Лесник

Рассвет медленно разгорался над лесом, заливая горизонт красным цветом, а я сидел на вершине небольшой скалы и наслаждался видом. Мой дом был прекрасен и удивителен всегда. Летом, когда ласковое солнце греет землю, а природа радует изобилием. Осенью, когда листья деревьев окрашиваются в золото и багрянец, но их плоды налиты живительными соками. Зимой, когда лес укрыт белоснежным покрывалом. Но особенно мой дом нравился мне весной, в пору пробуждения природы ото сна. Прекрасное время! А пейзаж, что представал перед моими глазами, так и просился на холст, заставляя жалеть, что я не одарён талантом художника.

Однако с недавних пор я видел не только лишь небо, облака в нём, деревья на земле, их листья и лесных обитателей. Зимой мне выпал жребий шагнуть на восьмую ступень Лестницы в Небеса, и я увидел мир иначе. Не так, как его видит человек. Теперь я обладал дополнительным зрением, которое, вероятно, роднит меня с чисто магическими существами. Кроме того, что представало просто глазам, мой разум рисовал линии энергетических потоков, пронизывающих этот мир. Они были открыты для меня даже когда я закрывал веки. Внешне хаотично меняющиеся, но на самом деле системно расположенные воздушные жгуты, потоки водной энергетики, что соседствовали с ними в небе, но были частыми гостями и на земле, сами земляные магистрали сил, пронизывающие всё под моими ногами, а под ними огненные реки. Если сосредоточиться на этом, картина леса становилась похожей на полотно какого-нибудь сюрреалиста. Сальвадор Дали, вероятно, отдал бы руки за такое зрелище… Впрочем, кто знает, что видел он сам, чай не только вино пил и табак курил, наверняка разным баловался и абсент там был самой безобидной штукой.

Подумав об этом, я невольно усмехнулся. В прошлой жизни ни подобные мысли, ни созерцательные состояния на грани медитации меня особенно не посещали. Но так вышло, что я насмерть разбился на мотоцикле и на собственном опыте узнал, что реинкарнация вполне возможна. Что там! Я даже по странной случайности что-то не так сделал «по пути» и переродился, сохранив свою личность вместе с воспоминаниями. Причём в мире, где магия не элемент сказок, фильмов и рекламных рассказов всяких шарлатанов, а самая что ни на есть суровая правда жизни.

Возможно, где-то и существуют миры, где мудрые, добрые волшебники творят лишь светлые вещи и дружно стремятся облагодетельствовать всем вокруг. По крайней мере, мне хочется в это верить. Но место, в котором живу я, иное, и сама жизнь здесь отличается заметной суровостью. Магия… Она возвышает человека над прочими, даёт чувство собственной исключительности. Это так даже в том случае, когда речь идёт об одном отдельно взятом представителе человечества. Но что если он принадлежит к целой «исключительной» династии? Если ему с детства говорят, что не-маги не стоят и его пальца? Результат печален. Аристократы на Земле презирали простолюдинов не имея сверхспособностей, а здесь же всё ещё хуже. Впрочем, и между собой они не слишком ладят, стремясь взлететь в иерархии повыше, клюнуть ближнего и нагадить на нижнего, как куры в курятнике.

Я прочувствовал подобные нравы на собственной шкуре. Мне не было и двух лет, когда моих биологических родителей убили по поручению моей сводной бабки, которая хотела лучшего будущего для своих дочек и потому решила, что мой папаша мешает этому вместе со своей женой и мной самим. Собственно, всё бы у убийц получилось, если бы мою мать догнали не на территории магического волка, который не оценил попытку поджечь свой лес огненными заклинаниями. Тогда выяснилось, что, грызясь между собой, люди являются не более чем добычей для тех существ, чьи клыки остры, а в кровь полна магии.

Я до сих пор не знаю, что заставило Лохматого не съесть ребёнка, найденного в лесу, а отнести в зубах в своё логово к волчице и ещё слепым щенкам. Я благодарен и ему, и Люпине за то, что они заменили мне мать и отца. Как и благодарен Серому, Лизю и Рыжей, ведь они стали мне братьями и сестрой. В тот день моя жизнь сделала удивительный кульбит: из сына бастарда и бастардки, прятавшихся на краю мира, я стал приёмным ребёнком небесных волков. Хотя некоторые люди подобных им животных называют не небесными, а вполне себе демоническими. Оно и неудивительно, ведь любой зверь, способный порвать целый отряд магов, как тузик тряпку, вызывает у многих двуногих страх на грани паники.

