Линаринда

Линара (Ли)

Сегодня с самого утра с пустыни дул сухой, жаркий ветер, который, проникая через окошко на чердаке, создавал незатейливую мелодию.

«Опять забыла закрыть верхнее окно», - подумала я, просыпаясь под нудную музыку ветра. На чердаке у меня сушились травы, и я часто проветривала помещение. Из-за наличия большого чердака мама когда-то и выбрала этот дом, чтобы поселиться в нем с двойняшками. Она была хорошей травницей, хотя люди за глаза ее незаслуженно называли ведьмой. Никто не знал, откуда она пришла в небольшой, пригородный поселок Скрип с двумя годовалыми детьми и с деньгами, которых хватило на покупку дома. Потихоньку она завоевала доверие местных жителей, продавая травы и настойки из них, иногда леча незначительные болезни, заговаривая их. Заработанных ею средств едва хватало худо–бедно существовать нашей маленькой семье.

Наша мать с детства воспитывала нас в строгих условиях, мы могли сами позаботиться о себе с семи лет. Вообще, все дети поселка также выживали: не позаботишься о себе сам – погибнешь. Об отце она никогда не говорила, лишь однажды в сердцах упомянула о доркхе, оставившем ее одну. Доркхи – наемные охотники на тварей, сами иногда были хуже хищников, не гнушаясь насилием, разбоем и убийствами. С тех пор я часто употребляла ругательство – «дохлый доркх», приводя маму в бешенство. Но как бы то ни было, мы жили дружно, не умирали от голода и у нас был свой дом.

Но все резко изменилась, когда нам с Робом шел двенадцатый год мама, уйдя однажды утром за травами, больше не вернулась. И вот прошло уже больше трех лет как она пропала, а я по привычке продолжала собирать и сушить травы, даже делала настойки, которым она меня успела научить, но покупали их неохотно, видно не совсем доверяя ребенку. Роб официально стал полноправным главой нашей семьи и как настоящий мужчина, он полностью взял заботу обо мне на свои худенькие плечи.

Мы с ним совсем не походили друг на друга, соседи всегда сомневались в нашем родстве, иногда обзывая меня подкидышем. Роб полностью походил на мать - русоволосый и голубоглазый, со светлым лицом, усыпанным милыми конопатками; я же была, вероятно, копией отца - смуглой, черноволосой, с большими карими глазами. Одно роднило нас с братом – это то, что мы оба были гибкими, ловкими и выносливыми, как горные лани. Акробатикой мы и решили зарабатывать на пропитание. Мы ставили небольшие представления на ярмарках, развлекая публику. Роб искусно жонглируя, ходил по канату, я показывала акробатические упражнения. Но самым коронным номером, был мой полет на веревке от одного столба к другому, где меня ловил за руки брат, но в конце, я как бы случайно выскальзывала из захвата. Правильные падения были отработаны до машинальности, свалившись с высоты пяти метров, я изящно приземлялась, чем вызывала бурные аплодисменты. Нам хорошо удавалась заработать в такие дни, но ярмарки у нас проходили редко, а в Скитар – город, у стены которого расположилось наше поселение, нас, поселковых жителей, не пускали. Отребье – так пренебрежительно именовали нас горожане,хотя мы спасали их задницы от набегов хищных глохов. В нашем поселке редко кто носил имя, состоящее из пяти и более букв. Простой люд имел право на имена, состоящие не более четырех букв, имена знати состояли из длинного имени, окончание, которого показывало, к какому роду принадлежит он. Причем мужчины вели свой род, а женщины свой. Среднему классу дозволялись имена из пяти или шести букв. Чтобы не выделяться в поселке мама сократила наши имена до уровня большинства.

Прошло много лет, после того как образовалась брешь между мирами. Тогда на землю в больших количествах хлынули ранее невиданные существа – опасные хищники, ядовитые насекомые и мерзкие пресмыкающиеся, уничтожившие большую часть населения нашего мира. Люди выживали только за толстыми и высокими стенами. Потихоньку они научились уничтожать опасных тварей, изучив их повадки. Вот тогда и появились группы охотников, называвших себя доркхами. Прорывы были в нескольких местах планеты и один рядом с нами, сейчас это место называют пустыня Мор или мертвые земли, а кто-то просто пустошью. Когда брешь между мирами закрылась, не все твари смогли прижиться у нас, многие из них сами вымерли по неизвестным причинам. Но некоторым – например, глохам, очень у нас понравилось, и они прочно обосновались, периодически совершая набеги на селения людей. Приходили они стаями из пустоши, несколько раз в год и прореживали наше поселение. Добычи им хватало и на город за стеной они не обращали никакого внимания. Горожанам же было не выгодно лишаться живого щита, поэтому доступ в город имели только единицы, получившие специальное разрешение.

