LINA CODE

Глава 1.

О чем первым думает человек утром, когда просыпается?

Наверное,о чем-то бытовом. О том, что пора бы в туалет. Или умыться. Или о том, что будильник, наверное, приснился, и можно поспать еще пять минут, пока внутренний голос не начнет настойчиво шептать, что пора вставать.

Вот и у Лины утро началось с этой внутренней борьбы. Она лежала, уставившись в потолок своей капсульной комнаты, откладывая момент, когда придется ощутить на себе весь вес этого дня.

Первым, что пробилось сквозь апатию, стал холод. Пронизывающий, сырой холод, от которого немели пальцы. На стене мерцала проекция с ярко-красной надписью: <НИЗКАЯ ТЕМПЕРАТУРА: 5°C>. Неплохое начало для дня человека не-морозостойкого сорта. С трудом оторвав голову от подушки, она потянулась к столу, где стояла бутылка с остатками дешевого джина. Глоток ледяной жидкости обжег горло, но хоть какое-то жалкое тепло поползло по телу. С отвращением она отставила бутылку и рухнула обратно.

Она лежала, вглядываясь в трещину на потолке, похожую на молнию — единственную достопримечательность этого крошечного мира. Четыре стены, заставленные стопками книг-дисков и гигиеническими пайками, душ-кабина размером с гроб, единственное окно, заклеенное светоотражающей пленкой от неонового смога. Её царство. Её клетка.

В этот момент в виске резко и настойчиво запищал имплант. По сетчатке правого глаза поползли строчки холодного, официального текста, заставляя её зажмуриться от нарастающей боли.

// АВТОМАТИЗИРОВАННОЕ УВЕДОМЛЕНИЕ. НЕ ОТВЕЧАЙТЕ НА ЭТО СООБЩЕНИЕ //

«Просто прекрасное утро», — с горькой усмешкой подумала она, пытаясь сфокусироваться на буквах.

Уважаемая(ый) [Lina_347B],

ваше местоположение: Центральный район, Жилой комплекс 105

Слово «Уважаемая» резануло глаза. Система всегда знала, где она. Даже здесь, в её убогом убежище, она была всего лишь меткой с номером.

ТЕКУЩИЙ ИНДЕКС УГРОЗ ДЛЯ ВАШЕГО МЕСТОПОЛОЖЕНИЯ: ВЫСОКИЙ (УРОВЕНЬ 8/10)

Восьмёрка. С самого утра. Лина с раздражением провела рукой по лицу. Где-то за стенами её «комплекса повышенной комфортности» уже кипела своя маленькая война.

Её взгляд скользнул по списку инцидентов.

* Зафиксирована перестрелка между группировками в районе 2-коммуникационной вышки

«Крысы грызутся за обрывки проводов», — мысленно выругалась она. Та же песня каждый день.

//Зарегистрирована активность по подавлению сигналов личных “коминтерфейсов” Возможны сбои связи//

Вот почему на связь никто не выходил утром. Наверняка опять МКОБ глушат сигнал.

// Повышенная активность сотрудников МКОБ. Рекомендуется избегать зон оцепления//

МКОБ. Министерство Контроля и Общественной Безопасности. Независимая силовая структура, элита, которая действительно делала свою работу. В отличие от продажной корпоративной полиции, МКОБ не делило районы на «доходные» и «грязные». Они приходили, наводили порядок жёстко, быстро и без лишних разговоров. Их боялись и уважали. Их появление в районе значило, что терпение у Системы лопнуло. Это была хорошая новость.

Плохая новость была в том, что их методы были тотальными. Их «зоны оцепления» были стерильными. Они зачищали всех подряд — и бандитов, и случайных зевак, и тех, кто просто не успел эвакуироваться. Эффективность имела свою цену — collateral damage, «сопутствующий ущерб». Статистика, которую в отчётах называли «неизбежными издержками».

