Лекарь 4. Бастион

Странно, что я так ни разу и не задумался, каким образом оказался в шестнадцатом веке. Фантастикой я не увлекался, и гипотезы относительно возможности перемещения во времени, честно говоря, у меня не было.

Так получилось, что с самого начала свалилось множество важных задач и жизнь закрутилась по своим законам. Расслабиться и подумать, как так получилось, что опытный химик-технолог и профессор медицинской биотехнологии перенесся на четыреста пятьдесят лет назад, не было.

Я очень быстро привык и влился в тот век, в котором оказался. В какой-то момент четко осознал, что раз Вселенная отправила меня так далеко, значит именно в этом месте, вернее, времени я и был нужен больше всего.

Удивительно, что в новом воплощении меньше, чем за год мне удалось сделать в десятки раз больше, чем за двадцать лет в своем времени. Во-первых, я гордился тем, что удалось избавиться от бесовского лекаря и вылечить государя Руси от отравления ртутью. Во-вторых, несколько новых изобретений работали на пользу страны, чем я безумно гордился.

Казалось бы, именно двадцать первый век считают стремительным, когда все куда-то бегут и ничего не успевают. Я тоже вначале так думал и ожидал, что судьба предоставила мне отпуск, и я наконец отдохну от суеты.

Не получилось. Именно в шестнадцатом веке я был постоянно занят, дела просто возникали из ниоткуда и все были срочными. Постоянно нужно было что-то делать, за чем-то следить и куда-то спешить.

Но я не жаловался. Ощущение причастности к развитию страны не заменить никакими должностями и заоблачными окладами. В своем времени подсознательно я ощущал себя бесполезным, таким маленьким винтиком в гигантской грохочущей машине, которая и не заметит отсутствия сотен мелких деталей. Я никогда не ощущал важности собственной персоны.

Время, в котором я оказался, было периодом, когда именно личность решала все. Время больших людей и великих свершений. Время гениальных руководителей и полководцев, которые вершили судьбу целого государства.

Наверное, поэтому я и не хотел обратно в двадцать первый век, и даже не думал, как оказался в шестнадцатом. Здесь личность словно отделялась от безликой серой массы и могла реализоваться в полной мере, как в хорошем, так и в плохом смысле. Я знал, что от моих действий зависит результат, и вот это ощущение ответственности радовало, но и пугало до смерти.

Производство бездымного пороха было запущено, и все причастные работали на пределе собственных сил, понимая важность мероприятия. Пушечный двор в Старице четко выполнял проставленные задачи не только по навариванию стальных колец на орудия, но и по отливке ручных гранат. Причем все негласно приняли необходимость тотальной секретности, зная, что враги повсюду, и нужно всеми силами оберегать новые технологии.

Производство развивалось и радовало то, что среди участников не было предателей, губной староста неусыпно следил за охраной производства кордита, ратники сотника круглосуточно охраняли пушечный двор.

Мне же Вселенной была уготована другая судьба. Не знаю, что такого я сделал в прошлой жизни, чтобы стать звеном между своими и предателями.

Приятным бонусом было то, что я все-таки увидел собственными глазами Москву шестнадцатого века, неприятным было то, что обстоятельства поездки никак не входили в разряд благоприятных. С точностью до наоборот.

Вот никогда не думал, что попаду в настоящую ложу просвещенных или просветленных, ну вернее считающих себя таковыми. Повезло, так повезло.

Заканчивалось лето 1576 года, на удивление погода стояла очень жаркая, во всяком случае мне так казалось. Работать на производстве было тяжело, но никто не жаловался, Федот оказался прекрасным администратором и часто выступал в роли представителя аналога профсоюза. Иногда смешило, как настойчиво он предлагал какие-то улучшения для работников, уверенный, что со мной придется спорить, как с адским владельцем-эксплуататором.

Я с улыбкой поддерживал все начинания команды, и благодаря Федоту была организована баня прямо на территории порохового производства, благо, воды было предостаточно. Работники могли освежиться после тяжелого дня.