Я встала и прошлась по дому. Роб, убежавший еще вчера по своим мужским делам, так и не вернулся. Он бывало и раньше не ночевал дома, но к утру всегда старался вернуться и порадовать меня, свою любимую Ли, чем-нибудь вкусным. Быстро приведя себя в порядок, я забралась на чердак. Я любила смотреть с высоты нашей конусообразной крыши, которая была выше всех других крыш в Скрипе, ну, кроме двухэтажного дома старосты.

Из окна отрывался вид на все наше небольшое, еще сонное поселение. Солнце только-только осветило невысокие дома, вокруг была тишина и спокойствие. Жители потихоньку вытряхивались из своих постелей, тут и там открывая массивные ставни на окнах. Правило - закрывать все окна на ночь, были написаны кровью, и ни кому в голову не приходило его нарушить и мне бы очень попало от брата, узнай он, что я забыла закрыть верхнее окно. С тех пор, как было организовано круглосуточное дежурство жителей на сигнальной вышке, уверенность населения, что их не застанет врасплох очередной набег глохов, укрепилась. В последний раз твари уничтожили полностью только одну семью, жившую на окраине, и то по причине прохудившейся крыши, остальные, услышав набат, вовремя забаррикадировались в своих домах. Увидев, что Гера - торговка хлебом уже открыла свою лавку, я отправилась к ней. Она открывала торговлю раньше всех и закрывала лавку перед самым заходом солнца. Все новости, слухи и сплетни собирались в этом месте, и если что-то где-то случалось, то она непременно бы об этом знала. Пухленькая, румяненькая, она всегда была добродушной женщиной, с охотой рассказывая всем желающим все собранные известия.

- Доброй торговли тебе, Гера, - пожелала я ей, купив у нее булочку, - Может, расскажешь, чего нового?

Пока я жевала теплую и сладкую сдобу, мне рассказали обо всех немногочисленных происшествиях, и перешли на сплетни.

-А Роба, ты случайно не видела? - перебила я ее информационный поток вопросом.

- Не видела, Ли, я тебе больше скажу, вчера, перед самым закрытием, его Саад искал по всему Скрипу. У него и спроси, - посоветовала она.

Саад был лучшим другом брата, они часто вместе проворачивали какие-то сомнительные дела. Вчера он заходил и к нам, спрашивая о нем.

Я дошла до дома друга, и тихонько поскреблась в окно. Его мать – ненормальная Эм, часто впадала в транс, при этом неся всякий бред. Она почему-то «любила» нас с братом и всегда, лишь только увидев, громко бранилась. В окно высунулось любопытное лицо его младшей сестры – Сахи и, кивнув мне, скрылось обратно. Вскоре вышел только что проснувшийся Саад, на его лице все еще был отпечаток смятой подушки. Он недовольным взглядом щурился на причину столь ранней побудки.

- Ты не знаешь где Роб? – не стала я тянуть кота за хвост.

- Я не нашел его вчера, хотя мы с ним договорились встретиться, - обиженно произнес он.

- Он не ночевал дома, и утром не пришел. Ты ни чего не знаешь о его планах? - обеспокоенно спросила я, заглядывая ему в глаза.

Он не стал отводить взгляд и отрицательно помотал головой.

- Не беспокойся, крошка Ли, ты же знаешь Роба, может он у девчонок ночевал и так им понравился, что они его не отпустили, - засмеялся он.

Саад был старше нас на два года, поэтому я позволяла ему называть себя крошкой. Но выдвинутая им версия про девчонок, не сбила меня с толку. Я увидела беспокойство в его глазах, к тому же он знал, что я всегда чувствовала фальшь и мне бесполезно врать. Пообещав сообщить мне, как только, что-то узнает, он хотел было проводить меня, но дорогу преградила грозная Эм.

- Ах, ты грязное отрепье, с самого утра хочешь увести сына, - замахнулась она на меня полотенцем.

