Лицом в прошлое

- Что это за место?

Вздрогнув, я резко приподнялся на руках и боязливо осмотрелся, не спеша подниматься на ноги. Вокруг стояли лишь чахлые стволы деревьев, сухие, ни веток ни листьев, высокая осока, кусты ракиты.

- Я в болоте! Как меня сюда занесло, черт возьми? - ладони рук потихоньку уходили в мягкую, покрытую мхом почву, от небольшого нажима быстро становившуюся влажной. Солнца не видно, но светло; небо затянуто серыми осенними облаками, утратившими свое золотое свечение, и плотною толпой тянущимися неизвестно куда в поисках лучшей жизни.

- Здесь то не меня никто не наткнется, - сообразил я, и поднялся не ноги, торопливо вытирая влажные ладони о штанины брюк. Рюкзак, каска, автомат: кто-то оставил все это всего нескольких шагах от меня на болотной кочке. Я взял автомат и не спеша, внимательно осмотрел его. Запах оружейного масла приятно дразнил ноздри. Оружие было в полном порядке: магазин полон патронов, предохранитель установлен, я дернул затвор, и он плавно пошел назад, до приятного слуху щелчка – это меня немного успокоило. Люблю оружие. В нем есть немое спокойствие силы. Приятно замечать, как смущается человек видя в твоих руках автомат. Один снабженец на складе в тылу, низкорослый, тощий мужичок в очочках на болезненном лице, с небрежностью в одежде, выдающей вечного холостяка, доходил до истерики, требуя у меня убрать оружие в сторону, и, извиняясь, откровенничал потом, что вид оружия напоминает ему о смерти. Чудак! Убивает не оружие, а человек, у которого оно в руках.

Шнуровка на тяжелом рюкзаке разбежалась в стороны. Я заглянул внутрь: все было на месте, хорошо упаковано и аккуратно сложено, как будто мной лично: дополнительные магазины, полные патронов, бинты, гранаты. Выпрямившись во весь свой рост, я пошарил рукой в боковом кармане куртки, достал тюбик с энергетиком, выдавил себе в рот бодрящую жидкость, и на мгновение расслабился. Задача понятна: найти и разведать опорный пункт, стоящий на краю этого леса, где-то на пригорке. А что если рискнуть штурмовать это укрепление в одиночку? Безумие? Конечно, там тебя встретят четверо или пятеро вооруженных парней с пулеметом, по всем правилам способные противостоять атаке тридцати человек. Хотя как было бы забавно пугануть этих бедолаг в одиночку.

Ладно, ладно, хватит дурачиться. Оставь себе в воображении эти детские фантазии из игры в войнушку во дворе. Сначала нужно найти их в этом лесу и хорошенько расмотреть на месте, сколько их там и как устроены их позиции. В мои задачи входит лишь провести разведку, хотя мечтать, как говорится, не вредно.

Я вышел на край болота и начал аккуратно пробираться по кустам. Стояла эта адская, равнодушная тишина, в которую окунаешься попадая на природу: ровно стрекотали невидимые глазу насекомые, иногда где то в стороне, в кустах слышались птичьи голоса. Ненавижу это лесное одиночество, от него быстро начинаешь сходить с ума. Лезут в голову странные мысли. Приходят воспоминания и тянут за собой в омут прошлого. Помню как-то раз с мальчишками на улице занесло нас в соседний район. В детстве я всегда проводил время в компании со старшими, оказываясь самым мелким среди всех, просто потому, что во дворе возле нашего дома не оказалось сверстников. Но, что с этим поделаешь, так уж получилось.

Какой погнал нас туда в тот день, я уже, конечно, не помню. Скорее всего просто один кто-то предложил и все согласились от нечего делать. Не далеко от нашей улицы был парк, и в нем старенький кинотеатр, за которым шел чужой район, куда мы обычно не заходили. Помню, мы встретили незнакомых пацанов из другой школы и сразу повздорили. Поначалу нас было больше. Дерзкие разговоры, детские угрозы. Наконец дошло до столкновения. Я стоял в стороне сжимая кулаки и дрожа от ярости, хотя до смерти боялся лезть в драку. Кто-то из чужаков упал на землю. Отчетливо помню, как его несколько раз ударили ногами. Каким-то образом он смог подняться и отбежать в сторону. Теперь нас разделяла улица, мы стояли по разные стороны от нее выкрикивая друг другу угрозы. Полетели камни. Потом к ним подошло еще несколько человек, а наши вдруг разбежались в стороны.