Но, как бы то ни было, я прожил в лесу с волками долгие годы. Сначала родители наставляли нас с братьями и сестрой, а потом отправили в свободное плавание с наказом стать достаточно сильными, чтобы присоединиться к ним в «большой стае». С тех пор мы дрались в лесу за своё место под солнцем, стремясь продвинуться на север. Туда, где больше магии, туда, куда ушли Лохматый и Люпина.

Не знаю, сколько бы длилась моя бесконечная миграция в места силы, но однажды я встретил знахарку Эну. Магический лес полон не только магических животных, но и растений. Одно из них она и пыталась добыть, чтобы спасти от болезни свою малолетнюю родственницу, Жэндэ. Причём была настолько упорна и удачлива, что добралась живой почти до наших охотничьих угодий. Я отвёл её назад, нарвав для доброго дела цветов Алой Виридии, а заодно навёл некоторые мосты с людьми. Конечно, мне уже была более чем привычна жизнь лесного обитателя, но я всё ещё был человеком. А кроме того хотел однажды найти тех, кто виновен в смерти моих родителей. Деревня на краю мира, конечно, была не бог весть каким источником информации, но с чего-то ведь следовало начинать. Лао-цзы не зря говорил, что путь в тысячу ли начинается с первого шага.

С тех пор я начал двойную жизнь. Члена волчьей стаи, что охотится на магических существ, отстаивает свою территорию от нападок конкурентов и сам стремится отхватить кусок леса получше. И человека, что ходит на север за магическими растениями, приносит их знахарке в деревеньку охотников.

С начала моего пути среди двуногих к этому моменту многое изменилось. Когда-то я был дикарёнком, вызывающим неприятие и опаску. Сейчас же я вполне уважаем… Хотя нет смысла врать себе, ведь некоторые люди боятся меня сейчас даже больше. Двуногие вообще часто чувствуют страх перед теми, кто сильнее них. Особенно когда не понимают таких своих сородичей, не говоря уже о зверях или природных явлениях. А меня многие до сих пор как раз не очень-то понимают.

Местное общество во многом деспотично и основано на законе сильного. Воины стоят выше крестьян, ремесленников и простых охотников, тэны выше воинов, рэтэны находятся над тэнами, князья стоят ещё выше, а на самой верхушке вольготно себя чувствуют королевские семьи и, естественно, сами короли. К тому же всё это ещё и замешано на магии или Кив, как сверхъестественную энергию зовут люди этого мира. Я же дитя Земли, во мне по-прежнему сильна идея о том, что люди равны по своей природе. А ещё я сын леса и волчьей стаи, потому несколько разучился понимать социальные заморочки двуногих.

Вероятно, в какой-то другой ситуации жизнь бы больно вдарила мне за это между глаз кованным сапогом, но был один нюанс. Я вырос в магическом лесу и в принципе не ел ничего, что не содержало бы в себе магию. И на себе знаю правдивость фразы о том, что ты то, что ты ешь. Моя сила для моего возраста абсурдна. В десять лет я стоял на четвёртой ступени Лестницы в Небо, как положено вполне себе взрослому тэну, а сейчас, к пятнадцати, забрался на восьмую, чем могут похвастаться не все рэтэны и к старости. В общем, пока что так сложилось, что я чаще бью жизнь по лицу, чем она меня. Хотя и не без эксцессов, что уж там.

Но мне хватило сил защитить деревню Эны и Жэндэ от наёмников местного тэна и спасти взятого ими под шумок в заложники купца. Хватило способностей таскать в Речнолеску дары леса, от трав до шкур небесных зверей, чтобы оный купец продавал их и имел очень солидный барыш, отдавая мне положенную долю. А ещё я оказался достаточно силён для того, чтобы уничтожить убийцу своей матери, когда наши дороги пересеклись.

