Летописец

Меня зовут Септимус Ульгор, и мне сорок пять лет. По меркам этого дикого континента, чьи обитатели редко доживают до пятидесяти, я — глубокий старик. Голова моя иссечена ритуальными шрамами — отметинами жрецов Тенебрийского Доминанта, вырезанными так глубоко, что кожа до сих пор ноет в холодные дни.

В такие, как сегодняшнее утро.

Я — Летописец. Один из множества подобных мне посланников, отправленных правителями Аргхайма в земли Умбраазана, чтобы фиксировать события, способные повлиять на расстановку сил в этом мире. Мои записи — это не просто хроника важных событий, а поиски нового оружия, мощной магии, чудесных артефактов и прочих способов получить преимущество в войне.

Жрецы Доминанта требуют подробностей, но чрезмерная полнота деталей опасна для агента Аргхайма, если вдруг записи решат проверить достаточно грамотные представители местных владык. Именно так сгинул в Лесном Королевстве мой коллега — брат Титус. Он чересчур увлёкся своими исследованиями, несмотря на то, что всех нас научили придавать своим словам нужную форму, не вызывающую подозрений.

Сегодня, в первое утро месяца Мёртволиста, я стою на вершине плоского холма, разглядывая через подзорную трубу просторную каменистую Долину Пяти Рек — место грядущего сражения.

Утро выдалось неожиданно холодное и сырое, словно дыхание открытой могилы. Небо затянуто чёрными тучами, тяжёлыми, будто готовыми разродиться не дождём, а пеплом. По каменному полю долины ползут клочья густого тумана.

На севере, за моей спиной, где горный кряж теряется в облаках, берут начало пять быстрых рек. На протяжении сотни лиг их стылые воды бурлят, разбиваясь о зазубренные камни предгорья, прежде чем потерять свой яростный напор и рассеяться по долине широкими, спокойными и неглубокими потоками. На юго-востоке простираются степи — выжженные, пыльные, с редкими пятнами пожухлой травы. На западе темнеет Сумрачный Лес, чьи могучие деревья стоят плотно, словно стражи, укрывая в своих тенях значительную часть войск Лесного Короля.

По моим данным, их около шести тысяч — лесные люди, потомки людей и эльфов, чья кровь смешалась столетия назад. Их кожа бледна и желтовата, как стволы под древесной корой, а глаза — цвета мха.

Те, что уже вышли из леса, готовятся к битве.

Стрелки, вооружённые длинными луками из ясеня, занимают пригорки и большие плоские валуны. Копейщики и мечники формируют плотные ряды чуть впереди, защищая лучников. Большинство воинов одеты в кожаные куртки, усиленные деревянными пластинами — грубая, но прочная защита.

Над армией местных колышутся знамёна Лесного Короля — зелёные полотна с вышитыми золотыми нитями дубовыми листьями.

Сам Король Артус ещё не вышел из леса. Имя и титул этого полукровки редко произносят без двусмысленных интонаций. Его отец, последний чистокровный эльф этих земель, умер от сильного яда, подмешанного в вино неизвестным убийцей. Единственный сын унаследовал трон, но не доверие подданных. И пусть все народы этого края называют его своим Королём, в их голосах продолжает сквозить недоверие и подозрительность.

Тем не менее, дать отпор захватчикам пришли даже те, кто не сомневается в том, что трон занял отцеубийца.

На востоке, где каменная долина переходит в степь, стоит армия вторжения из Ашра-Дхум — десять тысяч свирепых воинов, включая две тысячи всадников на лошадях и боевых верблюдах.

Их правитель, Сул-Кахзар Безглазый, — человек, ставший символом безумной одержимости властью. Ходят слухи, что он вырвал и отдал демонам свои глаза в обмен на дар видеть будущее.

И в это легко поверить.

За двадцать лет правления Безглазого империя Ашра-Дхум поглотила половину Умбраазана. Его ударная мощь — смуглые и чернокожие воины, лучшие бойцы, выходцы из самых свирепых племён юго-востока. Их бурые доспехи пропитаны засохшей кровью врагов, а щиты украшены черепами.

Я слышу, как их трубы — длинные, изогнутые, вырезанные из рогов гигантских пустынных быков — издают низкий, протяжный звук, от которого дрожит воздух.

Пехота захватчиков начинает движение: шаги быстрые, вот-вот сорвутся на бег, щиты пока ещё не сомкнуты. Всадники вырвались вперёд, они выстраиваются в клинья, их сабли сверкают в редких лучах солнца, пробивающегося сквозь тучи.

Началось.

Я накрываю валун накидкой из шкуры козы. Присаживаюсь. Мой плащ пропитался утренней росой, отчего ткань липнет к ногам. Пергамент лежит на коленях, перо в руке вздрагивает и начинает выводить буквы.

Месяц Мёртволист, день первый. Долина Пяти Рек. Лесной Король Артус против Сул-Кахзара Безглазого. Лесные полукровки — шесть тысяч, Ашра-Дхум — десять тысяч, включая две тысячи конницы. Причина сражения: расширение империи Ашра-Дхум на запад, вглубь континента.

