Лики Зла

Каждую ночь мальчику снится один и тот же сон.

В этом сне мальчик встречается со своей матерью.

Он никогда ее не видел, поэтому во сне у матери нет лица — только черное размытое пятно.

Мальчик идет по желтой дорожке к красному кирпичному домику. Поднимается по ступенькам. Стучит.

Открывается дверь.

На пороге появляется его мать.

— Мама, — шепчет он. По щекам текут слезы.

Мать опускается на колени. Разводит руки, призывая сына в объятия. Мальчик кидается к ней.

И в момент, когда мать обнимает его, мальчика парализует необъяснимый, безграничный ужас.

Он кричит и просыпается.

После обеда, когда другие детдомовцы несли к стойке подносы с пустыми тарелками, к мальчику подошла Воспитательница — средних лет женщина с усталым лицом.

— Андрюша, тебя вызывает Владимир Петрович.

— Когда идти?

— Сейчас.

Его шаги гулко отдаются в пустых коридорах. В детдоме «тихий час». Ни звука. Только из комнаты старшего звена доносятся приглушенные голоса — парни тайком подключились к кристаллу с порнозаписью.

— Можно войти?

Психолог кивнул.

Мальчик без всякой робости прошел в кабинет. Сел в кресло.

— Я слышал, у тебя проблемы.

— Проблемы?

— Анна Сергеевна всерьез обеспокоена твоим состоянием. В последнее время ты постоянно ходишь чем-то опечаленный, чуждаешься других детей.

Психолог выдержал паузу. Андрей смотрел ему в глаза. В который раз Психолога поразила эта сила взгляда у восьмилетнего ребенка.

— По ночам ты плачешь. Кричишь.

— Не знаю, о чем вы.

— Во сне ты звал свою мать.

Спокойная улыбка мальчика погасла. Глаза наполнились слезами. Он закрыл лицо ладонями.

Психолог налил в стакан воды, подал мальчику.

— Не плачь. Все хорошо.

Мальчик отнял руки от лица. Глаза сухие.

— Ты готов продолжать беседу?

— Да. Все нормально. Извините.

— Андрей, я хочу, чтобы ты мне доверял. Я — твой друг.

Психолог, нагнувшись, взял руки мальчика в свои.

— Со мной творится что-то странное.

— Расскажи.

— Мама...

— Если можно, поподробнее.

— Во сне я знаю, где она живет.

— А наяву ты этого не знаешь?

— Нет. Я никогда ее не видел.

— Продолжай.

Начав рассказывать, мальчик запнулся.

— Что-то не так?

— Нет, нет. Просто...

Психолог почувствовал, что теряет контакт.

— Давай вернемся к твоим снам. Вы обнимаетесь и... что?

— Я просыпаюсь.

— Ясно. Ты запоминаешь эти сны?

— Да. Но дело не только в них. Я все время думаю о маме. Образ преследует меня. Владимир Петрович, я... должен ее найти!

— Все в порядке, успокойся, — Психолог снова сжал руки мальчика. Он улыбался, но внутри весь напрягся. Последнюю фразу мальчик произнес дрожащим голосом. Психолог знакомился с медкартой. У Андрея нет эпилепсии. Но Психолог не исключал возможность нервного срыва.

Он задумался. Нужно отвлечь мальчика от этой нелепой идеи — «найти свою мать».

— Андрей, а с чего вообще начались эти сны? Что натолкнуло тебя на мысли о родителях?

Мальчик наморщил лоб.

— Я не помню.

— Может, тебя дразнили сверстники?

Андрей покачал головой.

— Слова кого-то из взрослых?

— Нет, — чуть удивленно — и, как показалось Психологу, испуганно — ответил мальчик. — В том-то и дело. Эти сны начали мучить меня месяц назад. До того момента я ни разу не вспомнил о матери. Меня абсолютно устраивало то, что я — сирота.

Психолог стоял у окна. Смотрел на играющих во дворе детей. Андрей сидел на врытой в землю автомобильной покрышке. В стороне от всех. Взгляд мальчика ничего не выражал.

Стук в дверь.

— Войдите, — не оборачиваясь, крикнул Психолог.

В кабинет вошел Директор — лысый человек в очках, похожий отчего-то на ворону. В светло-голубых глазах за стеклами светился спокойный ум.

— Ну? — сказал он, потирая руки. Сел в кресло.

Психолог опустил жалюзи. Повернулся к Директору.

— Я поговорил с ним.

— И что же?

Психолог занял кресло напротив.

— У нас большие проблемы.

— Проблемы?

Психолог пересказал разговор с Андреем. Директор изогнул бровь.

— Все это очень странно. Очень...

— Юрий Александрович, — перебил Психолог. — Кто его мать?

Директор посерьезнел.

— Жанна Плетнева.

Лицо Психолога застыло.

— Увы, — Директор развел руками. — Теперь ты понимаешь, почему я просил тебя отговорить Андрея от этой идеи?

— Я отговаривал бы его в любом случае. Андрею нужно как можно скорее забыть об этом. Если эти сны будут мучить его и дальше... в общем, я тревожусь за его психику.

— Что, все так серьезно?

— В том-то и дело! — Психолог встал, прошелся по кабинету.— Я не понимаю, в чем дело. Эти сны совсем не похожи на обычные кошмары. Андрей утверждает, что раньше никогда не думал о матери.

Психолог сел.

— Что вообще о нем известно?

— Появился здесь год назад. Успел сменить несколько приютов. Что странно. В характеристике сказано, никаких проблем с Андреем никогда не было. Мальчик тихий, спокойный, уравновешенный. Хороший товарищ. Всегда готов помочь. Умен не по годам...

— Да уж, — сказал Психолог, вспомнив прямой, серьезный взгляд Андрея. — Ум у него взрослый, только душа — детская. Ты сказал, Андрея все время гоняют из приюта в приют. Кто?

Директор поднял глаза.

— Корпорация.

Психолог вздрогнул.

— Черт!

Директор вспомнил, как год назад Андрея привезли на черной «тойоте». Знакомились в кабинете Директора. Мальчик молчал. Говорили кураторы. Двое типов в черных костюмах. У обоих волосы гладко прилизаны с пробором посередине. Одинблондин. Второй — брюнет. Они приезжали еще несколько раз, забирали мальчика на выходные. Куда его увозили, Директор не знал. Воскресным вечером кураторы привозили Андрея, прощались и уезжали. Оба носили темные очки, и цвета их глаз Директор так и не увидел.

А в тот вечер они очень доходчиво объяснили Директору, что от него требуется. Держать Андрея в приюте, не обижать, а, в общем — относиться к нему, как и ко всем другим, без всяких привилегий.

— Мы надеемся на вас, Юрий Александрович, — сказал один из них — блондин. — Вы человек разумный...

И выложил на стол толстую пачку денег.

Из омута воспоминаний Директора вырвал возмущенный — и испуганный — голос Психолога.

— Ничего не понимаю! Корпорация берет опеку над ребенком, оплачивает его содержание...

— И не только, — усмехнулся Директор. — Они даже открыли на его имя счет в банке.

— Тем более. Зачем?

— Не забывай, чей он сын.

Психолог нахмурился.

— Думаешь, они используют Андрея для своих мерзких игр? Держат его у себя, чтобы заткнуть рот Плетневой?

— Я не знаю. Вероятно. Одно я знаю точно: если Андрей проболтается кураторам о своих снах, ему несдобровать.

— Кто такие кураторы?

— Лучше тебе не знать.

На следующее утро в дверь кабинета Директора постучали.

— Войдите! — крикнул тот, откладывая бумаги. Вошел Андрей. Молча сел на стул.

— Я должен найти свою мать, — сказал он.

Директор снял очки. Потер переносицу.

— Я знал, что ты придешь ко мне. Рано или поздно каждый приходил и говорил эти самые слова. И всем я отвечал одно: «Брось эту затею». Понимаешь, почему?

— Понимаю, — кивнул Андрей. — Потому что женщина, которая бросила тебя младенцем, вряд ли обрадуется тебе же взрослому.

Директор тяжело вздохнул.

— Верно. Ты умный мальчик. И...

— Нет, я никакой не «умный мальчик», — перебил Андрей. — Я самый обыкновенный. Только я знаю, что моя мама меня не бросала. Мне говорили, что это так...

— Кто говорил?

— Вы знаете, кто, — сказал мальчик, глядя Директору прямо в глаза. — Это вранье. Меня похитили.

Директор достал платок. Вытер со лба пот.

— Откуда тебе это знать, если ты даже не знаешь имени этой женщины?

Андрей пожал плечами.

— Знаю, и все.

Директор несколько минут думал, барабаня по столу пальцами. Встал, опустил жалюзи. Зажег на столе торшер.

— Вот что, — он понизил голос. — Ты, я вижу, редкий упрямец (мальчик улыбнулся), и отговорить тебя не удастся. Все равно сбежишь. Но я должен сказать тебе правду. Ту часть правды, что мне известна.

Твоя мать — Плетнева Жанна Сергеевна, в прошлом — научный консультант производственного отдела Корпорации. Ты знаешь, чем занимается Корпорация?

— Развитием, производством и распространением высоких технологий.

— Верно. И Корпорация преуспела в этом настолько, что высокие технологии заполнили все сферы жизни, «технари» стали элитой, а гуманитарии почти вымерли как класс. В начале деятельности Корпорации — которая еще десять лет назад представляла собой два десятка мелких независимых фирм — многие протестовали. Я — нет. Но про себя молча, безгласно — соглашался с протестующими. Потому что считал — стране, в которой нет ни одного чистого туалета, высокие технологии ни к черту.

Андрей улыбнулся. Непонятно почему, но от этой улыбки говорить Директору стало легче.

— Твоя мать была рядовой сотрудницей Корпорации. Но потом — года за два до твоего рождения — все изменилось. Она уволилась и стала лидером противников Корпорации. Но если те возмущались засильем технократии, то Плетнева пошла еще дальше. И зашла, по-моему, слишком далеко.

Директор откинулся в кресле. Ему хотелось курить. После. Сначала — закончить беседу.

— Плетнева узнала о теневой деятельности Корпорации. Исследование возможностей позитронного мозга. В военных целях. Для создания биороботов. Знаешь, кто это такие?

— Роботы, которые выглядят как люди.

— Верно. Попросту говоря, шпионы. Диверсанты. Наемные убийцы государства. И вот об этом твоя мать осмелилась писать на страницах газет, говорить на радио и телевидении, в Сети! На нее дважды покушались. В последний раз — три года назад, после чего Плетнева исчезла. Вот это я и хотел тебе сказать, Андрей. Никто не знает, где она.

Андрей задумался. Поднял глаза. Глухо сказал:

— Я все равно должен попытаться. Я не могу иначе. Эта женщина... понимаете, она — мой единственный на свете родной человек.

Голос мальчика дрожал. Но он не плакал. И от этого сердце Директора почему-то сладко заныло.

Он встал, обошел стол, положил ладонь на плечо ребенка.