Я ловко увернулась, уже привыкшая к столь радушному приему и, отбежав на приличное расстояние, показала ей язык. Вдруг Эм резко остановилась, запрокинула голову назад и чужим грубым голосом произнесла:

- Они идут за тобой ведьма, они найдут тебя, - ее тело сотрясалось от конвульсий и изо рта пошла пена.

Саад махнул мне рукой, чтобы я уходила, и бросился к матери, подхватывая ее ослабевшее тело. Никто в серьез не воспринимал то, что несла в припадке безумная Эм, иногда она предсказывала погибель всему живому на земле, а иногда просто бранилась.

Я свернула в проулок, ведущий к веселому дому, на всякий случай проверить версию друга. Год назад Роб показал мне, чем занимались девушки живущие там. Мы сидели на широкой ветке дерева, примыкающего к самому дому, и смотрели на действо, происходящее за светящимися окнами. В темноте ночи нас не было видно, зато то, что происходило в комнатах, было прекрасно освещено. Я тогда не поняла, зачем он это мне показал, и очень сильно ругалась на него, когда возвращались домой. Только дома он объяснил, что не смог подобрать слов, чтобы рассказать об этом, но я должна была знать, что хотят мужчины, заигрывая с глупыми девчонками. И что он не всегда сможет быть рядом, поэтому я должна научиться защищать себя. Уроки уличной борьбы давал Саад, первый драчун на поселке, а Роб закреплял полученный материал, постоянно задирая меня и заставляя отбиваться.

Обычно веселые девчонки не вставали раньше обеда, но мне повезло, и я встретила Лу, выносившую ночной горшок. Подтвердив мою уверенность в том, что брат не заходил вчера к ним, она вернулась в дом.

Стражи в поселке не было, а к старосте никто по доброй воле не заходил. Все догадывались о его связях с типами, занимающихся торговлей людьми. Поговаривали, что в соседних странах, не запрещалось иметь рабов и темные личности нередко заезжали к нам в поисках живого товара. Особенно нежелательно попадать на глаза старосте было молодым девочкам, так как он открыто поставлял свеженький товар в городской дом, подобный местному веселому дому. Были и те, кто сами приходили к нему, надеясь на хорошую, спокойную жизнь за стеной, но и бывало, что пропадали симпатичные девочки, за которых некому было заступиться.

Я вернулась домой, надеясь, что Роб уже там, но дом меня встретил тишиной и темными углами. Испытывая неясную тревогу, тяжелым грузом висевшей на душе, я переоделась в черный, мужской костюм, доставшийся мне от брата, в котором он раньше выступал на ярмарке. Костюм мне невероятно шел, он как влитой сидел на моей, пока еще не начавшейся меняться, мальчишеской фигуре. Плотные брюки нисколько не стесняли движения, темная рубашка хоть и была чуть великовата в плечах, но жилет делал этот недостаток незаметным. Роб настаивал, чтобы я ходила в платье и я, как послушная сестра, одевала костюм только на тренировки или когда ходила за травами. Из оружия у меня имелся подаренный им небольшой кинжал. Вещь была дорогая и нам не по карману, поэтому я подозревала, что они с другом стащили его у какого-нибудь загулявшего торговца. Брат настаивал, чтобы я постоянно носила его с собой, пряча от посторонних глаз в складках платья.

Я не строила иллюзий, понимая, что не смогу отбиться от группы сильных мужчин, мой конек неожиданность, хитрость, изворотливость. Чем и собиралась воспользоваться в первую очередь. Я была абсолютно уверена, что за мной придут люди старосты, как только он узнает, что брат пропал. Уже несколько раз я ловила на себе его заинтересованный взгляд. Если днем я была в более или менее относительной безопасности, то ночью я смогу надеется только на себя, никто не выйдет на шум и крики.

Я начала готовиться к ночи. Первым делом я прибрала дом, тщательно заправив кровать и убрав всю посуду на место. Унесла в тайную коморку на чердаке воды, сухарей и ведро. Когда стемнело, я вышла на улицу и закрыла снаружи дом на щеколду, потом осторожно забралась внутрь через окно, переживая, что не смогу закрыть на нем ставни. Кое-как устроившись в тесной каморке, я затихла.