Месть имеет горько-сладкий вкус. Но, свершившись, она всё-таки освобождает человека… По крайней мере, от самой себя. Как бы там ни было, выяснилось, что единственный маг, ушедший когда-то от клыков Лохматого, оказался и единственным выжившим из повинных в смерти моих родителей вообще. Дома матери и отца давно оказались вырезаны в ходе дворянских интриг, самих же наёмников зачистили ещё люди моей сводной бабки, только этот оказался дважды везунчиком. Но любая удача имеет свой предел, и от меня счастливчик уже не ушёл.

Дальше всё в моей жизни как-то шло своим чередом. Я охотился со своей семьёй, собирал травы и ягоды с плодами. Носил дары Смертолесья, как мой дом называют люди, в деревню, отдавая купцу Эсуфу на продажу. Учился там у бывших ополченцев, которые когда-то были им наняты для охраны каравана, а теперь являлись командирами вооружённых сил трёх фортов и одного небольшого города, в которые превратились четыре деревни охотников. Вообще странное у нас получилось общественное образование, главой которого я оказался просто из-за своих сил. Вроде как сейчас мы пафосно зовёмся Братством Охотников Смертолесья и для остального мира являемся чем-то вроде воинского ордена. Но я бы, пожалуй, обозвал всё это торговой республикой. Тем более что никакого устава «ордена» или чего-то вроде того у нас отродясь не бывало. Хотя у ведьмаков Сапковского вон кодекса тоже не было, но это не мешало им на него ссылаться, когда надо было от чего-нибудь отбояриться. Первое правило кодекса – не пересказывай никому кроме братьев кодекс целиком, фиг ли. Но, в любом случае, я отвечал за «добывающую промышленность», таская всякое из леса; Эфрим ведал охраной; Эсуф был кем-то вроде министра торговли; а место «главы промышленной палаты» с некоторых пор занял мастер Нэкэт, будучи городским главой Речнолески. Правда, переселился он к нам не совсем по своей воле.

Последний год выдался вообще насыщенным. Весенний сезон борьбы за территорию не давал скучать. Мы с братьями и сестрой умудрились даже завалить дракона земли и отнять его охотничьи угодья. А затем я был вынужден отправиться в торговое путешествие с Эсуфом и присными, потому как купец заметил вокруг себя нездоровые шевеления. Причём этот пройдоха оказался прав, и нам действительно пришлось столкнуться в Шэлтэ с банальным рэкетом со стороны тэна Эсэнта. Только вот благородный бандит не рассчитал силёнок и потерял голову. Так бывает, когда шея и меч встречаются. Схожие проблемы со здоровьем случились у его сына и самой боеспособной части дружины. Теперь, насколько я знаю, ослабший род Эсэнтов активно кошмарят соседи.

Но, к моему сожалению, это сделало нас несколько более известными, чем мне бы хотелось. Наши скромные персоны попали под суд королевского наместника торгового города. Старик Нэрал нас оправдал, но не упустил своей выгоды и теперь выкупает часть даров леса по вполне приятным ценам. Привлекли мы внимание и монастыря Небесного Водопада, самой крупной духовной обители севера. Официально монахи были нейтральны, но состояли советниками при самых крупных аристократах нашей части Тибцэна, так что я не особенно обольщался. Появился такой советник и у меня. Но брат Вэй, к моему приятному удивлению, оказался вполне себе дельным человеком, а также весьма учёным мужем, разбирающимся в очень многих вещах, включая целительство. В чём-то он, пожалуй, даже напоминал мне мудрого мэйстера из незабвенной Игры престолов. Хотя и стоял на пятой ступени Лестницы Воды, а ещё весьма не дурно владел боевым посохом.

Опасаясь мести со стороны выживших Эсэнтов с нами в Речнолеску сдёрнул вместе с семьёй мастер Нэкэт, специалист по работе со шкурами магических созданий, в чьём доме нас ждали рэкетиры. А затем нашлись и другие желающие переехать поближе к источнику «сырья», от мастеров работы с костью до алхимика. Так один из малых фортов вдруг стал небольшим ремесленным городком. Хотя маги земли у нас, конечно, неслабо потрудились, возводя новые дома, мастерские и крепостные стены по периметру.

Казалось, только мы выдохнули, а я начал потихоньку водить бывших ополченцев в лес на территорию более слабой волчьей стаи, с которой удалось договориться, как случилась новая неприятность. Зимой к нам примчались представители рода Сэгонда, двух девчонок из которого мы когда-то спасли. Оказалось, что их замок осаждают из-за гостьи из рода Шистэви, а за ними по пятам идёт погоня, которая, не особо комплексуя, напала на меня, но не ожидала от молодого пацана каких-то проблем. Для них это стало фатальной ошибкой.

