Лик Луны

Скоро ему предстояло съехать с широкой автострады на узкую дорогу, перспектива этого была сопряжена с определёнными рисками – запросто можно попасть в тупик, сбиться с пути, нарисованный на карте мост может оказаться разрушен. Возможно, рациональнее было бы продолжать двигаться по автостраде, пускай ехать пришлось бы куда дольше, зато можно быть уверенным в том, что попадешь в пункт назначения. Но Геннадий Желваков торопился, да и любил он ездить через маленькие селения России, знакомиться с бытом людей, которые, казалось, до сих пор жили в середине девятнадцатого, в крайнем случае, начале двадцатого века. Было приятно любоваться природой, наслаждаться запахом некошеной травы, который проникал в салон автомобиля через открытое окно. В такие моменты утомительная поездка переставала тяготить, водитель забывал, что уже несколько часов крутит баранку, не распрямляя спину.

Историю, которая заставила Гену отправиться на Урал, можно назвать детективной. Началось все с его знакомства с интернетом. Поскольку на дворе был две тысячи второй год, и глобальной сетью в России пользовалось не так много людей, Желваков принялся всерьез изучать английский. Довольно быстро добившись существенного прогресса, он стал активным пользователем и общался как на отечественных, так и на зарубежных форумах. Где-то в июле две тысячи второго он случайно наткнулся на персональный сайт своей одноклассницы и школьной любви Саши Яковлевой. Кажется, она была первой, кто отверг его ухаживания, несмотря на то, что Гена пользовался популярностью и был душой компании. Обрати он свое внимание на любую другую девушку, та с радостью согласилась бы встречаться с ним. Отказ Саши задел его и он больше не пытался за ней ухаживать, хотя на уроках постоянно любовался неотразимой брюнеткой. Из информации на сайте следовало, что она перебралась в Аргентину, и оказывает услуги переводчика для бизнесменов. На сайте приводился и адрес ее электронной почты. Сам не зная почему, Гена решил написать ей. Саша ответила и вскоре между ними завязалась переписка.

Желваков был польщён тем, что Саша его не забыла. Но по мере продолжения общения Гена начал подозревать, что мотивы, заставившие девушку ответить на его сообщение, были исключительно прагматические. Её дядя, странный седой профессор фольклористики, который стал её опекуном после гибели родителей Саши, в начале лета вернулся в Россию по делам, вроде бы хотел повидаться с каким-то другом, после чего пропал. Куда Саша только не заявляла, к кому не обращалась – никто не сумел отыскать его. Видимо она поддерживала связь с кем-то из одноклассников, и они рассказали ей, что Желваков является кем-то вроде частного детектива. Это была правда – Гена не считал себя сыщиком, просто иногда люди к нему приходили с просьбой помочь найти пропавшего родственника или близкого человека. Он им помогал, взамен просил вознаграждение. Действовал он наверняка (тем более, что зачастую случаи были пустяковые), почти всегда добивался успеха. Но ситуация Саши был по-настоящему серьезной – она ведь обращалась не только в милицию, но и бросив всё, сама приезжала в Россию на неделю. Итог – сумела выяснить, что дядя перед визитом к другу поехал встречался со старыми знакомыми, но никуда ехать не собирался. Произойти могло что угодно, вплоть до стычки с пьяными ублюдками, зарезавшими Яковлева и выбросившими его труп где-то в лесу, вдали от людей. Желваков дорожил своей репутацией и не хотел браться за непосильное для него дело, но вспоминая милое личико Саши, решил, что хотя бы попытаться стоит, а рассказывать о его поисках в родном городе совсем необязательно. Помочь старой знакомой всегда приятно, а с учетом того, что Саша при деньгах, в случае удачи можно сорвать хороший куш.

Он довольно быстро собрал всю необходимую информацию о профессоре, его привычках, съездил в институт, где раньше работал Яковлев и расспросил его коллег, узнал, что тот вычитал о каких-то загадочных нападениях волка в одной деревушке где-то на Урале, выяснил название деревни. Вырисовывалась неутешительная картина – все характеризовали профессора как человека эксцентричного, врагов у него не было, зато искать неприятности на свою голову он сам был горазд: шлялся по пустырям, заброшенным зданиям, любил в одиночку бродить по лесу, регулярно посещал места совершения преступления. В общем, добровольно повергал себя опасности. Виктимность сашиного дяди просто зашкаливала.

