Лхатагари. Две Тары

– Как ты думаешь, нас ждут большие неприятности?

– Неприятности? С чего бы? Мы, кажется, не накосячили нигде… По крайней мере сегодня.

Два молодых человека поднимались по заснеженному горному склону, на вершите которого их ждал монастырь Хоранибэлли, что обозначало «Тигриный лог». Это был не просто монастырь в обычном понимании данного слова, и даже не просто буддийский обычный монастырь – это была тайная школа боевых искусств, скрывшаяся в горах Кая под видом скромной, никому неизвестной обители. В этой обители не только учили драться, но и воспитывали воинов света, которые должны были, тщательно обучившись и усвоив все вложенные в них знания, выходить в мир и бороться со злом в любых его проявлениях, от преступников, торгующих оружием и людьми, до выбрасывания фантиков мимо урны. Воины света, прозванные ещё пару тысячелетий – а может и больше – назад «золотыми», не играли роли, не входили в образ, не включались в процесс борьбы, только облачившись в костюм супергероев, они всегда впредь были образцами добродетели и добра, а потому следили за любыми нарушениями гуманности, нравственности и порядка.

Заговорившего первым звали Шер. Ему исполнилось двадцать четыре, но ни один год ни прибавил ему усидчивости или осторожности. Каждая авантюра казалась ему привлекательной, а всякий риск – оправданным. Родившийся в Хоранибэлли, он три года назад решил попробовать себя в другой «школе боевых искусств», находившейся в Тибете, на самых высоких вершинах мира. Она называлась Лхатагари – Утёс богов, но тренировали там не просто воинов, а наёмников – беспринципных, бездушных, готовых убийц, в общем, прямо противоположное тем, кто воспитывался золотым. Зачем Шер туда отправился? Он решил, что неплохо овладеть новыми техниками, посмотреть мир, закалиться, развалить – по возможности – злачное место и преобразовать его во что-то получше. Но в первую очередь, конечно, им двигало любопытство.

Его спутника звали Шейн. Ему было столько же лет, и познакомились они как раз на Утёсе богов, куда Шейн забрался чуть раньше Шера. Парню хотелось найти себя и доказать себе и всем, что он на что-то способен, а более сурового места, чем лагерь наёмников в Лхатагари он не знал, потому туда и пришёл. Впрочем, была ещё одна причина, но он не признавался в ней даже себе, как и Шер в своём порой неуместном и пагубном любопытстве, которому не просто находил оправдания, а всегда выкручивал всё так, что находилась аргументация, подтверждающая необходимость всех его поступков.

Однако все тренировки, все занятия, направленные на ужесточение будущих наёмников, заставляли Шейна морщиться и возмущаться происходящему. Как ни уговаривал он себя продолжать обучение и подчиняться, его сознание бунтовало, разум восставал, тело рвалось на свободу. На этой почве они с Шером и подружились. Тому тоже стало невмоготу торчать в холодном пустынном месте между небом и землёй (непонятно к чему ближе), где почти не бывает солнца, где никто не смеётся, где скудная и отвратительная еда, потому что за хорошую нужно постоянно драться и побеждать. Не победил – останешься голодным. Некоторые обучающиеся, проигрывая раз за разом, умирали с голода. Так происходит естественный отбор сильных и способных.

Эти двое ищущих, сами не зная что, приняли решение уйти с Утёса, не обратив должного внимания при вступлении в ряды обитателей Лхатагари, что войти туда проще, чем уйти. И они сбежали. И вот уже больше года находились в бегах, потому что Утёс богов никогда не отпускает без разрешения тех, кто посмел побывать там и – особенно – чему-то там научившихся. Он устраивает смертельную охоту за отступниками.

Шер застучал в калитку у ворот. Снял перчатки и, подышав на ладони, потёр их, после чего продолжил стучать.

– Да кто там такой медленный! Открывайте уже!