Робин (Роб)

Я очнулся в темном, сыром подвале с завязанными руками. От долгого лежания в одном положении тело затекло, и я через боль стал растягивать мышцы. Мои ноги были свободны, и я смог быстро встать. Не спеша, исследуя помещение, я наткнулся на столб и нащупал на нем выпирающий гвоздь, с помощью которого растянул веревки, тем самым освободив руки. Голова гудела, во рту ощущался вкус крови, я ощупал языком зубы и выдохнул – все целые.

Не надо было одному приходить к старосте или сразу уйти после гнусного предложения о продаже сестры. Но я решил обхитрить старого проныру, затеяв с ним игру - предложи больше. И вот результат – я с разбитой головой, сижу в подвале, скорей всего ожидаю работорговцев. Но самое противное – это чувствовать себя бессильным, когда твою сестру, может быть прямо сейчас, продают в веселый дом. Страшно представить, что может с ней случиться, а ведь я клялся матери за ней смотреть.

Сколько я провел времени в темноте не знаю, но мозг лихорадочно вырабатывал планы побега, только бы успеть спасти Ли, а потом придется вместе покинуть поселок. Я понимал, если в подвал спустятся двое, мне с ними не справиться. Через некоторое время я услышал, как отодвигается защелка, быстро приняв прежнее положение, я затих. Мне повезло, отчетливо слышались шаги только одного человека, они приближались все ближе. Он вытянул руку с лампой, освещая мое лицо. Не раздумывая, я резко вскочил и ударил вошедшего головой в живот, одновременно делая подсечку. Шум падения огромного тела приглушила земля, лампа откатилась в сторону, но не потухла. Резко вскочив, я со всей силой пнул мужика в висок. Тело обмякло, я не стал проверять, жив ли он и, прихватив лампу, ужом юркнул в лаз. Выход из подвала раздваивался на два прохода: первый - вел в большой зал, откуда доносились пьяные голоса; другой – вел на лестницу на второй этаж. Выбрав второй проход, я тихонько поднялся: передо мной был длинный коридор с несколькими дверями. За одной из них послышался шум, и через секунду дверь распахнулась, прикрыв меня. Крупная женщина вытаскивала пустую бадью и не заметила, как мимо нее в комнату метнулась тень.

Я приоткрыл окно, хорошо, что ставней на нем не было, и осторожно выглянул. То, что я увидел, привело меня в полное смятение - дом окружал в пределах видимости лес в лучах заката, который никогда прежде я не видел, а это означало, что вряд ли скоро я увижу сестру.

Линара.

Посреди ночи раздался шум. По лестнице кто-то поднимался. Под тяжелым телом жалобно скрипели ступеньки. «Дохлый доркх» - выругалась я про себя, лишь бы он не стал стучать по стенам. Но видно он просто огляделся, так как вскоре послышались удаляющие шаги.

Под утро я тихонько открыла дверцу и прислушалась – в доме была тишина. Стараясь не шуметь, я спустилась с чердака – дом был пустой. Душа моя ликовала, неужели, получилось обхитрить прихвостней старосты. Я покружилась, разминая ноги, но тут встал вопрос - что делать дальше? В доме оставаться опасно, надо уходить, пока не стемнело. Но куда? Я не была дальше одного дня пути от Скрипа и не знаю, где ближайший город. Подумав, я решила идти вдоль тракта, идущего из города, ведь куда-то он ведет?

Взяв из тайника половину накопленных грошей, я понадеялась, что если Роб вернется, то обязательно догадается, что я сбежала, взяв только свою часть. Ни писать, ни читать мы не умели, да и во всем поселке грамотных было только двое: староста, да старый отшельник, практически не выходящий из своей конуры. Нарисовав схематично, на клочке бумаги, город и дорогу, я стрелкой отметила направление куда пойду и положила послание в тайник с оставшимися грошами.

Сборы закончила быстро. Одолжив старую куртку брата, я спрятала под капюшон туго заплетенные косы. В отражении старого с проплешинами зеркальца на меня смотрел подросток с миловидным лицом, может мне и удаться проскочить незамеченной мимо людей старосты.

Я подошла к двери и толкнула, она не поддалась, видно ночные «гости» ушли, закрыв ее снаружи – значит выйду через окно. Я подошла к окну и потянула руку, чтобы открыть створку, и застыла в немом ужасе, волосы зашевелились на голове, на меня, не сводив голодного взгляда, смотрел глох.

