Лето жизни

Книга III

ЛЕТО ЖИЗНИ

© Седова Ирина Игоревна

Серия «Человек, который все мог»

ПЛАНЕТА ПАРАДОКСОВ

МЯТЕЖ

ЛЕТО ЖИЗНИ

КОНТРАКТ НА ТРИ ГОДА

БРАК ПО-ТЬЕРАНСКИ

МСТИТЕЛЬ - ОБМАН - ЦЕНА МОЛЧАНИЯ

ЗОЛОТО ЛАКРА

Часть 1.

ИНКА ВЖИВАЕТСЯ В ОБРАЗ

Глава 1.

Инка меняет профессию

“Что мешает человеку нормально устроить свою жизнь? - рассуждала Инка, сидя за пультом управления Рябинкиного звездолета. - Ничего, кроме извечной лени. И еще - страха перед неизведанным. Ведь что тебя удерживало там, на той проклятой планете? Оно самое, ничего. Но Лиска тебе незнакома, и надо было сделать над собой усилие, чтобы отказаться от привычного, пусть даже опротивевшего быта. Вот в чем угол проблемы.”

“И не надо оправдываться незнанием условий или отсутствием подходящей профессии. Профессий у тебя аж четыре: астроном (не очень), учитель (это основное), специалист по электронике и прочим наукам (это любительство, но тоже может пригодиться) и, наконец, лесовод-садовод. Пусть не «космо-», зато в твоих руках растет все, что ты посадишь. Ты умна, хладнокровна и обладаешь прекрасной памятью.”

Так рассуждала молодая женщина, удаляясь прочь от планеты, где она называлась могучей. Там она принадлежала к классу волшебников, способных силой воображения создавать все что угодно из ничего. Она прекрасно осознавала, что в других мирах Великого Космоса проявить эту способность уже не сможет, что сразу же превратится там в обыкновенную смертную, одну из бесчисленного множества безработных и бесприютных эмигранток.

Но женщина не жалела об этом. Ей давно хотелось стать такой как все. Кроме того, как мы видим, она была уверена, что и без могущества кое-чего стоит. К своим преимуществам она могла бы еще добавить красивую, броскую внешность: чудесный цвет лица, иссиня-черные волнистые волосы и гибкую, стройную фигурку. Но как раз приметы пола занимали Инку меньше всего. Она глубоко презирала женщин, стремившихся любой ценой пристроиться под чье-то крылышко, и не принадлежала к их числу. Роковые для каждой представительницы слабого пола тридцать лет маячили для нее где-то совсем близко, но она и возраст свой относила к своим достоинствам - меньше всего ей хотелось выглядеть школьницей-переростком. “Звездолет привезет тебя сам, - продолжала она мысленный разговор со своей собственной персоной.

- Следовательно, есть смысл пошарить по ящичкам-шкафам и ознакомиться с их содержимым.”

Действительно, шкафчикам и ящикам стоило уделить самое пристальное внимание. Инка уделила. К концу пути она уже знала всю систему кодирования и извлечения информации из блоков корабельного мозга. Она постигла и многое, многое другое. Несколько смутила ее лишь серия фотографий на стене каюты: маленький мальчик в возрасте от двух до четырех лет.

“Интересно, кем приходится он особе, с которой слепил меня Эльмар (многие ему лета). Наверное, какой-нибудь племянник. Симпатичный экземпляр, и снимки превосходные. Но нужно быть неисправимой сентиментальной дурой, чтобы держать эти изображения перед носом в качестве украшения интерьера. Подумать только, кому я обязана своим появлением на свет! Хорошо еще, что Эльмар не знал об этой черте характера его обожаемой Рябинки, а то бы и меня наделил склонностью увешивать стены всякой дрянью.”

Разделавшись таким образом и со своим прототипом, и со своим создателем, Инка занялась бортовым журналом. Это показалось ей гораздо более интересным, чем разглядывание никчемных картинок. Журнал был информативен, и человеку понимающему многое мог рассказать. Инка листала его и размышляла, на что она способна из того, что под силу бывшей хозяйке звездолета.

Кое-кого мог бы смутить язык, на котором был написан журнал: тот самый хингр, изучение которого Рябинка считала невероятно трудным делом. Но это потому, что она не знала Инки. Разве не наделил ее Эльмар лингвистическими способностями? Годы, прошедшие с момента ее сотворения, пробежали не зря - хингр Инка давно уже знала в совершенстве.

Кстати, не следует думать, будто Инка изучала хингр для того, чтобы со временем подменить собой хозяйку лисканских лесов. Даже теперь, решившись кинуть вызов судьбе, она не собиралась выживать с занимаемого места кого бы то ни было.