— Сегодня ночью на охрану заступают пенсионеры. Старики страдают бессонницей. На то, что они будут спать, не рассчитывай. Совершить задуманное ты должен до полуночи, когда они выключат телевизор. Если все получится, завтра утром Анна Сергеевна забьет тревогу. Я посоветую подождать три дня — может, ты вернешься. После объявим в розыск.

Андрей встал.

— Я понял. Спасибо вам за все.

Директор неловко рассмеялся. Убрал руку с плеча мальчика.

— Честно говоря, я надеюсь, далеко ты не уйдешь.

Директора беспокоила еще одна мысль. И Андрей по его лицу, кажется, прочел ее.

— Вас беспокоят Эй-Пи и Эр-Ти, — сказал он. — Не бойтесь. Они вас не тронут.

— Эй-Пи и Эр... как ты сказал?

— Мои опекуны, — сказал мальчик. От беспечной легкости его тона- так говорят о старинных приятелях — Директора охватил озноб.

— Они вас не тронут, — повторил Андрей. — Если бы из-за меня вам что-то угрожало, я бы никогда не решился бежать из приюта.

Директор внимательно посмотрел на мальчика.

— Твоя мать — храбрая женщина. Теперь я точно вижу, ты ее сын. Она могла бы тобой гордиться. Признаюсь, я всегда мечтал о таком, как ты. Но я, продажный трус, такого сына не заслужил.

— Вы не продажный трус. Вы просто человек. Я знаю, вы хотели как лучше.

Директор отвернулся.

— Ну, что же. Иди.

Когда Андрей взялся за ручку двери, Директор его окликнул.

— Да?

Ломая пальцы, Директор спросил:

— Твои опекуны. Они приезжают за тобой по субботам. Куда они тебя везут?

Мальчик наморщил лоб. Пожал плечами.

— Я не помню.

Директор, не поднимая жалюзи, сидел за столом. Прислушивался к ору, визгу и ругани на детской площадке.

Кураторы. Эй-Пи и Эр-Ти. Сволочная Корпорация. Назначить в опекуны — или надзиратели — ребенку биороботов! И ведь в жизни бы не догадался. Директор вспомнил, как они стояли у ворот, поджидая Андрея. Брюнет сморкался в платок, а блондин весьма натурально имитировал кашель курильщика. Вот, значит, что это за «новое поколение».

Новое поколение убийц.

Вместе со всеми Андрей спустился в столовую. Делал вид, что ест, а когда Анна Сергеевна отошла в другой конец столовой, отдал свою порцию маленьким ребятишкам. В рюкзаке лежали бутерброды, и он надеялся перекусить в дороге.

После сидел у себя в комнате на кровати, обхватив руками худые коленки. Ждал. Сосед по комнате листал книгу. Они не разговаривали.

В девять вечера оба легли. В комнате погас свет. Андрей лежал с открытыми глазами. Смотрел в темноту. С приближением полуночи его нервы натянулись. Он прислушивался к звукам в коридоре. Охранник проверяет решетки на окнах. Гремит навесными замками.

Обход завершен. Охранник вернулся на вахту. Андрей встал. Сердце его бешено колотилось. Подхватив рюкзак, Андрей вышел в пустой коридор. Никого. Направился в туалет. Через маленькое окошко сбросил рюкзак. Вылез сам. По аварийной лестнице спустился вниз. Без всяких приключений пересек двор. Протиснувшись между прутьями решетчатых ворот, оказался на свободе.

Наутро в кабинет Директора вбежала бледная Анна Сергеевна.

— Юрий Александрович...

— Что случилось?

— Там...

Вошли кураторы. Блондин — Эй-Пи — встал у окна. Сквозь темные стекла очков вгляделся во двор. Эр-Ти (брюнет) навис над Директором.

— Мы бы хотели поговорить с вами, Юрий Александрович.

Повернулся к Анне Сергеевне.

— Наедине.

Директор обменялся с ней тревожным взглядом. Кивнул.

— Можете идти, — он старался, чтобы голос звучал спокойно.

Покосившись на брюнета, Анна Сергеевна покинула кабинет. Брюнет сел в кресло. Положил ногу на ногу.

— Я думаю, вам известно, почему мы здесь. Вы не против, если я закурю?

Не дожидаясь ответа, Эр-Ти сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой.

«Андроид?» — усомнился Директор. Он чувствовал, под пиджаком рубашка прилипла к телу. Его пот вонял страхом.

— Наш мальчик сбежал, — Эр-Ти выдохнул дым. — И не говорите, что без вашего ведома.

— Вы сказали «наш мальчик». В каком смысле «ваш»?

Брюнет наклонился вперед. Лицо его ожесточилось.

— В прямом. Биологическая мать отказалась от Андрея. Приемную семью муниципальные власти не нашли. Опеку над мальчиком в полном соответствии с Семейным Кодексом взяла на себя Корпорация. Мы в ответе за судьбу ребенка.

— Если так, почему вы поместили Андрея ко мне?

— Вам доверили охранять мальчика. Заботиться о нем. Мы — взяли на себя денежные расходы. Или мы мало вам платили? Согласитесь, пребывание Андрея в приюте было выгодно — вам лично, и приюту в целом.

Директор, чтобы унять дрожь в руках, сцепил пальцы.

— Я бы не хотел рассматривать данный вопрос под таким углом.

Брюнет повернулся к стоявшему у окна блондину.

— Обстановка?

— Все чисто.

Брюнет встал. Взял со стола пепельницу. Потушил сигарету.

— Вы неправы, Юрий Александрович, — сказал он. — Неправы.

Брюнет, опершись кулаками на столешницу, навис над Директором. Тот, стараясь дышать ровно, смотрел в эти непроницаемые стекла темных очков. Директор видел отражения своего бледного, притворно спокойного лица в каждом из них.

Теперь он понял, что перед ним биоробот. Брюнет ничем не отличался от человека. Но его лицо было абсолютно гладким. Директор вспомнил, что никогда не видел на этом лице щетины или следов бритвы.

— Андрей побывал во многих приютах, — сказал брюнет. — И Директора были счастливы держать его у себя. Потому что это был своего рода фокус. Только Андрей появляется в приюте — хоп! — и через месяц у Директора новая машина. Или новый костюм. Неважно, всегда — что-то новое.

Андроид рассмеялся, оскалив идеальные белые зубы. «У них еще и чувство юмора есть», подумал Директор. Почему-то именно это испугало его сильнее всего.

— Признаюсь, вы — первый, кто потратил деньги не на себя — на нужды приюта. Тем сильнее Корпорацию удивляет ваш поступок. Мальчик — талисман этого приюта. Он приносит удачу. Вы смогли сделать ремонт, купить компьютеры, мебель, игрушки для маленьких ребятишек. Наши дотации приносили вам пользу. Не так ли?

Брюнет улыбнулся.

— Это деньги Корпорации, — сказал Директор.

— Чем же вам не нравятся деньги Корпорации?

— Я не знаю, каким способом они добыты. Может быть, военными разработками?

Слушая себя, он похолодел. Лицо андроида было непроницаемым.

— Это не должно вас волновать. Корпорация — не чудовище. И сотрудничество с Ней помогало вам делать добро. Вы ведь любите добрые дела? Разве вам не нравилось видеть счастливые лица ваших питомцев, когда они получали новые игрушки?

— Они не мои. Они ничьи. И одних игрушек недостаточно. У тех, кто выходит из стен приюта, нет денег на образование. У них нет будущего. Эти дети потеряны для жизни. Если вы думаете, что купили меня, то ошибаетесь.

Брюнет улыбнулся. Подал знак блондину. Тот опустил жалюзи. Комната погрузилась в полумрак, в котором Директор слышал свое прерывистое, частое дыхание.

Директор достал платок. Вытер со лба пот.

— Откуда тебе это знать, если ты даже не знаешь имени этой женщины?

Андрей пожал плечами.

— Знаю, и все.

Директор несколько минут думал, барабаня по столу пальцами. Встал, опустил жалюзи. Зажег на столе торшер.

— Вот что, — он понизил голос. — Ты, я вижу, редкий упрямец (мальчик улыбнулся), и отговорить тебя не удастся. Все равно сбежишь. Но я должен сказать тебе правду. Ту часть правды, что мне известна.

Твоя мать — Плетнева Жанна Сергеевна, в прошлом — научный консультант производственного отдела Корпорации. Ты знаешь, чем занимается Корпорация?

— Развитием, производством и распространением высоких технологий.

— Верно. И Корпорация преуспела в этом настолько, что высокие технологии заполнили все сферы жизни, «технари» стали элитой, а гуманитарии почти вымерли как класс. В начале деятельности Корпорации — которая еще десять лет назад представляла собой два десятка мелких независимых фирм — многие протестовали. Я — нет. Но про себя молча, безгласно — соглашался с протестующими. Потому что считал — стране, в которой нет ни одного чистого туалета, высокие технологии ни к черту.

Андрей улыбнулся. Непонятно почему, но от этой улыбки говорить Директору стало легче.

— Твоя мать была рядовой сотрудницей Корпорации. Но потом — года за два до твоего рождения — все изменилось. Она уволилась и стала лидером противников Корпорации. Но если те возмущались засильем технократии, то Плетнева пошла еще дальше. И зашла, по-моему, слишком далеко.

Директор откинулся в кресле. Ему хотелось курить. После. Сначала — закончить беседу.

— Плетнева узнала о теневой деятельности Корпорации. Исследование возможностей позитронного мозга. В военных целях. Для создания биороботов. Знаешь, кто это такие?

— Роботы, которые выглядят как люди.

— Верно. Попросту говоря, шпионы. Диверсанты. Наемные убийцы государства. И вот об этом твоя мать осмелилась писать на страницах газет, говорить на радио и телевидении, в Сети! На нее дважды покушались. В последний раз — три года назад, после чего Плетнева исчезла. Вот это я и хотел тебе сказать, Андрей. Никто не знает, где она.

Андрей задумался. Поднял глаза. Глухо сказал:

— Я все равно должен попытаться. Я не могу иначе. Эта женщина... понимаете, она — мой единственный на свете родной человек.

Голос мальчика дрожал. Но он не плакал. И от этого сердце Директора почему-то сладко заныло.

Он встал, обошел стол, положил ладонь на плечо ребенка.

— Сегодня ночью на охрану заступают пенсионеры. Старики страдают бессонницей. На то, что они будут спать, не рассчитывай. Совершить задуманное ты должен до полуночи, когда они выключат телевизор. Если все получится, завтра утром Анна Сергеевна забьет тревогу. Я посоветую подождать три дня — может, ты вернешься. После объявим в розыск.

Андрей встал.

— Я понял. Спасибо вам за все.

Директор неловко рассмеялся. Убрал руку с плеча мальчика.

— Честно говоря, я надеюсь, далеко ты не уйдешь.

Директора беспокоила еще одна мысль. И Андрей по его лицу, кажется, прочел ее.

— Вас беспокоят Эй-Пи и Эр-Ти, — сказал он. — Не бойтесь. Они вас не тронут.

— Эй-Пи и Эр... как ты сказал?