«Как же так?» - растерялась я, ведь сигнала не было, неужели проспали. В следующую секунду мощный удар вынес раму, и в небольшое окно просунулась морда зверя. В это же мгновение я услышала запоздалый набат, все-таки дежурные проспали.

Глохи, были идеальными созданиями для убийств - сильные и одновременно гибкие, напоминающие тигра в броне. На длинном хвосте имелась шаровидная булава, крушившая не только кости врага, но и небольшие препятствия. Щитовидные отростки покрывали голову, спину и бока, пробить их практически было невозможно. Острые резцы в одно мгновение срезали мясо, а мощные клыки не просто удерживали добычу, но и впрыскивали яд, быстро парализующий жертву. Мощные лапы имели такие острые когти, которые им позволяли подниматься по отвесной каменной стене, беря непреступные города. Сейчас же самые большие стаи насчитывают не более дюжины особей, которым достаточно разорить небольшое поселение, а раньше – в самом начале прорыва, стаи достигали до сотни тварей.

Действуя в каком-то трансе, я выхватила кинжал, висевший на подвязке сбоку, и воткнула в глаз глоха. Голова скрылась в проеме. Понимая, что если я его не убила, он снова ринется в атаку и мне уже вряд ли так повезет. Я быстро достала кожаные перчатки, чтобы хоть немного прикрыть кожу от яда. Подумав, еще обмотала руку, державшую кинжал полотенцем, а в другую схватила крышку от большого чана. За окном послышалась возня, и я с сожалением подумала – «не убила». Проем окна был небольшим и не давал зверю возможности быстро проникнуть в помещение. Дом сотряс удар – глох расширял проем, круша стену. Понимая, что шанс у меня есть только в узком пространстве окна, не дававшем противнику развернуться, я подскочила к окну, в которое уже протискивалась тварь. Другая. Глаз у нее не был поврежден. Послышался такой грозный рык, что у меня невольно подогнулись колени. Прикрываясь крышкой от грозных когтей просунутой вместе с головой лапы, я быстро сунула кинжал в пасть, проткнув горло зверю. Как и первая тварь, эта тоже освободила проем. Подтащив лавку, я немного прикрыла разрушенную стену, понимая, что это мало поможет. Сорвав полотенце и перчатку, я проверила, нет ли повреждений. Рука сильно гудела, но была целая, я вот крышка была погнута.

Переведя дух, я уж было понадеялась, что мне крупно повезло и все закончилось, как на чердаке я послышался шум.

- Дохлый доркх!

Верхнее окно так и осталось незакрытым. Не мешкая, я стрелой метнулась под массивный стол, который всегда стоял на одном месте, так как мы не могли его сдвинуть. Умом я понимала, что просто оттягиваю момент своей смерти, но инстинкт выживания заставлял бороться до последнего вздоха.

Бесшумной и пружинистой походкой глох подкрадывался к моему убежищу. Предвкушая вкусный обед, его тягучая слюна капала на пол. Первый удар хвоста - и стол затрещал, но выдержал. Не воспринимая меня за противника, глох встал на задние лапы, передними опираясь на столешницу, как бы пробуя ее раздавить. Этих секунд открытого брюха хищника мне хватило, чтобы всадить в него несколько раз кинжал. Быстро проделав это, я забилась под лавку, приколоченную к полу, стоящую в углу за столом. С бешеным ревом, глох колотил по столу хвостом, превращая ее в груду щепок, которые помешали сразу вытащить меня из-под лавки. Я постоянно огрызалась колючими ударами на протянутые лапы хищника, который бесновался и визжал, круша все. Я лежала под грудой щепок, вся в крови - своей и глоха, мутно осознавая, что бешеный напор атаки стих.

Очнулась я от того, что кто-то встряхнул меня за шкирку, вытаскивая из обломков мебели.

- Смотри, Эрмин! Кто здесь у нас спрятался? Неужели этот щенок уложил трех глохов! - тряся меня как грушу, спросил высокий и крепкий мужчина.

- Дохлый доркх – простонала я от потревоженных царапин и синяков.

- Почему дохлый? – обиженно спросил здоровяк,- Я совсем живой.

- Это потому, что ты, Таха, воняешь, как дохлая собака, - услышала я сбоку квакающий смех.

- Да поставь ты ее на пол, видишь же, девчонка в шоке, - спокойно приказал красивый голос.