Рекомендации по безопасности читались уже не как шутка, а как суровая необходимость. «Найдите ближайшее убежище». Да, и побыстрее. «Не проявляйте агрессию». Солдаты МКОБ, ведущие зачистку, не станут разбираться, кто перед ними — мирный житель или притворяющийся бандит. Один неверный жест — и реакция будет мгновенной.

Сообщение исчезло, оставив после лишь призрачный шлейф на сетчатке и щемящее чувство тревоги. Не бессилия, как раньше, а острого, животного инстинкта самосохранения. МКОБ не было злом. Они были бульдозером, который ровнял дорогу, не обращая внимания на муравейник под ковшом.

Мысль о том, что этот бульдозер может в любой момент врезаться в стену её дома, наконец-то заставила Лину подняться с кровати.

Сказать, что она пошла готовить — значит соврать. Комната размером два на два метра не позволила бы совершить такое эпическое путешествие. Лина скорее шагнула и уже была у небольшой коробочки, совмещающей в себе плиту, духовку и микроволновку.

Сказать, что Лина готовила себе еду — будет значить соврать дважды.

Потому что в качестве еды выступал небольшой брикет спрессованного непонятно чего, а под готовкой подразумевалось заправить этот брикет маслом и сунуть в духовку на пять минут.

На выходе получалась неаппетитная на вид кашеобразная масса. Справедливости ради надо сказать, что на вкус она была сносной: густая, слегка солоноватая, с кусочками то ли цукатов, то ли какого-то желе. Не сказать, что от этого блюда можно было получить гастрономический оргазм, но все необходимые питательные вещества и чувство насыщения оно давало. Не подумайте никто не заставлял ее есть именно это, просто времени было всегда очень мало, Лина не всегда успевала поесть без спешки что уж говорить про готовку, да и деньги на настоящие продукты были не у всех, особенно если с вечера вместо еды тратить деньги на Литровый бутыль джина пусть и дешевого но все таки достаточно дорогого для рядового сотрудника Первичной медицинской помощи (ПМП)

Коим и являлась Лина.

Не сказать что у нее было мало денег все таки Лина была сотрудником ПМП 2 уровня реагирования, то есть выезжала на вызовы в такие злосчастные районы куда наряды Корпоративной полиции,(КП) отказывались выезжать даже при поддержке Групп контроля периметра. (ГКП)

А это вообще-то очень хорошо подготовленные бойцы с хорошим снаряжением

Почему Лина была не 1 уровня ?

Она сама отказалась от этого уровня допуска после 4 дней работы

Почему ? Потому что сотрудники первого уровня буквально участвуют в штурмах и зачистках вместе с группами МКОБ и ГКП. А Лина была крайне социальным человеком — она быстро привязывалась к коллегам, а потому так же долго и тяжело переживала их утрату.

Работа с Оперативниками МКОБ конечно нравилась Лине

да и платили там очень хорошие деньги, но работать на работе с каждодневным неилюзорным шансом просто напросто погибнуть вынудил Лину отказаться от 1 уровня допуска.

Завершив утреннюю рутину, Лина оделась, взяла медицинский бокс и вышла из квартиры.

Жилой комплекс, в котором она проживала, представлял собой девятиэтажное здание, растянувшееся в длину как футбольное поле. Удивительно, но коридоры внутри были чистыми — на стенах не было уродливых граффити или матерных слов, особенно по сравнению с улицей, где царствовали мусор и похабные рисунки. Возможно, это было результатом того, что в комплексе селили в основном пенсионеров старой закалки, для которых было немыслимым «срать там, где живёшь».

Прежде чем выйти на улицу, Лина остановилась в относительно безопасном подъезде. Она махнула рукой перед глазами, вызвав голографический интерфейс. Набрав код #70#7, она принялась ждать ответа. На улице царило непривычное спокойств это, нарушаемое лишь редким проезжавшим в отдалении транспортом. Мысли снова возвращались к уведомлению от МКОБ. Она так ушла в себя, что вздрогнула, когда в виске прозвучал ротизированный голос.