Объявлять себя Рябинкой №2 Инка тоже не намеревалась. Она всего лишь жаждала быть на высоте, соответствовать тому идеальному образу космонавтки и разведчицы, который так неосторожно пригрезился однажды художнику с киностудии. Любознательность ее поддерживало стремление оказаться адекватной работе, которую выполнял прототип.

Впрочем, ничего особенного Рябинкины передвижения по космосу из себя не представляли: два-три пункта на Тьере и пара десятков маршрутов по Лиске. Пустяки. Все это можно извлечь из корабельного мозга, и умная машина сама доставит, куда надо.

“Странно, что эта чудачка так часто переходила на ручное управление. Не доверяет механизмам, что ли? Впрочем, и это мне доступно.”

Самым важным для Инки было найти в просторах Вселенной загадочную планету Лиску, которую она была обречена заочно любить.

Второй задачей было разыскать особу женского пола по имени Рябинка. Хотя она, Инка, Рябинку и презирала, но обойтись без нее в первое время ей было бы трудно. Любому человеку проще, если кто-то его представит начальству, замолвит за него словечко, подскажет насчет жилья. Первые шаги всегда лучше делать при помощи знакомых.

“Жаль, когда искать протекцию приходится у столь беспомощной особы. Нет, рассчитывать придется только на себя, на свои способности, трудолюбие, характер.”

И она, казалось бы, правильно рассудила, эта умная, полная сил и энергии, пусть явившаяся на свет и необычным путем, но все же женщина.

Она не осознавала, что двигало ей стремление стать полноценным человеком, как и не понимала, зачем когда-то постоянно следила за своим творцом и хотела, чтобы документацию по производству воды из твердых пород Рябинка получила из ее, Инкиных рук.

Именно эта причина, кстати, заставила ее однажды, еще в хорошие времена, припрятать Рябинкин звездолет. Она даже наделала глупостей с досады, что вместо того, чтобы просить ее о помощи, Рябинка нашла другое транспортное средство для возвращения домой, и спрятанный звездолет превратился в украденный. Сколько лет простоял он в Зеленой Долине под защитным колпаком, пока не пригодился, пока прошлое не реализовалось вдруг для Инки в одномоментном порыве!

И теперь пугавшая прежде неизвестность казалась Инке тем, чего ей не хватало всю ее краткую биографию. Пусть даже ее жизнь будет скромной и незаметной капелькой в огромном людском море, пусть она будет трудной и небогатой внешними эффектами, но все же в ней будет хоть какой-то смысл.

Да, Инка хотела многого… и ничего на ждала из того, что подарила ей действительность...

Программы, заложенные в корабельный мозг, сработали без сбоев: очутившись возле Лиски, Инка без проблем отыскала центральный космодром. Помогло то, что одновременно с ее миниатюрным одноместным корабликом на Лиску возвращалось солидного размера транспортное чудовище. Следуя за ним, Инка довольно прилично приземлилась на огромной и круглой ровной площадке, четко выделявшейся среди криво и косо разбегавшихся скалистых гряд.

Перед тем, как выйти из звездолета, Инка посмотрела в иллюминатор. Стенки космодрома, похожие на склоны древнего кратера, оказались на просто стенками. Контуры и ниши, прорезывавшие их, демонстрировали, что истинная жизнь планеты более бурна, чем это могло показаться неопытному взгляду. Инка одела скафандр и вышла в неизведанное.

- Рябинка! - чуть не оглушил ее радостный вопль.

Инка завертела головой. Не успела она ничего сообразить, как ее уже обнимал некто в скафандре, а затем этот некто поднял ее и закружил:

- Рябиночка ты моя, вернулась! Я не ждал тебя так скоро!

Машинально Инка уменьшила громкость в наушниках шлема, но на то, чтобы вырваться, у нее мощности не хватило. Наконец, она оказалась на земле и перевела дух.

- Как твои дела с бывшим мужем? - посерьезнел незнакомец. - Взяла развод?

- Да, то есть нет, - пролепетала Инка растерянно. - Я тебе все потом объясню.

- Тогда подожди меня тут. Я разгружусь и пойдем вместе.

- Рой! - донеслось откуда-то.

- Привет! - крикнул обитатель скафандра и помахал кому-то рукой.

- Я быстро, - обратился он снова к Инке. - У меня всего десять контейнеров. Груз крупный, минимум перебросок.