Растерявшись от неожиданности, и потеряв ориентацию, я рванул изо всех сил в каком-то направлении, как мне казалось за нашими, затем свернул в узкую улочку, потом повернул еще раз, с ужасом понимая, что теперь я бегу один. На улице было пусто. Впереди замаячил тупик. Я остановился и замер в растерянности. Было страшно. Настолько страшно, что у меня в груди перехватило дыхание и сковало ноги.

Однако, что-то я увлекся воспоминаниями. Болотистый участок закончился, и я зашел в перелесок. По карте где-то здесь должна быть заброшенная дорога. С чего я взял про какую-то карту? Не могу понять откуда взялось это дежа вю, но местность определенно выглядит знакомой. За перелеском будет пригорок на открытом месте на котором стоит блок пост. А вот, похоже, и дорога, вернее то что от нее осталось – две колеи, едва различимые в зарослях крапивы, по обоим сторонам поджимаемые деревьями, верхушки которых почти смыкаются у прохожего над головой. Двигаться по дороге сразу стало заметно легче.

Я протискивался в высокой траве, глазами выбирая внизу удобное место, куда можно поставить ногу. Та улица была узкой, тесной, по обоим е сторонам шел высокий забор. Я обернулся, позади меня какая то фигура появилась из-за поворота, путь назад была отрезан! Душа у меня опять ушла в пятки.

- Солдат! Гони сюда! – на улице и в школе меня называли «солдатом» по моей фамилии, Солдатов. В человеке, машущем мне рукой, я узнал Антоху и за моей спиной выросли крылья. Антоха был нашим лидером: высокий, сильный, веселый парень, заводила во всем, от уличных игры и походов по крышам, до подрыва боеприпасов на костре и курения сигарет. Как потом выяснилось, он специально вернулся за мной, когда заметили, что я пропал.

Всем мальчишкам знакомо странное чувство, которое тянет к опасности. Мальчишкой я всегда избегал драться со сверстниками, сторонясь этого как самый слабый. Прошло время, мы выросли. Другие парни догнали и переросли Антоху. Он стал обычным, ничем не приметным, исчез из виду, и вообще, говорят, умер от какой-то болезни. Мы все разошлись с той улицы кто куда. Я тоже вырос и перестал бояться, скорее наоборот, теперь мне постоянно приходится сдерживать себя чтобы не угодить в неприятности.

Вот оно поле – деревья впереди начали редеть, в просветах за ними угадывалась пустота. Надо еще внимательнее смотреть под ноги опасаясь мин, иначе намотает кишки на все ближайшие кусты. Холм теперь был передо мной как на ладони. Опорный пост должен быть устроен на самом верху, обозревая всю местность. На склон, понятное дело, мне показываться нельзя, заметят и легко подстрелят как зайца. Я опять полез по кустам вдоль поля, стараясь разглядеть укрепление на пригорке.

Ага, вон и кустарник с задней стороны холма. Там не должно быть мин, им самим ведь наверняка приходится бегать до этих кустов. Я потихоньку начал вылезать из лесной полосы, стараясь оставаться не сильно заметным с верхушки холма. Да, вот там явно видна свежая земля с отвала окопа. Поразмыслив немного, я решил рискнуть взобраться по холму с этой стороны, чтобы подойти и рассмотреть позиции по ближе, отцепил каску и оставил ее в кустах – в моем положении она уже не сильно помогала, и явно была хорошо заметна сверху из окопа.

Тучи как нарочно рассеялись и теперь ярко светило солнце, но, к моему удивлению, меня это не сдерживало, а наоборот еще больше подстегивало идти вперед. Я осторожно полез вверх по склону, стараясь рассмотреть, что там происходит наверху. Детали верхушки окопа уже были видны вполне отчетливо, когда во время передышки, отдыхая прижавшись к земле, я услышал над собой жужжание. На меня с воздуха смотрела камера!