— Мои опекуны, — сказал мальчик. От беспечной легкости его тона- так говорят о старинных приятелях — Директора охватил озноб.

— Они вас не тронут, — повторил Андрей. — Если бы из-за меня вам что-то угрожало, я бы никогда не решился бежать из приюта.

Директор внимательно посмотрел на мальчика.

— Твоя мать — храбрая женщина. Теперь я точно вижу, ты ее сын. Она могла бы тобой гордиться. Признаюсь, я всегда мечтал о таком, как ты. Но я, продажный трус, такого сына не заслужил.

— Вы не продажный трус. Вы просто человек. Я знаю, вы хотели как лучше.

Директор отвернулся.

— Ну, что же. Иди.

Когда Андрей взялся за ручку двери, Директор его окликнул.

— Да?

Ломая пальцы, Директор спросил:

— Твои опекуны. Они приезжают за тобой по субботам. Куда они тебя везут?

Мальчик наморщил лоб. Пожал плечами.

— Я не помню.

Директор, не поднимая жалюзи, сидел за столом. Прислушивался к ору, визгу и ругани на детской площадке.

Кураторы. Эй-Пи и Эр-Ти. Сволочная Корпорация. Назначить в опекуны — или надзиратели — ребенку биороботов! И ведь в жизни бы не догадался. Директор вспомнил, как они стояли у ворот, поджидая Андрея. Брюнет сморкался в платок, а блондин весьма натурально имитировал кашель курильщика. Вот, значит, что это за «новое поколение».

Новое поколение убийц.

Вместе со всеми Андрей спустился в столовую. Делал вид, что ест, а когда Анна Сергеевна отошла в другой конец столовой, отдал свою порцию маленьким ребятишкам. В рюкзаке лежали бутерброды, и он надеялся перекусить в дороге.

После сидел у себя в комнате на кровати, обхватив руками худые коленки. Ждал. Сосед по комнате листал книгу. Они не разговаривали.

В девять вечера оба легли. В комнате погас свет. Андрей лежал с открытыми глазами. Смотрел в темноту. С приближением полуночи его нервы натянулись. Он прислушивался к звукам в коридоре. Охранник проверяет решетки на окнах. Гремит навесными замками.

Обход завершен. Охранник вернулся на вахту. Андрей встал. Сердце его бешено колотилось. Подхватив рюкзак, Андрей вышел в пустой коридор. Никого. Направился в туалет. Через маленькое окошко сбросил рюкзак. Вылез сам. По аварийной лестнице спустился вниз. Без всяких приключений пересек двор. Протиснувшись между прутьями решетчатых ворот, оказался на свободе.

Наутро в кабинет Директора вбежала бледная Анна Сергеевна.

— Юрий Александрович...

— Что случилось?

— Там...

Вошли кураторы. Блондин — Эй-Пи — встал у окна. Сквозь темные стекла очков вгляделся во двор. Эр-Ти (брюнет) навис над Директором.

— Мы бы хотели поговорить с вами, Юрий Александрович.

Повернулся к Анне Сергеевне.

— Наедине.

Директор обменялся с ней тревожным взглядом. Кивнул.

— Можете идти, — он старался, чтобы голос звучал спокойно.

Покосившись на брюнета, Анна Сергеевна покинула кабинет. Брюнет сел в кресло. Положил ногу на ногу.

— Я думаю, вам известно, почему мы здесь. Вы не против, если я закурю?

Не дожидаясь ответа, Эр-Ти сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой.

«Андроид?» — усомнился Директор. Он чувствовал, под пиджаком рубашка прилипла к телу. Его пот вонял страхом.

— Наш мальчик сбежал, — Эр-Ти выдохнул дым. — И не говорите, что без вашего ведома.

— Вы сказали «наш мальчик». В каком смысле «ваш»?

Брюнет наклонился вперед. Лицо его ожесточилось.

— В прямом. Биологическая мать отказалась от Андрея. Приемную семью муниципальные власти не нашли. Опеку над мальчиком в полном соответствии с Семейным Кодексом взяла на себя Корпорация. Мы в ответе за судьбу ребенка.

— Если так, почему вы поместили Андрея ко мне?

— Вам доверили охранять мальчика. Заботиться о нем. Мы — взяли на себя денежные расходы. Или мы мало вам платили? Согласитесь, пребывание Андрея в приюте было выгодно — вам лично, и приюту в целом.

Директор, чтобы унять дрожь в руках, сцепил пальцы.

— Я бы не хотел рассматривать данный вопрос под таким углом.

Брюнет повернулся к стоявшему у окна блондину.

— Обстановка?

— Все чисто.

Брюнет встал. Взял со стола пепельницу. Потушил сигарету.

— Вы неправы, Юрий Александрович, — сказал он. — Неправы.

Брюнет, опершись кулаками на столешницу, навис над Директором. Тот, стараясь дышать ровно, смотрел в эти непроницаемые стекла темных очков. Директор видел отражения своего бледного, притворно спокойного лица в каждом из них.

Теперь он понял, что перед ним биоробот. Брюнет ничем не отличался от человека. Но его лицо было абсолютно гладким. Директор вспомнил, что никогда не видел на этом лице щетины или следов бритвы.

— Андрей побывал во многих приютах, — сказал брюнет. — И Директора были счастливы держать его у себя. Потому что это был своего рода фокус. Только Андрей появляется в приюте — хоп! — и через месяц у Директора новая машина. Или новый костюм. Неважно, всегда — что-то новое.

Андроид рассмеялся, оскалив идеальные белые зубы. «У них еще и чувство юмора есть», подумал Директор. Почему-то именно это испугало его сильнее всего.

— Признаюсь, вы — первый, кто потратил деньги не на себя — на нужды приюта. Тем сильнее Корпорацию удивляет ваш поступок. Мальчик — талисман этого приюта. Он приносит удачу. Вы смогли сделать ремонт, купить компьютеры, мебель, игрушки для маленьких ребятишек. Наши дотации приносили вам пользу. Не так ли?

Брюнет улыбнулся.

— Это деньги Корпорации, — сказал Директор.

— Чем же вам не нравятся деньги Корпорации?

— Я не знаю, каким способом они добыты. Может быть, военными разработками?

Слушая себя, он похолодел. Лицо андроида было непроницаемым.

— Это не должно вас волновать. Корпорация — не чудовище. И сотрудничество с Ней помогало вам делать добро. Вы ведь любите добрые дела? Разве вам не нравилось видеть счастливые лица ваших питомцев, когда они получали новые игрушки?

— Они не мои. Они ничьи. И одних игрушек недостаточно. У тех, кто выходит из стен приюта, нет денег на образование. У них нет будущего. Эти дети потеряны для жизни. Если вы думаете, что купили меня, то ошибаетесь.

Брюнет улыбнулся. Подал знак блондину. Тот опустил жалюзи. Комната погрузилась в полумрак, в котором Директор слышал свое прерывистое, частое дыхание.

Брюнет включил торшер. В черных стеклах его очков заиграли блики.

— Вы должны нам помочь.

— Чего вы хотите?

— Объявите розыск.

— По закону розыск объявляется через трое суток. Органы завалены делами. Никто не кинется вот так, сломя голову, искать сбежавшего детдомовца. Неужели могущественная Корпорация не справится с этим лучше?

— Нам мальчик не доверяет, — сказал Эй-Пи. — Если его найдете вы...

— Будет то же самое. Андрей умен не по годам. Он знал, что вы придете ко мне.

Эй-Пи и Эр-Ти переглянулись. Блондин достал из-под лацкана пиджака пистолет.

— Мы ведь можем поговорить и по-другому.

Директор сглотнул.

— Это вам ничего не даст! — закричал он. — Я не буду с вами сотрудничать!

Биороботы вновь переглянулись. Эй-Пи пожал плечами. Направил на Директора пистолет.

Через двор блондин и брюнет шли к поджидавшему у ворот черному автомобилю. Ветровое стекло горело в лучах яркого солнца, словно охваченное пожаром.

— Очень жаль, что пришлось его припугнуть, — сказал Эй-Пи.

Эр-Ти оскалился.

— Очень жаль, что он не сдался.

Эр-Ти отключил сигнализацию и запоры на дверцах.

Одновременно открыв дверцы, они посмотрели друг на друга поверх крыши авто.

— Но мы должны найти мальчика, — сказал Эр-Ти.

— Должны, — ответил Эй-Пи.

— И мы найдем его.

— Найдем.

Пристегивая ремень безопасности, Эр-Ти спросил:

— Куда?

— В Москву.

Андрей проснулся рано утром.

Только занялся рассвет. Бледно — розовые лучи пронизывали листву.

Андрей просунул руки в лямки рюкзака. Он шел к своей цели, и был абсолютно счастлив.

Во все стороны рядами тянулись кресты и могильные плиты. Андрей шел всю ночь без устали, и решил заночевать там, где его не будут искать. Кладбище окружал лес. За лесом высились словно подвешенные в воздухе стеклянные небоскребы, горели огни реклам.

Насвистывая, мальчик двинулся к воротом. Пройдя несколько шагов, споткнулся и упал.

Поднявшись, Андрей с удивлением обнаружил, что споткнулся о камень. Из-под камня что-то торчало. Андрей приподнял камень. Покоробившийся от дождей и снегопадов снимок запечатлел мальчика лет двух. Голубые глаза, мягкие светлые волосики. Андрей улыбнулся. Перевернул фото. На обороте надпись: даты рождения и смерти. Его улыбка погасла. Андрей теперь заметил: камень лежал на небольшом холмике земли, от дождей почти размытом. Безымянная могила! Но почему ребенка не похоронили как следует? Сколько лет здесь пролежало это фото, защищенное от дождя, снега и ветра лишь камнем? И кто положил его сюда?

Впрочем, он ничего не знает об этом мире. Андрей снова взглянул на фото. Лицо мертвого ребенка показалось ему знакомым. Новые и новые вопросы возникали в его сознании.

«Может, попытаться разузнать побольше об этом ребенке?»

Острая боль пронзила его затылок. Словно электрический разряд. Андрей сунул фото в карман.

Найти маму — вот его цель.

Он прошел кладбищенские ворота и оказался на бетонной площадке, заваленной грудами молочно-белых тел.

Мужчины, женщины, дети лежали, разинув рты, стеклянными глазами таращились в небо. У многих оторвана рука или нога, из предплечий и коленных суставов торчат провода. Под содранной кожей сверкают латунью микросхемы.

Андрея пронзил ужас. Рухнув на колени, он стиснул голову руками и разрыдался.

«Так вот, значит, какой он — этот мир. А я и не знал».

Светлый образ матери вновь возник перед глазами. И в открывшемся Андрею мраке он сиял теперь еще ярче.

Андрей встал. Вытер глаза. Нет. Он не поддастся унынию. У него есть цель.

Стараясь не смотреть на трупы, Андрей двинулся дальше.

К полудню Андрей был в городе. Справа и слева нависали небоскребы. Небо потемнело, столицу заливал холодный дождь. По трассам, поднимая из луж брызги, мчались авто. Ветер метал над тротуарами газетные обрывки.

