Лестница

Я долго стоял перед лестницей на второй этаж и выбирал с какой ноги начать восхождение. Это было важное решение, так как от это зависело в каком настроении я попаду в свою спальню. Мне 89 лет и подъем по этой лестнице каждый вечер превращался в небольшое приключение. Это занимало почти полчаса и я решил, время, которое я провожу по дороге ко сну должно быть полезным или приятным. Поэтому если я ставлю на первую ступеньку правую ногу, то я вспоминаю самые счастливые моменты своей жизни. А начиная с левой ноги, я обдумываю следующую страницу своих мемуаров. Так что правая нога сулит мне ранний отход ко сну и радостные сны, а левая бессонную ночь, неприятные воспоминания, но зато осознание того, что ещё один день был прожит не зря и гордость от того, что я ещё что-то могу.

Сегодня был долгий день и я устал, поэтому первой на ступеньку опустилась правая нога.

Это было реально мое первое воспоминание. Мне года три, папа только-только закончил достраивать второй этаж и мне наконец-то разрешили туда подняться. Мне всегда было интересно что там происходит. Оттуда раздавались странные, а иногда и страшные звуки. А ещё запахи. А главное, папа всегда спускался по этой лестнице очень довольный, обнимал маму и говорил, что сделал это или закончил то. Мама радовалась хлопала в ладоши и говорил что ее мальчики заслужили ужин. Папа надолго пропадал в ванной, а мама накрывала на стол. Это были самые спокойные и счастливые вечера в моем детстве.

Теперь мне надо принять ещё одно решение, если я сейчас приставлю левую ногу к правой, на той же ступеньке, то тогда будет в два раза больше воспоминаний, потому что я на каждую ступеньку буду наступать правой ногой. А если собираюсь с силами и поставлю левую ногу на следующую ступеньку, а потом совершу такой же подвиг с правой ногой, то все четные ступеньки я пропущу.

Наверное так и сделаю. Вдох и вперёд.

Третья ступенька. Мне уже лет 10. Я иду в четвертый класс, это уже средняя школа. Мама поддерживает во мне ощущения взрослости и ответственности. Мы вместе ходили покупать новую форму, рюкзак и канцелярию. Я немного волнуюсь из-за школы, но ещё больше из-за того, что папа уже почти полгода не появляется дома. Когда я спрашиваю маму, она отвечает, что папа в командировке. Но я не верю, потому что, когда папа в командировке, он очень часто нам звонит, как минимум раз в неделю, а сейчас ни одного звонка с момента отъезда. И потом, по ночам, мама плачет. Она думает, что я сплю и не слышу. Но я слышу, только не знаю как помочь. Но понимаю, что если мама узнает о том, что я знаю, то очень расстроится, поэтому я ничего ей не говорю.

Вечером 31 августа, мы все подготовили к школе и я уже собирался идти спать, когда вдруг раздался звонок в дверь. Мама очень испугалась, хотя старалась не подавать вида. Она очень медленно пошла к двери, кутаясь в шаль и все время оглядываясь на меня. Около двери она простояла неподвижно около минуты и стала поворачивать ключ только после того как в дверь позвонили ещё раз. Сразу после того, как мама провернула ключ второй раз дверь резко открылась, чуть не ударив ее. В дом вошёл человек в форме. Я увидел как у мамы мгновенно посерело лицо. А потом в дверь вошел папа, а за ним еще два человека форме. У папы на лице были синяки, он горбился и прихрамывал. Но улыбался. Первый человек в форме что-то сказал маме, отдал честь, кивнул своим коллегам и они все ушли, закрыв за собой дверь. В прихожей воцарилась тишина. Мама стояла прижав руки к лицу и смотрела на папу, а тот стоял немного покачиваясь и держась рукой за вешалку и неотрывно смотрел на маму. А я всем телом чувствовал как из нашей квартиры уходит какая-то очень большая беда. Невидимым, но черным дымом, как длинная мантия стелясь по стенам и потолку, уплывает за тремя людьми в форме, чтобы больше никогда не вернуться. Я до сих пор не знаю, что произошло и почему папу отпустили, но такого чувства облегчения, какое я испытал, когда последний, видимый только мне, клочок черной дымки покинул наш дом, я не испытывал больше никогда.

