Леонидович

Три пенсионерки сидели за праздничным столом и отмечали день рождения. Сначала разговоры шли как обычно о детях, внуках, потом перешли на политику. Всласть наругавшись, а власть большего не заслуживала, женщины обратились к телевизору. Жалко включили поздно, передача «Ищу тебя» заканчивалась, но все равно кое-что успели захватить.

Жалостливый русский народ. Когда с ними что-то случается, держатся, скрипя зубами, а вот на другое несчастье без слез глядеть не могут.

Вот и здесь, поплакали наши бабушки, и чай собрались пить. Вдруг одна спохватилась, всплеснула руками, беззвучно захохотала, и, утирая платочком слезы, начала рассказывать.

Ой, девоньки, что со мной приключилось недавно… Сижу я, телевизор смотрю, как раз «Ищу тебя» идет, переживаю за детишек брошенных, за людей, что нашли друг друга и … гляжу, Нинка стоит.… Сначала думала, обозналась. Нет, точно она. Так вот, ищет Нинка своих подружек по работе на швейной фабрике. Имена называет, слышу мое тоже… Я и растерялась, сколько лет прошло. Ну, конечно, вспомнилось все.

Мы тогда молоденькие были, лет по двадцать всего. Работали на швейной фабрике. Бригада у нас дружная была, все девки здоровые, кровь с молоком. Ну и план, конечно, запросто делали. А надо вам сказать, работа нудная была, попробуй всю смену рукава постачивай. Иной раз до того устанешь, домой придешь, ляжешь, так рубашки и мелькают. Да все разных расцветок, аж в глазах рябит.

Ну, как-то у нас одна девчонка уволилась, замуж вышла и уехала куда-то. Пришла к нам в бригаду дама. Точно я вам говорю, настоящая дама, правда, постарше нас года на два, на три. Нинель, так она сама себя называла, была вся из себя. Хотя, конечно, сильно она не задавалась, мы и не таких видали, но все равно чувствовалась в ней порода.

В общем, поставили ее на место выбывшей, и начала она работать. Дама дамой, однако, быстро освоилась. Скоро уже не хуже нас стала успевать. А у нас в бригаде это самое главное было. Ведь в те времена, а вообще когда они не нужны, деньги надо было зарабатывать.

Ну, работаем мы месяц, другой привыкать друг к другу начали. У нас в бригаде девчата все хорошие были, никогда на шутки или там что не обижались. Однако с Нинелью это не проходило. Она так могла взглянуть, будто кипятком ошпарит. Но нам с ней детей не крестить, работает хорошо и ладно.

Тут как раз из отпуска Леонидыч вышел, наладчик наш. А надо вам сказать мужик острый на язык был, даром, что пятьдесят стукнуло. Для нас, конечно, старичок. Но ведь этот паразит, Леонидыч, он ведь что делал… Я больше таких мужиков не видала. Он ведь к каждой бабе подход имел. Видно талант по этой части был. Сколько он на фабрике женщин огулял, этого вам никто не скажет, это только он сам знает. И почти никто не мог ему отказать, паразиту. Умел, гад подойти к женщине.

Не смотрите на меня, не смотрите. Я в те годы симпатичная была, и, конечно, на его удочку тоже попалась. Ну да что об этом.

Так вот увидел Леонидыч нашу Нинель и загорелся весь, да мы его еще подначиваем, мол, слабо тебе с Нинелью сладить.

Азартный был Леонидыч, поспорил он с нами на три бутылки шампанского. Ударили мы по рукам и затаились, ждем, что дальше будет.

Вот вы спросите, а как бы мы узнали, что получилось у Леонидыча. Да очень просто. Этот паразит, Леонидыч, когда добивался женщину, он в самый такой момент и щипал ей кожу на талии, вот здесь. Ну, у нас кожа нежная, синяк и оставался. Да такой необычный, захочешь, не сделаешь. Фигурный какой-то.

Придем мы после выходных и друг на друга поглядываем: у кого отметина Леонидыча имеется? А увидим и хохочем, дурочки.

Ну, значит, ждем мы. Неделя, другая идет. Пропала веселость у Леонидыча, хмурый ходит. Да и Нинель и так редко улыбалась, а тут вовсе волком на всех поглядывает. Нашла видно коса на камень.

А только Леонидыч наш упрямый был, да мы его еще подшучиваем. Поначалу он смеялся только, а потом, паразит, огрызаться начал. Точно не родной всем. Аж запил бедняга. Три дня на работу не ходил. Ну, мастер он отличный был, от и до оборудование знал, мастер и простил его.

Срок конца нашего спора подходит, а ничего…. Мы ведь в душе, да раздевалке всю Нинель тайком оглядывали. Ничего. Честно сказать в конце мы уж рукой махнули, проиграл наш Леонидыч, с кем не бывает.

И вот как-то после выходных приходим мы на работу, Леонидыча нет. Отгул взял. Ну взял и взял. Другой наладчик работает. А только чувствуем мы, что Нинель как-то изменилась. Что-то с ней произошло. Но что, мы понять не можем. Она такая же неприступная, как обычно. Ну и ладно.

Смена закончилась, мы заторопились в раздевалку. Как обычно, мы девки молодые, смех, да шутки по всей раздевалке и вдруг тишина…. Я сначала ничего не поняла, потом гляжу – все на Нинель уставились. А фигурка у нее, надо сказать, как у артисточки была, стройная, да гладкая, загляденье одним словом. Я тоже смотрю на нее и что же… батюшки мои, да у нее на талии отметина, синяк, да такой отчетливый, какого Леонидыч ни одной не ставил. Что тут началось. Кто хохочет, кто отворачивается.… Одна Нинель стоит красная… Я такой красноты не видала. Ведь у нее все тело покраснело. Видно до того стыдно было. А чего стыдиться? Все же знали, что Леонидыч кобель был.

Кое-как Нинель оделась и убежала из раздевалки. Дня через два она и уволилась.

Ну, мы девчата честные, поставили шампанское Леонидычу. Так он дурачок, отказываться начал. Злился на нас страшно, будто мы в чем-то виноваты. Вскорости запил наш Леонидович. Поговаривали – влюбился он в нашу Нинель. Так и спился мужик, выгнали его потом. А Нинель с нами всего-то полгода и поработала, а сейчас вот ищет подружек по бригаде. Так вот, девчата, не знаю я, откликнуться мне или нет? Стыдно мне как-то.