Тенебрийский Доминант требует точности, но моя задача — не просто описать битву. Да, я должен указать причины сражения, зафиксировать потери победителя и проигравшего, упомянуть последствия. Но самое главное — понять, что именно обеспечило победу одной из сторон, — это куда важнее, чем результат любой из войн на этом континенте.

При всём этом Летописцы Доминанта — не просто пассивные наблюдатели. Безусловно, без наших отчётов правители Аргхайма вряд ли были бы так успешны в покорении новых территорий. Только вот мы ещё выполняем самую разную работу, способствующую этому успеху. Порой разносим слухи, иногда плетём интриги, бывает — сеем хаос, если так приказано…

Я снова поднимаю подзорную трубу.

Остатки утреннего тумана медленно рассеиваются, открывая поле. Лесные лучники натягивают тетивы, их лица напряжены, губы сжаты. Копейщики поднимают копья, упирая древки в землю. Со стороны степей доносится топот копыт — всадники Ашра-Дхум атакуют.

Скажу честно: сегодня я не знаю, кто победит. Информация, что была получена от брата Титуса, полна неопределённости. Лесной Король, чьё решение использовать запретное знание рождено отчаянием, или Сул-Кахзар, якобы способный видеть будущее? Одно я знаю точно: эта долина станет могилой для тысяч.

Рога нападающих ревут всё громче. Напряжение нарастает.

Конница Ашра-Дхум движется первой. Всадники выстраиваются несколькими клиньями. Я видел такие манёвры на равнинах Кхарразийи, где кочевники сминали пехоту, как молот глину. Но здесь земля неровная, усеяна острыми камнями, а лесные стрелки уже подняли свои мощные луки.

Первые снаряды взмывают в небо. С моей точки наблюдения кажется, что не по дуге, а почти прямо. Стрелы стремительно покрывают расстояние до противника — тяжёлые, с широкими наконечниками, способные легко пробить доспехи и кости. Я словно слышу, как они вонзаются в плоть, как лошади ржут, вставая на дыбы, как всадники падают с сёдел, ломая шеи о камни. Но клинья не разбиты. Уцелевшие пришпоривают коней, и теперь они несутся во весь опор, подняв кривые сабли, чьи лезвия ловят тусклый свет хмурых небес.

Лесные копейщики готовятся. Первый ряд опускается на колено, второй наклоняется, третий выставляет копья поверх голов товарищей. Стена из стали и дерева — будто ощеренный оскал свирепого зверя. Я не раз был на поле боя и знаю, что они чувствуют: запах пота, вкус меди во рту, дрожь в руках у тех, кто впервые видит, как на них несётся тысяча копыт. Кто-то шепчет молитвы богам, кто-то сжимает древко так, что трещат суставы.

Удар.

Грохот разрывает воздух, от него сжимается живот. Кони врезаются в копья, древки ломаются с треском, люди кричат, умирая, — пока их голоса не заглушает ржание и лязг металла. Земля становится мокрой от крови — я знаю это, хотя и нахожусь слишком далеко, чтобы разглядеть такие подробности.

Всадники Ашра-Дхум рубят копейщиков саблями, лезвия находят шеи и плечи. Лесные, уцелевшие в первом ударе, стаскивают врагов с сёдел, вонзают ножи в щели доспехов, бьют кулаками по лицам.

Пехота Ашра-Дхум тем временем стремительно приближается. Дикари бегут плотными рядами, щиты сомкнуты, копья выставлены вперёд. Их чёрные плащи-ленты колышутся, как крылья стервятников, а лица скрыты под шлемами с узкими прорезями. Лесные лучники переносят огонь на них. Стрелы падают смертоносным дождём, но большинство снарядов отскакивает от щитов или застревает в черепах-украшениях. Лишь немногие находят цель — неприкрытую руку или недостаточно защищённую шею.

Я записываю: Конница Ашра-Дхум понесла серьёзные потери, но нарушила строй противника. Пехота Безглазого стремительно приблизилась и вступила в контакт, оттесняя войска Артуса обратно к Сумрачному Лесу.

На флангах мелькают тени — из чащи выскакивают всё новые лесные люди, знающие здесь каждую тропу, каждое дерево. Они заходят сбоку, бросают дротики — лёгкие и острые, опасные, словно осиные жала. Когда под градом снарядов захватчики начинают падать один за другим, остальные ашра-дхумцы достают из-за спин короткие луки и начинают метко посылать стрелы в ответ. Люди Артуса отступают, растворяясь в тенях.

Так проходит первый час битвы.

В центре сражения продолжается рукопашная. Щиты сшибаются с глухим стуком, мечи находят щели в доспехах, копья пронзают животы. Люди Лесного Короля держатся, но численный перевес на стороне Ашра-Дхум. Каждый полукровка, падающий под ударом, оставляет брешь, которую некем заполнить.

Рога Ашра-Дхум ревут снова — это сигнал. С востока мчится новая волна всадников, не меньше пяти сотен. Они несутся по широкой дуге, чтобы ударить в бок. Лесные замечают их слишком поздно, лучники не успевают развернуться, а копейщики — прикрыть своих стрелков. Я записываю: Безглазый наносит внезапный фланговый удар конницей. Лесные не успевают перестроиться.