Сколько же людей в этом муравейнике, думал Андрей. И сколько бездомных — старики, женщины, дети в жалких лохмотьях, с болезненно вздувшимися лицами. Там, в офисах небоскребов — хорошо одетые, технологически продвинутые, успешные и счастливые мужчины и женщины.

А здесь, на улицах столицы — Царство Нищеты.

И над улицами, словно в насмешку, блещут огни реклам.

У магазина бытовой техники над странным, похожим на урну устройством завис в воздухе призрачный старикашка в клетчатом пиджаке, кепи и в очках. Противным скрипучим голосом старикашка зазывал в магазин покупателей. Андрей постоял с минуту, с удивленной улыбкой разглядывая призрака. Он не замечал, что промок до нитки, а за шиворот льются ледяные струи.

— Мальчик...

Андрей обернулся. Перед ним стоял бродяга — старик в потертом джинсовом костюме. В неряшливой бороде застряли частицы блевотины. Старик стоял босыми ногами в луже.

— Простите, господин, — сказал Андрей. — Я не расслышал. Что вы хотели?

Старик осклабил в ухмылке щербатый рот.

— Сигаретки не найдется?

Андрей улыбнулся.

— Простите, но я еще слишком мал, чтобы курить.

— А, — сказал старик. — Понятно. Извини, приятель.

Он побрел дальше. Андрей двинулся в противоположном направлении. Он знал, что идет верно.

Через два квартала Андрей остановился у входа в супермаркет. Слева от крыльца стояло еще одно устройство, которое мальчик про себя назвал «рекламной урной». Над урной зависла огромная, в два человеческих роста, голограмма Иисуса Христа.

В супермаркете Андрей, следуя внутреннему голосу, направился к лотку с газетами и журналами. Взял в руки «Известия». Сердце забилось сильнее: на первой полосе с черно-белой фотографии на него смотрела мать! Хорошо сохранившаяся женщина лет сорока, с черными волосами до плеч. Стоит в обнимку с импозантным седоволосым мужчиной.

КОНЕЦ «БУРИ В СТАКАНЕ»!

«Известная общественная деятельница и «вечная головная боль» Жанна Плетнева объявила о возобновлении сотрудничества с Корпорацией. Напомним, что с 2029-го по 2033-й Плетнева была научным консультантом производственного отдела московского филиала Корпорации, но по личным убеждениям уволилась. С тех пор, вот уже десять лет, Плетневу называют главным врагом Президента Корпорации Игоря Садовского.

Поэтому как гром среди ясного неба прозвучало заявление адвоката Плетневой Андрея Сахарова: «Жанна Сергеевна приняла решение возобновить сотрудничество с московским филиалом. Все разногласия с Садовским за давностью лет потеряли актуальность. За это время Жанна Сергеевна пересмотрела многие свои взгляды. Значительные изменения произошли и в структуре самой Корпорации. Никаких препятствий к возвращению «блудной дочери» не наблюдалось. Проблема могла возникнуть только с Садовским. Однако Игорь Васильевич проявил толерантность. На данный момент вопрос о возвращении Плетневой практически решен. Ей нужно только немного времени, чтобы снова включиться в работу, ознакомиться с состоянием дел на производстве... «вернуться в семью».

Игорь Садовский: «Для блага Корпорации я готов забыть прошлые разногласия. Плетнева — великая женщина. Она незаменима. А у нас сейчас как раз дефицит незаменимых кадров».

На фото: Жанна Плетнева, Игорь Садовский. «Блудная дочь возвращается к строгому папочке!»

Андрей чуть не задохнулся от волнения. Значит, мама вернулась в Корпорацию. У нее все хорошо!

Через полчаса Андрей стоял в вестибюле московского филиала. Напротив входа — эскалаторы. Слева — стойка. За стойкой девушка в униформе что-то выстукивает на гибкой клавиатуре ноутбука. В вестибюле полно людей в костюмах. Все спешат и суетятся. А над всем царит прекрасная музыка. На минуту он застыл, завороженный величественными, трагическими звуками.

— Вы что-то хотели?

Андрей обернулся. Над ним склонился лысый господин в костюме. К лацкану пиджака прикреплен бейджик. Господин улыбался.

— Отдел продаж на втором этаже, — сообщил он.

— Мне не нужен отдел продаж.

На лице менеджера отразилось изумление.

— Разве? А я думал, молодой человек хочет приобрести порнозаписи на кристаллах новейшего поколения. Они еще не поступили на рынок, и купить их можно только у нас — с гарантией качества, без наценки.

— Простите, но я еще слишком мал, чтобы покупать кристаллы. Мне нужно найти одного сотрудника.

— Да? — менеджер все еще улыбался, но тон его стал холоднее. — Кого же вы хотели найти?

— Жанну Плетневу, — голос Андрея дрогнул. Он начинал волноваться.

— Плетневу? А зачем она вам?

— Я ее сын.

Круглое лицо менеджера вновь расплылось в улыбке.

— Вот, значит, как!

— Кто там, Сергей Иванович? — крикнула девушка из-за стойки.

Менеджер повернулся к ней.

— Жанны Сергеевны сынок.

— Похож, — сказала девушка. — Глаза мамины.

Андрей вопросительно взглянул на Сергея Ивановича.

— Третий этаж, — сказал тот. — По коридору налево, потом еще раз налево, по лестнице вниз, вторая дверь справа.

— Спасибо.

Андрей направился к эскалатору. Обернулся. Окликнул менеджера.

— Что это за музыка? — он обвел рукой наполненный величественными звуками зал.

— Бетховен, — ответил менеджер. — Девятая симфония.

— Где же нам искать его? — спросил Эй-Пи. Они медленно ползли в пробке. Эр-Ти барабанил пальцами по рулевому колесу. Щитки размазывали по ветровому стеклу струи дождя.

— В московском филиале Корпорации, — ответил Эр-Ти.

— Думаешь, он там?

— Рано или поздно туда потащится.

— Этот мальчишка спутает нам все карты.

— Пожалуй.

— Но мы должны найти его. Только он приведет нас к Плетневой.

— Да.

Эр-Ти поморщился.

— Выключи радио. Сил нет слушать эти бредовые песенки.

Эй-Пи выключил радио.

— Надеюсь, у нас все получится.

— Получится.

— Потому что дело наше правое.

— Да, — кивнул Эр-Ти. — Правое.

Он продекламировал:

Не поддавайся мраку ночи,

Отчаянно борись за свет дневной...

— Хорошие стихи, — сказал Эй-Пи. — Чьи?

— Не помню. Да какая, на хрен, разница?

Зажглись габаритные огни стоящего впереди автомобиля. Вслед за ним черная «тойота» с черепашьей скоростью проехала несколько метров. И снова застряла.

— Черт бы побрал этот вонючий город! — сказал Эй-Пи. — Ты уверен, что не упустим мальчишку?

— Я чувствую его, как самого себя, — усмехнулся Эр-Ти. — Так же, как Андрей чувствует Плетневу.

Андрей спустился по лестнице. Сердце его колотилось все сильнее.

Вот она. Вторая дверь справа. Андрей повернул ручку.

Просторное помещение. Между рядами длинных столов снуют люди в белых халатах, некоторые в защитных очках из небьющегося стекла. На длинных столах лежат, закрепленные штифтами, причудливые механизмы, над которыми колдуют лаборанты.

Андрей увидел мать прежде, чем за ним захлопнулась дверь.

Она стояла у стола в глубине помещения, склонившись с паяльником над непонятным для Андрея механизмом. Механизм, если бы не торчащие провода и хромированные трубки, вполне мог сойти за человеческое сердце. Половину лица женщины скрывали защитные очки. На лоб упала прядь темных волос.

— Мальчик, ты кто? Что тебе здесь нужно? — услышал он окрик за спиной. Но шел к ней, как в тумане, бессознательно ускоряя шаги. Вот она — цель его жизни.

«Мама, мама», думал он, чувствуя, как на глазах выступают слезы, в горле встает ком. «Я иду к тебе, я, твой сын, я здесь...»

Жанна Плетнева, подняв голову, сощурила глаза. Сквозь очки взглянула на крутящуюся в воздухе голограмму — объемную модель лежащего перед ней на столе механизма. Губы ее беззвучно шевелились.

— Мама, — прошептал Андрей.

Женщина вздрогнула. Повернула голову. Глаза ее расширились.

— Андрюша, — прошептала она. Улыбка счастья озарила ее лицо. — Сынок...

— Мама, — сказал Андрей. Голос его дрогнул. От переизбытка чувств он больше не смог выдавить из себя ни слова.

Мать протянула к нему руку.

— Слава Корпорации, нашелся! — она шагнула к нему. — Иди же сюда, дай тебя обнять!

Андрей шагнул к ней. Остановился. В переполнявшее его ощущение счастья прокралось что-то холодное.

— Слава Корпорации, — услышал он себя. В голове щелкнуло. Он повторил: — Слава Корпорации!

Собравшиеся вокруг сотрудники лаборатории с изумлением наблюдали встречу матери и сына после долгой разлуки.

— Какой большой стал, — с улыбкой говорила Плетнева, медленно приближаясь. Она протягивала Андрею руку. В другой все еще сжимала паяльник, на кончике которого светился бледно-голубой огонек.

Андрей с неуверенной улыбкой смотрел на нее.

— Дай же мне свою руку, — сказала мать.

Андрей протянул ей руку. Кончики их пальцев почти соприкоснулись, и вдруг трепет в его душе сменился холодным ужасом.

Андрей отпрянул.

— Ты не моя мать! — закричал он. — Это не ты! ТЫ — КТО-ТО ДРУГОЙ!

В толпе сотрудников раздался крик.

Лицо Плетневой исказилось. В глазах появился стальной блеск.

Жанна рванулась вперед. Схватила Андрея за плечо. Направила на него паяльник. Лицо мальчика обдало жаром. Голубоватый огонек светился прямо у него перед глазами.

— Жанна Сергеевна, что вы делаете? — закричал молодой лаборант, кидаясь к ней.

— Она сошла с ума! — вскричала девушка в защитных очках.

Андрей с неожиданной силой вырвался из цепкой хватки матери. Отступил на шаг. Глаза его заблестели от слез.

— Ложь, — прошептал он. — Обман.

Развернувшись, он направился к выходу. Люди в белых халатах расступались перед ним, словно Андрей был прокаженным.

Он выскочил из лаборатории. Жанна Плетнева застыла на месте.

Юный лаборант потряс ее за плечо.

— Жанна Сергеевна!

Та не шевелилась.

Он пощелкал пальцами. Женщина не отреагировала. На лице ее, вдруг ставшем кукольным, застыла улыбка радости от долгожданной встречи с сыном.

К лаборанту подошла бледная девушка.

— Что с ней?

Лаборант пожал плечами.

В лабораторию ворвались Эй-Пи и Эр-Ти. Оба сжимали в руках пистолеты.

— Всем оставаться на местах! — закричал Эй-Пи. Он держал над головой жетон со значком. — Полицейская служба Корпорации!