- Девчонка? – меня поставили и стянули капюшон, - Чешуйчатый глошар, - выругался он, -командир, как девчонка смогла справиться с тварями?

- А вот это, мы сейчас у нее и спросим.

В комнате пристально рассматривая меня, стояли трое доркхов. Они отличались от обычных людей статностью и экипировкой. Их очень дорогие и прочные костюмы были сшиты из редкой кожи водной змеи – гидрокуса, сносу которым не было. Ну а оружия у каждого было не сосчитать. Командир, которого назвали - Эрмин, был уверенным в себе мужчиной. На вид ему было больше сорока лет - почетный возраст для доркха. Его не портили даже полностью седые волосы, лишь холодные глаза вызывали желание держаться подальше. Здоровяк Таха был рыжим крепышом, гораздо выше друзей, взиравшим на мир слегка наивными глазами. От него и правда, слегка пованивало. Самый мерзкий был третий, имени которого не называли, жадным взглядом, не скрывающим желание, он рассматривал меня. Его маленькие глазки все время бегали, а скользкая улыбка на бледном лице, открывала мелкие, острые зубы. Я не удивилась бы, если за ними был раздвоенный язык.

- Повезло, - коротко ответила я на вопрос командира.

- Повезет тебе со мной красавица, - медленно стал подходить ко мне третий.

- Фиц, оставь ее! - приказал командир, - Она заслужила уважение. Ее не трогать. Все меня слышали?

Он дождался кивка от недовольно скривившего рожу Фица.

- Пока расположимся здесь. Таха собери трофеи и убери это, - он пнул мертвого доркха, - Фиц, помоги ему. А я узнаю как дела у Тука и Фро. - И вышел, хлопнув дверью.

Таха присел возле тела зверя и разглядывал его.

- Как тебя зовут девочка? – спросил он.

- Ли.

- Как же, Ли, тебе повезло, что ты сразу попала ему в печень. Или ты знала куда бить?

- Нет, не знала.

Он удивительно покачал головой:

- Такое чудо вижу в первый раз, чтобы ребенок и сразу троих завалил. Помоги, Фиц, - и они потащили тушу на улицу.

Вскоре Таха вернулся и попросил таз и полотенца. Я слышала, что печень глохов очень высоко ценится, из-за своих лечебных свойств, также полезны были и другие органы животного, практически все, кроме мяса, их можно было выгодно продать.

Быстро отыскав кинжал, я вытерла его и спрятала сзади за пояс. Странно, что они до сих пор не проявили интерес к моему оружию. Чтобы скрыть наличие столь ценного для меня экземпляра, я достала кухонный нож и измазала его в крови.

Я абсолютно не слышала, как сзади ко мне подкрался мерзкий гаденыш Фиц.

- Положи-ка аккуратненько ножичек, девочка, он тебе больше не пригодится, - прошептал он.

Замерев, я не сводила с него глаз, но все равно не заметила быстрого выпада ногой, выбившего из моих рук нож. Он отлетел далеко к стене и упал в груду обломков. Следующий удар по голове я тоже пропустила. Пол ушел у меня из-под ног, я почувствовала, как он меня подхватил и перекинув через плечо куда-то потащил. Бросив меня, не способную сопротивляться, на кровать, он распорол верхнюю часть одежды и стащил с меня штаны, не заметив при этом выпавшего кинжала. В глазах потемнело, шум в ушах нарастал. Пока он расстегивал свой ремень, на краю потери сознания, я нащупала своего стального друга и, когда Фиц навалился на меня, воткнула нож в его бедро. После этого сознание полностью покинуло меня.

Приходила я в себя медленно, в ушах шумело, и раздававшиеся голоса болью отдавались в голове. Сколько времени я находилась в обмороке не знаю. Я все так же лежала на кровати, но Фица рядом не было. Я попыталась натянуть покрывало на голое тело.

- Очнулась, тварь, - услышала я незнакомый голос.

Услышав приближающие шаги, я попыталась сфокусировать взгляд, но перед глазами все плыло.

- Успокойся Тук. Фиц получил по заслугам. Он нарушил мой приказ. И если бы девчонка не прикончила его, то это бы сделал я, - спокойно произнес командир.

Но от этих сдержанных слов у меня кровь остановилась в жилах. Я затихла, боясь пошевелиться.

