Лекарь Пограничья

Старая кляча натужно хрипела, словно пленявшая упряжь удавкой стягивала её шею. Давно минуло то время, когда она ещё могла блеснуть молодецкой прытью и скакать целый день галопом, не чувствуя усталости. Сейчас и телегу с соломой свезти от сенокосного поля до двора в тягость для её битых дорогами копыт. Что и говорить о забеге по лесной просеке, где и под ясным небесным оком Всевидящего, можно запросто подвернуть ногу при обычной прогулке, запнувшись о какой-нибудь запрятавшийся в траве корень. Окружающий мрак так и вовсе превращал скачки по лесу в игры в напёрстки с бывалым шулером, где за каждый шаг приходилось расплачиваться удачей, накопленной за прожитые годы. Иначе попросту невозможно объяснить, каким чудом полуслепая кобыла до сих пор не переломала себе ноги.

Явно в том заслуга не примащённого к дуге фонаря, чей свет с трудом отвоевывал у окружающей темени не более трех метров дороги впереди. Для слабого лошадиного зрения вся польза от него сводилась к тому, чтобы не бодаться с подсвеченными стволами деревьев, что гигантским штакетником с двух сторон наседали на вероломное вмешательство человека в свои вековые устои. Лихорадочно мечущийся по ним луч приводил тени в движение, отчего лес казался выбравшейся из бездны тварью, чья пасть часто клацала своими челюстями на смещающейся границе света и тьмы, в попытке сожрать катившуюся позади лошади рассохшуюся телегу.

Повозку немилосердно потряхивало на каждой колдобине. Деревянные оси измученно скрипели, жалуясь на свою нелегкую долю и лесную дорогу, что вовсе не место, где стоило бы испытывать их на прочность.

-Поспешай, родимая, -взмолилась девушка и слегка приободрила кобылу вожжами. -Нету силушки терпеть более.

Уставшее животное и без кнута выжимало из себя всё, на что было способно, загоняя себя ради хозяйки. Новый приступ спазма перехватил той живот, и, застонав от боли, девушка откинулась на устеленное соломой дно телеги. На её лбу заблестел проступивший бисер пота. Дыхание участилось. Губы задрожали, беззвучно нашептывая молитву. Безвольная голова заметалась в такт тряски телеги. Затуманенный взгляд запрыгал в нависающих над головой ветвях. В скользящих по ним отсветах пламени те напоминали конечности иссохших мертвецов, тянувшиеся к давно подзабытому живому человеческому теплу. А над ними бесшумной черной птицей скользила полоса беззвездного неба, плавно опускаясь на свою добычу.

Незрячий пробудился.

###

Из полудрёмы старуху выдернул какой-то приглушённый звук. Вязальная спица выпала из руки и прокатилась по столу, остановившись у самого края. Следом за ней, замерла и бабка. Прислушалась. Не померещилось ли?! То, что седины усеяли её голову, ещё не значило, что она тронулась рассудком. И на слух пока жалоб не испытывала. Однако в голове не укладывалось, что кто-то в здравом уме мог бы покинуть свой дом и сунуться к ней в гости, когда на небесах Всевидящий закрыл оба глаза.

За бревенчатыми стенами раздалось тревожное лошадиное ржание. Значит, не показалось всё же. И тут одно из двух — нежданный гость либо в безумии, либо в отчаянии. И граница между ними порой тоньше нити.

Тяжко вздохнув о свалившейся на её крючковатую спину напасти, старуха отложила рукоделие. Его место в костлявых руках заняли клинок и фонарь. Впрочем, оружие практически сразу скрылось от посторонних глаз за поясом. Но и достать его, в случае необходимости, дело секундное. И не смотри, что на вид бабке сто лет в обед. Внешность обманчива. И возраст её уж давно перевалил за первую сотню.

Подсвечивая себе путь, старуха покинула дом и вышла во двор.

-Кого ещё тут Незрячий приволок мне под порог? -недоброжелательно осведомилась она, выставив вперёд себя фонарь, и прищурилась.

Тусклый свет выхватил из мрака за забором движение. Блеснул отраженный огонёк в большом глазу на вытянутой морде. Лошадь тряхнула головой, будто отрицая причастность высших сил к её появлению, и покосилась себе за спину.

-А ну, пошла отсюда, скотина, откуда явилась! -старуха потрясла перед собой свободной рукой, будто отмахиваясь от вертящейся перед лицом мухи.

Лошадь неуверенно потопталась, но осталась стоять на месте. Повернув голову, вновь уставилась на хозяйку дома одним глазом и тревожно фыркнула. Старуха обречённо вздохнула и, спустившись с крыльца, под тихое недовольное бормотание пересекла двор.

-И чего ты припёрлась? -спросила хозяйка двора, заглядывая за калитку.

-Ах, вон оно чё… -былое бабкино недовольство сменилось на озадаченность. Рука почесала затылок.

Старуха быстро огляделась по сторонам и вышла со двора. Свет достиг содержимого телеги, позволяя получше его рассмотреть. С тонкой соломенной подстилки на неё смотрела молодая русоволосая девушка. Старуха коснулась её лба и провела ладонью по лицу, прикрывая глаза, в которых искра жизни вместе с фонарём угасла ещё на лесной дороге.

-Отмаялась горемычная, -сообщила она на вопросительный взгляд клячи и вновь запустила пальцы в свои седые пряди.

-Негоже покойника во дворе примечать, покуда Всевидящий спит, -забормотала старуха себе под нос, решая, что делать. -Потом не отважу…

Вздохнув, бабка развернулась и сделала шаг к калитке, как сразу же замерла. Померещилось ли? Или же тени Незрячего с её зрением шутки шутят?

Вернувшись к покойнице, она ловко завернула на той подол и приложила ладонь к выпирающему животу. В следующий миг фонарь оказался на повозке, а в его свете в старческой руке блеснул металл клинка. Лошадь испуганно заржала.

-А ну-ка, цыц! -велела старуха кобыле. -Отвернись и не дёргайся.

Лезвие полоснуло низ живота, с лёгкостью разрезая кожу и мышечные ткани.

Старуха отложила кинжал и засунула руки в нутро покойницы, чтобы по возвращении явить из чрева на свет младенца.

-Жизнь дарует смерть, -быстро зашептали тонкие полоски губ. -Смерть дарует жизнь. И не бывать одному без другого, -с последним словом старуха перерезала пуповину.

В тот же миг во мглу унесся младенческий плач.