Все замерли. Эр-Ти подошел к лаборанту. Взглянув на застывшее лицо Плетневой, схватил лаборанта за ворот белого халата.

— Что вы делаете? — закричала девушка.

— Мальчик! — Эр-Ти встряхнул юношу. — Где наш мальчик?

— Вышел. Вон через ту дверь.

Эр-Ти отпустил юношу. Кивнул Эй-Пи.

Андроиды направились к двери.

— Эй! — окликнула девушка. Эр-Ти обернулся. Она указала на окаменевшую Плетневу.

— А с ней что делать? Вы ей не поможете?

Эр-Ти и Эй-Пи переглянулись.

— Поможем, — сказал Эй-Пи. Выхватил пистолет. Выстрелил. Голову Плетневой разнесло на обломки микросхем. Во все стороны брызнула молочно-белая жидкость. Девушка, закрыв лицо руками, завизжала.

— Номер один выбыл, — изрек Эй-Пи, убирая пистолет.

— Скорее, — сказал Эр-Ти. — Он не мог далеко уйти.

Они побежали.

Андрей торопливо шагал по проспекту. Рюкзак хлопал его по спине. На щеках высыхали слезы.

«Что же это? Зачем они это сделали? Где настоящая мама?»

Андрей повернул за угол. Вдруг сильные руки схватили его, зажали рот и утащили в темную подворотню. Все произошло стремительно.

Через несколько секунд прибежали Эй-Пи и Эр-Ти.

— Где он? — спросил Эр-Ти, вертя головой. — Был же здесь!

— А может... — Эй-Пи задрал голову, надеясь увидеть парящего в небе мальчика.

Эр-Ти покачал головой.

— Нет. Этого не хватало. Должен быть где-то рядом.

— Что же делать?

— Ты — налево, я направо. Обойдем здание. Встречаемся на этом месте.

Крепкие руки держали мальчика. Ладонь зажимала рот. Андрей не сопротивлялся.

— Тихо, — прошептал кто-то ему на ухо. — Обещай не кричать, и мы тебя отпустим.

Андрей кивнул. Хватка незнакомца ослабла. Андрей высвободился.

В полумраке подворотни на него смотрели две пары горящих глаз. Один из них щелкнул зажигалкой. Дрожащий огонек высветил лица. Мужчина южного типа, с черными усами и бородой. Второй — он рылся в рюкзаке Андрея — худощавый тип с копной пшеничных волос. Оба неряшливо одеты и, судя по запаху, давно не мылись.

— Кто вы? — спросил Андрей.

— Тш-ш-ш, — Борода приставил к губам грязный палец. — Мы тя не тронем.

— У нас предложение, — сказал Сивый. — Деловое.

— Ты мальчик чистенький, ухоженный, — сказал Борода. — У предков твоих, наверное, и деньжата водятся? Так вот, щас ты по пси-связи вызываешь папочку. Сообщаешь, что тебя похитили.

— Мы тебя похитили, — сообщил Сивый.

— Говоришь папочке, что через час он должен приехать сюда с миллионом в кейсе. Иначе...

Борода вынул нож. Ощерил гнилые зубы.

Андрей улыбнулся.

— Вы ошибаетесь. Я вовсе не из богатой семьи. Я сирота.

Переглянувшись, киднапперы заржали.

— Все так говорят, — усмехнулся Сивый.

— Но я действительно сирота. Отца у меня нет. Правда, есть мать.

— Да? И кто же она?

— Жанна Плетнева, — ответил Андрей. С изумлением обнаружил, что его слова встретили новым приступом грубого хохота.

— Короче, пацан, — Борода схватил Андрея за шиворот, приставил к горлу нож. — Или делай, что велят, или...

Андрей задумался.

— Ладно. Но у меня есть предложение получше.

— Какое? — спросил Борода.

Андрей, глядя ему в глаза, сказал:

— Наклонись, я прошепчу его тебе на ухо.

Через минуту Андрей вышел из подворотни. Огляделся. Куда же идти дальше?

Кто-то дернул его за рукав. Андрей обернулся. Девочка лет пяти, светловолосая, с голубыми глазами. По щекам текут слезы.

— Мальчик, ты не видел мою маму?

— Нет. Ты потерялась?

Девочка кивнула.

Андрей взял ее за руку.

— Я доведу тебя до дома. Где ты живешь?

Успокоенная его уверенным, ласковым тоном, девочка перестала плакать. Ее дом в пяти кварталах отсюда. Андрей, крепче сжав ее маленькую ручку, повел девочку к дому.

Обойдя здание, андроиды встретились на том же месте. Раздраженно уставились друг на друга.

— Куда, черт возьми, подевался этот щенок? — Вскричал Эр-Ти. Эй-Пи дернул его за рукав.

— Постой. Мы там еще не смотрели.

Он указал на темное горло подворотни.

Они скрылись в ней. Через минуту вынырнули из темноты.

— Он был здесь, — сказал Эй-Пи.

— Ясно, был. Где он теперь?

Эр-Ти закрыл глаза. Сжал ладонями виски.

— Он пошел в ту сторону, — сказал он, открыв глаза и указывая верное направление.

— Ты уверен?

Они помчались за Андреем.

— У меня папа — адвокат, — хвасталась девочка. — А мама работает в Корпорации. Эй, ты что?

Андрей остановился. Его глаза расширились.

Мама! Идет по другой стороне улицы!

Девочка дернула его за рукав.

— Дальше пойдем?

Андрей взглянул на нее. Потом на маму... она идет к перекрестку, сейчас повернет за угол. Нужно ее догнать! Жажда добиться цели боролась в нем со свойственным Андрею стремлением помогать людям. Андрей выпустил руку девочки. Прошел несколько шагов.

— Куда ты? — плачущим голосом спросила девочка.

Андрей обернулся. С растерянной жалостью взглянул на девочку. Шагнул к ней.

Его голову пронзила острая боль. Андрей закричал. Девочка в ужасе смотрела на него.

Он выпрямился.

Встретившись с Андреем взглядом, девочка отступила. Жалость в глазах мальчика сменилась равнодушием и чем-то, что девочка не могла определить — но взрослый назвал бы это одержимостью.

Развернувшись, он бросился вслед за матерью.

— Андрей! — закричала девочка, чуть не плача. — Не бросай меня одну! Мне страшно!

Он не обернулся и не замедлил шага.

Первой мыслью было окликнуть мать. Но то, что произошло в московском филиале, заставило Андрея передумать.

Мальчик преследовал женщину несколько кварталов. Сердце его взволнованно билось в узкой груди. Какое счастье видеть маму, пусть со спины, идти в десяти шагах позади нее, пусть даже та и не подозревает об этом!

Наконец Жанна Плетнева остановилась у входа в подвал неприметного здания. Андрей, спрятавшись за углом, следил за ней. Женщина огляделась. В этой части города улицы пусты. Нет никого, кроме тех же бродяг, пьяно привалившихся к стенам зданий. Плетнева спустилась по ступенькам, постучалась. Дверь открылась. Она скрылась в здании.

Через несколько секунд в дверь постучал Андрей. Открыл пожилой, но крепкий на вид седоволосый мужчина в вязаном свитере с глухим воротом и штанах цвета хаки. Несколько секунд старик и мальчик смотрели друг другу в глаза.

— Я знал, что ты придешь, — сказал старик.

Отошел в сторону.

— Входи.

Директор стоял у окна. Он смотрел во двор. Во дворе играли дети.

Он повернулся к сидевшей на стуле Анне Сергеевне, которая с тревожным видом покусывала ноготь большого пальца.

— Я не могу сидеть сложа руки. На сердце тяжело. Я должен ехать в Москву.

Анна Сергеевна в волнении поднялась.

— Не стоит вам соваться в это дело. Вас и так чуть не угробили из-за мальчика. И его матери.

Директор внимательно посмотрел на Анну Сергеевну.

— Плетнева тебе не нравится?

— Нет. Ради своих убеждений эта женщина бросила собственного сына.

Директор промолчал. Он знал, что пять лет назад Анна пыталась родить, но потеряла ребенка. Муж бросил ее.

— Корпорация меня не тронула, потому что я не поддался. Плетнева не виновата. Я должен помочь мальчику. Несмотря на свою силу духа и зрелость, он всего лишь одинокий несчастный мальчик.

Анна Сергеевна покачала головой.

— Андрей мне всегда казался странным. Я даже его боялась.

Она улыбнулась.

— Кто я такая, чтобы вас отговаривать?

Директор подошел, сжал ее руку.

— Спасибо тебе. За все, что ты делаешь для меня, — голос его стал глухим. — И для них.

Он отпустил ее руку.

— Я вызову такси, — сказала она. Вышла. Директор сел за стол. Он сидел и слушал доносившиеся со двора радостные крики обреченных детей.

Андрей стоял среди полутемного подвала, освещенного свисающей на голом проводе тусклой лампочкой.

Центр подвала занимал стол, заставленный открытыми консервными банками и початыми бутылками водки. Люди за столом курили. Дым коромыслом. У стен громоздились ящики с оружием и боеприпасами.

Седой мужчина сел в центре стола. Ему протянули бутылку. Он покачал головой. С усмешкой уставился на Андрея.

— Добро пожаловать в штаб Сопротивления... Андрей Плетнев.

Смех. Сидевшие за столом настороженно разглядывали мальчика.

— Если тебе интересно, меня зовут Михаил, — продолжал седоволосый мужчина. — Приятно познакомиться.

— Где моя мама? — спросил Андрей.

— Мама? Вот она.

Михаил указал пальцем на дверь в смежную комнату, из которой как раз вышла переодетая в халат Жанна Плетнева. Женщина улыбнулась мальчику.

— Здравствуй, мой сладкий.

Плетнева села за стол, налила, выпила. Андрей молча разглядывал мать. Это была она... и не она.

— Каково? — рассмеялся Михаил. — А как насчет вот этой?

Он щелкнул пальцами.

Из смежной комнаты вышла еще одна Жанна Плетнева. Выглядела так же, как первая, только лицо более сердитое, и одета в джинсы и мужскую рубашку.

— Мальчики, можно потише? Голова болит.

Плетнева-2 взяла из лежащей на столе пачки сигарету, отошла с ней в угол.

Сидящие за столом с усмешками — а кто-то, Андрей чувствовал, со злобой наблюдали, как он, вертя головой, шагнул сначала к Плетневой-1, потом — к Плетневой-2.

Обе женщины с недоумением смотрели на Андрея, не признавая в нем сына.

Плетнева-2 повернулась к Михаилу.

— Это еще что за мелкий?

— Знакомься, — усмехнулся Михаил. — Твой сынок.

— Да? — Плетнева-2 взглянула на Андрея. Протянула мальчику дымящуюся сигарету. — Покуришь?

Смех. Андрей оглядел враждебные, насмешливые лица. Глаза его увлажнились.

— Зачем вы меня мучаете? — вскричал он. — Перестаньте сейчас же!

Михаил сделал знак. Смех оборвался.

— Мы не хотели тебя обидеть. Просто объяснять слишком долго. Проще показать.

