Лес, в котором плачут рыцари

"Образы собирательные, рождённые из жизни, но живущие в искусстве. Это правда чувств, а не фактов."

«Я пьяный романтик у твоего дома…» – звучит песня в наушниках.

За окном электрички – медиафайлы осени, пора бы им уже смениться на белый. «Белым, белым, белым…» – мурлычет под нос Персиваль.Как хорошо было бы взять белый лист и переписать всё начисто. Не могу больше смотреть ей в глаза, но и дышать без неё не могу. Она будто постоянно щекочет мне затылок своим тёплым крылом, я так боюсь, что загнал ангела в клетку. Ведь получалось же прежде прятаться за агрессией и мерзким характером, находить и у её образа тёмные пятна.– Эй, братан, на «лекарство» мелочи не найдётся?.. – Персиваль снимает наушник, чтобы расслышать, что хочет незнакомец, и слышит:

– Следующая станция Подбережная…Срывается с места, отталкивает человека в мерзком, извиняется и в последний момент успевает выскочить на платформу, с силой выдернув лямку рюкзака из пасти механической двери. Вдох, выдох, снова паника. Шарф! Роется в рюкзаке. Уф, вот он! Резко и небрежно наматывает шарф на шею – и сразу становится теплее.«…И вот Кримхильда, дабы все узнали её возлюбленного средь прочих мужей, взялась за золотую нить… И когда ветер развернул знамя над полем брани, Зигфрид ощутил её заботу и любовь, и сила его удесетерилась…»Промчавшаяся мимо электричка смахнула мысли, наушники в ушах замкнули мир до границы «есть только я». Персиваль закуривает, поправляет лямку рюкзака и уверенным шагом направляется к цели. Сколько уже горит костёр? Он занял мысли Персиваля своей жаждой, и вдруг что‑то заставляет обернуться.– Алисия, – на автомате произносит он вслух.Но нет, он по‑прежнему один в этом лесу. Достаёт телефон и видит, что она звонила и писала. Интересно, о чём она думает, когда я не беру трубку, не отвечаю на сообщения? Как прежде злится или просто продолжает смотреть в окно, на складки на воде и понимает… хотя бы пытается понять меня? Вчера она была очень резкая и непреклонная: «Я никогда не смогу понять и принять этот твой порыв вечно быть для НЕЁ рыцарем в сияющих доспехах!» – проговорила она и вышла из кухни, накинув на себя плед как царскую мантию.Ну как же она не поймёт: для той другой – лишь доспехи, а для неё – моё сердце под ними. Я был обманут, я знаю, но не надо мне бесконечно напоминать об этом. Я был юн, я поступал как умел тогда. Моргана учила меня жить, полировала мои доспехи и наполняла душу и язык ядом.– Персиваль, ты что, с ума сошёл, решил весь лес спалить?! – врывается в мысли и пространство знакомый голос. – Тристан, брат, ты откуда?

– Я‑то с работы, как обычно, постоять, подумать, пару веток сжечь на своём законном месте, надо же перезагрузиться перед домом, а тут ты со своим апокалипсисом! Что ты вообще здесь делаешь? Последняя электричка на город уже ушла. Поругались, что ли?Не успевает Персиваль ничего ответить, как к костру подтягивается с пьяным гоготом ватага друзей Тристана.– Ого, вот это мы удачно зашли на огонёк! Что, братиша, смылся из‑под каблука?Гогот, тычки и одобряющее похлопывание по плечу окончательно возвращают Персиваля в реальность.– Так вот, прикиньте, пацаны… – продолжает один из скоморохов, по‑видимому, прерванный монолог. – Она мне типа: «Если ты бухать не перестанешь, я уйду к маме…»Гогот поднимает уже задремавших ворон с веток.– Ну б***, напугала…

– А ты чё?

– А я вот чё, – достаёт герой из‑за пазухи бутылку водки.Под общее улюлюканье Тристан достаёт из рюкзака несколько бутылок пива.– Можешь рассчитывать на мой меч, друг…Персиваль выходит из «рыцарского» круга, не имея желания и возможности поддержать общую ноту «бабы – дуры» – это точно не в его парадигме. В его жизни всегда было по‑другому – даму долга он посмел сменить на даму сердца, именно посмел!О как Моргану раздражает «особенность» Алисии. Она впорхнула в мою жизнь и сломала всю картину мира Морганы, которую та так старательно выводила ядовитыми красками на холсте жизни своих братьев; она вышила шрамами эту пентаграмму на их судьбах и была счастлива в своей правоте и мудрости. Она была старшей, знающей и вела этих недостойных вассалов своей чёрной души под знамёнами долга и вины. А Инга! Какой же чудесной соратницей она была для неё. Она чётко знала, как правильно: пришёл, дал семя – и вот ты уже у ногтя, солдат. Выучил команду «дай и отойди» – молодец, можешь в награду себе ещё что‑нибудь дать мне.Размышлял Персиваль, лёжа на пне огромного дерева и глядя в звёздное небо. Как же много звёзд! Что же вы смотрите на меня свысока, хоть бы одна упала в этот лес! Я бы взял её в руки, не боясь обжечься, и подарил бы ей, надел бы на безымянный палец, чтобы она никогда не забывала о том, что она для меня – мой свет, моя надежда и вера.Тело Персиваля напомнило о себе замёрзшими коленями и онемевшим затылком. Он сел на пне, какое‑то время приходя в себя, и снова услышал веселье у костра и понял: он больше не хочет здесь быть.– Тристан, пойдём домой!