— Укажите статус и код сотрудника.

—Статус «ожидание транспорта». Код сотрудника 486, — автоматически ответила Лина.

В ответ голос на мгновение затих, но спустя пару секунд ответил:

—Заявка принята. Ожидайте...

Лина задумалась. Вероятно, наши предки мечтали, что в будущем будут летающие машины, роботы, выполняющие рутинную работу за человека, и много других футуристичных вещей. Она сама ждала чего-то подобного — хоть и знала, что это наивно.

Реальность оказалась прозаичнее. Вместо бесшумной летающей кареты скорой помощи из-за угла с грохотом выполз потрепанный, покрытый слоем городской грязи и кислотных подтеков бронированный минибус — ПМП (Первичная Медицинская Помощь) с бортовым номером "32". С шумом отработавшей гидравлики его задние двери распахнулись, открывая тесное пространство внутри.

Было видно три лежачих места для пострадавших, стойку с медицинским оборудованием и медикаментами. В самом углу фургона располагался небольшой столик и складной стул — ее рабочее место.

Поставив мед-бокс на стойку она уселась на стул ,достала из ящика стола небольшое устройство внешне похожее на рукав для тонометра, надела его на руку и включила.

Через мгновение она почувствовала резкую колющую боль, но она быстро прошла, для нее это была стандартная каждодневная процедура.

Устройство провело анализ крови проверило давление и много других важных параметров и через минуту перед глазами улины всплыло сообщение

///

Пользователь: код 486

Результат быстрого теста: обнаружено значительное количество остаточного алкоголя в крови, рекомендуется введение абсорбатов

Естественная выработка дофамина снижена на +-5%,

Оценка псих.состояния: неудача, рекомендуется посещение специалиста

ОБЩИЙ ВЫВОД: противопоказаний к работе нет. Доступ к функционалу транспортного средства и оборудованию разрешен...

///

Сообщение пропало

Лина даже не вникала в текст, она отрабатывала необходимую рабочую процедуру, без которой не могла начинать работу.

Лина сняла устройство, убрала его в ящик и взглянула на часы.

— 8:40. До первого вызова еще примерно час, — пронеслось в голове.

У нее уже выработалось почти инстинктивное чувство — она точно знала, в какое время в ее районе начнется ежедневный «бардак» и поступит первый вызов.

Сидя на стуле, она не заметила, как провалилась в короткий, но все же глубокий и спокойный сон.

Ее спокойствие прервало внезапное сообщение

///

Новый вызов

Адрес:нефтегазовый терминал #5

Пострадавший: сотрудник терминала, множественные ожоги, баротравма вследствии взрыва газового оборудования

предварительное состояние: критическое

///

этот вызов удивил лину, не тем что на такой работе все ещё работали Люди а не роботы, а тем что это был вызов не связанный с криминалом, что было редкостью.

Приняв вызов, минибус автоматически тронулся с места и помчался к указанному адресу. Дорога не заняла много времени: приоритет у транспорта ПМП все еще соблюдался, да и обычные машины на улицах города активно уступали ему дорогу.

Прибыв на место, Лина увидела бригады пожарной службы и огромный газовый факел высотой метров двадцать. Удивительно, но, по данным вызова, пострадал всего один человек.

Жар от факела чувствовался уже на приличном расстоянии. Страшно было даже представить, каково было вблизи от этого адского пламени.

Сотрудники пожарной службы помогли загрузить пострадавшего в машину и вернулись к своей работе.

В машине Лина проверила документы пострадавшего и приступила к оказанию помощи. Она сняла с него всю одежду, которая не приплавилась к плоти, и не без труда завернула его в мешок, пропитанный внутри специальным составом, после чего отдала команду машине ехать в городскую больницу.