Андрей взглянул сначала на Плетневу-1, потом на Плетневу-2. Обе послали ему одинаково ослепительные улыбки.

— Я понял. Сколько их всего?

— Здесь — две. Всего — около двух десятков, точно не знаю.

Андрей помолчал.

— Зачем? — спросил он.

Михаил указал на свободное место за столом.

— Садись. Я все объясню.

Андрей сел. Михаил закурил.

— Все мы — бывшие служащие Корпорации. Одних из нас уволили, другие — ушли сами. Тогда началось. Создание биоробота, который ничем не отличается от человека. Почти ничем.

Первыми этим начали заниматься японцы — в 2012-м была выпущена первая серия. Эти роботы не только не отличались от людей внешне — они могли испытывать простейшие эмоции: бояться, радоваться, плакать и смеяться. Россия, как всегда, взяла чужую идею и вывела ее на новый уровень. Андроиды Корпорации максимально приблизились к человеку, к «божьему творению». В эмоциональной сфере Корпорация — с помощью твоей матери — добилась настоящего прорыва. Андроиды Плетневой обладали способностью к абстрактному мышлению, имели эстетические потребности, могли руководствоваться интуицией, верить, надеяться, любить! Единственная эмоция, которой они не знали — это страх.

Плетнева не знала, что ее достижения будут использованы в военных целях. Ее обманули. Неизвестно, как была раскрыта ложь, но твоя мать ушла из Корпорации и начала против Нее борьбу. С тех пор на Плетневу ведется охота. Не знаю, чего хочет Садовский — вернуть ее или убить.

— Я видел статью в газете. Липовую. О том, что Плетнева вернулась в Корпорацию.

— Мы тоже видели, — кивнул Михаил. — По-крупному играют.

— Я был там. Это не моя мать. Андроид.

— Да? — усмехнулся Михаил. — И что? Тепло встретились?

На этот раз никто не смеялся.

Все напряженно следили за реакцией Андрея. Сидевшая за столом Плетнева-1 смотрела без материнской нежности, но с сочувствием.

— По-моему, это чудовищно, — сказал Андрей.

Михаил подвинул пепельницу, потушил сигарету.

— К счастью, Корпорация перехитрила саму себя. Мы переняли идею, и создали андроидов, похожих на Жанну. Мы, повстанцы, разделены на несколько отрядов. В каждом есть своя Жанна Плетнева. В нашем, как видишь, даже две.

Плетнева-1 одарила Андрея улыбкой. Плетнева-2 взяла у Михаила пепельницу. Раздавила окурок. Зевнула.

— Спать хочется, — сказала она. Поймала взгляд Андрея. Подмигнула. Мальчик отвел взгляд.

— Зачем вы это сделали?

— Чтобы Корпорация не смогла найти настоящую Плетневу. У нас есть лаборатория, мы знакомы с технологией разработки — ведь все придумала Жанна, а не Садовский. Этих андроидов мы можем наделать сотни. Они никогда не найдут ее.

Михаил склонился над столом. Наставил на Андрея палец.

— Потому ты — их главный козырь. Все эти годы Корпорация прятала тебя, но не трогала в надежде, что Плетнева сама будет тебя искать. Но Жанна оказалась умнее. Она ни разу не совершила безнадежной попытки связаться с тобой, принять условия Корпорации. Потому что условие у них одно — Жанна должна заткнуться. И выдать местоположение нашего штаба.

Но теперь все по-другому. Садовский теряет терпение. Без гения Жанны он никто. Того, что она успела сделать в Корпорации, хватит еще на десяток лет — но что потом? Остановка производства. Креативная деградация. Утеря конкурентоспособности. Неизвестно, что могла сделать с тобой Корпорация, чтобы надавить на Плетневу. Так что сбежал ты вовремя. Радуйся.

В глубине глаз Михаила блеснули опасные огоньки. Словно он вкладывал в свои слова совсем иной смысл.

Положив локти на стол, Андрей вцепился пальцами в волосы.

— Почему? — спросил он. — Почему мама ни разу не попыталась встретиться со мной? Неужели ее убеждения ей дороже меня? Неужели она совсем меня не любит?

Все молчали. Плетнева-1, состроив жалостливую гримаску, подсела к Андрею. Прижала к себе. Погладила по волосам.

— Ш-ш-ш. Не плачь. Конечно же, любит. Мы не знаем. Может быть, ей помешали.

Михаил, лениво откинувшись на стуле, презрительно сощурился.

— Как трогательно! Сейчас расплачусь.

Товарищи поддержали его хохотом. Плетнева-1 гневно взглянула на Михаила.

— Как ты можешь смеяться над ним! Вы все. Какие же вы, люди, бессердечные!

— Бессердечные? — Михаил вскинул бровь. — Да. Наши чувства не модифицированы. В отличие от тебя, микрочип с сиськами. Помни, кто он.

Андроидка опустила глаза. Тихо сказала:

— Кем бы Андрей ни был, он всего лишь ребенок.

Андрей отстранился от нее. Поднял сухие глаза.

— Вы знаете, где настоящая Жанна Плетнева?

Михаил покачал головой.

— Это одно из условий безопасности. Плетнева периодически выходит на пси-связь, но где она, точно не скажет никто. Жанна каждые две недели меняет убежище. Но мы, если хочешь, отвезем тебя на место, где она скрывалась неделю назад. Может, она оставила какой-то след.

Михаил встал. Андрей поднялся вслед за ним.

— За мной гонятся. У вас могут быть неприятности. Просто скажите, где убежище. Я найду его сам.

Михаил усмехнулся.

— Неприятностей у нас и так хватает.

Его лицо ожесточилось.

— Еще бы мы боялись сраных ищеек Корпорации! Пусть только сунутся. Мало не покажется. Так. Вова, ты со мной. Саня за руль.

Плетнева-1 поднялась.

— Я с вами.

Михаил, морщась, кивнул. Плетнева-1 взяла Андрея за руку. Улыбнулась.

— Пойдем. На машине покатаемся.

Последним вышел Михаил. Когда за ним закрылась дверь, юноша с черной бородкой сказал:

— Сопляк прав. Нас могут потревожить.

Плетнева-2, доставая из пачки новую сигарету, окинула юношу насмешливым взглядом.

— Что с тобой, мальчик? Боишься, твои немодифицированные мозги размажут по стенке?

Юноша покосился на нее.

— Не ухмыляйся. Твои братья по крови тебя же первой и замочат.

— Да? — Плетнева хихикнула. — А это больно?

— Очень, — ответил сидевший напротив мужчина с ежиком рыжих волос. Наставил на Плетневу палец.

— Кх! Кх! Кх! — сказал он.

Женщина-андроид улыбнулась.

— Приехали, — объявил Саня.

Михаил, Андрей и Плетнева-1 выбрались из джипа и скрылись в подъезде многоквартирного дома. Вова, надвинув на лоб бейсболку, остался у входа в подъезд. Его черные глаза напряженно ощупывали улицу.

В подъезде на лестничных пролетах валялись пивные бутылки, презервативы и пакеты с гниющими остатками недоеденного фаст-фуда. Большинство квартир пустовали. Почтовые ящики вырваны с мясом.

— Здесь, — объявил Михаил. Дверь приоткрыта. Обменявшись взглядами, Михаил и женщина-андроид достали пистолеты.

Плетнева-1 взяла Андрея за руку. Они остались снаружи.

Михаил проскользнул в квартиру. Андрей и Плетнева-1, затаив дыхание, прислушивались к звукам. Каждую секунду они ожидали услышать выстрелы.

На пороге появился Михаил. Открыл дверь пошире.

— Входите. Все чисто.

Андрей оглядывал пустые комнаты. Стены с осыпавшейся штукатуркой, по углам навалены кучи строймусора. Мебели нет.

— Вы уверены, что она была здесь?

Плетнева-1 взглянула на Михаила.

Тот пожал плечами.

— Жанна за долгие годы научилась заметать следы.

Он посмотрел на Андрея. Его глаза сверкнули.

— И о том, что ты был здесь, тоже никто не узнает.

— Михаил, нет! — вскричала Плетнева-2.

Андрей спокойно смотрел, как Михаил направляет на него пистолет.

В последний момент женщина-андроид заслонила собой мальчика. Пуля попала ей в грудь, в то место, где у людей — сердце. Она упала на спину. Из раны хлынула молочная, воняющая кислотой жидкость.

— Проклятье! — Михаил снова направил пистолет на Андрея.

Тот стоял, не пытаясь защитить себя.

Через минуту Андрей вышел из подъезда. Вова окинул его подозрительным взглядом.

— В чем дело? Где Михаил?

— Михаил с Жанной задержатся, — с улыбкой сообщил Андрей. — Им нужно замести следы. Велел отвезти меня в штаб.

— А, — Вова кивнул. — Понятно. Идем.

Он сунулся в кабину.

— Саня, отвези пацана в штаб.

Шофер уставился на Андрея, который взобрался на пассажирское сиденье.

— Приказ Михаила, — с обворожительной улыбкой сообщил тот.

Саня пожал плечами.

— Ладно.

Как только они отъехали на расстояние квартала, Андрей повернулся к Сане. Глядя в глаза, жестким, непререкаемым тоном приказал ехать в поселок на десятом километре к северо-востоку от Москвы. Шофер подчинился.

Андрей немного расслабился. Он знал, нельзя ехать в штаб. Все повстанцы мертвы. Кураторы побывали там. Они приближались, и Андрей чувствовал их так же, как они чувствовали его.

Он знал — мать сейчас прячется в том поселке. Стены заброшенной квартиры нашептали ему об этом. Андрей не знал, почему так уверен в этом. Возможно, некое чувство в его душе доводит силу его интуиции до уровня телепатии.

Имя этому чувству — любовь.

Поселок располагался на берегу озера. Андрей с волнением оглядывал двухэтажные коттеджи и приземистые домишки. Сердце его билось все сильнее.

Здесь.

— Останови! — крикнул он.

Спрыгнул из кабины на грунтовую дорогу.

— Теперь езжай.

— Куда? — вытаращился Саня.

Андрей облизнул губы.

— Куда угодно. Но не в штаб. Все твои товарищи мертвы. Скоро они будут здесь. Я не хочу подвергать тебя опасности.

Взгляд шофера опустел. Он кивнул.

Джип отъехал.

Некоторое время Андрей стоял, почти не дыша, и смотрел на домик из красного кирпича. С озера доносились крики чаек.

Поднявшись по ступенькам, Андрей прислушался. Из-за двери слышались голоса. Два мужских и один женский.

Андрей постучал.

Голоса смолкли. Открылась дверь. На пороге возник мужчина в черных брюках, песочного цвета пиджаке и при очках.

— Мальчик, тебе кого?

— Кто там, Виктор? — донесся из глубины дома женский голос. Виктор, полуобернувшись, крикнул в дом:

— Какой-то пацан из местных.

Снова повернулся к Андрею.

— Ну?

Андрей открыл рот... и почувствовал, что не может внятно объяснить, зачем он здесь.

— Мне бы глоточек воды. Пить очень хочется.