- Это когда-нибудь должно было произойти, он совсем не мог удержать в штанах своего дружка. Даже ребенка не пожалел, - не опечалился потерей напарника Таха.

Я медленно села, вся кровать была залита кровью. Голова кружилась, но мне было просто необходимо смыть с себя липкую, местами подсохшую, кровь.

Эрмин

Встретив Тука и Фро на соседней улице, я показал, куда необходимо тащить трофеи. Население затаилось в домах и еще не скоро покинет свои убежища. Но это нам на руку, лишние свидетели нам не нужны и у нас будет достаточно времени, спокойно распотрошить все туши. Я обошел весь периметр, примыкающий к нашему временному пристанищу, и вернулся к дому, где ребята сноровисто разделывали глохов. Пять туш – что ж, это не плохо для неожиданной охоты. Мы отдыхали в веселом доме, как в него ворвались два глоха. Пока мы одевались, они успели расправиться с пятью нерасторопными девахами. Ребята обсуждали происшествие, недоумевая, как одна маленькая соплячка, уложила тварей больше нас. Оглядев свой отряд, и не найдя Фица, я выругался про себя. Если этот, «гнойный прыщ», нарушил мой приказ – я его собственными руками придушу.

Ворвавшись в дом, я застал гаденыша уже бившегося в агонии, его не верящие в происходящее глаза, уставились на меня в немой мольбе, он из последних сил зажимал рану в паху, из которой вытекала кровь. Девчонка голая, без сознания лежала на кровати. Ее еще только начавшее формироваться в женщину тело было все в синяках, ссадинах и крови.

Фиц давно испытывал мое терпение, нарушая приказы. Но хитрая сволочь позволяла себе это только на отдыхе, когда отсутствовала какая-либо опасность, понимая, что у меня нет причины убить его. Я уже не раз пожалел, что два года назад подписал с ним договор.

Зашедший за мной следом Таха не стесняясь в выражениях, выругался, сперва подумав, что подлец убил девчонку. Смерть Фица его не опечалила. Позвав Фро и Тука, я обрисовал всю картину и приказал похоронить бывшего товарища возле дома. Фро вызвался копать могилу и я, зная, как он не любит вида крови, дал добро. Тук унес друга на улицу и вернулся, с решительным видом направляясь к подавшей признаки жизни девчонке. Он единственный, кто действительно будет скорбеть о погибшем. Я перехватил его, успокаивая и давая понять, что расправы над ребенком я не потерплю.

Еще с первой минуты, как я увидел ее и на меня уставились два больших глаза, понял, что девчонка практически не испытывает страха. Любопытство, потрясение и немного настороженности – это все, что я прочел на ее лице и это после убийства трех глохов. Была бы парнем, взял бы к себе.

Добродушный Таха взял опеку на маленькой Ли, как она представилась. Он помог ей с мытьем и оберегал от внимания Тука. Лишь бы он не успел к ней привязаться. Он, словно неразумное дитя, часто приводил к нам брошенных щенков, быстро привязываясь к ним и каждый раз сильно переживал, когда я не разрешал оставить их. Но чувственная душа куда-то пропадала, как только он вступал в бой, становясь смертельно опасным, круша все на своем пути.

Мы обработали и отсортировали трофеи, когда потихоньку стали выползать первые любопытные люди. Решено было переночевать в городе, так как было необходимо срочно сбыть скоропортящийся товар.

- Послушай Эрмин, - обратился ко мне Таха, - Давай, девчонку пятой возьмем, а?

- Ты совсем спятил? Я тебя предупреждал - больше ни одного щенка, к людям это тоже относилось, – вспылил я.

- Пусть идет, приманкой будет выступать, - неожиданно поддержал Тук.

Я догадывался о мстительных планах Тука, он был очень упрямый и наверняка будет искать удобный случай, чтобы расправиться с Ли. Я глянул на третьего члена нашего отряда, спрашивая его мнение.

- Пусть будет. Она красивая. Да и если по справедливости – то большая часть трофеев ее, - ответил наш красавчик.

Фро знал себе цену и всегда тонко чувствовал красоту. Он не любил грязь и кровь, из-за него нам часто приходилось тратиться на таверны. И если мы поступали, по его мнению, не справедливо, то он потом довольно долго читал нам морали.

Подумав, я спросил девчонку - согласна ли она присоединится к нам и, получив положительный кивок, дал команду выдвигаться.