Городская больница внешне представляла собой весьма гнетущее зрелище — типовое шестиэтажное здание из бетонных плит, всё ошарпанное и потрескавшееся.

Внутри картина была ничуть не радужнее: штукатурка сыпалась, от автоматических дверей осталось лишь слово «автоматические», и открывать их приходилось либо вручную, либо они уже были открыты настежь.

Передав работникам больницы пострадавшего, Лина направилась к складу с медпрепаратами, чтобы пополнить запасы в машине, поскольку с вечера у нее не было ни сил, ни желания этим заниматься.

В коридоре перед складом традиционно образовалась длинная очередь из пациентов, которым нужно было получить лекарства, и из таких же, как Лина, сотрудников ПМП.

В середине очереди Лина заметила знакомое лицо. Вернее, даже сказать, не лицо, а то, что от него осталось.

Это была женщина лет тридцати пяти с распущенными русыми волосами и одним глазом. На ней была белая рубашка и брюки. А на месте некогда красивого лица были лишь шрамы и следы от операций.

Женщина тоже заметила Лину и заметно повеселела.

—И снова здравствуйте, — сказала Лина.

—И вам не хворать, — сказала женщина. Вернее, прошипела, потому что почти отсутствующие голосовые связки не позволяли ей нормально говорить.

—Как проходит лечение?

—Вашими молитвами, — тихо прошипела женщина.

—Вам уже назначили операцию по имплантации речевого модуля?

—Пока нет. Врачи сказали, что мне необходимо пропить курс иммунодепрессантов, и только после, если всё будет хорошо, назначат операцию. А ты-то как?

—Да всё так же, работаю. Вот пытаюсь на курсы по имплантографии записаться, а то надоело по всяким злосчастным местам шататься. А курсы пройду — может, и на работу контролёром-установщиком возьмут.

—Это правильно. Нечего такой хрупкой и красивой девушке, как ты, на такой неблагодарной работе горбатиться.

Пока девушки разговаривали подошла очередь Лины.

Ладно, я пойду мне еще работать сегодня

Давай, и мне пора уже, береги себя Лина.

Девушка подошла к окошку и начала перечислять необходимы препараты

4 ампулы лидокаина

12 тюбиков гемостатической пасты

Одна упаковка скоб для хирургического степлера

45 ампул ГемоКоагулина

ГемоКоагулин был самым часто используемым препаратом в арсенале Лины.

Поскольку он мог в очень короткие сроки остановить кровотечение как наружнее так и внутреннее, сгущая кровь и вызывая ее свёртывание.

Закончив получать препараты

Лина направилась к бусику, выгрузила препараты в шкафчик и уселась на стул.

Спустя несколько минут на планшет поступил новый вызов

///

Новый вызов

Адрес: пром.зона номер 13 на 4 километре трассы M3

Пострадавший: Конкретные данные отсутствуют

УТОЧНЕНИЕ: в текущий момент на территории промзоны продолжаются столкновения между сотрудниками МКОБ и вооруженной группировкой

Некоторое количество гражданских было эвакуировано и передано под контроль сотрудникам ГКП

Наличие пострадавших и степень их травм уточняется. Всем свободным бригадам ПМП с 1 уровнем допуска незамедлительно прибыть на место

Бригады с допуском уровня 2 и меньше могут действовать по собственному усмотрению

///

Лина прекрасно понимала что может не ехать на вызов, но что то внутри нее говорило что это ее работа, это ее долг. Одновременно с этими мыслями ее грызли мысли о том что она может и не вернуться с того вызова и он будет последним в ее жизни, так ради чего ей рисковать ? Вся ее работа как казалось ей самой была бессмысленна, все что она делала в конечном итоге не приводило к каком бы то ни было результату.

