконец спросил: — И как всё это будет соединено? Это же лабиринт из железа!
— Фундамент, — твёрдо сказал Алексей. — Всё смонтировано на мощной литой раме. Маховик на валу для сглаживания неравномерности хода. Регулятор центробежный — два шарика на рычагах, которые, вращаясь, поднимаются и опускаются, связанные с заслонкой подачи пара в котёл. Больше оборотов — шарики расходятся, перекрывают пар. Меньше — опускаются, открывают. Это автоматика для поддержания постоянных оборотов.

В комнате повисла тишина, густая от напряжения мысли. Каждый переваривал масштаб. Это был не просто механизм. Это был целый новый мир инженерии.
— Первая модель, — продолжил Алексей, — конечно же будет атмосферной, если не сказать экспериментальной. Низкое давление пара, конденсация для создания вакуума, привод насоса. Мы построим её для откачки воды из главной угольной шахты в Ущелье Ветров. Когда отработаем технологию, перейдём к машине двойного действия с давлением пара выше атмосферного. Это уже будет универсальный двигатель.
— Сроки? — спросил Артем, глядя на свои наброски.
— Чертёж принципиальной схемы с основными размерами — к концу недели. Проект котла и цилиндра — месяц. Изготовление опытных узлов, испытание материалов — ещё два месяца. Параллельно с этим необходимо приступить к. сборке первой действующей модели. Так мы сократим финальную стадию. Испытания. В общем через полгода максимум нам необходимо явить этому миру левиафана. Я лично буду курировать каждый этап.
Он обвёл всех взглядом.
— Это абсолютно секретно. Уровень секретности максимальный. - Император осмотрел присутствующих, но не тяжёлым взглядом, словно не доверяя присутствующим. А тем, который наоборот оказывает доверие. Лишь подчеркнув важность момента. Ведь эти люди уже испытаны на прочность. Ни одна душа до этого момента не знает секретов создания «громовержцев»

Многие в понимание кивнули а Алексей тем временем продолжил.

- Работаем как обычно в нашей секретной мастерской в «Громовых Кузнях». Все участники — на казарменном положении, связь с внешним миром только через Луку. Ресурсы — любые, какие потребуются. Вопросы?

Вопросов было море. Но они были техническими, связанными с деталями будущего производства. Какой угол опережения золотника? Как рассчитать толщину стенки котла? Какой состав чугуна для литья рамы? Дискуссия стала жаркой, братья спорили о способе уплотнения поршня (колечки из промасленного льна или кожи?), Артем доказывал необходимость предохранительного клапана на котле, Марк предлагал более инновационные методы,, каким образом ещё больше защитить эту «кузницу богов» от шпионов.

Алексей отвечал, направлял, иногда признавая: «Этого я не знаю. Будем искать методом проб». Но база, фундаментальное понимание процессов, которая витала в его разуме постепенно проявлялась в образы и формы у доверенных лиц.. Он был архитектором, а они — гениальными каменщиками.

Совещание длилось четыре часа. Когда все, кроме Марка, ушли, заражённые энтузиазмом и обременённые титанической задачей, Алексей подошёл к окну. Вечер спускался на Светлоград. Зажигались уличные фонари, белый свет электрических дуговых ламп (ещё одна тайна, охраняемая пуще золота). Гул мирного города, доносящийся снизу, был музыкой его творения.

— Ты веришь, что у нас все получится? — тихо спросил Марк.
— Я знаю что задуманное нами сегодня, завтра воплотиться в вечность — так же тихо ответил Алексей, глядя на свой город, на своё будущее. — Потому что я уже видел мир, где это не только работало, но и породило целые империи. Наша империя будет первой. И последней, кто будет диктовать условия в этой новой эре. Эре пара и стали.

Он сжал руку в кулак, и перстни холодно упёрлись в ладонь. Символы власти. Теперь — власть не только над людьми, но и над силами природы.