По воротам можно было бы подумать, что они предназначены для въезда транспорта. Если не в нынешнее время, то, возможно, в прошлые века они открывались для телег и повозок. Но нет, к Тигриному логу вела всего одна более-менее проходимая, пешая тропа, прозванная Кошачьей, и ни одно колесо от основания мира сюда не добиралось. Ворота, тем не менее, открывались дважды в год: в ночь Распахнутых врат, дающую обитателям единственный шанс в году покинуть монастырь и прервать путь золотого воина, и в Новый год по лунному календарю. Таким образом, большинство считало, что у ворот чисто символический характер. У Шера же была другая теория; он предполагал, что какой-то дурак-архитектор, некогда вызванный для строительства, не сильно мороча себе голову сделал чертёж по шаблону типичной городской крепости, и только задним числом, когда стена была возведена, задумался, на кой ляд козе баян? То есть, монастырю на вершине горы въездные ворота.

Оконце в калитке, в треть лица размером, открылось и там появились глаза привратника.

– Ты чего смотришь? – пнул деревянную, с кованными петлями, скрепами и замками дверь Шер. – По стуку меня, что ли, не узнал? Тут есть кто-то ещё, кто выстукивает с такой музыкальной точностью ламбаду?

Калитка открылась, и они вместе с Шейном вошли внутрь. Привратник с закрытым по правилам монастыря лицом, так что видимыми оставались лишь глаза, сказал:

– Тут и без музыкальной точности никто ничего подобного не выстукивает.

– Вот видишь!

В монастыре, как обычно, горело не много света: окно на втором этаже башни настоятеля, дежурный фонарь над сторожкой, особо манящий свет в трапезной. Снег был заботливо счищен со всех ступенек и площадок в стороны, образовав сугробы – ученики, помимо занятий теорией и практикой боя, сами вели хозяйство в Хоранибэлли.

– Настоятель нас ждёт, наверное, – отведя взгляд от башни, Шейн посмотрел на Шера.

– Ага, делать ему больше нечего! Ждать двух олухов вроде нас.

– Но он же нас вызвал…

– В любом случае, на пустой желудок я не готов принимать никакую информацию. Сначала ужин – потом разговоры.

– Шер!..

Но тот уже свернул к лестнице и резво, как белка, поскакал по ступенькам вниз, бросая через плечо:

– Я соскучился по маминой стряпне, идём!

Вздохнув, Шейн последовал за ним, спускаясь по каскаду заледенелых ярусов горного монастыря. Сначала тащишься по Кошачьей тропе вверх, а потом, перешагивая порог, тащишься вниз, в сторону обрыва, которым заканчивается противоположная от стены сторона территории Тигриного лога. По левую и правую руку от лестницы тянутся учебные и храмовые постройки: зал для практических занятий, зал для лекций, библиотека. Трапезная. Казалось, тепло от неё идёт на расстоянии, маня нырнуть под гостеприимные своды, за века впитавшие в себя не только аромат, но сам дух пищи.

Шейн вошёл шагов на двадцать позже Шера, и обнаружил того уже преодолевшим ряды столов и скамей, приветствующим свою мать, мывшую тарелки и чашки после недавно закончившегося ужина монастырских насельников.

– Ма, покушать есть? – сунул он нос в глиняные горшки и металлические кастрюли.

– А ты руки вымыл с дороги?

– Сейчас помою. Накормишь нас?

– Ой, а холодные-то они у тебя какие! Ты не замёрз?

– Нет. Я был в шапке.

– Всё шутишь! Ты её никогда не носил!

– Ношу, когда ты не видишь.

– Иди сюда, тёплой воды налью, и помоешь, и согреешь.

Шейн приблизился, садясь на скамью возле раздаточного стола.

– Здравствуйте, тётушка Заринэ.

– Здравствуй, Шейн, здравствуй! Иди, тоже руки погрей.

– Да я не замёрз, спасибо, – он поднялся и подошёл, плеснув на руки холодной водой. Чистота и аккуратность прививались в монастыре наравне с другими добродетелями. Шейну тут нравилось, и он чувствовал себя в Логе словно в родной семье, хотя, в отличие от большинства живущих здесь, пришёл сюда взрослым человеком, а не вырос в монастыре.

– Ма, не знаешь, зачем настоятель нас вызвал? – спросил Шер.

– А он вас вызвал? – посмотрела на сына женщина.