Она могла приехать на вызов с перестрелкой,забрать пострадавшего, оказать ему всю необходимую помощь, а через несколько дней приехать на тот же адрес к тому же человеку либо живому... Но чаще всего к мертвому. Уличные бандиты и группировки никогда не заботились о том что из за их перестрелок страдают мирные люди, еще бы их это заботило.

Они никогда не отпускали свою жертву, они калечили избивали до полусмерти а затем отпускали думая что от этого у человека появятся деньги или нужный им товар, а когда во второй раз встречали его то уже заканчивали начатое.

Посидев в раздумьях несколько минут Лина жестом вызвала телефон и и позвонив по все тому же номеру зарегистрировала себя на этот вызов.

От нее до места вызова было в районе 20 километров, что при свободных дорогах заняло бы у нее не более 30 минут езды...

Но дороги не были пустыми, наоборот город стоял в пробках все автомагистрали, все объездные дороги были заняты машинами и тяжелой техникой, дороги были забиты настолько что даже если бы машины и хотели бы уступить дорогу то физически не смогли этого сделать.

Лина отрапортовала об этом своему начальству и принялась ждать когда пробка рассосётся, она прекрасно понимала что надеется на это глупо, но что она могла сделать ? Ничего.

Прошло примерно минут 40 с момента как она выехала на вызов

Ей казалось что можно отменять заявку как вдруг воздух начал содрагаться от работы лопастей, выглянув на ружу она увидела Вертолет Сан.Авиации который плавно опустился на поляну около дороги, из него выскочил мужчина одетый в Офицерскую форму МКОБ и начал махать Лине ,

Та поняла все сразу.

Она схватила Медицинскую укладку

Свежеполученные препараты и выйдя из машины побежала к вертолету.

Подбежав поближе она смогла по лучше разглядеть мужчину, это был молодой парень лет 25 в растрепанной офицерской форме поверх которой был наспех надет легкий бронежилет, на поясе была кобура с пистолетом,

Он что то сказал Лине но из за шума винтов она это не услашала, загрузившись в вертолет она заметила что помимо ее самой и офицера в вертолете было всего 2 сотрудника ПМП, что еще сильнее заставило Лину подумать а точно ли стоило соглашаться на этот вызов, Пока они летели, в салоне царила гнетущая тишина, нарушаемая лишь монотонным гулом двигателей и дробным стуком лопастей.

Сделав пару остановок, чтобы подобрать еще нескольких медиков, вертолет наконец взял курс на место происшествия. Когда машина начала снижаться, Лина заглянула в иллюминатор — и сердце ушло в пятки. Больше половины территории промзоны полыхало, клубы черного ядовитого дыма поднимались высоко в небо, застилая солнце. На земле в дымовой завесе метались крошечные фигурки сотрудников всех экстренных служб.

Едва вертолет приземлился, его тут же обступили раненые бойцы МКОБ, способные передвигаться, и медики с носилками, на которых лежали тела пострадавших. Выйдя наружу, Лина увидела, как к ним подбежал мужчина в халате, весь измазанный в крови, грязи и копоти.

— Ребят, я сам ничего не понимаю! — почти крикнул он, его глаза были дикими от усталости. — Узнал, что тут творится — сбежал из городской больницы помогать. Кого раненого видите — тем и помогайте! Мертвых — в мешки и за периметр, к ГКП!

С этими словами он растворился в толчее. Дезорганизация царила лютейшая: все куда-то бежали — кто с ранеными на плечах, кто с бумагами. Лина пыталась найти того, кому нужна помощь, но натыкалась либо на легкораненых бойцов, которым было явно не до лечения, либо на мертвых.

Со стороны еще не охваченной огнем части промзоны доносились выстрелы. В воздухе сновали вертолеты санавиации, подвозя медикаменты и забирая раненых. Так называемый периметр ГКП представлял собой жалкое зрелище — всего пару небольших групп, выставленных, казалось, чисто для галочки. Оцепить всю огромную территорию не было никакой возможности.