— Конечно, — мужчина отступил в прихожую. — Заходи.

Андрей прошел с Виктором на кухню. Глядя, как Виктор наливает в чашку кока-колу из холодильника, прислушался к голосам в комнате.

— Жарковато сегодня, да? — спросил Виктор, завинчивая пробку бутылки. Он стоял к Андрею спиной.

— Да, — услышал Андрей собственный глухой голос. — Но по радио передавали, будет дождь.

Виктор обернулся.

— Мальчик, ты куда? — закричал он.

Жанна Плетнева и мужчина в кожаной куртке сидели на диване, держась за руки. Вполголоса что-то обсуждали. Когда на пороге возник Андрей, оба повернули головы. Глаза Плетневой округлились. Женщина медленно поднялась, с оттенком страха глядя на осветившееся улыбкой счастья лицо сына.

— Боже мой, — прошептала она.

Андрей заворожено смотрел на нее. Он приблизился.

— Ты не узнаешь меня, мама? Почему ты не хочешь меня обнять?

Плетнева, отступая, смотрела на него. В глазах ее блестели слезы.

— Этого не может быть...

Андрей ее не слышал. Все его мысли заняла мать, переполнявшая сердце любовь к ней. Он жадно пожирал маму глазами. Какая же она красивая!

— Как долго я ждал этой встречи, — дрожащим голосом сказал мальчик. Протянул к матери руки. Та, вместо того, чтобы распахнуть свои объятия, с выражением ужаса отшатнулась от сына.

Что-то щелкнуло в его сознании, и место матери, самой прекрасной, самой любимой женщины на свете заняло отвратительное чудовище. Красные свиные глазки свирепо таращились на мальчика. Из волосатой пасти торчали клыки. С клыков на ковер капала зеленая слюна.

Андрей понял, что чудовище всегда пряталось за оболочкойматери. Цель этого монстра — уничтожить его, Андрея. Всех людей на земле.

Рыча, чудовище двинулось на него. Андрей вытянул руку. Спустя секунду его пальцы сжали рукоять черного пистолета, который появился словно по мановению волшебной палочки. На самом деле Андрей синтезировал его из молекул воздуха. Оружие выстрелит один раз, после чего магнитное поле ослабнет, ковалентные связи распадутся, и пистолет рассыплется в порошок.

Андрей направил оружие на свиноподобного монстра. Мужчина в кожаной куртке бросился на него.

Андрей услышал: открылась входная дверь. Кто-то ворвался в прихожую. Виктор закричал. Раздался выстрел.

Андрей нажал на курок.

Мужчина в кожаной куртке, загородив собой монстра, попал под пулю. Пуля пробила грудную клетку. Мужчина рухнул на пол.

Монстр вцепился когтистыми пальцами в волосы и вдруг разразился тонким женским визгом.

Мужчина корчился на полу, страшно крича от боли. На рубашке под курткой расплывалось кровавое пятно.

Андрей направил пистолет на монстра, который вновь обратился его матерью. Пистолет в его руке превратился в черный песок. Песок стек с ладони между пальцами.

Переступив через корчащегося на полу мужчину, Андрей бросился на Плетневу. Он собирался задушить мать голыми руками.

В комнату ворвались Эй-Пи и Эр-Ти.

— Во Славу Корпорации! — закричал Эр-Ти и три раза выстрелил в Плетневу. Женщину отбросило на стену. Она сползла вниз, оставляя на розовых с голубыми цветочками обоях размазанные алые полосы.

Андрей остановился. Замер.

Мужчина на полу все еще корчился. Эй-Пи выстрелом в сердце прикончил его.

Эр-Ти, переступив через тело, отодвинул застывшего Андрея. Встал над Плетневой. Женщина, судорожно всхлипывая, дергала головой и ногой. Из уголка рта вытекала струйка крови.

Андрей смотрел на все сквозь застилавшую разум дымку. К нему возвращались прежние чувства. Перед ним был не монстр, которого нужно убить. Его мать.

И она умирала у него на глазах.

Эр-Ти склонился над Плетневой. Несколько секунд холодно наблюдал, как она бьется в конвульсиях, истекая кровью.

Выпрямился. Повернулся к Эй-Пи.

С удовлетворенной улыбкой изрек:

— Джокер выбыл.

Эй-Пи, вскинув руки, издал торжествующий, дикий, звериный вопль.

Андрей, плача, опустился перед ней на колени.

— Мама, — прошептал он.

Женщина отчужденно взглянула на него.

— Ты... — прохрипела она.

В ее горле раздался булькающий звук. На губах вздулся и лопнул кровяной пузырь, оросив щеки, лоб, подбородок и грудь алыми каплями. Сердце судорожно билось, выталкивая из ран на груди фонтанчики крови.

Андрей смотрел на нее. Просто стоял на коленях и смотрел. Он сам умирал в эту минуту — от желания помочь ей, спасти ее — и от невозможности сделать это. Ибо он не мог ее спасти. Это не входило в его... в его...

— Бог мой, — раздался за его спиной ироничный голос. — Какая неожиданная встреча!

Андрей обернулся. Эй-Пи и Эр-Ти отсалютовали вошедшему.

Седовласый импозантный мужчина в темном пальто оглядел комнату. Его цепкий взгляд прощупал труп на полу, Андрея, Плетневу.

— Сколько крови, — поморщился Садовский. — Мальчики, в кухне я видел труп. Кто это?

Близнецы переглянулись.

— Этот человек мешал нам войти, — сказал Эр-Ти. — Негостеприимный сукин сын.

Садовский покачал головой. Переступил через труп. Левой ногой он ступил в лужу крови, и черный лакированный ботинок испачкался.

С минуту Садовский стоял, держа руки в карманах пальто, и суровым взглядом смотрел на Плетневу.

— Ну что? Получила что хотела?

Плетнева взглянула на Андрея. Подняла на Садовского глаза. Взгляд ее становился все более отрешенным.

— Сволочи, — прохрипела она.

Снова обратила на Андрея свой отрешенный взгляд.

— Зачем так? — Садовский с улыбкой взглянул на Андрея. Положил ладонь ему на плечо. — Это был единственный способ подобраться к тебе. Жанна, милая Жанна... Сколько беспокойства ты нам доставила. Сколько денег мы потратили на твои поиски. За это нужно платить кровью.

Плетнева еле слышно прошептала, почти не шевеля окровавленными губами:

— Я... знала...

Ее угасающих сил не хватило, чтобы закончить фразу. Но Андрей, как человек любящий, догадался, что мама хотела сказать.

«Я знала, что мой сын мертв».

Он сунул руку в карман. Достал фото маленького мальчика, которое нашел на кладбище под камнем.

Андрей приблизился. Поднес фото к ее лицу. С трудом выдавил:

— Это... он?

Плетнева взглянула на снимок. На миг в ее пустых глазах блеснул огонек жизни. Она вздрогнула всем телом.

— Мой... мальчик...

Она взглянула на Садовского. И столько ненависти было в ее взгляде, что улыбка сползла с холеного лица. Он отступил на шаг.

Ненависть было последнее чувство, которое испытала Жанна Плетнева. Последним ее словом было:

— Сволочи...

Она в последний раз судорожно вздохнула, приподнялась, будто собираясь встать, и умерла.

— Кончен бал, — сказал Эр-Ти.

— Погасли свечи, — сказал Эй-Пи.

Андрей повернулся к ним. В наступившей тишине спросил:

— Но... кто же тогда я?

Обратно в город Андрея везли на заднем сиденье лимузина Садовского. Начался дождь, водитель включил дворники. Впереди, как два красных глаза, маячили огни черной «тойоты».

Андрей поднял глаза. В зеркальце заднего вида встретил насмешливый взгляд Садовского.

— Мне жаль твою мать, — сказал тот. — Поверь, я не мог поступить иначе.

— Мать? — спросил Андрей.

— Да. В каком-то смысле ты — ее детище. Тебя создали по технологии, которую разработала Плетнева.

Садовский усмехнулся.

— Какая ирония жизни! Плетнева захотела славы, почестей. Когда-то она была очень честолюбивой женщиной. Она создала нечто, о чем раньше и мечтать было нельзя. И чем все кончилось? Ее творение, плод ее честолюбия — оно-то ее и убило.

— Я ее не убивал, — сказал Андрей.

— Но привел нас к ней, — сказал Садовский. — По плану.

Садовский сказал это обыденным, чуть ли не затрапезным тоном. Как будто за столом просил передать соль. Андрей вздрогнул.

— Вы — андроид? — спросил он.

Садовский рассмеялся.

— С чего ты взял?

Андрей промолчал.

— Нет, мой мальчик. Ты — андроид. Первый образец нового поколения.

Наши дела шли более чем успешно. Все шло к тому, что Корпорация станет крупнейшим предприятием в России, а значит — во всей Европе. Жанна своей болтовней портила мне всю обедню.

Мы пытались достать Плетневу. Но она ничего не боялась. Угрозы на нее не действовали. Тогда мы украли ее ребенка. Но Жанна не остановилась. Наоборот, еще ожесточеннее бросилась в борьбу за то, что считала правильным.

Если тебе это важно, то ее сына мы не убивали. Он умер сам. От обычного гриппа. Учитывая, что мы не смогли использовать мальчика как средство давления на Плетневу, его смерть уже не имела большого значения.

Но мы продолжали блефовать. Мы не знали, что Плетневу каким-то образом известили о смерти сына. Делали вид, что держим его в сиротских приютах. На бумаге переводили этого несуществующего «мальчика» из детдома в детдом — якобы для того, чтобы дружки Плетневой из отряда Сопротивления его не похитили.

Я не мог больше сносить ее выходки. Плетневу пора было убирать. Вместе с ее чертовым отрядом.

Для этого, Андрей, мы создали тебя.

Андрей потряс головой.

— Нет, — пробормотал он. — Не надо.

— Идеальный убийца. Маленький мальчик, серьезный, вежливый. С первого взгляда вызывающий доверие. Способный обаять даже статую. Никто не догадается, на что ты способен. Никому и в голову прийти не может, что ты способен найти и убить кого угодно. Президента США. Римского Папу. Любого.

Плетнева догадалась, конечно. Но, к счастью, все сложилось удачно. Ты нашел ее.

Андрей сжал виски ладонями.

— Хватит! — закричал он. — Перестаньте! Я вам не верю!

Садовский изогнул бровь.

— Не хочешь принять истину? Что ж, это очень по-человечески, если ты позволишь мне так выразиться.

Садовский рассмеялся.

— Вспомни, Андрей. Вспомни, как в приюте ты отдавал еду маленьким детям, и только делал вид, что спишь и ходишь в туалет. Вспомни тех двух ублюдков в подворотне. Мы их нашли, Андрей. Они мертвы. Ты голыми руками вырвал их сердца.

А командиру отряда Сопротивления Валерию Полиненко свернул шею. Найди мне хоть одного восьмилетнего ребенка, способного на такое. Ты умен, хитер, хладнокровен и жесток. Ты не знаешь усталости. Не ведаешь страха. Ты — андроид нового поколения, Андрей.