– Да. Сказали, что поговорить с нами хочет.

– Так что же вы не пошли к нему сразу?!

– Я хотел перекусить сначала.

Заринэ посмотрела на Шейна. Тот виновато пожал плечами:

– Я хотел…

– Так! Немедленно идите к настоятелю! Он бы просто так вызывать не стал!

– Мам, а как же покушать?

– Ступай! – развернула его женщина и подтолкнула на выход.

– Ну мам!

– Нечего тут! Иди, кому сказала!

Но Шер успел на ходу схватить булочку, другой рукой сунув в карман горсть сушёных яблок.

– Да идём мы уже, идём!

Выпорхнув на улицу, Шер вдохнул морозный воздух, недовольно поведя носом:

– Никакого понимания к человеческим слабостям!

Шейн улыбнулся:

– Мы же золотые, у нас их не должно быть.

– Ладно уж, попёрлись!

Едва спустившись по лестнице, они поднялись по ней обратно и теперь достигли своей конечной цели, жуя в движении то, что успел вынести Шер. Замахнувшийся постучать, он был перехвачен другом за запястье:

– Опять ламбада?

– Нет. Кумпарсита[1].

– Уверен, настоятель не знает ни той, ни другой мелодии. Ему сколько лет!

– За сто перевалило. Но ты не думай, он ушлый! Всегда в курсе всего.

– Но магнитофона ж у него нет…

Пока они болтали, дверь открылась. За ней стояла женщина с прядями седых волос в чёрных волосах. Это была дочь настоятеля.

– Вы к отцу?

– Да, госпожа Нима, – кивнул Шер.

– Проходите.

Разувшись перед лестницей, они поднялись на второй этаж, где была всего одна комната с двумя окнами. Одно выходило на ворота, другое смотрело в сторону обрыва. Из него, в светлое время суток, можно было рассмотреть почти каждый уголок монастыря. На циновке за низким чайным столиком сидел древний старик, которому действительно пошёл сто первый год. Несмотря на растущую физическую немощь, он сохранял хорошую память и здравый ум, до сих пор был способен пошутить и даже дать дельный совет.

– Присаживайтесь, – указал он напротив себя. Поклонившись, молодые люди послушались. – Чаю?

– Нет, спасибо… – хотел было вежливо отказаться Шейн, но старик прозорливо улыбнулся:

– Что же, в сухомятку хлеб есть?

Его взгляд коснулся кармана Шера, и тот, сконфузившись, вытащил оттуда недоеденную булочку. Настоятель налил тёплый зелёный чай в маленькие чашки.

– Ругать будете? – не удержался от вопроса Шер.

– А есть за что?

– Не знаю. Мама всегда находит, – просиял парень.

– Нет, я позвал вас по вашему делу.

– Нашему? – удивился Шейн.

– Да. Вашему, – старик кивнул. Возраст вынуждал говорить медленно, с паузами. Торопливость и скорость молодости были давным-давно утеряны. – Я позвал вас поговорить об Утёсе богов.

Парни переглянулись, выпрямив спины. Вернули внимание к настоятелю.

– Думаю, вам бы хотелось перестать прятаться и находиться в бегах, не так ли?

– Конечно! – хором ответили друзья.

– Способ, который как-то уже обсуждался с вами… Вы знаете, о чём я говорю.

– Да, – подтвердил Шер, что они помнят, – найти принцесс теней и свергнуть чойчжонов.

Чойчжоны были жрецами в Лхатагари. Они умели читать мысли и владели некоторой магией. Служители Бога Смерти, некогда они не имели такой власти, но около двухсот лет назад смогли подчинить себе два племени, живущих с ними на Утёсе – вольных братьев и дочерей богини Тары. Вольные братья стали наёмниками, а дочери Тары – тенями. Эти тени должны были следить за наёмниками и карать за непослушание и предательство. Именно они, уши и глаза чойчжонов, рыскали по свету, вынюхивая, где находятся беглецы. Именно от них скрывались Шер и Шейн. В прямом бою теней победить было бы можно, но те никогда не выходили на прямой бой. У них был яд – страшный яд Бога Смерти, не имеющий противоядия. Его могли добавить в воду или еду, его могли нанести на иглу или лезвие. Одной капли, одной царапины было достаточно, чтобы ничто уже не смогло вернуть человека к жизни.