Инка кивнула. Она села на трап своего звездолета и погрузилась в раздумье. Картина получалась такая: Рябинки сейчас здесь нет. Незнакомец, принял Инку за Рябинку, и если поступать разумненько, сможет показать, где Рябинкино койко-место. Там она, Инка, перебудет как-нибудь и подождет возвращения хозяйки. Тем временем можно будет присмотреть подходящую работенку.

Обновленный план показался Инке превосходным. Но и его выполнить не удалось.

- Двинули ко мне, отпразднуем, - сказал скафандр, возвращаясь.

- Лучше ко мне, - возразила Инка. - Ты ведь знаешь, где я живу?

- Смешная ты! Ну помчали в твой терем-теремок, я тебя туда сам отвезу.

Он, действительно, сам сел в кресло пилота и произвел все необходимые манипуляции с клавиатурой. Кораблик приподнялся и помчался бреющим полетом. Инка пристально смотрела вперед, оценивая мир, в котором ей отныне предстояло жить. Везде, куда ни обращала она свой взор, поднимались прозрачные купола, зеленые изнутри. Их было не счесть.

Имелся также ряд скал, совершенно бесформенных, но у каждой была одна особенность - гладкая вертикальная поверхность, обращенная в сторону каньона, вдоль которого неслась машина. Вид был такой, словно по скалам прогулялись гильотиной: Тяп - и обрубок, ляп - еще один.

“Жилища,” - сообразила Инка. Но до чего же эти самые жилища показались ей похожими друг на друга!

“Надо бы запомнить маршрут. Впрочем, машина запомнит, то есть, конечно же, маршрут давно уже корабельному мозгу знаком. Ведь к какому-то из этих обрубков мы и следуем?”

Она не ошиблась. К одной из скал, ничем не отличавшейся от прочих, Инкин кавалер причалил звездолет и галантно сказал:

- Мы прибыли, ваше королевское величество. Какие будут указания?

“Царственным” жестом Инка подала ему набор ключей, обнаруженных ей в «бардачке» звездолета. Ее кавалер осторожно взял их двумя пальцами (что было совсем нелегко сделать в толстых перчатках скафандра), и, словно неся небывалую драгоценность, прошествовал к выходу из кораблика. Улыбаясь, Инка пошла за ним.

Оказалось, ее временное обиталище только снаружи имело бесформенный вид. Внутри это были вполне приличные и уютные апартаменты. Они состояли из прихожей, комнаты и служебных помещений. Ее кавалер, решивший, видимо, играть роль пажа до конца, закрыл входной люк, впустил воздух в шлюзовую камеру и раскрыл дверь в прихожую.

Там он избавил Инку от скафандра, разделся сам и даже убрал оба облачения в стенной шкафчик. Инка сосредоточенно фиксировала в памяти движения своего спутника. Не успела она опомниться, как снова очутилась в его объятиях.

Как он ее целовал! Ее, Инку, не подпускавшую к себе никого даже на пушечный выстрел! Она хотела было отстраниться, но опоздала, а затем голова у нее закружилась, и сердце куда-то ухнуло. И ей не захотелось отстранять своего спутника.

- Ну что ты, Рой, - произнесла она, наконец, боясь, что еще минута - и она разрыдается. Целый букет совершенно новых и непонятных чувств возник в ее до сих пор безупречно функционирующем организме и отозвался в сердце щемящей болью. Ведь этот мужчина целовал не ее, а Рябинку в ее оболочке!

- Ты ведешь себя, словно девочка, - засмеялся Рой. - Как ты похорошела! Я не знал, что ты у меня такая красавица! Ну, рассказывай!

- Я не нашла Эльмара, - вымолвила Инка.

- Но мы все равно поженимся, ведь так? Прошло достаточно времени, чтобы объявить его безвестно отсутствующим, я узнавал.

В голосе этого сильного и притягательного мужчины слышалась такая мольба, что Инка не смогла заставить себя на эту мольбу не отозваться.

- Да, - прошептала она, опустив глаза и ужаснулась, что обещает что-то тому, кто ждет ответа вовсе не от нее.

Но крепкие руки, так решительно взявшие Инку в плен полчаса назад, уже снова обнимали ее, и губы ее сами собой протянулись для поцелуя.

“Ну и пусть, - мелькнула мыслишка. - Хоть один разок в жизни почувствую себя женщиной.”

Ах, какая это была ночь! Инка даже понятия не имела, что такие ночи бывают! Все, что она когда-то читала или слышала, во что не верила, вдруг оказалось не выдумкой поэтов, а той истиной, которая одна заставляет людей совершать разные сверхглупости и сверхчеловеческие подвиги. Впрочем, кто сумеет провести четкую грань между тем и другим?

Вот и Инка, она тоже совершила. Но не подвиг, а сверхглупость.