А это означало, что вероятнее всего он стал жертвой несчастного случая. Поэтому милиция не слишком-то и усердствовала в поисках – если профессор заблудился где-то в окрестностях деревни, а потом забрел неизвестно куда и сломал себе шею, к примеру, свалившись с горы, то легче записать его в без вести пропавших, чем месяцами на пролёт искать труп по лесам, болотам, заброшкам. Тем не менее, чтобы быть окончательно в этом уверенным, Желваков решил съездить в ту деревеньку и разузнать у местных, приезжал ли к ним профессор. Недолго думая, он отправился в дорогу на своем стареньком «Форде».

Так он оказалось на этой развилке, которая, согласно дорожному атласу, должна была сэкономить ему добрых двенадцать часов. Но Гена не был уверен, стоило ли здесь поворачивать: согласно карте, впереди его ждала речка, через которую можно было перебраться по изображенному на схеме мосту. Но поскольку карта составлялась лет пятнадцать назад, никакого моста впереди могло не оказаться. В пользу этого предположения говорило и то, что состояние дорожного полотна оставляло желать лучшего – судя по всему ездили здесь очень редко. Помимо этого у Гены возникло предчувствие неминуемой беды. Он не верил в мистику, а потому, рассудив, что не случится ничего страшного, если он проедет лишние десять километров до моста и вернется назад, окажись тот разрушен, повернул. В очередной раз докажет самому себе, что за предчувствием стоит лишь иррациональный страх перед неизвестным.

…

Проехав километра четыре от поворота, на горизонте Гена увидел очертания небольшой деревни. Он точно не мог вспомнить момент, когда темные контуры домов, резко контрастирующие с беззаботно голубым небом, вырисовались, как выведенные мелом буквы на надгробии – четко и с пугающей внезапностью. Казалось, не было там никаких домов и – раз – целое поселение словно из-под земли вынырнуло. Даже судя по очертанию зданий можно было видеть, что за домами почти никто не следил – стены многих покосились, угрожающе кренились то на один, то на другой бок, грозя завалиться, утянув следом за собой хрупкие конструкции. Правда, отдельные постройки выделялись своей ухоженностью и, если уместно употребить это слово, нарядностью. На фоне завалюшек редкие свидетельства того, что деревня еще не всеми покинута, выделялись отчетливо. И было в этом что-то зловещее, непонятное, неправильное. На секунду Гене представилось, что завалюшки никакие не дома, а древние чудища, окружавшие опрятные сельские домики, монстры, желавшие разрушить жизнь людей, населявших эти места.

- Не сладко здесь жить, - произнёс Гена, чтобы разбавить тишину, которая начинала давить. Он отвел взгляд от деревни и снова сосредоточился на дороге. Это заставило его вздрогнуть во второй раз – по-над обочиной медленно пробирался молодой парень, ведущий небольшое стадо коз. Он возник так же внезапно, как и деревня на горизонте – Гена не уловил никакого движения боковым зрением, и осознал, что кто-то проходит рядом только когда посмотрел на дорогу. «Как в фильме ужасов, - пронеслось у Желвакова в голове, - когда главный герой или героиня поворачиваются и обнаруживают, что убийца стоит у них за спиной». Правда, в следующее мгновение напряжение спало. Парень приветливо улыбнулся, жестами предложил Гене остановиться. Увидев искреннюю улыбку молодого человека, Желваков сразу же расслабился – просто деревня и просто юноша, который помогает своим родным по хозяйству. Ничего страшного. Гена решил узнать, чего хочет парень и остановился. Пастух увидел, что автомобиль прижался к обочине, подбежал к двери.

- Дальше дороги нет – мост через речку рухнул, - сообщил парень.

- Ты в этом уверен? – Гена и сам подозревал, что может произойти нечто подобное, но рассчитывал на удачу.

- Уверен. Рухнул еще в начале лета, а делать его никто не хочет, тут не часто автомобили ездят. После того, как колхоз распался наша деревушка оказалась на краю света. Редко когда увидишь проезжающую машину.