Дальше действовать пришлось быстро, не отвлекаясь на размышления о том, кто и где на меня сейчас смотрит, будь он в том окопе наверху или где-то еще. Царапая руки в кровь, я быстро полез наверх, успевая при этом следить, что никто не целится в меня из окопа. Мне казалось, что это продолжается целую вечность. От напряжения сердце часто билось у меня в груди, отдавая гулкими ударами в уши и в виски. Капли пота стекали по лбу попадая в глаза и мешая смотреть наверх. Подобравшись наконец к вершине, я аккуратно подтянул автомат, сняв затвор с предохранителя, левой рукой нащупал в кармане гранату, и, на выдохе, одним движением маханул через край в окоп.

Он был один, и сидел, прислонившись спиной к стенке окопа, боком ко мне, с телефоном в руках. Услышав шорох падающей земли, он поднял на меня взгляд. Его темные глаза широко раскрылись от страха. Я нажал два раза на курок, стреляя одиночными выстрелами. Второй раз было больше по привычке, потому что первый же выстрел пробил ему глаз.

Окоп был вырыт углом и за поворотом явно должны быть еще несколько человек. Отставив немного в сторону автомат, я быстро достал гранату, рванул кольцо, и, перешагивая через завалившийся набок труп, быстро приблизился к углу, с вытянутой левой руки метнул туда гранату, и упал на стенку окопа, прижимая к груди автомат. Разрыв отозвался резкой болью в ушах, лицо и руки обдало теплом. Я тут же вскочил на ноги, выскочил из-за угла и теперь уже стрелял очередью пока не закончились патроны в магазине.

Их было четверо. Они сбились в небольшое укрытие так, что похоже всех накрыло взрывом и никто не успел сделать мне в ответ ни единого выстрела. Мне пришлось изрядно повозиться с убитыми в поисках документов, выворачивая бронежилеты и шаря по карманам. У одного здоровяка, застывшего с сильным испугом на лице, из нагрудного кармана вместе с жетоном выпали какие то бумажки и с легким звуком шлепнулись в грязь. Я нагнулся и взял их в руки – на меня смотрела молоденькая девушка, в изящной шляпе, с немного жеманной, но все равно с очень милой улыбкой. Дочка, или, может быть, жена, но в молодости, лет так двадцать назад.

Что это за ретро? Черно-белые фото - давно забытое прошлое. Этим бедолагам всего то и надо было держаться смелее, и тогда это я бы сейчас валялся в этой грязи. Именно поэтому, я не имею привычки держать при себе документы и фотокарточки.

....

К укрытию я добрался лишь ночью. Усталые, лохматые, грязные люди стекались сюда со всего леса, чтобы отлежавшись за ночь, рано утром уйти по одним им известным делам. Узкое бункерное помещение с низким потолком было упаковано людьми и вещами словно общий вагон: ботинки, рюкзаки, одежда, котелки, бутылки с водой везде и во всем царил беспорядок чуланного помещения, и лишь тусклый электрический свет немного сглаживал для глаз эту обстановку, всюду разбрасывая тени, рождающие в твоем воображении ускользающее впечатление уюта. Наше волчье логово являло собой отличный пример уголка, где царило всеобщее равенство, идеал строителей коммунизма. Частное пространство было сведено к минимуму, практически все здесь было общим. Деревянные нары, идущие по центру помещения, были заполнены людьми, так что ночью во сне с трудом повернешься, будучи зажатым соседями с обоих сторон. Такие условия сильно облегчают жизнь, делая людей проще и добрее. Пустые консервные банки, например, можно бросать прямо на пол, и никто не обратит на это никакого внимания.

Я забился куда-то в угол и медленно, без всякого аппетита, жевал холодную тушенку, запивая ее чаем, внешне пребывая в оцепенении. На самом деле мне просто совсем не хотелось разговаривать. Недалеко от меня какой до долговязый рыжий парень, говорил о женщинах, с развязной ухмылкой на лице. Несколько человек слушали его скорее от скуки, изредка что-то комментируя и громко смеясь, при этом производя гоготанье, рев и мычание, достойные сборища фантастических существ.