Возможность ополоснуться холодной водой, когда было безумно жарко, радовала и меня в том числе. Очень помогало снова прийти в себя.

В один из жарких вечеров, после обливания холодной водой, пребывая в радостном настроении и в гармонии с природой, я зашел в лекарскую горницу. Расписание мое не было секретом, я каждый день проверял, как идут дела лекарские. Агафья на удивление успевала и следить за поставками сырья на производстве, и прекрасно выполняла обязанности по лечению людей. На другой стороне дороги я увидел повозку, слишком роскошную для Старицы.

Хотелось бы соврать и представить себя в роли бесстрашного агента, но врать себе тоже нужно уметь. Когда я понял, что дальше последует, сердце сделало бешенный скачок, поднявшись к горлу. Все внутри сжалось от страха.

Я буквально заставил себя сделать несколько шагов и подойти к повозке, из которой неспешно вышел мужчина в темном кафтане.

– Приветствую, лекарь, – проговорил мужчина низким голосом.

– Приветствую, – заставил я себя кивнуть в ответ, вежливость же никто не отменял, даже когда сердце бешено колотится в груди.

Казалось бы, я должен был подготовиться, на последнем совете с военными и главой тайного сыска мы несколько раз все проговорили. Эмоции, однако, всегда существовали отдельно и командам мозга не подчинялись. Тело просто сковало, и я следил только за тем, чтобы предательски не дрожал голос.

– Послан я передать приглашение от Московского представительства торгового дома Геймлих, – на удивление четко произнес курьер.

Я, конечно, не был специалистом по торговым делам и моментально изучить вопрос при помощи уникальной памяти не мог, ибо был парализован страхом. Но все же мне казалось, что подобной организации не существует, причем «Геймлих» в переводе с немецкого означало «тайный, секретный» и в большей мере «закулисный». Скорее всего, название выдуманное, чтобы прикрыть московское представительство ордена «черного солнца».

Правда от одной мысли, что в Москве был филиал ордена, стало тошно.

– Благодарю за приглашение, – сквозь зубы произнес я, думая, что в таком случае должен был сказать член тайного ордена.

– Старший торгового дома желает с тобой деловую речь держать, – создавалось ощущение, что курьер выучил послание наизусть. – Зовет в будущую субботу на совет о государевом деле, в третьем часу пополудни.

Страх не помешал быстро подсчитать, что на поездку в Москву у меня есть почти неделя. Шел я с производства вечером в пятницу, значит в следующую субботу в три часа дня я должен быть в представительстве несуществующего торгового дома. Хорошо, что было время подготовиться.

Курьер тем временем достал завернутый свиток и передал мне. Все как положено, официальная грамота, идеальное прикрытие для ордена. Лекаря из Старицы официально пригласили в торговую организацию в Москву.

Подсознательно промелькнуло, что орден и правда хорошо подготовлен, название Московского представительства торгового дома Геймлих звучало правдоподобно и вполне могло существовать. Причем по фамилии сразу понятно, что в таком представительстве будут иностранцы, европейцы.

– Премного благодарен за оказанную честь, – я попытался сделать нечто вроде поклона, ну откуда я знал, как принимают приглашение от ордена? – Передай представительству, что я приеду в указанный день и час.

Вроде все верно сделал, курьер все время стоявший с невозмутимым лицом, едва заметно кивнул, сел в поездку, которая быстро тронулась.

Я посмотрел на звездное небо и несколько раз вдохнул и выдохнул. Странное ощущение. Не могу сказать, что я прямо умирал от страха, нет. Я боялся испугаться, как бы странно это ни звучало. Переживал, что, когда придет момент я испугаюсь и не встану на защиту своей страны.

Который раз поймал себя на том, что настоящая семья каким-то образом умеет улавливать настроение других. Радовало, что в этом веке мне хотя бы подарили домашний очаг в лице братьев Ткачевых, жен и детей. Причем всегда переживание или боль одного всегда передавалась другим.

– Чем опечален, лекарь? – спросил Степан, когда я только сел за стол, на котором, как всегда, стояло огромное количество еды для ужина.