- Вот оно как, - Гена не собирался поддерживать разговор, решил развернуться и уехать обратно, на автостраду, искать новый поворот для того, чтобы срезать угол. – Ну спасибо, что предупредил, - Желваков нажал было на педаль газа, но пастух склонился к нему, намереваясь что-то сказать. Гена решил его выслушать.

- А куда направляешься? Ехать-то далеко, вечереет уже, может, у нас в деревне переночуешь? – предложил парень. – Небось весь день в дороге.

Гена взглянул на часы – полшестого, скоро начнет темнеть. Действительно пора искать место, где переночевать. Однако, не забыв первое впечатление от деревни, а так же насторожившись из-за излишнего участия парня, Гена решил, что разумнее заночевать там, где есть газ и вода.

- Нет, спасибо, я думаю ехать всю ночь, - соврал он. Парень пожал плечами и отошел от машины.

- Мое дело предложить. Не пойми неправильно – скучно тут у нас. Из молодых только я да еще пара ребят, днем нас работать заставляют, то коз гонять, то за огородом ухаживать, толком и поговорить не с кем. Ну, бывай, - парень направился к козам, Гена развернул машину и уехал, оставляя пастуха и зловещую деревню позади.

…

-Черт! – Гена съехал на обочину. Пробитая шина противно пищала. Желваков выскочил из автомобиля и попытался оценить полученный урон. По сути, ничего серьезного – поставить запаску и укатить отсюда. Но прикинув, что ему предстоит сейчас делать, Гена понял, что устал за время поездки, ноги затекли, позвонки хрустели при повороте тела. Он посмотрел в сторону деревни, расположенной максимум в километре от места, где путь Желвакова был внезапно прерван. Часы показывали без двадцати шесть, но вечерело слишком быстро для последних летних деньков. Может часы отстают? Желваков недолго колебался. Парень был приветливым, хоть в первые мгновения эта приветливость скорее пугала, нежели располагала. Предложение его, скорее всего, остается в силе. Да и вряд ли среди брошенных домов не найдётся достаточно приличного для ночёвки. Гена закрыл все окна, и двери, включил сигнализацию и направился к деревне через поле пшеницы. Кажется, парень что-то говорил о колхозе или совхозе? Должно быть пшеничные поля – последнее напоминание о нём. Видно, что за порослями этой важной зерновой культуру никто не ухаживал – стебли обвивал плющ и прочие сорняки. Странно, что такую плодородную землю оставили без ухода. Гена не был профессионалом в аграрном деле, но прикидывал, что в былые времена колхозники собирали здесь неплохие урожаи. Во всем, конечно же, виновато беспросветно глупое правительство, думающее как бы побольше урвать из казны. Гена усмехнулся – рассуждает, как старый дед. Он ускорил шаг и вскоре добрался до деревни.

…

Вблизи деревня совершенно не пугала, скорее нагоняла на человека скуку и уныние. Казавшиеся зловещими полуразрушенные дома были заселены – почти возле каждого строения кружились, как правило, старички, но встречались и люди тридцати-сорока лет. Если старики восседали на ступеньках своих домиков или на лавочках, точили лясы, то молодые были чем-то заняты. Вроде бы все выглядело так, как и представлял себе Гена. Было только одно но – люди, казалось, не заканчивают свои дела, а только начинают работу, старики не готовятся спать, а разминают языки перед настоящим действом. Желваков не мог объяснить почему, но у него создалось впечатление, что люди только проснулись. Слишком уж бодрыми и свежими выглядели деревенские жители для тех, кто проработал весь день. Хотя, причина этого могла крыться в том, что деревенские спали днем. Желваков пожал плечами. Пора отбросить подозрения и искать место, где переночевать. Гена направился к ближайшему дому, возле которого сидел одинокий мужчина лет пятидесяти. Если бы Желвакову задали вопрос, почему он решил обратиться именно к этому человеку, Гена наверняка ответил бы, что дом мужчины располагался на отшибе, ближе всего к дороге. Но настоящей причиной было интуитивное чувство, внезапно возникшее у Гены и толкавшее его искать ночлег именно у этого человека.

- Извините, - обратился Гена к мужчине. – Моя машина сломалась – шина пробита, менять колесо не стал, вечереет уже, потому хотел спросить, где тут можно найти ночлег?