Андрей чувствовал: каждым словом Садовский убивает его. Он сполз на сиденье, тяжело дыша. Потряс головой.

— Нет, — простонал мальчик. — Этого не может быть!

— Но это правда. Ты это знаешь.

— Я... я чувствую! — закричал Андрей. — Я мыслю! Желаю! Мне... мне нравится Бетховен. Девятая симфония. Слышите? И я люблю свою мать. Любовь к ней... пожирает меня!

— Да, — жестко усмехнулся Садовский. — Любишь свою мать, которая мертва.

— Ты — гордость Корпорации, Андрей. Ты не просто похож на человека. Ты почти человек, и даже выше человека. На всем свете ты не найдешь ни одного, способного любить, как ты. Твоя любовь не знает сомнений, корысти. Она сильнее любых преград, сильнее смерти. Мои ученые вложили эту любовь в твой микрочип. Любовь совершает невозможное. И ты совершил его — нашел Плетневу. Твое любящее сердце помогло нам убить ее.

Мы создали тебя как испытательную модель. Ты блестяще прошел тест-контроль. Теперь я могу со спокойной душой запускать линию производства. Новую модель можно использовать не только в военных целях. Здесь безграничные возможности. Подумай сам. Андроид — «идеальный сын». Нежный, любящий, верный.Идеальный муж. Идеальная жена. Идеальный отец. Представляешь, сколько прибыли ты нам принесешь?

— Я не верю! — закричал Андрей. — Вы лжете!

С минуту Садовский молчал. Андрей чувствовал — президент Корпорации злится. Скорее всего, оттого, что его прервали.

— Не веришь? — спросил Садовский. — Ну смотри же.

Обернувшись, Садовский перегнулся через сиденье и, глядя Андрею в глаза, сказал:

— Слава Корпорации.

В голове Андрея раздался тихий щелчок. Его взгляд стал пустым.

— Слава Корпорации, — сказал он. — Слава Корпорации.

Садовский и водитель рассмеялись.

— Прижмись к обочине, — сказал Садовский. — Высадим его здесь.

Водитель остановил лимузин. Вышел из машины, открыл дверцу. Пыхтя и отдуваясь, выволок одеревеневшее тело мальчика на обочину. Андрей стоял истуканом, с бессмысленным выражением лица, с поднятой в отрицающем жесте левой рукой. Со стороны он походил на манекена.

— Тяжелый, гад, — садясь за руль, сказал шофер. — Куда едем?

— В какой-нибудь хороший ресторан. Есть очень хочется.

Через минуту Садовский глянул в зеркальце. Мальчик стоял на обочине в той же позе.

— Что это?- спросила девушка, которая сидела на переднем пассажирском сиденье красного «мерседеса». Она красила губы.

В салоне находились трое. За рулем — красивый темноволосый юноша, рядом — девушка, на заднем — лысый парень с серьгой в ухе. Все трое — студенты. Учеба давалась им легко. На лекциях преподаватель раздавал студентам кристаллы, и дома каждый записывал пройденный материал на кору головного мозга.

Все остальное время ребята проводили в виртуальной реальности, или в бесконечных развлечениях.

— Где? — спросил темноволосый юноша. Как и у девушки, его язык слегка заплетался.

— Там, на обочине.

Юноша сощурился.

— Кристалл мне в жопу, — сказал он. — Это ж пацан какой-то стоит!

— С поднятой клешней, — заржал парень на заднем сиденье. — Голосует, что ли?

Они проехали еще пятьсот метров. Маленькая фигурка на обочине не шевелилась.

— Нет, — с сомнением сказала девушка. — Это манекен.

— Какого хрена он делает на обочине? — спросил лысый парень.

— Откуда мне знать?

— Может, сбежал из магазина?

— «Свободу манекенам!» — заорал парень. Девушка хихикнула.

— Заткнитесь оба, — поморщился темноволосый юноша. — Я врубился. Это андроид.

— Андроид? — переспросила девушка. — Разве андроиды бывают маленькими мальчиками?

— Теперь, может, и бывают. Садовский чего только не придумает.

— Полный отморозок, — кивнул лысый парень.

— А че он застыл, как не родной?

— Выдохся, — ответил юноша. — С ними такое случается, когда программа выполнена.

На губах юноши появилась ухмылка. Глаза заблестели.

— Щас прикольнемся. Эй, чикса, дай глотнуть.

Девушка взяла с пола бутылку виски. Поднесла к его лицу. Руля одной рукой, юноша другой наклонил бутылку. Виски пролилось в желудок. По телу разлилось тепло, а кончики пальцев начало покалывать.

— Что ты задумал? — спросила девушка, ставя бутылку на место.

— Щас увидишь.

Юноша свернул на обочину. Мальчик теперь стоял прямо по курсу. Юноша переключил скорость. Мотор загудел громче. «Мерседес» несся на мальчика в облаке пыли.

— Ты что? — взвизгнула девушка. — Нас же посадят!

— Хрена с два, — рассмеялся юноша. — По Гражданскому Кодексу андроиды — никто.

— Тачку угробишь!

— Да хрен с нею! Держитесь!

Девушка вцепилась в юношу. В последние секунды перед столкновением она, пьяно икая, начала ржать. Между ног потеплело.

— Я щас кончу! — закричала девушка. — А-А-А!

— Твою мать! — восторженно закричал лысый.

— Держись! — крикнул юноша.

Глухой удар. Машину встряхнуло. Что-то прогремело по крыше и со стуком упало сзади. Юноша нажал тормоз. Визжа покрышками, «мерседес» по инерции проехал еще тридцать метров. От черных полос на асфальте валил пар.

— Ка-а-айф! — выдохнула девушка. Обняв юношу за шею, поцеловала взасос. Тот оттолкнул ее.

— Подожди! Проверим.

— Тест-контроль, — сказал лысый. Все заржали.

Юноша дал задний ход. Колеса «мерседеса» остановились в нескольких сантиметрах от лица неподвижно лежавшего Андрея.

— Сдох, что ли? — спросила девушка.

— Он и не рождался, — сказал лысый.

— Бедненький анди!

Андрей слабо шевельнулся.

— Вот сука.

В юноше проснулся азарт. Он проехал вперед, снова включил заднюю передачу. Машина два раза подпрыгнула. Рванула вперед. В третий раз переехала мальчика. Все сопровождалось хихиканьем девушки и подбадривающими возгласами лысого. После чего «мерседес», с вмятиной на капоте и разбитой фарой, умчался в сторону Москвы.

Через час Андрей очнулся. Его левую руку оторвало от плеча. Она валялась в траве у обочины. С левой стороны в черепе образовалась вмятина, глаз выкатился из глазницы.

Андрей огляделся. Увидел на обочине белые жемчужины своих зубов. Сплюнув кровь, захромал туда, где сверкали огни столицы.

В город вернулся к вечеру. Он бесцельно бродил всю ночь и все утро, весь день, еще одну ночь и еще одно утро. Очнулся в парке. Понял, что сидит на скамейке и таращится на мальчика, который возится в песочнице. Лет шести. Белокурый. Андрей вздрогнул.

«Неужели это я? Тот, каким я мог бы стать, случись все иначе?»

К мальчику подошла женщина в бежевого цвета плаще. Средних лет, но все еще привлекательная. Женщина позвала мальчика. Тот, бросив все, побежал к ней. Женщина, присев на корточки, стряхнула песок с джинсового костюма мальчика. Обняла. Поцеловала в пухлую розовую щеку. Оба улыбнулись.

— Мамочка, я тебя люблю, — услышал Андрей.

Он поскорее отвернулся. Любовь к его собственной «матери», чей труп, наверное, уже начал разлагаться, все еще пожирала Андрея изнутри.

Кто-то сел рядом.

Андрей повернул голову. Встретил серьезный, сочувствующий взгляд Директора.

— Я искал тебя три дня, — сказал Директор. — И вот теперь, когда плюнул на все и присел отдохнуть, я тебя встретил. Кстати, выглядишь ужасно.

Андрей смотрел на него в упор единственным уцелевшим глазом.

Посмотрел на мальчика и его мать. Те все еще обнимались и смеялись.

— Это не имеет значения, — сказал Андрей. — Ничто больше не имеет значения.

— Ты мог бы вернуться к нам. Мы тебя примем любым. Мы тебя... вылечим.

— Вы хотели сказать «починим», — со слабой улыбкой ответил Андрей. Улыбка сделала его изуродованное лицо еще более устрашающим.

Он покачал головой.

— Нет. Я не вернусь.

Они помолчали. Женщина взяла сына за руку, они пошли к выходу из парка.

Андрей криво улыбнулся.

— Вот, значит, какая участь мне уготована. Любить самому, умирать от любви. Смотреть, как любят другие. И знать, что меня-то никто не полюбит. «Почти человек! Больше, чем человек!» Я не «почти человек». Я меньше муравья.

Андрей встал и пошел прочь. Директор вскочил, чтобы догнать... но пожал плечами и пошел в другую сторону.

«А, и черт с тобой!» — подумал он с внезапным раздражением. «Кем ты себя возомнил? Ты, черт возьми, всего лишь сложная, умная машина».

Директору стало стыдно. Он прибавил шагу.

Ему хотелось одного — поскорее вернуться домой. И напиться.

Ноги принесли Андрея на Кладбище Мертвых Андроидов. Как и в прошлый раз, его сердце дрогнуло при виде сваленных в груды молочно-белых, изувеченных тел.

Он прошел несколько шагов. Вздрогнул. У его ног, раскинув руки, лежала его мать. Спустя секунду Андрей понял, что это андроид. Плетнева-2, или Плетнева-1 лежит с простреленной грудью, стеклянными глазами вытаращившись в небо.

Андрей лег рядом. Уцелевшей рукой обнял похожую на манекена женщину. Уткнулся изуродованным лицом ей в грудь.

— Мама, — прошептал он.

Мама молчала. Андрей поднял голову. Женщина, разинув рот, смотрела в пустоту.

— Ты споешь мне колыбельную?

Мама не отвечала.

Из его уцелевшего глаза потекли слезы. Андрей снова лег. И обнял женщину-андроида крепко-крепко.

Так они пролежали всю ночь.

Утром приехала погрузочная машина. Двумя чудовищными клешнями-манипуляторами машина хватала молочно-белые тела и скидывала в кузов. Потом отвезла их на свалку. Тела вывалили на огромную плиту. Андрей, вцепившись в Плетневу-2, а может, в Плетневу-1, оказался на дне, придавленный телами. Он услышал громкий механический гул. Сверху опускался пресс.

«Слава Корпорации», подумал он и сжал в объятиях мертвую женщину-андроида.

Пресс смял трупы, которые лежали наверху, поднялся, зашипел, и с двойной силой пошел вниз, сминая тела в лепешку, вдавливая друг в друга.

Перед тем, как пресс раздавил его, Андрей улыбнулся. В его мозгу вновь и вновь прокручивалась величественная, трагическая музыка. Бетховен. Девятая симфония.

«Я люблю тебя, мама», подумал он.

Пресс раздавил его вместе с любовью.