Шагающие роботы и дроны либо стояли с разряженными батареями, либо представляли собой груды обгоревшего металлолома. Немногие уцелевшие шагоходы собрались у подножия огромного административного здания и поливали водой его входную группу, пытаясь хоть как-то сдержать огонь.

Кое-как найдя нескольких человек, нуждающихся в помощи, Лина приступила к работе. И в этот момент где-то совсем рядом раздался взрыв чудовищной силы.

Ударная волна выбила стекла в стоявших рядом автомобилях, а легкие палатки ПМП попросту смело с лица земли. В ушах Лины стоял такой звон, будто внутри ее черепа взлетал реактивный лайнер. Она прислонила ладонь к уху и почувствовала липкую теплоту крови. Оглянувшись, она поняла, что пострадала не одна.

Через мгновение грохот в ушах сменился нарастающим ревом, исходящим уже не из головы, а снаружи. Лина подняла взгляд и увидела в небе пожарный Ил-76, сбрасывающий на пылающие руины тонны воды, окрашенной в кроваво-красный цвет светоотражающей краской

На деле это было каплей в море

Что бы потушить такой пожар понадобилось бы еще 10 таких

Столб пыли от взрыва медленно поднимался в небо. Теперь Лина понимала, почему пожарные не начинали полномасштажного тушения — они, видимо, знали о возможности взрыва.

Стрельба на территории прекратилась. То ли операция закончилась, то ли всех, кто был рядом эпицентром, попросту не стало.

Но факт оставался фактом: ситуация понемногу стабилизировалась. Всеобщая паника и хаос постепенно сменились вымученным, хрупким спокойствием. Прибыли дополнительные бригады инженерных служб для разбора завалов и помощи в локализации пожара.

На комлинк Лины пришло сообщение:

///

Управление Министерства ПМП

Сообщение № 234

Благодарим вас за добровольное участие в данной операции.

Денежное вознаграждение уже перечислено на ваш сберегательный счет.

От лица всех сотрудников службы ПМП благодарим вас за оказанную помощь.

///

Но Лине было не до благодарностей. Она продолжала метаться за сотрудниками инженерных служб, которые то тут, то там извлекали людей из-под обломков. В сумме ей удалось помочь примерно двенадцати пострадавшим — капля в море на фоне общего числа жертв.

«...Из 1245 человек, находившихся на территории промзоны, 451 погиб, из них 345 — гражданские лица. Остальные — сотрудники ПМП и бойцы МКОБ. Еще 121 человек числятся пропавшими без вести, вероятно, находятся под завалами...» — сухо резюмировал член государственной комиссии по чрезвычайным происшествиям. После чего ведущая новостей переключилась на другие темы.

Лина лежала в больничной палате, облаченная в стерильную одежду. Как она здесь оказалась — не помнила. В памяти всплывали только обрывочные картины: до глубокой ночи под ослепительным светом прожекторов она ползала по завалам, пытаясь спасти еще хоть кого-то.

В палату вошел доктор. Его лицо показалось знакомым.

— Это вы сегодня были на операции в промзоне?

—Да, я... Меня уже хотели наказать за самовольное оставление рабочего места, но когда узнали, где я был, дали три дня выходных.

—А я... как тут оказалась?

—Вас нашли среди завалов. В темноте, видимо, не заметили, куда ступаете, споткнулись и ударились головой. Потеряли сознание. Вы прямо отчаянная — полезли вместе с инженерными службами разбирать завалы, которые толком даже не остыли.

— Работа у меня такая, — уставшим голосом выдохнула Лина.

Все ее тело кричало от боли: глубокие порезы от острого металла, ушибы, ссадины — все ныло и горело.

Доктор подошел к капельнице и ввел в систему шприц с морфием.

— Отдыхайте. Дня через два, думаю, выпишем.

Врач вышел, оставив Лину наедине с собой и тихим голосом из телевизора в углу палаты, продолжавшего вещать новости.