Мужчина, до этого безразлично глядевший куда-то вдаль, оживился. Безучастный взгляд сосредоточился на Гене. Он почему-то сделался бледным, губы его задрожали.

- Вы уверены, что не успеете поменять колесо до темноты? - мужчина многозначительно посмотрел на печальную луну, которая, казалось, увеличилась в размерах и была неестественно большой.

- Успеть-то успею, просто парень, он пастух, сказал, что я смогу найти здесь ночлег. Устал с дороги, а как колесо поменяю, так всё равно же нужно будет искать, где переночевать. Скажите хотя бы, где я могу найти этого парня, - пояснил Гена.

- Напрасно вы приняли его приглашение. Проходите, раз приехали, - мужчина уже не смотрел на Гену, который проворно направился к дверям его дома, он окидывал хищным взглядом своих сожителей. Те уже заметили Гену и перешептывались между собой. Желваков подошел к двери дома, мужчина открыл ему, не отводя взор от деревенских жителей. Тут Гену окликнул пастух, которого Желваков встретил на дороге.

- Эй, постой, может остановишься у нас! – крикнул он Гене. – Думаю, дядь Володе не так просто обслуживать гостя, а у меня с родителями всегда есть что поесть.

Гена замер на пороге, посмотрел на мужчину, тот сверлил взглядом пастуха, который подошел к забору и с легкой ухмылкой глядел то на Гену, то на селянина.

- Ничего, как-нибудь справлюсь, - парировал дядь Володя. – Вы проходите, молодой человек, у меня, конечно, дом хуже, чем у семьи Акиньшиных, но чем богаты, - он едва заметно улыбнулся Гене.

- Я не думаю, что стану обузой, - ответил Гена пастуху, - мне всего-то и надо найти ночлег.

Пастух огляделся по сторонам, как бы убеждаясь, что его вокруг никто не слышит и жестом стал подманивать Гену.

- На секунду тебя можно, объяснить одну вещь, - сказал пастух. Гена собрался было подойти, но грузная рука дядь Володи остановила его.

- Не надо, молодой человек, - тихо произнёс он. – Вы не понимаете, что здесь происходит. Этим людям нельзя верить, - искренность в голосе тронула Желвакова. Гена понял, что мужчина хочет уберечь его от роковой ошибки, поэтому подчинился.

- Я с дороги устал, мне не до разговоров, - ответил Гена.

- Не хотел ставить дядь Володю в неловкое положение, но, думаю, ты должен знать, что он у нас с придурью, - сказал пастух. – Упрашивать ночевать у нас не стану, но предупредить я должен. – Пастух с вызовом посмотрел на дядь Володю, одним взглядом спрашивая, чем тот будет крыть. Но дядь Володя ничего не ответил.

- Проходите, молодой человек, проходите, - мужчина чуть ли не затолкал Гену в дверь, вошёл следом, закрылся и замкнулся, привалился к косяку. Он вздохнул с облегчением, хотя губы начали дрожать. Учтивость, с которой он общался с Геной снаружи, растворилась. Дядь Володя серьёзно посмотрел на своего гостя.

- Черт принёс тебя на мою голову! – сквозь зубы сказал он. – Колесо не мог поменять и катиться отсюда?! Да и с чего взбрело поворачивать? Кто теперь по дорогам, подобным нашей, ездит! – он даже не пытался скрыть раздражение.

Слегка очумевший Гена попятился. Неужто дядь Володя и вправду сумасшедший? Надо отсюда выбираться.

- Знаете, я пожалуй переночую у этих, как их… Акиньшиных, - промямлил Гена, сделал шаг к двери. Дядь Володя мгновенно отреагировал, схватил его за руку, глаза безумца яростно блеснули.

- Никуда ты не пойдешь! – сказал мужчина. Гена понял, что попал в неприятную историю. Он заперт в доме с сумасшедшим. По всей видимости, опасным сумасшедшим. Желваков резко вырвал руку и отскочил от дядь Володи. Он не знал, что предпримет дальше, главное отойти подальше от психа, думать будем после. Гена прижался к стенке и замер напротив мужчины, оценивая обстановку. Тот всё ещё опирался на косяк и изучал носки своих ботинок. Так они стояли продолжительное время.