В детстве я завидовал высоким парням, баловни фортуны, девчонки всегда обращают на них внимание в первую очередь. Потом перестал, ведь бессмысленно расстраиваться из-за того чего у тебя нет, да и есть более надежные средства находить отзыв у женского пола. Нет, я не о деньгах. Это средство конечно действенное и надежное, но слишком уж недолговечное, и к тому же, если постоянно полагаться только на него, то от отношений быстро не останется ничего кроме коммерции: товарно-денежные отношения. Женщину достаточно по-настоящему любить, такой вот аргумент не просто игнорировать. Если она и этого не видит, то бросайте эти отношения и бегите от нее подальше, безо всякого сожаления.

Тушенка вконец опостылела. Я отбросил банку в сторону, выпрямил уставшие от ходьбы ноги и в истоме закрыл глаза. Вспомнились мягкие, душистые волосы Дианы, в которые так приятно уткнуться лицом и жмурить глаза от удовольствия, чувствуя прикосновение ее мягких ладошек. Недавний отпуск был так короток. Кто-то выдумал, что труд украшает человека - какая ложь! Может еще труд артиста, художника или ученого действительно и украшают, но только не эта монотонная, однообразная муть, одинаково называемая работой, и в шахте, и за баранкой автомобиля, и на кассе в магазине – эта лишь разрушает личность, губит в человеке все его достоинства. Диана не будет работать. Будь моя воля и я бы не работал, живя полноценной жизнью, которой нам отпущено не много. Деньги, придуманы для эксплуатации человека человеком, и деньги – это причина по которой я здесь. Такая вот тупая деталь жизни в человеческом обществе – вечно кто-то будет сидеть на твоей шее, и с этим придется мириться.

Рыжий начал рассказывать, как он уезжал с «гражданки», и я на минуту прислушался.

- Матери я, конечно, сказал, что еду работать в тыловом обеспечении, но не на линию фронта. Она, ужасно довольная, разнесла это по всем знакомым.

Он выглядел очень довольным своей выдумкой. Хотя что тут такого необычного? Я, например, говорил матери и всем знакомым тоже самое, просто потому что, нужно было избавить себя от всех этих ах-ах-аний да ох-аний.

Следом он заговорил о том, что сегодня обнаружил у себя в куртке, на груди под подкладкой, фотокарточку своей девушки, с которой недавно провел отпуск, и долго разглагольствовал, с самодовольным видом, что она так «втрескалась» в него, что даже незаметно подсунула ему свое фото как талисман перед отъездом.

Его стали просить показать фото девушки. Я поморщился: опять фотокарточка? Что это за наваждение у меня сегодня! Карточка пошла по рукам, и я, конечно, совсем не собирался на нее смотреть, но тут мой сосед сунул мне ее под самый нос. Я лишь лениво повернул голову, неохотно повинуясь его напору, и у меня тут же потемнело в глазах – на фото была Диана.

Как! Откуда этот рыжий урод знает Диану? Получается, она была с ним прямо перед моим приездом? От любого из этих вопросов можно было сойти с ума. В помещении стало невыносимо душно. Я поднялся с нар, наступил на пустую консервную банку и вдруг принялся яростно давить ее подошвой ботинка.

Ожидание мучительно, особенно каждой клеткой своего тела стремишься к действию. Избавление наступило внезапно: он предложил покурить, никто не вызвался кроме меня. Шагая наверх к выходу по ступенькам узкой лестницы, почти упираясь лбом в его спину, я чувствовал себя тореадором, выходящим на арену. Наверху в полной тишине светила луна. Мы отошли немного в сторону от входа. - Проклятое место, - стал он жаловаться, - даже и покурить здесь нельзя спокойно.

- Сейчас ты успокоишься. - заметил я с мрачным сарказмом. Он нервно засмеялся в ответ, приняв это за шутку, но посмотрел на меня с подозрением, заглядывая мне в глаза. Он упустил мах моей левой руки и среагировал слишком поздно, кинжал вошел ему прямо в горло. Он охнул и сразу обмяк, рухнув на землю с глухим звуком. Я оставался абсолютно спокоен, только кровь бешено стучала в висках.

Лезть обратно в бункер не хотелось, да и какой теперь сон. Наши уличные вожаки в детстве, как мы завидовали их свободе, которой так не хватало у большинства взрослых. Мне это чувство пришло уже гораздо позже, во взрослом возрасте, но это как раз то, очень немногое, чем действительно стоит дорожить в жизни.