Битва превращается в бойню. Всадники врезаются в пехоту, сабли взлетают и опускаются, кровь брызжет на камни. Кто-то из лесных пытается бежать, но их достают из луков воины Ашра-Дхум. Тела падают, подобно скошенной траве, и я вижу, как знамёна Лесного Короля кренятся и качаются, готовые вот-вот рухнуть.

И тогда раздаётся новый звук — рог Артуса, чистый, высокий, разрезавший гул битвы, подобно острому ножу.

Из чащи выходит резерв. Элитная пехота в сияющих эльфийских доспехах, с двуручными мечами, чьи лезвия шире, чем ладонь взрослого мужчины. Они с рёвом вступают в бой с войсками Ашра-Дхум.

Я вижу, как ряды захватчиков ломаются, как пехотинцы и кавалерия отступают. Лесной Король поднимает меч и что-то кричит. Его люди подхватывают клич, и на мгновение кажется, что чаша весов качнулась в сторону полукровок.

Я записываю: Артус разыгрывает свою лучшую карту — элитный резерв введён в бой. Ашра-Дхум отступает.

Но Ашра-Дхум не сдаются. В воздух взмывают огненные элементали — создания магов пустыни, сотканные из пламени и ненависти. Они нападают на лесных, разрываясь на десятки смертоносных искр, каждая из которых находит свою жертву. Я наблюдаю через подзорную трубу, как воин в кожаной куртке падает, его лицо охвачено огнём. Бедолага катается по земле, пока пламя не добирается до костей.

Полукровки бегут к деревьям, но огонь преследует их, лижет стволы, превращая листья в пепел. Если бы не осень и сырость, Сумрачный Лес мог бы сильно пострадать в ходе этой битвы…

Среди всего этого хаоса я замечаю группу друидов, стоящих на коленях вокруг каменного алтаря, на котором лежит окровавленный младенец. Их руки подняты, вцепились в землю и скребут её. Их губы шепчут слова, которых я не слышу, но словно чувствую — моя кожа покрывается мурашками, а волосы на затылке встают дыбом. Эти друиды заняты вовсе не защитой уцелевших от яростного пламени, не исцелением пострадавших от огня.

Нет.

Доклад моего коллеги — брата Титуса — оказался жуткой правдой, в которую никто не хотел верить. Эти лесные волшебники призывали нечто тёмное и древнее, подобное корням первого дерева этого мира, уходящее куда-то вглубь земли.

Холм, на котором я стоял, вздрогнул.

Сначала раздался тихий стон, будто проснулся зверь, спящий в недрах Долины Пяти Рек. Потом по каменному полю пошли трещины, расползающиеся, подобно паутине. Они поглощали живых и мёртвых, не разбирая, кто свой, а кто чужой. Камни шевелились, размыкались и смыкались, словно чудовищные челюсти.

Я вижу, как всадник Ашра-Дхум пытается вырваться — его конь бьётся, тонет в зыбучей тверди. Земля тянет его вниз, и последней исчезает рука, сжимающая поводья.

Каменное поле сотрясалось всего несколько минут, но этого хватило, чтобы оно, словно болото, поглотило всё и вся на своей поверхности. Крики стихли. Ни тел, ни крови, ни следов битвы — только ровная каменная поверхность, словно тут ничего и не случилось.

На юго-востоке, у стыка степей и долины, остатки имперской стражи Ашра-Дхум разворачиваются. Личная гвардия Безглазого так и не вступила в бой. Как и он сам. Теперь они уходят, их чёрные плащи исчезают в пыли.

Я записываю дрожащей рукой: Победа Лесного Короля. Но какой ценой?

Разбита не только армия Сул-Кахзара. Войско Артуса тоже уничтожено.

Я поднимаю подзорную трубу и всматриваюсь. Друиды выжили. Они стоят, еле живые, опираясь на свои посохи, их лица белее мела. Такая магия требует жертв — не только вражеских.

Лесной Король не празднует победу, он сгорбился возле алтаря, где лежит принесённый в жертву младенец, и рыдает.

Стоп. Ведь совсем недавно у Артуса родился сын. Неужели он…

Это чудовищно!

Пора уходить. Делаю пометку, что брат Титус был прав, и я тому свидетель, затем сворачиваю пергамент. Все записи отправятся в Аргхайм, как только я доберусь до ближайшего порта. Старшие жрецы будут ломать голову над этой информацией дни и ночи, пытаясь разгадать суть произошедшего и найти способы противостоять этой силе.

Мне, с моими ограниченными знаниями, сложно понять, что за демон пробудился сегодня в Долине Пяти Рек. Лишь в одном я уверен: среди новых распоряжений от Доминанта следует ждать приказа подмешать яд в вино Артусу.

Лесное Королевство должно погрузиться во тьму — так агентам Аргхайма будет проще заниматься поисками источника этой могущественной магии.

Как я уже говорил, иногда Летописцам приходится сеять хаос.