– Не, брат, я позже, а ты иди! – заплетающимся языком проговорил Тристан.Персиваль зашагал прочь из леса, слыша за спиной:

– Я ему: «Чё смотришь, мужик?» – и на жопу его усадил двоечкой…Выйдя из леса, Персиваль присел на лавочку, закурил и достал телефон. Сообщение от Алисии. Это фото. Наверное, это её фото: как она уютно устроилась с верным псом под мышкой почитать перед сном. Открывает – и вдруг милый трепет сердца сначала замирает, а потом меняется на идиотский ритм хаоса и тревоги. Чтобы понять «это беда», достаточно одного взгляда: скриншоты переписки Инги и Алисии. Ничего хорошего от этого не жди…Через мглу бьющей вены на виске Персиваль читает:ИНГА: Привет, Алисия! Как твои дела, как здоровье?

АЛИСИЯ: Здравствуй, Инга! Благодарю, всё в порядке. Чем обязана такому вниманию с твоей стороны?

ИНГА: Персиваль говорил, что вы ходили в больницу.

АЛИСИЯ: Может быть, но я не понимаю, какое ты имеешь к этому отношение.

ИНГА: Ну что ты так реагируешь, я просто хотела помочь.

АЛИСИЯ: Большое спасибо, Инга, но не стоит.

ИНГА: Не переживай, это тебя ни к чему не обязывает. Моя подруга тоже не могла забеременеть, читала вот эту молитву 21 день – и всё получилось. Я сейчас пришлю тебе фото.Алисия не отвечает. Следующее сообщение от Инги – это фото дома, очень похожего на тот, который Алисия с Персивалем рисовали в своих мечтах, лёжа на траве, смотря в небо через ветви яблонь, усыпанных сочными плодами, и держались за руки.АЛИСИЯ: Что это?!!

ИНГА: Ох, прости, я перепутала, это мы с Персивалем обсуждали, какой дом хотим построить нашим детям, и обменивались фото. Сейчас пришлю молитву.

АЛИСИЯ: Я ещё раз спрашиваю, что это за цирк, Инга?

ИНГА: Ты даже не представляешь, милочка, какой «твой» муж разговорчивый, особенно при определённых обстоятельствах…ИНГА ЗАБЛОКИРОВАЛА АБОНЕНТА АЛИСИЯ – последняя надпись на экране.Персиваль в ступоре, он просто замер, боясь, что даже неверный вдох может привести к полному, безвозвратному краху. Смотрит на экран телефона, пытается набрать номер Алисии – в ответ тишина. Пишет сообщение: «Любимая, ты всё неправильно поняла. Это бред какой‑то! Возьми трубку, что за детский сад». Снова тишина.Набирает номер Инги – звонок прерывается, на том конце сбросили. В ответ сообщение: «Ты что, совсем с ума сошёл? Время видел? Дети спят!!!»– Сука, – вырывается у Персиваля.В наушниках слова: «Мама, как твои дела, что хорошего, что нового расскажешь? Мама, у меня беда, мама, может, что подскажешь?»Персиваль откидывается на спинку лавочки, смотрит в тёмное небо: совсем недавно оно было усыпано звёздами, а сейчас затянуто чёрным покрывалом, как саваном, и шепчет:– Мама, где ты там? Мама, может, что подскажешь?..Вдруг Персиваль выпрямляется: взгляд в никуда, но это взгляд на меч, который он только что приобрёл, чтобы победить всех монстров – видимых и невидимых. Он встаёт и большими шагами направляется к дому Морганы.Персиваль входит в дом, открыв дверь своим ключом, и сразу видит, слышит и чувствует, как Моргана говорит с Изольдой по громкой связи о чём‑то, имеющем значение только в их мире.– Персиваль, ты опять припёрся без предупреждения чай попить?! – встречает его Моргана.

– Братишка, у нас Изольда, конечно, не от мира сего, вечно как снег на голову.

– Да, все мы немного не от мира сего, сестра, – как всегда с улыбкой отвечает Изольда.

– Привет, Изольда! Как там твои прекрасные дальние берега? – здоровается Персиваль с сестрой и, не дождавшись ответа, проходит в комнату.

– Моргана, где старые фотографии?