Удивительно, руки сами знали продолжение, мысль шла следом за действием. Я расстегнул пуговицы на груди и спокойно ощупал подкладку. Она обнаружилась слева, где сердце - как романтично... Я спокойно распорол тонкую ткань и вытащил пакетик. Диана смотрела на меня, немного рисуясь на снимке, веселая и непосредственная, как в жизни. Бывает, что ты оказался в лабиринте где нет выхода. Это делает тебя беспомощным, точно в жутком сне. Но решение рядом, надо просто подняться над ситуацией, посмотреть шире. И ведь как все просто на самом деле: болото, потом карта, да еще этот рыжий – явно кто-то позаботился, одинаково промыть нам мозги. Вот С-У-К-И!

Я чувствовал себя обворованным. Значит, ни Дианы ни Антохи, ничего этого на самом деле не было, по крайней мере это было не со мной. Тогда, кто знает про мою настоящую жизнь, и как ее вернуть? Никогда еще в жизни я не чувствовал себя так сильно обманутым, хотя «моей» настоящей жизни мне позаботились оставить лишь сегодняшний день, с момента как я очнулся в болоте, все остальное - не мое, фальшивка. Да и что может вернуть себе человек, у которого в памяти нет ничего своего? Злость брала меня за горло, перекрывая кислород. Хотел бы я увидеть этих, которые меня используют. Просто чтобы посмотреть им в глаза. Понять, что они чувствуют поступая так с живыми людьми.

Но нет, в этом положении есть все-таки выход, который они не предусмотрели. К великому счастью никто не может заставить человека жить, а значит сделать не свободным. Нож был рядом, наготове. Лезвие холодно блеснуло в лучах луны.

Подойдя к дереву, я присел на землю, упершись спиной в ствол, и спокойно полоснул лезвием вены на левой руке. Надо мной уже жужжал какой-то аппарат. В этом никчемном мире даже ангелы успели обзавестись электромоторами. Хотя, пусть смотрят на мое тело, мне уже нет до этого никакого дела. Ждать было недолго, я занял свое место и был готов ко взлету не застегивая ремней. Со всех сторон мягко обступала темнота. Больше, больше, больше.

ЭПИЛОГ

RaFwSR2: Что с ним? Готов?

Gestalt171: Да!

RaFwSR2: Может быть еще дышит? Попробуем вытащить?

Gestalt171: Сердце встало. Я же вижу его датчики. Точно все.

RaFwSR2: Двое «пациентов» разом. Что за день сегодня! Душу нам теперь вынут за такой оборот.

Gestalt171: По всем расчетам этого положено было потерять, но, вы видели на видео, чего он сегодня сотворил? Красавчик, мужичок то мужичок - никакой особой подготовки, совсем не атлет, да и умом не блещет, а в одиночку атаковал окоп и запросто укокошил пятерых здоровых парней. И нате вам, вечером находит второго такого же субъекта, и такая вот развязка. Все-таки, не готова еще у них эта модель, что бы там нам не говорил производитель.

RaFwSR2: Поставщик предупреждал, что есть риски: локализация не произведена. Риски! А нам что прикажете теперь делать? За такие-то деньги! Оно того не стоит.

Gestalt171: Зато какая агрессия! При полном пренебрежении инстинктом самосохранения.

RaFwSR2: Да. Кое что, конечно, впечатляет. Не стану отрицать. Но, вы сами видите, наши местные «пациенты», прошитые этой моделью интеллекта, выходят из-под контроля, а азиата мы здесь запустить не можем, по понятным причинам. Надо думать. Мне нужны его мозги. Попробую покопаться в отладчике, покрутить варианты, исключить мотивы самоуничтожения. Позаботьтесь пожалуйста достать его оттуда скорейшим образом.

Gestalt171: Уже занимаюсь этим.

RaFwSR2: Отлично. После отпуска мне идти объяснять боссам сегодняшний промах. Тогда то мне понадобятся все карты.

Gestalt171: Не беспокойтесь, будет готово в лучше виде. Куда едете отдыхать?

RaFwSR2: На острова в океане, как можно дальше от цивилизации и чтобы никаких мыслей о работе.

Gestalt171: Тогда хорошего отдыха!

RaFwSR2: Очень на него рассчитываю. Чао.