Отлично, все братья вместе, обсуждали, наверное, свои торговые дела и поездки. Мне же нужно было убедиться, что я прав в своих догадках.

– Да, возникли кое-какие неприятные обстоятельства, – кивнул я, выпив полчашки холодного кваса и пододвигая к себе тарелку с пирогами.

Врать своим не хотелось, я почти привык к атмосфере домашнего тепла, когда переживания близких сильно помогали справиться с тревогой.

– Какая поруха в промысле случилась? – спросил Никита озабоченно.

– Нет, с производством все в порядке, – поспешил успокоить я братьев. – И на пушечном дворе все отлично, и на пороховой мельнице. У вас тоже, как я знаю, все налажено с производством огнезащитного сукна. Возникли другие проблемы, которые придется решать. Кстати, мне нужно задать вам важный вопрос. Касается торгового дела, в котором я не сильно разбираюсь.

Все братья одновременно посмотрели на меня и сосредоточились в ожидании вопроса. Приятно осознавать, что люди искренне хотят помочь.

– Вы же постоянно продаете товары на разных ярмарках и знаете всех поставщиков, включая торговые дома, – начал я осторожно. – Скажите, есть такое Московское представительство торгового дома Геймлих?

До того, как я закончил предложение стало понятно, что я был прав. Федор откровенно засмеялся, остальные братья сдержанно улыбнулись.

– Нету торгового дома с таким именем, – Степан ответил спокойно, как самый рассудительный, но не смог скрыть ухмылку. – Такого отроду не бывало ни в нашем граде, ни в Москве, ни в других городах. Николи о таком торговом доме не слыхивал. Не ввели ли тебя в обман, лекарь?

– Судя по всему, ввели, – вздохнул я, хотя и до ответа купцов знал, что название организации вымышленное. – Спасибо, я так и подумал.

– В Москве есть подворье торгового дома Фуггера, – Петр явно пытался помочь, думая, что я ошибся в фамилии немцев. – Заморские товары покупать напрямую можно теперича, будем пытаться с ними дела иметь.

– Нет, Петр, назвали именно дом Геймлиха, – сказал я уверенно.

Братья переглянулись с одинаковым выражением лица. Причем не с удивлением, а с подозрительностью. Словно заранее подозревали подвох.

– Худое дело замышляют, недоброе, – покачал головой Никита.

Всегда буду поражаться особой интуиции людей в этом времени. Ну, по сути, ложное название торгового дома явно не могли придумать с благими целями. Вряд ли будет полезное общество скрывать собственное название.

– Да, Никита, очень недоброе, – сказал я, стараясь не обидеть и братьев, которых стал считать своей семьей и не выдать государственных секретов.

– Не нашего ума дело государевы тайны ведать, – сказал Степан.

Братья закивали головами, прекрасно понимая, что вымышленное название торгового дома вряд ли обычными людьми придумывается.

– Спасибо, что уточнили, – решил я как-то сгладить неловкость.

– Не приключилось ли с тобой какой напасти? – участливо посмотрел на меня Никита, явно переживая. – Помощь может какая надобна?

Каждый раз я с трудом справлялся с подкатывающим комком к горлу, сталкиваясь с неприкрытой добротой и желанием помочь чужих людей. Купцы считали меня своим, членом семьи, и это безумно радовало.

– Да нет, ничего страшного не случилось, – поспешил я успокоить братьев. – На следующей неделе поеду в Москву, на важную встречу.

Напряжение немного спало, и остаток вечера мы разговаривали о производстве, о семейных делах, о детях купцов и о разных мелочах.

Несмотря на то, что мне предстояло ехать в Москву на встречу с клубком наиболее опасных змей, после разговора с братьями мне полегчало. Ледяной ком, сформировавшийся где-то в области диафрагмы, растаял.

Я только в этом времени к возрасту сорока лет понял, что важны не столько действия близких людей, сколько наличие таких людей и поддержка. Знание того, что есть люди, которые понимают, невероятно согревает.