Все таки улыбка и хорошие воспоминания - это страшная сила, мне удалось подняться на две ступеньки почти без перерыва, и я решаю вознаградить себя за это одним самых редко вызываемых из памяти моментов. Не знаю, может быть это и ерунда, но я верю, что если какое-то воспоминание вызывать очень часто, оно может потускнеть, потерять детали или заменить их какими-то придуманными позже, поэтому есть в моей памяти несколько моментов, которые я берегу на особые случаи. Это не так легко сделать, потому что в моей голове последние несколько лет живет очень надоедливый сверчок. Единственная ария которого, состоит в том, чтобы напоминать мне мой возраст и требовать сделать все что я могу сделать прямо сейчас, не откладывая на потом. Я обычно откупаюсь от него, какими-то материальными тратами. Типа, ношу дома парадные вещи “на выход в люди”, потому что, на улицу я выходил последний раз лет пять назад и больше не собираюсь повторять эту ошибку. Или пью чай из парадного сервиза, прекрасно понимая, что когда меня не станет, все эти фарфор, гжель и прочую белиберду, которая в наше время считалась признакомом состоятельности, мои дети, в лучшем случае снесут в комиссионку, а то и выкинут на помойку, чтобы не возиться.

Богатства же ментальные я старательно берегу и лелею, делая вид, что верю в то, что мне еще жить и жить. Защитные реакции, такие защитные реакции. Я думаю, что наша цивилизация, скорее отправит экспедицию на солнце, чем разберется как работает то, что спрятано в нашей черепушке.

Ну ладно, надо возвращаться к воспоминаниям. Лето, закончились вступительные экзамены, и толпа молодежи пришла к дверям университета, чтобы посмотреть списки тех, кому повезло. Я шел туда относительно спокойно, потому что сдал все первые экзамены на пять, и с моей точки зрения, очень хорошо написал сочинение, шедшее последним экзаменом. Поэтому когда я увидел, что по сочинению я получил три и поэтому не прошел, я даже не удивился, а скорее разозлился. Поэтому я очень резко развернулся и пошел в сторону входа в университет, чтобы пойти в приемную комиссию и разобраться почему мне поставили такую низкую оценку. Во время своего быстрого разворота я задел плечом плачущую девушку и чтобы извиниться я немного наклонился к ней, так как она была очень маленького роста. В этот момент она убрала руки от глаз и так получилось что мы оказались лицом к лицу буквально на расстоянии нескольких сантиметров. Глядя в ее глаза, я понял две вещи. Первая, что я никогда больше не найду девушку с такими глазами, а вторая, что я сделаю все, чтобы не потерять эту.

Понятно, что это все фразы взятые из книг и кинофильмов. И, если бы, она оказалась стервой или дурой, то эта история была бы совсем другой, но я не могу себе представить, как глаза моей жены могут принадлежать кому-то не идеальному. Вот этот ее взгляд. Да, после него было ещё очень много счастливых и просто хороших моментов, но почему-то именно это мгновение первой встречи я считаю самым своим счастливым воспоминанием.

Ещё две ступеньки и перед моими глазами встаёт лицо сына. С кровоподтёками и слегка свернутым набок носом.

Как мы потом намучились выправлять ему нос, но все равно этот момент, когда он прихрамывая зашёл домой и попросил нас вызвать милицию, а за ним зашла девушка пытаясь прикрыться разорванной кофтой. И выяснилось что трое каких-то уродов пытались ее изнасиловать, а сын вмешался. Ему конечно досталось, но девочку он отбил. Никакой сказки, они не поженились, да и не виделись после этого. Он просто сделал, то что должен сделать нормальный человек. И ещё одно воспоминание идёт как-бы в комплекте с этим, когда через две недели после происшествия сын подошел ко мне и поблагодарил, что я заставлял его ходить на спорт.

Ещё две ступеньки.

Это тоже достаточно сложное решение, какое воспоминание вытащить последним. И сегодня я позволяю себе вспомнить то, что заставляет меня плакать. Как я утром аккуратно, чтобы не разбудить жену вылез из кровати, полюбовался как она спит и улыбается во сне. А потом пошел в ближайшую булочную, чтобы купить ей ее любимые круасаны, а когда вернулся, она уже была мертва. Она не улыбалась, но лежала с очень спокойным лицом, то есть, было понятно, что моя жена ушла во сне, без мучений. Я преодолел ещё две ступеньки, крепко встал на пол второго этажа, вытер слезу скатившеюся из глаза и понял, что пока у меня есть эти воспоминания, мне есть зачем жить. Просто, чтобы я мог раз за разом возвращаться в эти моменты своей жизни, проживать их ещё раз и понимать, что я был и есть здесь не напрасно.