– Что ты опять придумал, гений ты наш? – с иронией произносит Моргана.

– Ты можешь мне просто сказать, где наши старые фотографии?!Моргана встаёт, проходит к шкафчику в комнате, берёт запылённый альбом и намеренно с силой пихает им прямо в солнечное сплетение Персиваля:– Вот, доволен, чокнутый!Персиваль быстро перелистывает страницы, достаёт одну из фотографий и прячет в карман. Возвращается на кухню и, стоя в победоносной позе в проёме между прихожей и кухней, говорит:– Знаешь, что я понял, сестра?..Настолько уверенным голосом произносит Персиваль, что будто даже часы на стене замирают от его уверенности.– Не умеешь ты чай заваривать.– Пока, Изольда, передавай привет своему заморскому принцу.Повесив свои ключи на крючок и тихо закрыв за собой дверь, Персиваль ушёл.Выйдя из подъезда, он достаёт фото: на нём мама, смотрит прямо в объектив; она не улыбается, она очень сурова.– Хорошо, – сам себе говорит Персиваль. – Грааль найден, теперь нужно сделать так, чтобы он заговорил.В наушниках песня: «Мама, я не хочу больше врать, я не хочу больше ждать, мама, я не хочу воевать, мама, я хочу танцевать…»Под звуки музыки, как под звуки монашеских хоралов, Персиваль пошёл в сторону леса. Он не искал шума у костра и гогота труверов, он искал тишины, он готов встретиться со своим Граалем, с глубиной его мудрости. Он понимал, что мудрость может быть жестокой к нему, мама, ожив в фото, может погрозить ему пальцем, но он готов.Найдя место под огромной старой елью, Персиваль усаживается прямо на павший ельник, достаёт фото, снимает его на телефон, вводит данные в нужной строке…«Генерация начата, подождите несколько минут».Персиваль напевает тихонько, глядя в экран:– Мама, это та, о которой я так много говорил. Мама, это та, которую я безумно полюбил…«Генерация завершена».Персиваль смотрит на экран и шепчет:– Мама, я так боюсь её потерять… – и жмёт на кнопку воспроизведения.Фото оживает: суровое прежде лицо мамы озаряет самая чудесная улыбка на всей планете, да что тут говорить – во всей вселенной.– Так вот как ты улыбалась!Волшебство на этом не заканчивается. Пришедшая через непреодолимый полог времени мама легко касается своего лба прямо над переносицей и затем прикладывает руку к сердцу, продолжая улыбаться так, что мгла в его груди рассеялась, и птицы, что замерли до весны, запели вновь. И тут Персиваль почувствовал чудесный запах цветов и шоколада. Говорят, этот аромат люди чувствуют, когда рядом пролетает ангел.Он пересмотрел эти десять секунд, преодолевшие все законы физики, ещё несколько раз. Со словами: «Я всё понял, мам… Спасибо… Я люблю тебя, очень…» – направился в сторону станции.Хоть он и понимал, что до первой электрички ещё несколько часов, он почти бежал на станцию, чтобы написать:«Ты была права. Сотню раз была права…»Но Алисия наверняка крепко спит и увидит его сообщение вместе с первыми лучами солнца, глядя в любящие глаза Персиваля, вернувшегося наконец‑то домой по‑настоящему.Написав сообщение, Персиваль открывает их плейлист с песнями, которые они могли петь до утра. Он не чувствует холода, не слышит воя собак – только крепкие удары своего сердца, которому вторит её сердце откуда‑то издалека, но так близко. Он понял, что оно всегда билось рядом, но не всегда он его слышал.Дорога домой была лёгкой, ни одна дорога ещё не была такой лёгкой. Пейзаж за окном стал более радостным, хоть и был подсвечен лишь предрассветной мглой и редкими фарами проезжающих навстречу поездов.Он желал всем добра – всем, кто ехал с ним в одном направлении; пусть они и ворчали в полудрёме первой электрички, он говорил им всем мысленно: «Сегодня будет особенный день, у всех у нас будет сегодня особенный день…»И вот он на пороге их дома. Тихонько поворачивает ключ в замке, закрывает за собой дверь, пёс поднимает голову, он шепчет ему:– Тише, не буди её.Подходит к кровати, нежно целует Алисию в лоб, прямо над переносицей, и любуется светом на её лице.И вдруг в кармане жужжит мобильный:– Здравствуйте, Персиваль, извините за столь раннее сообщение, но не могли бы вы приехать сегодня в течение дня, обсудить детали сделки и подписать бумаги?Алисия открывает глаза, берёт Персиваля за руки, подносит их к сердцу и шепчет:– Я люблю тебя, и ничьи козни не сломают наш союз. И ещё… – возвращает ему поцелуй над переносицей, – ты, конечно, был прав: звёзды не падают. Но вот что я скажу тебе – они находят своих героев и ложатся им прямо в руки…