Кстати, надо вычислить свой возраст и праздновать дни рождения, год уже пролетел, точно стал на год старше. Займусь этим на досуге, если выживу.

Оставшись наконец один в своей комнате, я решил прочитать грамоту, зная устройство подобных тайных организаций. В письме могло быть спрятано зашифрованное послание или определенная команда, которую могут дать только посвященному члену ордена. Ну конечно, кто бы сомневался.

Орден мог похвастаться хорошей организацией, приглашение написано по всем правилам, любой проверяющий ничего не заподозрит.

«От Московской фактории торгового дома Геймлих...».

Фактория, конечно, звучит, красиво. В общем суть не изменилась – представительство несуществующего торгового дома. Тайного.

Исторические сведения подсказывали, что в данный период все приглашенные иностранцы в Москве концентрировались в Немецкой слободе, хотя в полной мере принцип расселения проявится позже, но в 1576 году уже существовали кварталы, где селились только заморские специалисты.

Начало официальное: «Многоуважаемому Иоганну, мастеру пороховых и иных дел, от Московской фактории торгового дома Геймлих».

Значит теперь я не просто лекарь, а «мастер пороховых дел». Так вот и повод, суть приглашения заключается в том, что торговая компания, зная об открытии порохового производства предлагает сырье: селитру, серу и остальное. Очевидно, торговый дом выступает поставщиком. Умно.

«Приветствуем вас и надеемся на ваше здравие. Хотели бы сообщить касательно поставок александрийской серы и качественной селитры, груз прибыл и будет доставлен в московскую факторию в день пятый месяца сентября, в лето от сотворения мира семь тысяч восемьдесят четвертое...».

Значит, когда будут проверять представители правоохранительных органов или тайного сыска, по грамоте меня пригласили в Москву по поводу сырья для порохового завода. Логично. Искал я правда другие подсказки.

«Поскольку товар сей требует разумения великого и испытания искусного, приглашаем к московскому подворью на смотр и на испытание пробной поставки. Всякий расход по пути будет вознагражден без замедления, предлагаем гостеприимство в подворье торгового дома».

За проезд соответственно мне заплатят и предлагают остановиться в московском подворье торгового дома. Вот интересно, если торгового дома не существует, жилье то настоящее? Холодно уже под открытым небом ночевать.

Сарказм немного помогал справиться с нарастающей тревогой.

«Извещаем, что к вам имеет неотложное дело господин Иеремия Горсей, англинский негоциант, который наслышан о великой мудрости вашей в искусстве пороховом. Господин желает тайно совещатися о составах…».

Дальше пошла древняя латынь. Однозначно проверка, потому что нельзя быть членом ордена черных алхимиков и не знать латинские термины. Тем более при помощи латыни легко закодировать истинный смысл послания.

Хорошо, игра началась. Вместе с азартом пришла дикая злость. Судьба оставила мне подарок в чужом времени в виде феноменальной способности получать любые знания. Вот этим талантом в полной мере и воспользуюсь.

Хотели скрыть послание, я же сделаю наоборот. Я решительно открыл тетрадь, достал чернила. Детально теперь расшифрую все для Колычева.

Пока разбирал тайное послание не мог избавиться от давящего ощущения. Фраза Корнелия о том, что борьба идет из глубины веков застряла в голове, и я даже не подозревал, насколько старец неизвестного возраста оказался прав. Невольно вспомнил все, что говорил безумный алхимик перед смертью и в какой-то момент стало по-настоящему страшно. Я никогда особо не задумывался ни в своем времени, ни в шестнадцатом веке, как сильно враги ненавидят Русь и жаждут полного уничтожения государства.

Возникал очевидный вопрос – да что такого русские сделали, чтобы другие желали всей стране тотального разрушения? Позиция по отношению к нашей стране по-настоящему удивляла. Ладно, война. Здесь все понятно, враги столкнулись и каждый хочет уничтожить другого. Но в отношении Руси было нечто другое. Скользкое и мерзкое ощущение росло по мере развития событий, и казалось, что причина ненависти и правда скрыта в глубине веков.