– Вопрос не только в вашем спасении, – продолжил настоятель, – вы должны сделать это не ради себя, а потому что знаете, что такое – Утёс богов, сколько зла, жестокости и горя он несёт миру. Отнять власть у чойжчонов нужно не только для вашей свободы. Но и для того, чтобы тени вновь стали счастливыми дочерями Тары, а наёмники – вольными братьями.

– Разумеется, – кивнул Шейн.

– Вы должны понимать, насколько это опасно.

– Опасность – наше всё, – сказал Шер.

– Опасно не только для вас, – серьёзно посмотрел на него старик, – но и для найденной принцессы.

– Вы нашли её?!

– Она – последняя Рал Чигма, воплощение Голубой Тары, и последняя надежда возродить их племя. С ней ничего не должно случиться. При этом она должна оказаться на Утёсе, но не раньше, чем раскроются все её способности.

– И когда это произойдёт? – нетерпеливо спросил Шер.

– Кто бы знал? Нам известно, как раскрываются способности Риг Бьедмы – воплощения Красной Тары, но как быть с этой девочкой – мы пока не смогли узнать.

– Девочкой? – подметил Шейн.

– Ей должно исполниться только четырнадцать.

– Может, выдать её замуж, она родит нескольких дочерей, и племя возродится само собой? – предложил Шер.

– Что ты несёшь? – прошептал Шейн.

– А что? По-моему, план отличный.

– Но тогда вы освободитесь от преследования к старости, – сказал настоятель.

– Зато её не подвергнем опасности.

– А сколько людей погибнет и пострадает от Утёса за эти годы? – напомнил Шейн. – С ним нужно разобраться как можно скорее. Ты же знаешь, что они похищают девочек, чтобы делать из них теней, обманом завлекают в наёмники. Не все такие добровольные идиоты, какими были мы с тобой. Они там собак убивают, в конце концов! Это ж вообще уже ни в какие ворота!

– Резон.

– Так… вы готовы взяться за это? – подошёл к главному вопросу настоятель. – Естественно, вы не одни будете этим заниматься.

– Мы готовы, – за обоих ответил Шер, не сомневаясь в решимости товарища. И он был прав. Шейн кивнул. – Что нужно делать?

Старик вдруг сменил серьёзность на улыбку и, расслабив лицо, произнёс:

– Для начала – отдохнуть и набраться сил. Потом – научиться ждать, терпеть и не пороть горячу. Это касается тебя особенно, Шер.

– А что сразу я?!..

– Шейн, – настоятель посмотрел на парня.

– Да?

– Чойчжоны не смогли прочесть ваши мысли. Почему они не справились с Шером – я догадываюсь, но почему они не разгадали тебя?

– Я не знаю, настоятель.

– А о чём это вы насчёт меня догадываетесь? Думаете, у меня нет мыслей? Тогда у Шейна тоже нет. Мы два пустоголовых, вот у нас читать было и нечего.

– Когда планируется побег, – хитро прищурился настоятель, – мысли возникнут в любом случае. Но ваши остались неуслышанными.

– Или… – усомнился Шейн. – Или они их услышали, просто по каким-то причинам отпустили нас. Говорят, у них есть котёл предопределения, в котором чойчжоны видят будущее. Что, если мы нужны им для каких-то целей?

– Чтобы мы нашли последнюю принцессу, а они бы от неё, наконец, избавились? – испугался Шер.

– Вряд ли они подозревают о её существовании, – покачал головой настоятель, – но если это так… То вам придётся быть в сотню раз осторожнее. И непредсказуемее.

– О, с этим я справлюсь! – махнул рукой Шер. – Порой я не знаю, что сделает в следующее мгновение моя левая или правая нога, а уж запутать чойчжонов – это без проблем. Они не смогут разобраться в наших планах, потому что, во-первых, у нас они постоянно меняются, а во-вторых, даже когда они у нас есть – мы их не придерживаемся.

Примечание:

[1] Одна из самых известных вариаций танго