А вот для меня ситуация представляла ту ещё дилемму. По местным «понятиям» нападение нельзя было оставлять без жёсткого ответа, ведь после такого просто уважать не будут и посчитают слабой, но вкусной добычей. А ещё род Шистэви был мне родственен по матери, и, по местным «понятиям», даже очень дальних родичей следует по возможности защищать не щадя живота своего. Даже если это десятая вода на киселе и она уже является наложницей представителя другого рода. Не то чтобы я прям не желал спасти девушку и её ребёнка, мне было трудно не провести параллели с самим собой и моей матерью, но войны внутри собственного вида мне не очень-то нравились. Определённо в этом плане люди куда более злы и жестоки, чем любые звери. К тому же я опасался, что воины «братства» не особенно захотят лезть в разборки благородных. Так уж вышло, причём из-за меня и моего странного мировоззрения, что мы тут все не гнём спин, не признаём над собой господ и вообще прям на всю голову свободные люди, что, к счастью, терпят власть имущие, пока мы сидим на краю мира и исправно добываем дары магического леса. Но Эфрим меня успокоил, заявив, что вояки давно ждут, когда ж я их уже на кого-то поведу. В общем, разобравшись в ситуации, я всё-таки начал маленький военный поход.

Получился он победоносным: осаждающих удалось поймать практически со спущенными штанами, когда они штурмовали стены сэгондовского замка, и ударить им в тыл. Правда, малину нам чуть не изгадили два мага восьмых ступеней из центральных провинций, которые и заварили эту кашу в северной марке. Слава лесу, что в этот раз со мной решил прогуляться Лизь, потому что без него быть бы мне трупом. А так удалось отделаться лишь ранами. Однако поход принёс нам ещё большую известность, что наверняка выльется в очередные проблемы, не говоря о кровниках.

Зато, пообщавшись поближе с сёстрами Сэгонда и составив о них и о благородных дамах вообще своё мнение, я был вынужден признать, что мои планы однажды найти жену среди аристократок та ещё туфта. Люди здесь вообще имеют немало тараканов в головах, но у благородного сословия эти насекомые вовсе какие-то бешенные, и их вряд ли можно однажды вытравить… Ну, по крайней мере, без совсем уж радикальных мер, вроде звездюлей или регулярных угроз ими. Одно дело одёргивать в случае чего бойцов Эфрима или воинов соседних тэнов, потому что в армии затрещина – это рабочий инструмент воспитания личного состава во все времена и во всех мирах. Хотя те и сами по себе вышли из простолюдинов в маги, а потому не столь поехавшие. Однако если тебе нужно бить или пугать применением силы жену, чтобы она вела себя так, как тебе нравится, то вы с ней в лучшем случае конченные идиот и идиотка, которые зря связались с друг другом. О худшем и вовсе говорить не хочется.

Так что, почесав репу, я вдруг понял, что зря кручу свои мозги. Рядом со мной уже годы крутится Жэндэ, которую когда-то спасли целебные травы, добытые с моей помощью Старой Эной. Она, конечно, ещё только растёт и едва успела стать подростком, но обещает превратиться в настоящую красавицу. Талант к магии, правда, не особенно велик, но это дело решаемое. Уж для своей избранницы есть смысл таскать из Смертолесья всё, от ягод и кореньев до турятины с медвежатиной, как и водить её саму в магический лес, чтобы она стала сильнее. К тому же девчонка в меня явно влюблена, а я тут мозги себе и ей делаю, любя её не как женщину, а скорее как племяшку или младшую сестру. Фрэндзонщик, млять, доморощенный.

В общем, признав, что туплю, я сделал Жэндэ предложение быть вместе, и она согласилась. Теперь летом нас ждал уговор с её родителями и помолвка, а я отправился к стае на весенний сезон борьбы, будучи практически обручённым человеком. И испытывал то особое чувство, когда знаешь, что тебя любят и ждут. Причём оно явно стояло повыше, чем то, что пронизывало меня сейчас при любовании рассветом и объединении своего духа со всем миром во время медитации.